Доев обед и помыв за собой посуду, Сергей Петрович отозвал ее в сторону и кратко изложил ей свои соображения по брачной политике.
– А чего ты хотел, Петрович? – спросила она его в ответ. – Если уж залез на бешеную лошадь – то скачи и не ной. Кстати, на моего Антона можешь не рассчитывать. Мужчина-то он еще хоть куда, но силы у него уже не те. Заездят его молодые лошадки насмерть, что тогда будешь делать без геолога, металлурга и кузнеца?
– Марина, – простонал глaва клана, – но хоть двоих к себе еще возьмите…
– Ты, Петрович, – с укоризной сказала та, сверля его своими темными глазами, – говоришь так, будто приблудных котят раздаешь. Совсем заработался фанатик. Ты подумал о том, что тут важно не только наше с Антоном согласие, но и желание тех девиц, которых ты нам сватаешь? А у них по этому поводу может быть свое мнение, совершенно отличное от твоего. Я бы еще взяла в компанию эту Фэру, женщину, по местным понятием, уже в летах, спокойную и рассудительную, но она ведь уже положила глаз на тебя, красивого, и переубеждать ее будет бесполезно. Нам еще только браков по принуждению не хватает для полного счастья. И сразу тебе скажу – местные бабы будут при первой возможности стремиться замуж – неумолимо, как лосось, идущий на нерест. Это у них на уровне инстинкта, еще не отбитого веками цивилизации. Могу обещать тебе лишь одно – что соберу всех наших девок и перетру с ними вопрос во всем его многообразии. Если эту ситуацию вообще возможно разрешить ко всеобщему удовольствию, то мы это сделаем.
– Вот за это спасибо, – сказал Сергей Петрович, – Кстати, Гуг тут уже присмотрел себе невесту, и она вроде тоже положила на него глаз. Я уже сказал Маре, чтобы та тихонько послала ее к тебе на первичный медицинский осмотр. А вдруг ей еще рановато замуж?
– Правильно сделал, – кивнула женщина, – нам еще только смертности от ранних родов не хватает. Кстати, а что нам делать с беременными? Им сейчас не о мужиках надо думать, а о том, как выносить, родить и выкормить ребенка.
– Думаю табуировать их на год или даже на два, – серьезно сказал Сергей Петрович. – Шаман я или не шаман?!
– Вот видишь, – усмехнулась женщина, – а ты боялся. Для того чтобы съесть слона, его сперва нужно разрезать на множество маленьких кусочков. Будем решать проблемы по мере их возникновения.
Сразу после обеда одновременно случилось несколько событий.
Сначала части рабочей бригады полуафриканок раздали новые юбочки, топики и шляпки. При этом Ляля гарантировала, что до вечера одеты будут уже все.
Потом Антон Игоревич показал Петровичу образчик своего сапожного творчества. Еще одно огорчение. Представленная пара по своим кондициям больше напоминала комнатные тапочки. Мужчины клана Ланей в основном охотились на лесных оленей разных видов, а также лошадей. Их шкуры прекрасно подходили для изготовления одежды и обуви типа мокасин, но были недостаточно жесткими и грубыми для изготовления башмаков с твердой подошвой. Имеющаяся у клана Прогрессоров шкура молодого бычка была чуть получше, но тоже не дотягивала до требований Антона Игоревича. Тут была необходима шкура взрослого, заматеревшего животного. Если полуафриканкам предстояло в будущем заниматься земляными работами, то без деревянной, а именно дубовой, основы в качестве подошвы не обойтись.
Так эти двое мужчин разговаривали между собой, а тем временем усталой и голодной, но весьма довольной толпой заявились с рыбалки Антошка и его малолетняя рыбацкая артель – главные добытчики сегодняшнего дня. У Сергея Петровича даже зарябило в глазах. Рядом с Антоном шел его ровесник мальчик Тэр и три девочки Ланей примерно их же возраста. Вперемешку с ними – четыре девочки-полуафриканки из самых младших. Все тащат карповые удилища, сачки и пойманную рыбу. Чуть поодаль – два мальчика Ланей помладше с большими связками рыбы последнего улова. Словом, полная идиллия.
Мимоходом Петровичу подумалось – сколько же в этой первобытной Гаронне должно быть сейчас рыбы, что сколоченная неугомонным Антоном-младшим детская артель смогла играючи накормить ею весь клан? Они что там – таскали ее одну за одной? И как пацану вообще удалось собрать и подружить всю эту разноцветную компанию?
Ведь только вчера эти светлокожие дети клана Лани были захвачены голодными людоедами и в смертном ужасе ожидали своей последней минуты; потом ситуация перевернулась с точностью до наоборот, и точно такой же ужас на какое-то время пришлось пережить и юным полуафриканкам. А потом они брели, связанные, слепые и беспомощные, по дороге в иной мир за своим потусторонним поводырем, и в конце пережили шокирующую переинициацию, которая изменила и их самих, и взгляд на них со стороны.
Если шаман сказал, что это теперь другие люди – значит, другие, и точка. С шаманом не спорят. А может, на них так повлияло отсутствие угнетавшего их психопата Шамэла, который исчез, растворился, сгинул бесследно и больше никогда не появится и не будет им угрожать? А может, причиной тому сам Антон-младший, послуживший центром консолидации этой команды, и занявший ее таким делом, которое позволило им чувствовать свою значимость наряду со взрослыми? А может, все-таки дело и в том, и в другом, и в третьем?
Перехватив взгляд Сергея Петровича, направленный на юных полуафриканок, Марина Витальевна нахмурилась и уперла руки в боки.
– Не отдам, – тихо сказала она, – что хочешь делай, а не дам я тебе их мучить! Они же дети, а не какие-то там ужасные существа, которых надо вести через огонь, воду и медные трубы. Бедненькие цыплятки…
Тот в ответ только пожал плечами.
– Не отдашь – и не надо, – так же тихо сказал он. – Если ты так хочешь, то теперь они полностью на твоей ответственности. Воспитай из них настоящих женщин нашего клана. Кстати, тех девочек, что сегодня работали с Лялей и Антоном Игоревичем, ты тоже заберешь себе?
– Не знаю, – вздохнула та, – эти – самые маленькие оттаяли почти сразу. А те, что постарше, до сих пор какие-то потерянные. Но на твоей каторге им все равно делать нечего. Лучше им там не станет.
– Хорошо, тогда займи их здесь. Но только так, чтобы у них не было времени даже поднять головы. Как увидишь, что их потерянность проходит, понемногу начинай отпускать вожжи.
Как только малолетняя рыбацкая команда закончила обед, Ляля приступила к обещанному уроку русского языка. К удивлению Сергея Петровича, кроме полуафриканок, для которых занятия были обязательны, в тени под ивами расселись все женщины Ланей до единой, вместе со своими детьми, и даже беременная Нита по-турецки села на траву, водрузив на колени свой огромный живот.
Едва только Ляля начала называть первые слова, показывая на окружающие предметы, как к пляжу подошел «Отважный», на палубе которого стояли физрук, его супруга, а также шестеро старших женщин клана Лани, ходивших вместе с ними к своей бывшей стоянке. Петрович с удивлением отметил, что кроме них на «Отважном» находились Сергей-младший и Гуг, у ног которых лежала туша, в которой он опознал молодого лося. Сзади за судном на буксире тянулись два долбленых челнока и восемь кожаных пирог, тоже груженых каким-то скарбом. Вероятно, подумал учитель, Лани решили взять не только свое, но еще и разграбить брошенное имущество побежденных.
Урок языка мог быть сорван в самом начале – народ начал было уже вставать со своих мест, но Андрей Викторович, цикнув на них, махнул рукой, приказывая Ляле продолжать занятия.
– И тут тоже школа, – тяжело вздохнула Лиза.
– Да, Лизунчик, – строго сказал ее ненаглядный, – тут тоже школа. И пусть ты теперь замужняя женщина, но учиться у меня будешь только на одни пятерки.
Едва учитель физкультуры сошел на берег, как тут же столкнулся с коллегой. Первым делом он окинул взглядом внимательно слушающих Лялю женщин и детей, развешанную между палками на просушку рыбу, юных полуафриканочек в кокетливых костюмчиках и соломенных шляпках, кухонный котел и стоящую рядом уперев руки в боки Марину Витальевну с большой поварешкой. Все увиденное он прокомментировал лишь одобрительным хмыканьем.
– Отчего задержались? – спросил главный прогрессор.
– Да Серега с Гугом опять начудили, завалили лося в болотце у устья Дальнего и не знали, как эту тушу оттуда вытащить. Ну, тут как раз мы мимо шли и их подобрали. Пока возились, часа два прошло, – Андрей Викторович вздохнул и спросил, – пожрать что-нибудь осталось?
– Осталось, осталось, – крикнула повариха, – иди сюда сам и тащи своих путешественников – накормлю до отвала. Готовила с запасом.
Утолив голод, мужчина отодвинул в сторону миску и сказал:
– Ну, колитесь, что тут произошло? Уезжал, все было тихо и спокойно, возвращаюсь – и нахожу один сплошной бедлам и тарарам. Это кто столько рыбы-то наловил, неужто один Антошка?
Пришлось Марине Витальевне подробно рассказывать об интернациональной молодежной рыболовецкой бригаде, отличившейся столь блестящим успехом.
– Вот, – сказал отставной прапорщик, дослушав до конца, – отчего я уважаю людей, не сидящих сложа руки, а в меру своих слабых сил, тоже налегающих на весло. Антошка себя еще в пути неплохо показал, не жаловался и не капризничал, вел себя как настоящий мужчина, а тут, значит, проявил все свои таланты… Предлагаю объявить ему благодарность в приказе, присвоить звание младшего сержанта и заодно наградить орденом Дружбы Народов.
– Младшего сержанта присвоить ему можно, – кивнул Сергей Петрович, – сержант из него выйдет получше, чем из Валеры.
– А что так?
– Мягковат он маненько. Но так как на этой должности альтернативы Валере нет, то я приставил к нему переводчицей Дару, она-то контингент в основном и гоняла.
– Да, – сказала заведующая пищеблоком, – что Дара, что Мара – две маленькие стервочки с еще тем характером. Своего не упустят, на Валерке ездят буквально верхом. Но место свое они знают и выше головы не прыгают.
– Да ладно тебе, Витальевна, – махнул рукой отставной прапорщик, – если взять поправку на менталитет и происхождение, то нормальные они бабы, таких еще надо поискать. Лучше скажи, что у нас еще нового?
Ну, тут-то и были изложены соображения по перспективам, ожидающим их в недалеком будущем на семейном фронте. Навострившая ушки Лиза при этом даже ложку в миску уронила.
– Мда… – сказал Андрей Викторович, почесывая в затылке – одиннадцать молодых баб на одного мужика – просто мечта прыщавого подростка. Но ничего, Лизунчик, ты у меня всегда будешь любимой женой.
– Ну вот, – надувшись, сказала девушка, – я думала, что кроме меня у тебя их будет двое-трое, а тут оказывается, что целых десять. Ужас!
– Постарайся быть умницей, Лиза, – сказала Марина Витальевна, – в данных обстоятельствах наш клан просто не может позволить себе ничего иного. Женщины должны рожать, а дети должны знать своих отцов. Если другие женщины в семье будут для тебя, Ляли, Кати, Дары и Мары помощницами, подругами и союзницами, то все у нас будет хорошо, а если вы будете видеть в них соперниц или, не дай Бог, врагов, то наш клан не продержится и пары лет. Поняла?
– Да, Марина Витальевна, – кивнула Лиза, вздохнув, – я постараюсь справиться.
– Ну вот и хорошо, – сказала та, – после ужина собери всех наших девчонок и подходи ко мне. Будем думать над этим вместе.
После завершения урока языка Сергей Петрович, подключил инструменты к корабельному генератору и начал обустройство летней столовой. В его плане на первом этапе были врытый в землю стол метровой ширины и длиною в тринадцать метров, а также огибающая его по периметру скамья. Удобства – минимум, но все равно лучше, чем сидеть просто на земле.
Полуафриканки в данном деле больше путались под ногами, чем помогали. Еще не имея подходящей обуви, они не могли даже копать ямы под столбы. Оставив себе четверых, самых старших, для «подай-принеси-подержи», остальных Петрович направил веером по окрестностям – собирать камни для очага, размером примерно с человеческую голову.
Работали в основном сам Сергей Петрович, Андрей Викторович, Сергей-младший, Валера и Гуг, а Лиза снова варила на костерке мездровый клей, но на этот раз совсем немного. Женщины Ланей и младшие полуафриканки снова разошлись по своим рабочим бригадам – кто шить, кто плести шляпки, а те, что до обеда занимались рыбой, принялись за потрошение и разделку добытого лося. Работа для них вполне привычная, но со стальными ножами спорилась она куда быстрее, чем обычно. Часть парного мяса отложили на ужин, а остальное, нарезав длинными узкими лентами, развесили вялиться рядом с рыбой. Даже дети были при деле; вооружившись сломанными ветвями, он отгоняли от продовольственного запаса назойливых мух. Время от времени они бросали любопытные взгляды в ту сторону, где шаман Петрович, призвав Духа Молнии, снова сосредоточенно творил очередное свое колдовство.
Жужжала электрическая ножовка, визжали дрель и рубанок, стучал молоток, снова взмокшие от пота полуафриканки подтаскивали работникам доски, металась с банкой клея Лиза; и вот часа через три все было кончено. Собранные из гладко оструганных досок в шип и на нагелях, стол и скамьи стояли на лужайке прочно, как будто были тут всегда.
Выключив инструмент, Сергей Петрович устало присел на скамью и, довольный, окинул взглядом творение своих рук, а также громоздящуюся неподалеку кучу камней.
– Ну вот, – сказал он, улыбнувшись, – вот это я понимаю, товарищи, – цивилизация! А то ели на земле, как какие-то дикие люди.
Немного подумав, он решил, что камней собрано уже достаточно, и больше никаких работ до ужина затевать не стоит. А потому вся подсобная команда была отправлена к заводи мыться и приводить себя в порядок, ибо хуже потной женщины бывает только грязная потная женщина. После купания последние из полуафриканок получили свои юбочки, топики и тростниковые шляпки, и стали выглядеть хоть и экзотично, но уже не так шокирующее. На очереди был вопрос с обувью.
Ужинали, можно сказать, по-королевски, сидя на скамьях и за столом. Местным еще было немного непривычно – они ерзали, елозили ногами и издавали восхищенные восклицания. Они признавали, что так гораздо удобнее, а выходцы из двадцать первого века так просто наслаждались комфортом.
После ужина, немного посовещавшись, решили разделить полуафриканок. Старшие будут жить с Сергеем Петровичем, Андреем Викторовичем, Лялей и Лизой на стройке, а младшие останутся в береговом лагере с Мариной Витальевной. Туда же, на стройку переезжали и Валера с Дарой, оставляя пока Мару с ее младенцами в береговом лагере.
Распорядившись погрузить их постельные принадлежности в кузов УАЗа, который коллега собирался подогнать попозже, учитель построил свою команду и строем повел ее на стройку. Была у него мысль использовать два часа, оставшихся до темноты, для устройства примитивных деревянных лежаков, ибо спать на земле вредно. Доски есть, остатки клея есть, руки есть – так почему бы не сделать людям приятное и полезное…
К тому времени, когда багровое солнце упало прямо на край горизонта, а на стройку подъехал УАЗ с Андреем Викторовичем, Лялей, Лизой и кучей барахла в кузове, сделано было многое, но далеко не все. Впрочем, деревянных щитов, просто настеленных поверх двух сорокасантиметровых брусьев, на первую ночь было достаточно, остальное можно сделать и завтра. Сверху щитов разложили тростник, поверх него настелили шкуры – и спальное ложе было готово. Теперь главный прогрессор не опасался, что кто-то из его подопечных застудит почки или захворает простудой по женской части.
А вечером, на дежурстве у костра, у него состоялся обстоятельный разговор с супругой. В отличие от Лизы, она восприняла новость о грядущем расширении семей куда спокойней, и они договорились, что вместе будут подбирать в их семью новых жен и вместе поддерживать в ней мир и порядок. Узнав, что первая кандидатка во вторые жены уже есть, Ляля одобрила ее, сказав, что Фэра – это своя знахарка в семье. Такая жена будет совсем не лишней, особенно если эта семья будет такой большой, как это предполагают обстоятельства. Тем более что женщина она тихая, скромная и незлая, обладающая к тому же довольно незаурядным умом.