- Да, - Юка кивнула. Она уже не могла удержать слёз, бегущих по щекам. – Это очень хорошее желание, Йойки, очень правильное. Давай обязательно вернёмся. Обязательно увидимся снова после. И никогда не забудем этот день.
Йойки улыбнулся и смахнул её слёзы кончиками пальцев. А потом наклонился и осторожно поцеловал её в губы.
Юка знала, что однажды он обязательно это сделает, но не думала, что так скоро и неожиданно. Ей казалось раньше, что если Йойки поцелует её, она будет долго ругать его, и может, даже обидится.
Но сейчас ей почему-то не хотелось ругаться и обижаться. Ей просто казалось, что так и должно быть.
А потом они сорвали себе по цветку и пошли домой. Цветы светились на их ладонях всё время, пока они шли по вересковому полю. От них исходило едва уловимое тепло, мягкое, невесомое. А ночное поле было огромным, и они снова шли молча. Майнисовое дерево оставалось позади, и его свет таял, сливался с ночной тьмой горизонта.
И над ними было только небо.
========== Глава 2. Стена. Огонь и снег. Птица ==========
Наверное, в каждой школе есть особенное место, где ученики любят собираться после уроков и делиться мыслями, впечатлениями, а то и просто болтать о всякой ерунде.
В своей школе Йойки больше всего любил кабинет рисования. Там всегда пахло краской, свежими холстами, чистой бумагой и немножко – вдохновением. Этот запах висел в воздухе, и был ярче всего различим, когда кабинет оставался пустым и дышал свободно. Тогда все посторонние запахи исчезали, и можно было бродить между мольбертами в дальнем углу кабинета и вдыхать ароматы чуть сырого дерева и гуаши, масла и акварели.
С учителем рисования у Йойки с самого начала сложились очень хорошие отношения. Пожилой господин Отто сразу приметил нестандартный талант Йойки и всячески поддерживал его и помогал развиваться. Сначала Йойки побаивался этого сурового на вид иенка, с густой седой бородой, и в толстых круглых очках-телескопах, за которыми почти не видно было глаз – настолько они были крохотными и узкими. Ученики пускали слухи, что господин Отто доживает свой последний десяток, и на старости лет уже совсем ослеп.
«Неужели он будет преподавать у нас рисование?», - с недоумением и даже ужасом подумал Йойки, когда пришёл на свой первый урок. Поначалу ему тоже казалось, что бедный старичок совсем ничего не видит и годится только на то, чтобы ворчать и переносить себя из одного угла кабинета в другой при помощи дубовой трости с серебряным наконечником.
На протяжении всего урока Йойки пребывал в расстроенных чувствах, ощущая разочарование и смятение, ведь он так мечтал учиться, наконец, рисованию. Чтобы хоть как-то успокоить себя, Йойки решил, что попросит Кану найти ему какого-нибудь учителя рисования, с которым и будет заниматься, а про это недоразумение забудет как можно скорее.
В тот день они рисовали дома и радугу. Йойки даже не особо старался, потому что был слишком расстроен и уверен, что учитель не увидит его рисунок, даже если поднесёт его к самому носу. Когда прозвенел звонок, господин Отто велел ученикам оставить свои работы сохнуть на подоконнике, и Йойки уже взял свой рисунок со стола и собрался отнести его на свободный подоконник, но господин Отто окликнул его по имени:
- Йойки Коонно, я попрошу вас остаться.
Йойки остолбенел. Он даже не знал, чему больше удивляться: тому, что учитель сразу запомнил его имя или тому, что к нему обратились на «вы», как к взрослому.
Юка сочувственно посмотрела на него, выходя, и Йойки стало еще страшнее – он был уверен, что ничего хорошего его сегодня не ждёт. Прощай, карьера художника.
Господин Отто подождал, пока все до единого не выйдут из кабинета, закрыл дверь, чтобы шум коридора не просачивался внутрь, и остановился у своего стола. Йойки казалось, что он стоял там недопустимо долго, бесконечно долго, так долго, что у Йойки закружилась голова от волнения, в горле пересохло, а рисунок, который он так и держал в руках, почти успел высохнуть.
Но, наконец, господин Отто снял очки, положил их на стол и подошёл к Йойки. Вблизи мальчику показалось, что у старого учителя вместо глаз только две узкие щелочки, и цвет зрачков определить просто невозможно.
Господин Отто взял из рук Йойки рисунок и долго рассматривал его, наклоняя под разными углами.
И тогда Йойки не выдержал.
- Господин учитель, неужели вы видите мой рисунок без очков?!
Господин Отто откашлялся, посмотрел на Йойки, а потом вдруг улыбнулся, чем вконец озадачил мальчика. Однако Йойки успел подумать, что улыбка учителя очень добрая, и вся его пугающая суровость мигом исчезла с испещрённого морщинами лица.
- У меня абсолютное зрение, мой юный друг, - сказал господин Отто. – Так что не волнуйтесь за меня. Ваш рисунок я прекрасно вижу.
Йойки почувствовал, что краснеет, и не мог больше сказать ни слова, пока учитель сосредоточенно изучал его рисунок. Его кустистые седые брови то и дело сходились на переносице, но потом лоб снова разглаживался, и господин Отто начинал бормотать что-то невнятное, из чего Йойки различал всего два слова - «много света».
- Вы любите рисовать, молодой человек? – спросил, наконец, господин Отто.
- Очень… люблю, - прошептал Йойки, снова краснея.
- Тогда завтра после уроков приходите в этот кабинет и рисуйте. Все мои рисовальные принадлежности, мольберты и краски в вашем распоряжении. С этого дня вы можете приходить сюда в любое время.
- М-м-м… - Йойки хотел что-то сказать, но не мог. Ему казалось, что он ослышался или что-то неправильно понял.
Но учитель как ни в чём не бывало продолжал, делая вид, что не видит его замешательства:
- И ещё кое-что. Я бы хотел, чтобы вы принесли мне завтра все свои рисунки. Если вы не против, я взгляну на них. Договорились? – и он снова улыбнулся.
- Д-да… к-конечно, - Йойки неловко поклонился, быстро собрал свои вещи, и уже уходя сообразил, что забыл кое-что важное. – Спасибо, - пробормотал он. – Большое спасибо вам, господин Отто.
- Не стоит благодарности, Йойки. До встречи завтра.
Йойки вышел из кабинета, постоял какое-то время с открытым ртом, всё ещё не веря в произошедшее, а потом вдруг засмеялся. Он то и дело смеялся всю дорогу домой и чувствовал невиданную до этого легкость, как будто за спиной его вдруг выросли крылья.
В тот день маленькое чудо случилось и с ним.
*
С тех пор Йойки стал часто оставаться в кабинете учителя после занятий. Через какое-то время к нему присоединилась сгорающая от любопытства и радости за друга Юка, а вскоре и Ённи с Мией. Это место стало для них особенным, маленьким оазисом в школе, где они могли просто побыть друг с другом и с самими собой. Иногда к ним присоединялся господин Отто, и они все вместе пили чай, болтали и чувствовали себя друг с другом очень свободно.
Сегодня Йойки остался в кабинете вместе с Ённи. Юка и Мия должны были присоединиться к ним сразу после окончания швейного кружка, но почему-то задерживались.
«Наверное, у Юки снова проблемы», - думал Йойки.
Юка ненавидела шить, но в их школе это было обязательным навыком для девочек, и Юка постоянно мучилась с платьями, юбками, вышивкой крестиком и вязанием на спицах. После шитья она всегда приходила измотанной и грустной, потому что справлялась едва ли не хуже всех в классе и постоянно пререкалась с преподавательницей.
Йойки со вздохом посмотрел на часы. Половина пятого. Начатый вчера рисунок почти закончен, но Йойки всё ещё не доволен результатом. Линии кажутся ему недостаточно плавными, а цветовая гамма слишком насыщенной, в то время как изначально Йойки задумывал мягкий, пастельный рисунок.
Ённи сидел на пустой парте чуть поодаль и рассеянно листал учебник физики, болтая ногами. В своих больших очках он казался сейчас невероятно серьёзным, взрослым и умным, и эта взрослость каким-то непостижимым образом сочеталась в нём с ребяческим болтанием ногами, и это вдруг заставило Йойки улыбнуться. Но он поспешил спрятать улыбку, чтобы Ённи не подумал, что над ним насмехаются, а к таким вещам он был особенно чувствителен.
- Скукотища! – выдал вдруг Ённи и захлопнул учебник с такой силой, что от потрёпанных страниц поднялась пыль. – Ни одной задачи, которой я не смог бы решить в уме!
- Так скажи об этом учителю, пусть даст тебе задачник посложнее, - предложил Йойки, запуская кисточку в стакан с водой.
- Но это уже и так самый сложный!
- Ну, тогда тебе остаётся только поглупеть. Это единственный выход.
- Очень смешно! Думаешь, это легко - жить с такими мозгами, как у меня?
- О, нет! Конечно, я так не думаю… Тебе, должно быть, очень тяжело приходится… - пробормотал Йойки, пряча усмешку.
- А то… - вздохнул Ённи. – Знаешь, я иногда даже завидую ребятам, которые корпеют над примерами и ломают головы над задачами. Им неведома эта бесконечная скука человека, который всё решает первым и с надеждой ждёт более сложного задания.
- Зато тебя ждёт большое будущее, Ённи, - сказал Йойки уже без насмешки.
Ённи не стал отнекиваться и скромничать и посмотрел в окно, став вдруг неожиданно печальным.
- И когда я думаю об этом самом будущем, мне почему-то хочется, чтобы оно никогда не наступало.
«Как и мне», - подумал Йойки, но вслух ничего подобного говорить не стал. Ему хотелось обратить этот невесёлый разговор в шутку.
- Да, представляю, как Мия с тобой намучается! – сказал он с улыбкой. – Такого мужа врагу не пожелаешь!
Раньше Ённи бы рассердился и ответил что-нибудь язвительное, смутившись от мысли, что у них с Мией может быть совместное будущее. Но сегодня он только грустно улыбнулся в ответ.
- Да перестань. Мия бросит меня раньше, чем мы станем жить вместе. И найдёт себе нормального парня, который решает задачки на бумаге и порой молчит у доски. И который не носит эти дурацкие очки, - добавил вдруг Ённи особенно печально, словно очки приносили ему больше всего несчастий.
Он снял свои очки, и долго вертел их в руках, поворачивая к окну и рассматривая, как блики света отражаются в стёклах, а Йойки не знал, что ему сказать, чтобы ободрить друга. В кабинете было холодно, и Йойки почему-то думал, что Ённи без очков кажется младше своих лет и как будто беззащитнее.
- Пойду подогрею чай, а то что-то холодно здесь, - сказал Йойки, оставляя кисти и палитру.
- Да, сегодня прохладный вечер, - Ённи снова нацепил очки. – Я тебе помогу.
В этот момент дверь распахнулась, и на пороге показались Мия и Юка. Йойки сразу отметил про себя, что вид у Юки невесёлый, плечи опущены, а в тусклом взгляде нет ничего кроме усталости. Однако увидев Йойки и Ённи, она сразу заулыбалась, стараясь скрыть любые следы своих неприятностей. Глупая. Я же вижу тебя всегда.
Йойки подумал, что сегодня по дороге домой обязательно придумает, как развеселить её. Он пока не знал, что именно сделает, но в голове уже вертелись какие-то мысли, а главное было желание только одного – искренней и радостной улыбки Юки. Горящего восхищения в её взгляде, как по утрам перед вересковым полем или как в ту ночь, когда был Звездопад и когда они пошли к майнисовому дереву.
Иногда Йойки думал, что ради этих коротких мгновений её чистой радости стоит жить.
Когда чайник закипел, Юка и Мия достали чашки и только задумались, накрывать ли стол для господина Отто, как он сам зашёл в кабинет с большой папкой рисунков под мышкой.
- Здравствуйте! – хором поздоровались ребята.
- Здравствуйте-здравствуйте, - господин Отто со вздохом положил папку на стол. – А вы, я смотрю, уже и на стол накрыли! Как я вовремя! Значит, не зря я всё-таки захватил с собой ореховую пасту и маковые кексы.
- Ой, как здорово, мои любимые кексы! – обрадовалась Юка.
- Я знаю, что ты их любишь, дорогая, поэтому и зашёл в пекарню. Когда я взял их, кексы были ещё горячие. Они наверное и сейчас ещё не остыли… Доставай-ка их скорей из моего портфеля, - и господин Отто протянул открытый портфель девочке.
- А мы сегодня принесли ваше любимое банановое желе и мягкое рисовое печенье, - сообщила Мия, ставя на стол прозрачную коробочку с жёлтым желе.
- М-м-м! Это желе как раз для меня – беззубого старикана! Это очень мило с вашей стороны, ребята. Вот только боюсь, в моём возрасте уже нельзя есть столько сладостей.
И господин Отто ещё немного поворчал о своих старческих недугах, хотя судя по его виду, был очень доволен их заботой. На его щеках горел румянец. Вполне себе здоровый, кстати.
За годы учёбы в школе у них выработалась негласная традиция покупать всякие сладости к чаю. Иногда задушевное чаепитие затягивалось до темноты, и тогда ребятам попадало от Канн. В таких случаях, господин Отто всегда говорил серьёзным тоном, как и полагалось уважаемому преподавателю: «Вам, наверное, пора учить уроки и ложиться спать, друзья. По домам?». Но что-то настораживало Йойки в тоне учителя, когда тот произносил эти слова.
Когда же он поделился своими смутными подозрениями с Юкой, та сказала, что тоже это заметила. Господин Отто был одинок, и о его прошлом среди школьников ходили разные легенды. Поговаривали, что иенка, которую он любил в молодости, сбежала на Ту сторону и больше, конечно, никогда не возвращалась. С тех пор господин Отто всегда был один и никого к себе не подпускал. Говорили также, что та иенка сбежала беременной, из-за того что не хотела отдавать ребёнка. Так что, если это было правдой, то где-то в мире людей живёт сейчас взрослый ребёнок господина Отто, и, возможно, у него даже родились где-то внуки.
Но, конечно, всё это были только догадки. Сам господин Отто никогда ничего не рассказывал. И наверняка было известно только одно – он живёт один на самой окраине города и каждый вечер возвращается в пустой тёмный дом, где его никто не ждёт.
С тех пор Йойки и остальные никогда не торопились уходить. Они хотели остаться со старым учителем как можно дольше и в ответ получали его смущённую благодарную улыбку.
- Вы мои самые лучшие друзья, ребята, - говорил он. – Если вдруг вам что-то понадобится, обращайтесь ко мне. Я готов сделать для вас всё, что позволит мне возраст.
А потом начинались разговоры о том, что господин Отто ещё совсем не старый, и учитель лишь сдержанно возражал, никогда не говоря правды о своём точном возрасте.
«Ты молод, пока не утратил способность улыбаться», - говорил господин Отто, подмигивая ребятам, и улыбался.
*
По ту сторону Стены была зима. Йойки точно не знал, что такое «зима», но он слышал, это называется именно так. Так это называется у людей. Зима – это когда холодно. Йойки знал, что такое холодно. В мире иенков тоже случались холодные периоды, когда пар шёл изо рта, но это случалось настолько редко, что Йойки успевал забыть ощущение холода. Ему хотелось его забывать. Хотя бы сейчас.
Но он не знал, что такое снег. Только видел. Йойки подходил к Стене всего пару раз в своей жизни, но увиденное накрепко отпечаталось в его сознании и не отпускало, всякий раз возвращаясь во снах или в минуты слабости и страха, всякий раз напоминая, что всего один шаг отделяет его от этого «там» и от того, что называется странными словами – «зима» и «снег».
Стена была прозрачной. Это была особая порода толстого стекла, которое не разбить ничем, которое появилось ещё до первых иенков и людей. Стена была всегда. Стена всегда жила. И кто создал её – вечная тайна.
Но главная особенность Стены была не в этом. Интереснее всего то, что прозрачным стекло было только с одной стороны. Со стороны иенков. И поэтому иенки могли видеть происходящее по Ту сторону, а люди – нет. Вряд ли люди вообще знали, что это за Стена, и что находится за ней.
И Йойки всякий раз содрогался при мысли, что однажды настанет день, когда и он будет одним из тех, кто не знает. Не помнит. Не верит.
Он слышал, что люди ни во что не верят. И тут же убеждал себя: «Нет. Я не такой. И никогда таким не стану. Я буду верить всегда».
И вместе с тем он ясно осознавал, что чего-то в нём не хватает. Какой-то изъян, червоточина была внутри него, которая делала его непохожим на Юку и других ребят-иенков. Словно внутри него жил кто-то ещё. И этот кто-то вдруг оживал время от времени, и тогда Йойки слышал его тихий, но сильный и всегда спокойный холодный голос: «Чушь какая-то. Этого не бывает. Не будь идиотом, Йойки, не верь всему, что тебе говорят. А не то будешь обманутым».