Примечание: это третья книга о Разделенном мире. Ее сюжет абсолютно самостоятелен, но в ней действуют главные герои романа «Игра в чужую жизнь» и некоторые второстепенные герои романа «Желтый фонарь, или Ведьмы играют честно!».
ПРОЛОГ
***
Она снова пыталась вырваться из этого проклятого места. Прятала злые слезы и повторяла бессмысленные слова заклинания, давно потеряв надежду действительно добиться результата. Нет, господин не лгал, утверждая, что освобождение кроется за столь простыми фразами. Он никогда не обманывал тех, кто принадлежал ему, но у нее не было шансов. Речь, не подкрепленная магией, только колеблет воздух, и совсем не важно, с какой интонацией ее произносить.
– Не сдаешься, девочка?
Отвечать не хотелось. Да и какой смысл говорить о чувствах и желаниях? Они не имели значения.
– Я думаю, ты готова, принцесса, – его тон спокоен и рассудителен, и от этого еще обиднее.
Принцесса? Нет, наследница империи умерла в далекой юности и не собиралась воскресать!
– Ты действительно готова. Надеюсь, мы долго не увидимся… Береги свою новую жизнь, госпожа, ты ее заслужила.
И мир изменился. Взорвался, закружился мириадами звезд, но ей не было страшно. Безудержная радость заглушала крохи сомнения перед будущим, а в душе бушевало ликование: «Мерзкий праведный старик, мы встретимся нескоро! Я обманула тебя! Смирение и раскаяние ценятся в твоем мире, ты сам говорил. Но больше никаких добродетелей! Я переиграла бога Смерти, и пришло время подумать о мести! Принцесса умерла? Нет, она будет жить вечно».
***
Снега в Кирате не видели лет сорок – с тех самых пор, как отошедший от дел некромант избрал город своим пристанищем. Многие верили: колдун продолжает творить темные дела, вот боги и посылают ему предупреждения. Что ж еще думать, если зимой столицу Тойянского графства тучи будто обходят стороной? Зато летом небо на дождь не скупится! Порой даже приходится нанимать приезжего мага – чтобы разогнал облака и не дал урожаю сгнить.
Но в этом году природа отклонилась от привычного сценария. В первый день месяца сечника1, когда тьма отступает, а светлая пора становится длиннее, небо заволокло тяжелыми серыми тучами. Снег шел, не переставая, от полудня до вечера, затем прекратился так же внезапно, как и начался.
Многие решили – это хороший знак. Сменил некромант гнев на милость (или помер наконец-то), и жизнь в городе улучшится. Отремонтируются дороги, зазеленеют огороды… А, главное, графство перестанут называть Проклятым и объезжать десятой дорогой!
Но были и те, кому внезапный снегопад не понравился. Старый гончар, торговавший у испорченного фонтана на главной площади, так и сказал одному из местных пьянчужек:
– Недаром говорят – как снег на голову! Быть беде, друг, быть великой беде!
Хоть гончар и не считался истинным пророком, а пьяница – авторитетным источником, эти слова медленно расходились по городу.
Прошел сечник, затем лютник2. Держалась обычная для зимы погода, и разговоры слегка поутихли.
Минула весенняя распутица, зацвели сады… Люди поверили, что все напасти остались в прошлом, и только старик у фонтана повторял:
– Как снег на голову… Быть беде!
А в последний день травника3 на площади появился гонец из самой Влаи, столицы Веллийской империи, чтобы огласить волю правителя.
«…отныне Тойянское графство провозглашается независимым королевством Тойяной и переходит в безраздельное владение Его Высочества светлого принца Арголина…» – большинству горожан хватило этих строк, чтобы понять: горести отнюдь не закончились.
Во-первых, о молодом наследнике, которого сделали повелителем далекого захолустья и навсегда лишили права на веллийский трон, слухи ходили самые противоречивые – от откровенно восторженных (преимущественно со стороны провинциальных невест) до обвинений в теплых отношениях с не-людьми. Конечно, все понимали – в столице свои порядки и, порой, о них даже подумать стыдно, но не-люди?!
Нет, подобного Тойяна не собиралась терпеть. Тем более, принц слыл сильным магом, и это подчеркивало глубину его падения. Чувствовать магию людей и знаться с выходцами из Старилеса4? Такому нет оправдания!
Вторая же проблема заключалась в том, что граф, едва оправившись от новостей (пусть земли Тойяны ему и не принадлежали, расставаться с ними он не спешил), начал распродавать имущество. Увы, не затем, чтобы наслаждаться необременительной жизнью знатного господина, как советовал Его Величество Малдраб Четвертый, император Велли. В городе появились сомнительные типы, при одном взгляде на которых киратцы спешили убраться подальше, не проверяя, на месте ли кошелек. Улицы опустели…
И тогда в игру вступил подзабытый всеми старый некромант. Он воздержался от угроз, только напомнил графу: у того есть оружие эффективнее наемников. Оружие, против которого пока не изобрели защиты!
Красавица-дочь – проверенный временем инструмент влияния на важных персон. Что почетнее – быть главой маленькой провинции или же тестем будущего короля? Сватом великого императора! Колдун утверждал, будто Его Величество такой идее непременно обрадуется и побежит принц к венцу как миленький.
Попытка – не пытка, как говаривал местный подслеповатый палач, в очередной раз промахиваясь мимо шеи приговоренного. Граф отправил в столицу донельзя вежливое послание и был невероятно удивлен, встретив горячую поддержку со стороны венценосного будущего родственника.
– Наконец от этой бесполезной девчонки хоть какой-то толк! – обрадовано сообщил он жене.
– Дорогой, вы с ней уже разговаривали? – нерешительно поинтересовалась графиня, более чем уверенная в отрицательном ответе.
– Прекрати нести чушь! – возмутился граф. – Они в своем пансионе с утра до ночи о принцах мечтают, а тут не просто принц – его коронуют в день свадьбы!
– Но, дорогой…
– Спорить можешь с прислугой, Кложена! Этот вопрос уже решен.
А на площади гончар глядел в ясное небо и думал: «Я же говорил… Точно быть беде».
ГЛАВА 1. Добрые соседи
Самые лучшие соседи делятся всем: сахаром, солью, проблемами…
«Первые сто лет при дворе Веллийской империи», Бест Влайский
Лин привыкла к чудесам. Вот уже много лет они были частью ее обыденности, и удивляться им не имело смысла.
В этом мире магия встречалась на каждом шагу. Ею торговали, ее использовали в быту, без нее не обходилось ни одно мало-мальски значимое событие. Не то что дома, где волшебство жило лишь в сказках… Но дом потерян навеки.
Теперь вокруг – не мегаполис, а тихая деревенька. В паре часов ходьбы – граница с государством не-людей, немного восточнее – Храмовые земли5, на севере просматриваются равнины Веллийской империи. Идеальное место, чтобы спрятаться от прошлого и начать жизнь с чистого листа.
До сегодняшнего дня Лин верила, что ей это удалось. Их с мужем устраивал и небольшой аккуратный дом на окраине, и какое-никакое хозяйство (завелось оно будто само собой, да так и прижилось), и любопытные соседи, и даже перспектива провести в глуши еще не один год
К сожалению, кое-кто из кожи вон лез, чтобы нарушить мирное существование никому не нужными проблемами.
– Что скажешь, волшебница ты наша неволшебная?
Волшебница… Глупости все это. Нет у нее никакого дара. Одна лишь стойкость к магии и врожденная способность уничтожать слабые заклинания. Но прозвище приклеилось.
– Как думаешь, не слишком вызывающе?
Лин нахмурилась и смерила вертевшуюся перед зеркалом рыжеволосую красотку, приходившуюся ей лучш… то есть худшей подругой, укоризненным взглядом.
– Однажды ты доиграешься, Зел, – предупредила тихо. – Воровать из дворца – верх глупости.
– Ха! Я – богиня, если ты забыла! Меня нельзя поймать!
Верно, мир почитал Зелину как богиню Жизни. Она бросила свой храм из-за скуки, ввязалась в авантюру, а затем устроила себе добровольную ссылку ради поддержания легенды.
Все имеет обратную сторону. Жажда приключений привела к дружбе, дружба – к ответственности, а ответственность… Что делать, когда двое твоих друзей объявлены вне закона, а третья, которая хуже подруги, даже на улице в собственном облике не может показаться?
Зелина присоединилась к беглецам и поначалу радовалась простым житейским удовольствиям. Но с годами стало ясно: здешний медвежий угол ей не по вкусу. И нет бы сдаться, вернуться в храм, забыть о друзьях! Она терпела реальные и придуманные невзгоды, действуя окружающим на нервы и нарываясь на хорошую трепку.
– Тебя могут заметить, – без особого энтузиазма напомнила Лин. – Ты, между прочим, официально находишься в вечной ссылке вместе со мной, Кари и Марком. Увидят тебя – весь мир узнает, что мы не отправились к Тварям, как повелел император, а наслаждаемся жизнью у него под боком. – Она тоскливо посмотрела в открытое окно, за которым, помимо поникших от полуденной жары лопухов и зарослей шиповника, виднелся соседский дом. – И вообще, не мешай готовить обед. У тебя есть своя гостиная, свое зеркало и свой муж, которого брачные клятвы обязывают выслушивать твои жалобы.
– Я не жалуюсь, а хвастаюсь! – Зеленые глаза богини опасно сверкнули. – У меня новое платье! С кринолином. Музейная редкость!
– Краденое.
– Красивое!
– Чужое.
– Да ты сама чужая!
Зелина разозлилась по-настоящему. Круто повернулась на высоких каблуках, едва не прокрутив в ковре дыры, и выбежала в распахнутую дверь.
– Вон! – крикнула на бросившегося к ней ярко-рыжего петуха, который считал себя хозяином этой усадьбы и ревностно охранял ее территорию. – Шею сверну!
Он без страха клюнул россыпь драгоценных камней, украшавших новоприобретенный наряд, и степенно ушел, уверившись в их несъедобности.
– Скоро эти твари сожрут тебя живьем! – пригрозила богиня, спеша к воротам. – Ненавижу птиц!
Лин пожала плечами и отправилась на кухню. Вернулась к занятию, от которого ее оторвал визит Зелины. Нет, не к размышлениям о чудесах и мире, где люди пресыщены магией, – об этом она давно уже всерьез не задумывалась. Даже свою причастность к волшебству воспринимала как должное. Однажды подруга заявила: «Невосприимчивость – тоже сила. Нет магии – ты не магичка. А эта, как ее… Что добрым людям помогает, чары злые разрушает… Знаешь стишок? Ну да, откуда, ты же чужемирянка… Волшебница!».
Лин отнекивалась-отнекивалась, но кто переспорит богиню? В конце концов пришлось согласиться с таким определением. Помочь – всегда пожалуйста, разрушить – как уж выйдет, но и у настоящих магов бывают проколы. Правда, она предпочитала оставаться обычной крестьянкой.
Вот и сейчас на повестке дня стояли не проблемы мира и магии, а самый банальный обед.
Зелину, конечно же, такие мелочи жизни не заботили. Магия позволяла ей подавать на стол блюда, приготовленные по рецептам лучших поваров человеческих государств. Ворованные, разумеется, – сама она кухарить не умела, да и не особо стремилась научиться. То есть на словах богиня прилагала столько усилий, что, казалось, еще чуть-чуть – и ее сердце не выдержит непомерной нагрузки. На деле же все заканчивалось сожженной яичницей.
Порыв ветра разметал по столу рубленый лук и поднял в воздух облачко муки.
«Я дверь не закрыла», – Лин вытерла руки, поправила свободное летнее платье (наряды этого мира были на удивление удобными) и потянулась к окну, чтобы избавиться от сквозняка.
– Проклятье! – воскликнула, обнаружив, что за забором происходит нечто подозрительное. – Кари! Прогони уток!
– Зачем? – откуда-то сверху донесся низкий голос человека, которого она любила больше жизни.
Вернее, не человека. Кари принадлежал к расе метаморфов, но для их семьи это не имело никакого значения.
– Они жрут бриллианты с краденого платья!
– Это проблема Зелины.
– Это проблема тех, кто будет лечить их от несварения. Угадай с трех раз имена счастливчиков?
Он легко спрыгнул с крыши, бросил на крыльцо молоток и горсть гвоздей.
– Если и на следующий День рождения мне подарят флюгер, я обижусь, – сверкнул широкой улыбкой. – Ты бы намекнула Зелине, что в мире существуют и другие вещи.
– Тише! – Лин прижала палец к губам, едва сдерживая смех. – Она сама их делает по какой-то книге. Согласись, в этом году у нее почти получилось.
– То есть надежда, что где-то после сотого Дня рождения я смогу передаривать ее подарки, пока не умерла? Замечательно.
Кари скрылся за воротами, спасая то ли богиню от обнаглевших уток, то ли уток от разъяренной богини. Его высокая плечистая фигура, облаченная в типичную для этих мест светлую одежду, мелькнула в соседском дворе. Лин улыбнулась, будто воочию представляя, что происходит за кустами шиповника, благо крики Зелины были слышны преотлично, да и спокойные реплики метаморфа доносились вполне четко.
– Убери свою перепончатую мерзость! – вопила богиня.
– Подбери подол, Зел, – настаивал Кари.
Интересно, кто из них сдастся первым? Вероятнее всего, злополучное платье.
«Я замужем за Изначальным», – Лин до сих пор удивлялась, как такое возможно.
Люди и не-люди не имели ни общих интересов, ни будущего. Несмотря на близкое соседство Старилеса – единственного государства не-людей, занимавшего добрую половину континента, – даже местные жители относились к иным расам с предубеждением.
Помнится, в самом начале супружеской жизни Зелина предрекала, что Кари несладко придется в деревне – его привлекательная внешность и доброжелательный характер сделают его главным объектом интереса местных жительниц всех возрастов и сословий.
Как выяснилось, богиня просчиталась.
Не было в округе столь безрассудных и глупых девиц на выданье, да и молодые вдовушки предпочитали томиться в одиночестве или охотиться за добычей попроще. И дело вовсе не в том, что союз Лин и метаморфа являл собой яркий пример Большой и Вечной Любви, в которую Зелина не верила. Все объяснялось гораздо проще.
Никто в деревне не сомневался – в домике на окраине живет семья настоящих не-людей. Если соседка выглядит чуть ли не моложе, чем в тот день, когда она купила дом, заплатив золотами, вердикт местных кумушек однозначен – не человек. Да и метаморф никогда не пытался скрывать свою не-людскую суть.
Кому нужны лишние проблемы? Не исключено, кто-то из столичной знати и решил бы попытать счастья, но крестьяне смотрели на мир более прозаически. От не-людя в семье больше бед, чем радости. Слишком уж неприспособленны они к быту, слишком чужды людям… Да и как можно провести жизнь рядом с существом, для которого ты – всего лишь часть бесконечности, причем, вполне возможно, не самая лучшая часть? А к коротким романам в деревне относились неодобрительно.
Шипение на плите подсказало, что пора отвлечься от противостояния богини и уток и уделить время стряпне. Лин неохотно закрыла окно и взялась за нож. Она ненавидела готовить, но отдавала себе отчет в том, что друзья находятся в этой глуши из-за нее, и считала своим долгом о них заботиться.
Кажется, это было совсем недавно… Ее выдернули из родного мира, обеспечили чужой внешностью и попытались сделать марионеткой в придворных интригах. За неполный цикл Руна и Рунны, лун этого мира, она успела побывать и двойником веллийской принцессы, и самой принцессой. Смирилась, почти покорилась судьбе… И не удержалась от бунта.
А теперь за ее свободу расплачиваются те, кто не остался в стороне.
Кари, Зелина, Марк… Кстати, почему не видно Марка? Быть того не может, чтобы он не слышал возмущений богини.