— Моих знаний оказалось недостаточно, — сказал Скелет спокойно, уставясь глазами в карту.
— Но вы же победитель олимпиады школьников, — произнес Феликс, принимая шутливый тон Скелета. — К тому же не какой-то, а районной. И у вас есть даже грамота…
— Все дело в том, что я занял первое место, потому что назвал все ленинские места в нашем районе, — ответил Скелет. — Так что по местам пребывания Ленина я и сейчас могу давать консультации. Но сегодня у меня другая проблема.
— Какая? — спросил Феликс, уже чувствуя по тону Скелета и по тому, как ой затягивает разговор, что тот добился какого-то успеха.
Скелет рассказал в двух словах о той операции, которую провел ночью. Конечно, он не назвал имени Клоуна или каких-то конкретных деталей. Просто описал то, что видел в котельной.
Это был жуткий рассказ, и Феликс несколько раз вздрагивал. Чего только не приходилось слышать в его нынешней работе, но такого…
— Вот у меня и остались два вопроса, — закончил Скелет свой рассказ. — Два вопроса и больше ничего.
— Какие вопросы? — оживился Феликс, но Скелет остался глубокомысленным и медлительным.
— Первый вопрос и второй вопрос, — ответил он серьезно. — Хотя эти два вопроса и слабо связаны между собой. Первый — это почему вашу Юлю оставили в живых? Почему? Они всех убивают, это теперь ясно. Почему у нее взяли только глаза и отпустили слепую? Почему не взяли почки и еще что-нибудь? Это непонятно.
— У них не было заказа на другие органы, — пожал плечами Феликс. — А долго хранить почки без соответствующего контейнера нельзя. Их и в контейнере вряд ли можно хранить больше недели. Просто не было заказа. Только на глаза.
Он уже думал об этом, так что ответ был готов заранее. Скелет покачал головой:
— Допустим. А почему оставили в живых?
Мужчины помолчали.
— И второй вопрос — главный для меня сейчас, — произнес сыщик. — Мне нужно идти дальше по цепочке в обратном направлении, раскручивать ее.
— По какой цепочке? — не понял доктор.
— По технологической, — ответил Скелет. — Я видел изрезанные и голые трупы людей. Теперь надо двигаться в обратном направлении и выяснить, где их раздевали и резали. Это ведь нельзя делать в домашних условиях?
— В принципе — можно и в домашних, — ответил Феликс. — Но квартира должна быть оборудована соответственно под операционную.
— Технически это возможно? — быстро спросил Скелет.
— Технически сейчас все возможно, — ответил Феликс. — У меня один знакомый переделал одну из своих квартир на пятом этаже под сауну с бассейном… Другое дело — сколько это будет стоить, и насколько это целесообразно.
— Вы стали бы так поступать? — спросил сыщик, напрягаясь на своем стуле и впиваясь глазами в доктора. — Вы смогли бы провести такую операцию в домашних, приспособленных условиях?
Феликс хмыкнул и передернул плечами.
— Я не стал бы проводить такую операцию, — ответил он. — А кроме того, я не специалист по внутренним органам. Я бы просто не взялся за это. Надо ведь не просто удалить почки или глаза, а сделать это так, чтобы они были пригодны для дальнейшего использования, то есть пересадки другому человеку. Я этого не смог бы.
— Я не говорю, что вы смогли бы, — ответил Скелет. — Но где это возможно осуществить? Какой врач и где может сделать такое наиболее эффективно?
— В больнице, конечно, — сказал Феликс. — В оборудованной операционной. Там лучше всего. Да, пожалуй, только там и можно делать это с гарантией успеха. Кроме глаз, наверное. Глаза можно и в домашних условиях. При наличии квалификации, конечно.
— То есть вы считаете, что все это проделывает доктор в больнице? — настаивал на точности Скелет. Он теперь был похож на гончую собаку, почуявшую верный след.
Взгляд его заострился, глаза блестели нездоровым блеском.
— Да, и не просто любой врач, — сказал Феликс. — Почки может удалить любой хирург. Вероятно, он не обязательно должен быть специалистом-урологом, а вот глаза… Удалить глаза так, чтобы их можно было потом сохранить, перевезти и пересадить — это может только офтальмолог. Окулист. Больше никто за это не возьмется, это очевидно.
— Ну вот, — произнес Скелет облегченно. — Я и сам так думал. Примерно так, — поправился он. — Остается вероятность того, что вы неправы, — продолжил он.
— То есть? — вскинул брови Феликс.
— Я имею в виду, что все может быть и не так, как мы с вами только что установили, — пояснил Скелет. — И операции делаются в какой-нибудь обычной квартире, и не врачами-специалистами. Всякое бывает. Был же у нас Кулибин — механик-самоучка… Может быть, есть и хирург-самоучка. И окулист-самоучка. Наша страна богата талантами, вы же знаете.
— Да, — вздохнул Феликс и усмехнулся. — Молодым везде у нас дорога…
— Вот-вот, — подхватил Скелет. — Вы все сами прекрасно понимаете. Так что мы рискуем пойти по ложному пути. Но мы, правда, всегда рискуем таким образом.
— С вами — никогда, — улыбнулся доктор. — Вы прекрасно доказали свои способности. Уже то, что вы нашли эти трупы и эту котельную… Вы просто Шерлок Холмс.
Феликс говорил искренно. Он именно так и считал. Точность и логичность действий Скелета вызывали в нем восхищение.
Он сравнивал свою работу с работой Скелета. Он ведь тоже отлично владел методикой лечения той или иной болезни. Но он хотя бы знал, что он лечит. Он знал описание этой болезни, знал анамнез… А Скелет расследовал то, о чем никто ничего не знает. Пойди туда, не знаю куда. И найди то, не знаю что. Пойди и найди в пятимиллионном мегаполисе нескольких людей, про которых ничего не известно.
— Ладно вам, — махнул рукой Скелет. Он прямо сидел на стуле, чуть наклонив вперед голову и почти прижав подбородок к груди. Руки его лежали на коленях, а широкие плечи были неподвижны. По его мнению, именно так сидят настоящие мужчины — техасские рейнджеры, например. Он несколько раз видел такую позу в кино у героев, которым старался невольно подражать, и постепенно выработал такую же у себя.
— Давайте перейдем к делу, — сказал он. — Риск риском, но мы пойдем по наиболее вероятному пути. Кстати, другого пути у нас все равно нет.
Скелет все обдумал за утро, так что теперь излагал уверенно, почти не сомневаясь, что так и надо действовать.
— Будем исходить из того, что оперируют они в больнице, в операционной. И что делает это врач. А после всего они отвозят тела в определенное место — в тот самый скверик. Теперь подумаем, почему все время в один и тот же скверик? Таких гадюшных сквериков в нашей Северной Пальмире — пруд пруди. Но они, эти монстры, уже три раза пользовались именно этим сквериком. Отчего бы это? А все дело, вероятно, в том, что больница находится где-то неподалеку. Вот они и оттаскивают «единицы» в скверик, чтобы долго не возить их по городу.
Феликс наконец понял его.
— Мысль ваша проста и незатейлива, — заметил он. — Может быть, они отвозят в этот скверик именно потому, что он находится на другом конце города от той больницы, где все происходит.
— Может быть, — кивнул Скелет. — Но сначала следует убедиться в том, что моя простая версия ошибочна. Вот если выяснится, что в том краю больниц нет, тогда и будем думать дальше. Вы согласны?
— Вы — мастер своего дела, — согласился доктор. — Если вы так считаете — значит, с этого и начинайте.
— Только мне трудно начинать без вашей консультации, — сказал Скелет. — Я хочу, чтобы вы сказали мне, какие больницы в том районе. Вот этот скверик, — он ткнул пальцем в карту, — на пересечении вот этих улиц.
Феликс глянул в карту. Он не знал, есть ли больницы в этом отдаленном старом пролетарском районе.
— Надо узнать, — сказал Скелет. — Мы не могли бы этим заняться?
— Можно спросить в Комитете по здравоохранению, — предположил доктор. Потом подумал и добавил: — А еще лучше в районном отделе здравоохранения. Только я там никого не знаю.
— Это необязательно, — ответил Скелет. — Только я хотел бы сделать это вместе с вами. Дело в том, что нам нужны все лечебные заведения, которые там расположены. Не только государственные, но и любые другие.
— Это понятно, — сказал доктор. Он встал из-за стола и потянулся. Ему очень не хотелось куда-то ехать, тем более, что он не представлял себе, как узнавать то, что им было нужно.
Но не отказываться же. В конце концов, это его дело в гораздо большей степени, чем Скелета, и кому, как не ему, быть заинтересованным в успешном исходе дела.
— Вы одевайтесь, а я буду ждать вас в машине, — сказал Скелет.
По дороге сыщик вдруг спросил доктора:
— А вы уверены в том, что если я их найду, мне следует непременно убить их?
Феликс не понял и удивленно взглянул на Скелета. А что еще можно сделать с этими монстрами?
— Просто я подумал, что вы хотите вылечить вашу девушку, — объяснил Скелет и добавил: — У вас хватит денег на операцию в том итальянском институте?
— Конечно, я хотел бы, — ответил Феликс. — Только это полмиллиона долларов. Ни у меня, ни у ее родителей нет такой суммы. Это же неслыханные деньги.
— Можно ведь достать денег, — заметил Скелет. По его лицу и по тому, как он зловеще оскалился, доктор понял его замысел, то, что он хотел сказать.
— Вы предлагаете отнять деньги у самих монстров? — спросил он. Идея показалось ему трудно выполнимой, но интересной. Поймать монстров и забрать у них деньги на лечение Юли…
— Только у них может не оказаться такой суммы, — предположил сыщик. — Тогда надо будет попросить у их хозяев, у тех, на кого они работают.
— Ну, это же нереально, — ответил Феликс разочарованно. — Что же вы думаете — мы придем в итальянскую клинику, попросим денег на том основании, что мы кого-то поймали, и нам дадут полмиллиона?
— Не дадут? — стрельнул на него глазами Скелет.
— Конечно, не дадут, — ответил Феликс. — Что я, своих коллег не знаю, что ли? Они скажут, что им очень жаль, что с Юлей произошла такая неприятность, но что они не знают, кто это сделал. И никаких бандитов из России в глаза не видели. Вот что они ответят.
— Правильно сделают, — заметил Скелет меланхолично. — Мы с вами, наверное, ответили бы то же самое.
— Мы с вами никогда не стали бы пользоваться услугами бандитов в таком деле, — резко сказал Феликс.
— Не знаю, — с сомнением произнес Скелет. — Это никогда нельзя сказать заранее. Чего не сделаешь ради больших прибылей. А как вы думаете, они на самом деле знают о том, каким образом добываются в России поставляемые им человеческие органы?
— Итальянцы? — переспросил доктор. — Думаю, что они на самом деле не знают. Они могли бы узнать, если бы очень захотели, но они не хотят. Они подозревают что-то незаконное и поэтому и знать не хотят. Понимаете, все хотят быть гуманистами и учеными. А нести ответственность никто не любит.
Наступило молчание. Скелет обдумывал слова доктора. Винтики-колесики покрутились в его мозгу, потом остановились в некоем положении, и он произнес:
— Тогда, наверное, нам нужно понести эту ответственность. Раз никто не хочет.
— Что вы имеете в виду? — озадаченно спросил Феликс, заерзав на кожаном сиденье.
— Если все так, как вы говорите, — произнес сыщик, — то эти итальянские доктора-гуманисты вовсе и не контачат с нашими бандитами. Значит, если они ничего знать не хотят, у них есть посредник. Вот с ним эти доктора и имеют дело. А он, в свою очередь, и выступает в роли заказчика для наших бандитов.
— Может быть, — согласился доктор. — И что же?
— Все правильно, — размышляя сам с собой сказал Скелет. — Конечно, умные ученые врачи не станут иметь дело с головорезами. Они имеют дело с одним очень приличным человеком. Этот человек в костюме и с галстуком, он чисто побрит и, может быть, даже носит очки в золотой оправе… И вот этот человек появляется в их стерильной клинике каждые две недели, например, и привозит им человеческие органы… Они с ним и имеют дело. Просто он приносит чемоданчик с контейнерами, где лежат глаза, почки и прочее, получает деньги и уходит с новым заказом. И вот этот человек и выступает в качестве заказчика у наших бандитов.
— Честно говоря, я и сам об этом думал, — признался Феликс. — И представлял себе именно такого человека.
— Вот его и надо бы поймать, — сказал Скелет мечтательно. — Вот его и потрясти как следует. У него как раз полмиллиона есть, которые вам требуются.
— Но этот человек ведь живет за границей? — возразил Феликс, хотя вдруг почувствовал, что слова Скелета — не пустая болтовня, и в принципе все может получиться.
И все будет хорошо — они достанут требуемую сумму, и Юле сделают операцию. Она станет видеть, и они поженятся… Вот только найти того, главного, кто организовал этот страшный бизнес и кто получает главные деньги.
— Ну и что — за границей? — пожал плечами Скелет. — Во-первых, и за границей можно достать этого человечка… А во-вторых, он ведь, наверное, приезжает сюда за «товаром». А даже если он кого-то посылает, все равно это его спасет от таможни, от закона, но не от меня.
Феликс понял, что Скелет имеет в виду. Тот, главный организатор, может бояться возить через границу человеческие органы в контейнерах. Он может посылать сюда своего курьера, экспедитора. Если поймают на таможне — сидеть в русской тюрьме будет экспедитор. Ну, посидит, потом выйдет… Вероятно, у них есть на этот счет даже какая-нибудь договоренность. Может быть, главный что-нибудь приплачивает курьеру за риск. Или заранее положил на имя того в банк какую-нибудь сумму…
— От меня-то он все равно не уйдет, — сказал с уверенностью Скелет. — Курьер может молчать на допросах в угро, в службе безопасности, на суде… Но если его поймаю я, то со мной он молчать не станет, вы же понимаете, — Скелет мягко улыбнулся.
Посмотрев в ласково-мечтательную улыбку Скелета, Феликс понял, что если курьер попадется Скелету, то он расскажет все. Включая половую жизнь своей прабабушки…
— Приехали, — вдруг сказал Скелет, останавливая машину возле здания с надписью «Районная администрация». На крыше развевался гордый российский триколор, а в дверях стоял, ковыряя спичкой в зубах, скучающий милиционер.
— Что-то я устал, — сказал Скелет, откидываясь на сиденьи и закуривая. — Вы уж, доктор, не в службу, а в дружбу, зайдите вон в тот магазин. Купите, пожалуйста, бутылку французского коньяка и коробку конфет. Только хорошую коробку, большую и с яркой упаковкой.
— Зачем? — не понял Феликс и тут же сам догадался.
— Взятку давать будем? — спросил он.
— Это не взятка, — ответил равнодушно Скелет. — Просто они же не обязаны давать нам информацию. Тем более, что нам нужна подробная… Ну вот, если на мужика попадем — коньяк отдадим, а если на бабу — то конфеты. Только поярче упаковку, не забудьте. Исполкомовские дамочки любят, чтобы все было в глянцевой упаковке.
Пока Феликс ходил в магазин, Скелет обдумывал идею, которая пришла ему спонтанно в голову. Действительно, хорошо бы не просто поубивать исполнителей, а еще и выйти на организатора. И потрясти его хорошенько. Взять деньги на лечение несчастной девушки Юли, а все остальное пойдет Скелету. Очень хорошо. Справедливо и благородно. А парня потом убить. Все равно ему незачем жить на свете.
А Феликс, пока ходил туда и обратно, размышлял о том, что Скелет не зря получил свои десять миллионов от Геннадия Андреевича. И получит еще десять, когда найдет.
Он явно хорошо отрабатывал эту сумму. Хотя, с другой стороны, что это за деньги в наше время? Ну, комнату в коммуналке можно купить. Причем, плохую комнату. Или паршивенькую русскую машинку — какой-нибудь «Москвич»… Разве это эквивалентно риску, которому Скелет подвергает себя в этом деле?
Феликс был вообще очень удивлен поступком Геннадия Андреевича. Он не предполагал, что тот окажется столь мстительным и решительным человеком. И что не пожалеет двадцати миллионов для того, чтобы только те преступники были убиты. Он даже хотел получить их глаза. Интересно, что он собирался с ними делать? Исполнять вокруг них ритуальный танец мести?
В первый же день, когда Юлю только привезли домой, Геннадий завел Феликса в дальнюю комнату и сказал, что хочет нанять частного детектива. И что не пожалеет денег для расследования и наказания.