Флинт похлопал Гарри по спине, когда тот коснулся ногами земли, в последний раз поймав снитч. До этого Гарри ни разу ещё не видел, чтобы Маркус улыбался.
– Неплохо, Поттер. Кубок школы в этом году точно будет наш!
Под впечатлением от нежданно привалившего счастья Гарри чуть не забыл, что после ужина ему надо идти на отработку. Пришлось пробежаться, чтобы успеть в подземелья вовремя.
Профессор Снейп вёл себя очень странно: всё смотрел, как Гарри шинкует этих отвратных… как же их… а, флобберчервей – вот ведь название придумали! Их внутренности были наполнены самой густой и клейкой слизью, какую только Гарри приходилось трогать, однако учебник утверждал, что она чрезвычайно хороша для сгущения зелий. Стало быть, ему надо привыкать. Если это вообще возможно.
Декан пристально наблюдал, как он работает – Гарри всё время ощущал на себе его тяжёлый взгляд – а потом стал спрашивать, не был ли Гарри шеф-поваром, и сказал, что Гарри морили голодом.
Как будто его это заботило…
Ещё вся эта чушь про Драко и нелепый разговор о том, как использовать информацию против него. Какая Гарри-то разница, боится Драко своего отца или нет? Конечно же, Гарри понимал, что со взрослыми надо быть начеку. Им нельзя доверять – это он знал абсолютно точно. Но он не собирается шантажировать Драко всей этой чепухой; и неважно, как много знает Драко о Дурслях или о том, сколько раз Гарри был в больничном крыле. Просто не собирается, и всё.
Он не считал Драко таким уж засранцем, и надеялся, что они смогут подружиться. Если забыть о погоне за напоминалкой, то можно было сказать, что всё к тому и идёт. Но когда Гарри на уроке зельеварения увидел, как Драко вовсю потешается над его беспомощностью, ему стало обидно. Гораздо обидней, чем он готов был признать. Если бы он имел хотя бы какое-то представление о том, о чём его спросил Снейп! Учебники у него появились лишь после того, как они с Хагридом побывали на Диагон-аллее, а потом его под завязку загрузили работой по дому, и у него просто не было возможности почитать их до тех пор, пока Дурсли не высадили его у вокзала Кингс Кросс. Он собирался пролистать учебники здесь, в Хогвартсе, но со всеми этими отработками, блужданиями по замку и привыканием к магии, а теперь ещё и квиддичем, ему едва хватало времени, чтобы просто перевести дыхание, а не то что заучивать тексты из учебника по зельеварению.
И кстати, Тедди после урока сказал ему, что в первой трети учебника нет ответов ни на один из заданных Гарри вопросов и от учеников вовсе не требуется заранее их знать. У Тедди имелась теория, откуда всё это знает чёртова мисс Грейнджер: не исключено, что она поселилась в библиотеке и использует книги вместо кровати, подушки, одеяла и даже вместо туалета – по его мнению, история магии идеально подходит для этой цели.
Гарри был благодарен Тедди, а Малфоя старательно избегал до конца дня. Он заметил, что Крэбб и Гойл тоже над ним смеялись, как и Забини с Паркинсон. А вот Миллисент, Тедди, Невилл Лонгботтом и даже Рон – нет. Последний как будто бы даже рассердился на Снейпа из-за него, Гарри! Это обстоятельство повысило ему настроение, которое основательно подпортил Снейп, высмеяв Гарри перед всем классом. Гарри ожидал, что профессор будет справедливее – не он ли недавно распинался, что не заводит любимчиков? Гарри был по-настоящему разочарован. Что ж, посмотрим, как пройдут следующие зелья…
Заглянув в бочонок, он обнаружил, что за час сделал больше половины работы. Может, он ещё успеет позаниматься домашкой со своей группой, вместо того, чтобы делать задание с утра в постели, пока все спят. Хотя завтра суббота, и, возможно, его одноклассники пораньше закончили с уроками ради того, чтобы поиграть в плюй-камни, волшебные шахматы или просто посидеть и всласть поболтать.
***
Было самое начало десятого, когда он покончил с отработкой, выстроив банки с тараканьей пудрой в идеальную линию и насухо вытерев стол. Выходя, Гарри прикрыл дверь, раздумывая, не должен ли он запереть её, или это произойдёт само по себе, и решил просто оставить всё как есть. Ведь Снейп не упоминал ничего такого в своей записке.
Он возвращался в гостиную Слизерина разветвлёнными коридорами, в которых нетрудно было потеряться – гораздо проще, чем в других частях замка. Заколдованные факелы давали не так много света, как хотелось бы здесь, в подземельях; их мерцающее, неровное пламя создавало причудливые тени в самых неожиданных местах, из-за чего было легко пропустить нужный поворот.
Гарри бывал здесь и раньше, но сейчас его занимали мысли о событиях последних дней, и он не отдавал себе отчёта, куда идёт. Опомнился он лишь тогда, когда забрёл в глухое ответвление коридора, и до него дошло, что он промахнул нужный перекрёсток, который остался… где-то там.
Развернувшись, чтобы пойти обратно, он столкнулся лицом к лицу… к полупрозрачному лицу… Кровавого Барона.
Серебристая кровь покрывала руки и одежду призрака, и его лицо, отражавшее отблески того серебра, выражало глубокую скорбь. Рана на груди сочилась никогда не иссякающим ручейком крови, капли которой исчезали, не успев достигнуть камней под его ногами. Цепи обвивали тело призрака и продолжали дребезжать, предвещая недоброе, даже когда он завис прямо перед Гарри.
– Гарри Поттер, – нараспев проговорило приведение.
За последнюю неделю Гарри попадалось немало призраков, но Кровавого Барона он не видел с самого пира. Он чувствовал на себе внимательный взгляд привидения в течение всего вечера, но ему и без того хватало поводов для волнения, поэтому он почти забыл о странном поведении Барона.
– Да, сэр?
Рот призрака скривился, но это было мало похоже на улыбку.
– Я никак не ожидал, что мой факультет приютит самого Гарри Поттера.
– Ага, мне здесь чертовски уютно! – хмыкнул Гарри.
К его изумлению, Кровавый Барон закинул голову назад и звучно захохотал, отчего у Гарри пронзительно зазвенело в голове.
– Ох, мистер Поттер, благодарю вас, – сказал призрак, отсмеявшись. – Давно мне не было так весело.
– Э-э, всегда рад помочь.
Подозревая, что это не совсем вежливо, Гарри всё же пытался разглядеть сквозь тело Барона коридор.
– Не подскажете, как отсюда выбраться? Похоже, я попал не туда, куда нужно.
– Я бы тоже так сказал.
Гарри был совершенно уверен, что Барон имеет в виду не только сегодняшний вечер, но ему не хотелось вступать в философские дискуссии с приведением, так что он проигнорировал намёк и заметил:
– Мне бы хотелось вернуться в гостиную, чтобы позаниматься с группой…
– Разумеется, – ответил Барон и воззрился на Гарри. Глаза призрака напоминали тёмные провалы, в которых таится и дышит смертельная угроза, поджидающая доверчивую жертву.
Гарри с ног до головы пробрало холодом; он вздрогнул и стал пятиться от призрака, пока не почувствовал спиной стену.
– Чего вы хотите?
– Того, чего мы все хотим, мистер Поттер, – тёмные прорехи глаз сузились, сдерживая скрывающуюся в них опасность. – Покоя.
И с этими словами призрак проплыл прямо сквозь Гарри, отчего тот покрылся гусиной кожей. Силы внезапно покинули его; всё тело ныло, будто он побывал в драке. Но прежде, чем он успел обернуться и потребовать объяснений, Кровавый Барон исчез в стене.
Гарри привалился к каменной кладке, чтобы перевести дыхание. Цепляясь за гладкие влажные камни, он буквально заставлял себя идти, шаг за шагом продвигаясь вперёд, подальше от этого тупика. Казалось, он проплутал по коридорам целую вечность, прежде чем вернулся в знакомую часть подземелий. Когда Гарри наконец добрался до гостиной, он более-менее пришёл в себя – если не считать хрипы и резь в груди при дыхании. Он направился к столу, где каждый вечер сидела его группа… но там никого не было.
Вокруг стояла необычная для пятничного вечера тишина. Только несколько старших студентов разбрелось по углам, да ещё какая-то парочка обжималась в тени коридора, ведущего к девчачьей спальне. Гарри ожидал, что народу будет гораздо больше. Неужели не нашлось желающих отпраздновать окончание первой учебной недели? Тедди ещё сочувствовал ему, что со своими отработками Гарри пропустит всё самое интересное.
Взглянув на часы, что висели над камином, Гарри не поверил своим глазам, и до него дошло, почему так тихо. Два часа ночи – как это может быть?!
«Наверняка тут не обошлось без Кровавого Барона», – подумалось Гарри. Когда призрак пролетел сквозь него, что-то случилось. А вот что именно, Гарри вспомнить не мог.
– Поттер! – вдруг рявкнули сзади.
Гарри подпрыгнул от неожиданности и резко обернулся, чтобы второй раз за вечер столкнуться с неприятностью. Но на этот раз неприятность была вполне себе живая и очень-очень сердитая.
– И чему же я обязан… – Снейп запнулся, его глаза расширились. – Идите за мной, – отрывисто бросил он и устремился к выходу. Оказавшись в коридоре, Снейп повернул к своему кабинету, а Гарри, как никогда уставший, только вздохнул и поплёлся за деканом сквозь тёмные коридоры.
В кабинете Снейп указал на стул возле своего письменного стола.
– Сядьте.
Гарри смотрел, как профессор открывает дверь в помещение, в котором хранил зелья. Вскоре он вернулся с пузырьками, которые поставил на край стола перед Гарри.
– Снимайте рубашку.
– А?
– Сейчас же, Поттер! Вы перепачканы кровью, нужно выяснить, своей или нет.
Гарри в первый раз с того момента, как Барон пролетел сквозь него, посмотрел вниз, на свою одежду. К его ужасу и отвращению, спереди его мантия пропиталась кровью, так же как и часть рубашки под ней. Ему пришлось отдирать прилипшую к телу материю. Было больно.
– Да что такое, скажите на милость, с вами произошло? – спросил Снейп, когда Гарри снял мантию и бросил её на пол. Руки не слушались, когда он взялся за пуговицы рубашки, и тут он обнаружил, что его пальцы – нет, все руки – липкие от крови.
– Я… я не знаю, сэр, – проговорил Гарри, чувствуя накатывающую дурноту от металлического запаха крови, который ударил ему в нос. Пульс набатом отдавал у него в ушах, он слышал, как гудит кровь, проталкиваясь по венам: тух-дух, тух-дух. А когда он расстегнул рубашку и увидел глубокую борозду на груди, то понял, что бóльшая часть всей этой крови – его собственная. Потом его накрыла боль, он лишь успел подумать, что не чувствовал её раньше из-за шока. В следующую секунду он посмотрел на Снейпа, недоуменно покачал головой и кулем повалился на пол. Окружающий мир исчез в темноте.
Глава 12
Ранее
Потом его накрыла боль, он лишь успел подумать, что не чувствовал её раньше из-за шока. В следующую секунду он посмотрел на Снейпа, недоуменно покачал головой и кулем повалился на пол. Окружающий мир исчез в темноте.
***
Северус успел подхватить мальчишку до того, как тот приложился головой о каменный пол лишь потому, что годами совершенствовал свою реакцию, имея дело с невнимательными детьми и их взрывающимися котлами. В следующий момент он уже останавливал кровь из открывшейся раны.
Он осторожно опустил Сопляка-Который-Выжил-Чтобы-Довести-Своего-Декана-До-Инфаркта на пол, наложил одиночный Scourgify на рану, чтоб не кровоточила, а потом повторил заклинание, чтобы очистить её; ещё взмах палочкой – и рана закрылась. Затем Северус проверил, дышит ли мальчик и есть ли пульс.
Пульс был нитевидным,* но всё-таки был; дыхание – частым и поверхностным. Он сжал и отпустил мочку уха Поттера, но цвет вернулся не так быстро, как должен бы. Проклятье! Чтобы мальчик не умер от шока, Северус согрел чарами помещение и превратил стул и пустую склянку в тёплое одеяло и подушку. Он полностью завернул Поттера в одеяло, добавил ещё согревающих чар и подложил подушку Поттеру под ноги.**
Опасность временно отступила, и теперь можно было на минуту отойти от Поттера и вызвать мадам Помфри через каминную сеть.
Северус задумался, какого дьявола Поттер бродил по коридорам до двух часов ночи: следящие чары в кабинете и общей гостиной показали, что мальчишка закончил свою отработку добрых пять часов назад. Отложив выяснение этого вопроса до более подходящего времени – но он обязательно добьётся ответа, чёрт возьми! – Северус в двух словах объяснил Поппи, почему требуется ее срочное присутствие, и попросил захватить с собой кроветворное зелье.
Лицо Поттера, белое как мел, было покрыто испариной, но лоб стал холодным. Пульс, всё ещё слабый, сделался ровнее, и мальчик до сих пор дышал, хотя в сознание пока не пришёл.
Появилась Поппи, и Северус рассказал ей про рану в груди и что именно он предпринял, чтобы предотвратить шок. Она кивнула и, вливая кроветворное зелье в гортань мальчика, воспользовалась чарами, чтобы жидкость попала в желудок, затем проделала то же самое со следующим зельем, в котором Северус узнал одно из собственноручно сваренных – снова кроветворное, только с дозой дофамина.*** В завершение она наложила специальные чары, повышающие содержание кислорода в воздухе над носоглоткой мальчика.
– Теперь мы можем только смотреть и ждать, – со вздохом проговорила Поппи. Она взглянула на Северуса. – Могу я узнать, что с ним произошло?
– Понятия не имею.
– Тогда расскажи всё, что знаешь.
Дыхание мальчика выровнялось, и когда Северус проверил пульс, он с радостью обнаружил, что тот стал более устойчивым, чем десять минут назад, хотя всё ещё слабым. Испытанное облегчение повлияло на разговорчивость Северуса, и он попытался проанализировать события, чтобы понять причины происшедшего. Он и сам чувствовал, что говорит не совсем связно:
– Я услышал сигнал тревоги, предупреждающий, что один из моих студентов открыл дверь в гостиную из коридора. Тогда я пошёл навести порядок и обнаружил Поттера, стоящего в центре комнаты с… с потерянным видом.
Он не мог подобрать подходящего слова, чтобы описать взгляд мальчика, когда Северус окликнул его. “Загнанный” – наверно, так…
– Я уже собирался спросить у него, какого дьявола он до сих пор не в постели, когда заметил, что его мантия залита кровью. Впрочем, он неплохо держался на ногах, и я повел его к себе, чтобы всё выяснить. Я был уверен, что…
Северус замолчал. Он был уверен: раз мальчик может идти, значит, с ним всё в порядке, и кровь на его мантии – чужая. Северус и предположить не мог, что мальчик истекает кровью! Неужели у Поттера начисто отсутствует чувство самосохранения?
– А потом? – нетерпеливо спросила Поппи.
– А потом я велел ему сесть, – Северус махнул рукой, – вон там и снять мантию с рубашкой, чтобы я мог проверить, не ранен ли он сам. Он снял, и оказалось, что ранен, и тогда я спросил, что стряслось, а он заявил, что не знает, и упал со стула.
– И у тебя нет никаких предположений, как он получил свою рану?
– Никаких!
– Ладно, Северус, не горячись, успокойся, – она посмотрела на мальчика. – Кстати, ты не знаешь, почему он сегодня не пришёл ко мне на осмотр?
– Не пришёл?! Маленький парши…
Поппи хмыкнула, не дав ему закончить:
– Я бы не стала сильно на него сердиться. Подозреваю, что за последние несколько дней он устал от моей компании. Не знаешь, он принимал укрепляющее зелье?
– Да, совершенно точно принимал.
– Хорошо, – она наклонилась и, проверив пульс, кивнула сама себе. – Его уже можно перемещать. Я хочу забрать его в больничное крыло.
– Отлично, – Северус заклинанием поднял тело мальчика и вышел из кабинета вслед за мадам Помфри, левитируя Поттера в сторону лестницы.
Они как раз поднялись на второй этаж, когда страшный грохот заставил их обоих шарахнуться в сторону. Палочка Снейпа была уже наготове, но его поразило, что Поппи мгновенно выхватила свою и, насколько могла, загородила плывущее тело мальчика.
Через несколько секунд обнаружился и виновник шума: из аудитории в конце коридора, визжа от радости, выпорхнул Пивз. Увидев их, он резко изменил курс; его смех переполняло невиданное торжество:
Разболелся наш Барон,
Ото всех укрылся он.
Пивз по Хогвартсу шныряет,
На Барона Пивз чихает!
– проверещал полтергейст и удрал, на прощанье метнув в них комок какой-то вязкой бледно-зелёной субстанции.
Северус инстинктивно нырнул в сторону и услышал позади сочный удар. Зелёная жижа быстро впитывалась в камни, оставляя лишь влажные пятна везде, где она соприкоснулась с поверхностью. Но те капли, что попали на трансфигурированное одеяло, обёрнутое вокруг Поттера, дымились и разъедали шерсть, словно кислота. Северус сердито потыкал палочкой в ядовитую эктоплазму: