Это все о ней.... Сборник памяти Татьяны Тихоновой
Вместо предисловия…
14 июня 2013 года трагически погибла наша коллега, менеджер «Журнального зала» Татьяна Тихонова.
Она была очень живым, открытым человеком. Мы часто бывали друг у друга на вечерах. Каждый приход в клуб Журнального зала превращался в праздник, который всем дарила его хозяйка. Тани нам будет очень не хватать.
Ирина Горюнова
Идея этого сборника памяти Татьяны Тихоновой пришла мне в голову, наверное, потому, что слишком болезненно оказалось осознать и принять ее неожиданный и страшный уход. Надо было что-то делать, чтобы не погружаться в пучину безысходной тоски и печали. И я начала собирать его. Отозвались многие любившие Таню прозаики и поэты, присылавшие мне тексты. А потом я искала издателя, готового помочь нам выпустить эту некоммерческую книжечку, и нам всем повезло еще раз: Вадим Месяц, руководитель издательства «Русский Гулливер», хорошо знавший Таню, с готовностью отозвался, за что ему большое спасибо. Должна заметить, что Вадим относится к тому же типу культуртрегеров, что и Таня. Его энергия и отзывчивость, количество культурных проектов, работоспособность и многое другое роднит их лучше уз крови, поэтому и издание сборника именно в этом издательстве – закономерно, естественно и правильно.
Таню нельзя было не любить: отзывчивая, добрая, с улыбкой на лице (я никогда не видела ее хмурой), она помогала всем и всегда. Ее подвижничество и культуртрегерство, вечера в Клубе Журнального Зала собирали огромное количество творческих людей, объединявшихся не только литературой, но и самой Таней, ее жизнелюбием и жизнерадостностью, ее энергией… В этом месте, где царила улыбчивая хозяйка, ни разу не возникали ссоры и недоразумения, но всегда гостей ждал теплый прием, горячий чай и уютная атмосфера. Честно говоря, я не представляю, как можно прийти туда и не увидеть ее.
Я не знаю, представляют ли ее дети, что их мать оказалась дорога не только им, но и огромному количеству посторонних для семьи людей. Она ведь не звезда, не актриса или певица… Но у них есть повод не только любить ее, но и гордиться ею, оставить этот сборник внукам и правнукам.
Мы не дружили с Таней тесно, скорее общались, но известие об ее уходе стало неожиданно для меня настолько тяжелым, словно это самый родной и близкий человек. И я не представляю, что тогда должны чувствовать близкие и родные, как справляться с такой болью. Единственный пришедший мне в голову выход – этот созидательный акт нашей любви.
Анна Аркатова
Если бы меня спросили…
Если бы меня спросили, знала ли я счастливого человека, я бы назвала Таню. Не понимаю, как ей это удавалось – светиться навстречу всему, приветствовать любое жизненное сальто, с энтузиазмом первокурсницы браться за все, что казалось ей нескучным (а такого и не было в ее радиусе) – танцы, переводы, немецкий, внуки и я ведь еще знаю далеко не все.
Наш скромный «Эссе-проект» Таня поддержала не просто с готовностью приютить и публиковать, а с желанием самой участвовать в нем. И по тому, как ответственно она за всем знакомым возлюбленным столом перебирала темы, какие незаурядные тексты читала, чувствовалось, как важны для нее любые оттиски прошедшего, происходящего. А о будущем она, казалось, и не задумывалась – жизнь ведь так щедра…
– Тань, ты что такая радостная всегда? – А я с такими людьми познакомилась! Мне так понравилось, как они живут, – вот, списала слова!
Давайте и мы спишем, что помним, с нашей Тани, пусть память подольше пульсирует ее улыбкой, веснушками, красной курткой, не знаю чем… Таня…
Дмитрий Дмитриев
Страшная потеря…
Страшная потеря. Для родных, друзей, знакомых, для нашей литературы. Всегда приветлива, молода (да что там – юна!), импульсивна, но при всей своей легкости (порхала как бабочка) с невероятной самоотдачей, с фантастической преданностью, с муравьиной скрупулезностью делала Большое дело – Журнальный зал. Спасибо тебе, Танечка, за всё.
Андрей Грицман и редакция журнала «ИНТЕРПОЭЗИЯ»
Случилось большое горе…
Случилось большое горе. Утром позвонил Бахыт и сказал: нету больше нашей Тани. Это правда, страшно говорить, но была НАША Таня. Она была нашим другом, советчиком, соратником, примирителем и внимательным партнером. Мы все знаем, что без Татьяны Тихоновой не было бы уникального явления в мировой литературе – Журнального зала. Во всяком случае, в такой великолепной, интересной, профессиональной форме.
Институт ЖЗ представляет многих блестящих, талантливых людей с идеями, но и с настроениями, с норовами и нравами, со своими проблемами. Татьяна сумела все это объединить и двигать вперед с удивительной энергией и чувством ответственности. За годы существования проекта она сумела дать жизнь и другим важным явлениям в нашей литературной жизни: Клуб ЖЗ, важнейшие архивы, авторские страницы.
С удивительным теплом и тактом Таня объединяла весьма далеких друг от друга персонажей современной литкарты России. Несколько лет назад начались прекрасные литературные вечера в Клубе ЖЗ, которые стали событием, а клуб стал одним из важнейших творческих центров Москвы.
Трудно себе представить, что больше нельзя поднять трубку в Москве, Нью-Йорке, в Иерусалиме или Кельне, услышать Танино: Але! – и сразу почувствовать тепло, пожаловаться на жизнь, получить ответы на вопросы и каждый раз встречные от нее: когда приедешь, организуем вечер, круглый стол, вам пора доводить такой-то проект до конца и т.п.
А самое главное, ужасно жалко хорошего друга и талантливого человека.
Герман Власов
Светлый и жизнелюбивый человек…
Светлый и жизнелюбивый человек, Таня стала настоящей хозяйкой клуба «Журнального зала», с зелеными лампами, непременными чаем и кофе и «всегда интересными» (ее выражение) вечерами и выступлениями. Она умела быть демократичной и отзывчивой, но при этом всегда обладала вкусом. Мало того, она организовывала запись и расшифровку текстов выступлений. Вся эта огромная «подшивка» вместе с фотографиями собрана в архиве сайта.
Как-то мы болтали о машинах, и она похвасталась: «А сейчас у меня машина с прозрачной крышей: облака, солнце, звезды – всё это у тебя над головой, всё видно».
Ее будет очень не хватать. Царствие Небесное.
Сергей Шестаков
Еще одна брешь в мире…
Любая утрата – еще одна брешь в мире. Любая потеря – горька, невосполнима и неизбываема.
Цвета жизни поблекли на несколько тонов: Таня Тихонова была светлым, солнечным человеком с лучистой улыбкой, жизнелюбом, каких немного. Столько сделано и столько задумано: вечера (десятками замечательных мы ей обязаны), проекты (множеству интересных и неожиданных мы удивлялись и радовались), переводы (две книги уже были ею переведены), встречи, поездки и путешествия, что не на одну жизнь хватило бы. Теперь ее нет. Все проходит, все разбивается, все остается – говорится в старой французской поговорке. Остаются память и благодарность, печаль и горечь, нежность и свет, лучик улыбки, навсегда впечатанный в сетчатку. Пусть земля будет ей пухом, а небо – домом.
Ольга Сульчинская
Таня-Таня…
Таня-Таня…
В народном плаче припев такой: «На кого ж ты нас…» – вот и я скажу: на кого ж ты нас покинула? Как мы придем в Клуб Журнального зала, под сводчатый потолок, к зеленым лампам – без тебя? Кто ж нас так встретит, кто нам так обрадуется, кто нам заведет кофею? «А я специально для тебя молока купила!» – баловала ты меня. Привечала, помнила, кому что по вкусу, знакомила друг с другом – никто не оказывался чужим, всяк становился у тебя званым, желанным гостем.
Уж не говорю про сам «Журнальный зал» – ты год за годом читала уйму текстов, выбирала, размещала на сайте, рекомендовала – кто теперь вместо тебя? Будет кто-то, конечно, большие дела продолжаются, приходят другие люди. Начатое тобой – продлится.
А ты… Как тебе все было интересно – всегда! Не было ничего для тебя скучного или досадного, только занятное и удивительное. Никогда не жаловалась ни на какие болезни, даже на головную боль. То ли это твоя родная Сибирь одарила тебя несокрушимым здоровьем, то ли характер был такой счастливый.
Кто еще был так жаден до жизни, так радостен в ней, как ты, Таня! Женщина-праздник, вечный фейерверк. Нет, неправильно говорю, не фейерверк: твой огонь был теплый и согревающий.
Ты бы прожила до ста пятидесяти, не сомневаюсь, все такая же улыбчивая и щедрая – ну, разумеется, смерть должна была на тебя охотиться вот так, на четырех колесах, в образе молодого раздолбая – иначе ей было бы тебя не достать.
Вадим Месяц
Сокращение дистанции…
С Таней Тихоновой я познакомился самым что ни на есть богемным образом. На концерте Псоя Короленко в «Апшу». Лет десять назад. Совсем в другую эпоху. Представил меня ей Бахыт Кенжеев. Тоже очень символично. С ним, Таней и моей женой Ласточкой мы отправились к нам домой в Малый Толмачевский – было недалеко. До третьих петухов пили шампанское и пели гусарские песни. Я не люблю шампанского и гусарских песен. Но это был особенный день.
На этом декадентская составляющая нашей дружбы заканчивается. Мы встречаемся на различных литературных тусовках, здороваемся как старые знакомые, но говорим в основном по делу. По какому-то условному делу, которое может объединить наши одинокие организационные усилия… Спорадически, от случая к случаю, находимся в поиске совместного проекта: ощущение, что можно что-то «замутить», есть, но сложение векторов не удается. Я пишу что-то в www.russ.ru, участвую в круглых столах «Русского клуба», читаю стихи на коллективных вечерах, организованных Таней. Среди ее близких друзей – множество моих близких друзей. Подвал в Гнездниковском ощущается как точка опоры или как «огонек, на который хочется зайти». И все-таки дистанция остается. «Русский Гулливер» и «Русский клуб» существуют в параллельных мирах, хотя, скорее всего, ими обоими движет одинаковая тревога за судьбу отечественной словесности. Это обманчивое ощущение прерывается, разом сходит на нет, когда я узнаю о смерти Татьяны Тихоновой, находясь за тысячи километров от России и Европы, «перепепощиваю» некрологи своих друзей, пытаюсь написать свой.
Я неожиданно начинаю понимать, что в моей жизни произошло нечто существенное и непоправимое. Причем эмоция «жизнь прошла, как не было – не поговорили» не самая главная. Можно подумать, что мы живем ради красивых фраз или эффектных проектов. Нет, я потерял человека, которого мне будет не хватать. Доброго, обаятельного, счастливого. Нас объединял не столько интерес к литературе, сколько любовь к жизни. И это, как говорят, и есть момент истины. Рушатся перегородки, забываются формальности, стираются грани. Появляется возможность признаться Тане в бесконечной благодарности и любви. Что я сейчас и делаю.
Сергей Костырко
18 лет вместе…
С Татьяной Тихоновой мы проработали 18 лет. Все эти годы мы вели с ней сайт «Журнального зала». Вдвоем. Знакомство наше началось с разговора про будущий литературный проект в сети, который потом получил имя "Журнального зала", и разговор наш перед отъездом Тани в последнюю в ее жизни Италию был все о том же: что успела заверстать она, что буду ставить я, что будет по возвращению ставить она. И поскольку все эти годы «Журнальный зал» был главным делом в жизни Тани, то без истории этого проекта рассказывать о ней невозможно. История ЖЗ – это история ее жизни как раз в тот период, который сделал ее почти легендарной «Татьяной Тихоновой».
В 2006 году я написал для «Нового мира» текст «Magazines.russ.ru – к десятилетию “Журнального зала” в Интернете» («Новый мир», 2006, № 3), который мы с Таней вывесили в ЖЗ как историю нашего проекта. И чтобы не повторяться, я буду воспроизводить здесь некоторые куски из этого текста:
«Из истории: осенью 1995 года в отдел критики редакции «Нового мира» зашла программистка фирмы «Агама» Татьяна Тихонова с предложением «выставить что-нибудь интересненькое и при этом литературное» на их сайте в Интернете. /…/ Про Интернет я знал столько же, сколько знали тогда все. То есть ничего. Слово, входившее в моду и проиллюстрированное картинками из западных фильмов про продвинутую современную жизнь. /…./ И в следующий вечер Тихонова повезла меня в «Агаму», арендовавшую тогда помещение на первом этаже двухэтажного модульного офиса в Научном парке МГУ. Действительно, все как в кино: просторное помещение, новенькая офисная мебель, молодые лица, мониторы, клавиатуры и проч. Было начало девятого вечера, но в комнате ощущался разгар рабочего дня. Ну да, думал я, это тебе не госучреждение, это новая порода молодых людей пробивается в непонятную тебе еще, новую жизнь, – и я почувствовал, что все это мне нравится. Молодой человек, не отрываясь, смотрит на черный экран с какими-то невнятными строчками, по которым ползает, меняя конфигурацию, белый червь. «А это что такое?» – спросил я. «Индексация сайтов», – ответил молодой человек. «Апорт?» – как попугай, произнес я услышанное накануне от Тихоновой слово. «Да-да!» – удивился моей продвинутости программист и начал объяснять значение происходящего в данный момент на экране. Какие-то отдельные слова я понимал, но – не общий их смысл. И потому решил, что здесь лучше молчать. Меня представили тогдашнему руководителю «Агамы» Сергею Королеву, тот пожал мне руку, не отрывая взгляда от экрана, на котором какая-то полоска заполнялась кубиками: «Сейчас-сейчас, – сказал он, – вот только письма отправлю». Из чего я заключил, что вот эта штука на экране и есть таинственный «имейл».
В тот же вечер Королев с Тихоновой устроили мне что-то вроде вступительного занятия: показали, как загружается сайт, объяснили, что это такое, перевели на русский компьютерные значения слов enter, delete и insert, дали подержаться за мышку и постучать по клавишам. Все оказалось не так безнадежно.»
Вот отсюда, из этой среды молодых программистов, из тогдашнего клокотания начинающейся сетевой жизни входила в жизнь уже литературную Таня Тихонова. Она была профессиональным программистом с математическим образованием, работала в фирме «Агама», занимавшейся программным обеспечением. В частности, как раз в тот год «Агама» завершала работу над поисковой системой «Апорт», и перед тем, как выпускать ее в Интернет, программу нужно было обкатать на каком-то собственном полигоне. Поэтому у фирмы, которая занималась изготовлением программных продуктов, появилась необходимость создать и разместить в Интернете собственный многоуровневый информационно-культурный сайт. Таковым временным полигоном должен был стать сайт «Русский клуб» у «Агамы». Уже готова была навигация и дизайн «Русского клуба», мне показали его на экране – многоэтажное здание с лифтом, на каждом этаже которого двери в еще пустующие, но уже готовые принимать различный материал залы. Мне предложили подумать о заполнении зала, предназначенного для современной литературы.
Идею «Русского клуба» разработал писатель Евгений Козловский, активно сотрудничавший тогда с «Агамой» и писавший для компьютерных изданий. Следующей задачей было – наполнение «Клуба» материалом. Сам Козловский контентом «Клуба» заниматься не стал, и в «Агаме» решили поручить это Татьяне Тихоновой, как, с одной стороны, профессиональному программисту, а с другой – человеку с разносторонними интересами и исключительной общительностью. И Таня тогда идей этой загорелась. Она приступила к работе по наполнению «Русского клуба» с обустройства сразу нескольких залов: медицинского, антикварного, ювелирного, кино-зала. Ну, и – зала литературного. Сразу скажу, что от всего первоначального замысла в конце концов остался только «Журнальный зал».