Оставаться в покрасневшей России и иметь возможность резко высказываться на темы подобные тем, что проскакивают в «Собачьем сердце» возможным, конечно же, не представлялось. Повесть, написанная в январе-марте 1925 года, только в июне 1987 впервые доходит до массового читателя, за два года до падения СССР, журнал «Знамя» помещает повесть на своих страницах. Таким образом, повесть кочевала в самиздате больше шестидесяти лет.
Таким образом, в 1926 году Булгаков снова подходит к опасной черте. Если все его предыдущие произведения, так или иначе, не имели политической окраски, то с написанием «Собачьего сердца» он вступает на весьма опасный для своей творческой карьеры путь. Шариков, традиционно воспринимается как гротескный образ люмпен-пролетариата, неожиданно для себя получившего большое количество прав и свобод, однако в то же время быстро обнаруживает в себе эгоистические интересы и способность предавать и уничтожать как своих друзей (уничтожая других бездомных животных), так и тех, кто наделил его новыми возможностями (профессор Преображенский и доктор Борменталь). В подобных пассажах не заметит отвращение автора к режиму разве что слепой. «Собачье сердце» – яркая, не прикрытая политическая сатира на руководство государства середины двадцатых годов. В каждом из персонажей можно заметить отчетливую связь со многими фигурами того времени. Шариков-Чугункин – Сталин (у обоих «железная» вторая фамилия), профессор Преображенский – Ленин (преображавший страну), доктор Борменталь, постоянно конфликтующий с Шариковым – Троцкий, Швондер – Каменев, ассистентка Зина – Зиновьев и так далее. Таким образом, в повести Булгаковым были предсказаны даже массовые репрессии тридцатых годов. Схожие саркастические реплики Булгаков позднее вложит и в уста персонажей «Мастера и Маргариты» – «Он умен, – подумал Иван, – надо признаться, что среди интеллигентов тоже попадаются на редкость умные. Этого отрицать нельзя!»
Не смотря на продолжающиеся противостояния в литературной среде, зимой 1928 года Булгакову все же удается заключить новый договор с МХАТом на написание пьесы под названием «Бег» и уже весной пьеса передается заказчику. «Бег» – не что иное, как вольное продолжение, линии «Белой гвардии», которое писатель так и не смог довести до формата большого классического, строгого романа (а задумывал он изначально роман в трех томах). Однако из-за цензурных преград при жизни писателя пьеса «Бег» так и не была реализована даже несмотря на заступничество Максима Горького. Булгаков в очередной раз начинает шагать по лезвию бритвы. Скандал выходит за пределы профессиональных кругов и снова попадает в руки первого из большевиков. В письме 2 февраля 1929 года Сталин пишет следующее: «Бег» есть проявление попытки вызвать жалость, если не симпатию, к некоторым слоям антисоветской эмигрантщины, – стало быть, попытка оправдать или полуоправдать белогвардейское дело. «Бег», в том виде, в каком он есть, представляет антисоветское явление. Впрочем, я бы не имел ничего против постановки «Бега», если бы Булгаков прибавил к своим восьми снам ещё один или два сна, где бы он изобразил внутренние социальные пружины гражданской войны в СССР, чтобы зритель мог понять, что все эти, по-своему «честные» Серафимы и всякие приват-доценты, оказались вышибленными из России не по капризу большевиков.
Однако вспыльчивый характер Булгакова снова берет свое. Он отказывается вносить какие-либо правки под указку даже первого лица советской России. С 1930 года в течение шести лет писатель начинает трудиться режиссером-ассистентом, на время откладывая написания новых работ. Этот период его жизни фиксируется в его трудах, известных под названием «Записки покойника» и «Театральный роман». В 1932 году происходит невероятное и неожиданное, в том числе для самого Булгакова событие. Сталин все же разрешает писателю поставить «Дни Турбиных» в ее первоначальном виде, но только во МХАТе.
В 1934 году в жизни писателя наступает последняя белая полоса. Его зачисляют в союз советских писателей и в этом же году, воодушевленный изменением своего положения в литературном и театральном обществе, он приступает к написанию первой версии своего известнейшего романа «Мастер и Маргарита». Роман дается ему очень тяжело, забирая у него последние физические и душевные силы. Он часто меняет название, экспериментирует с персонажами, серьезно увлекается религиозными материалами и источниками. Впечатленный трудами Гете, Булгаков начинает создание романа о дьяволе в человеческом образе, однако потом приходит к мысли о необходимости добавить в роман и исторический подтекст, смешивая настоящее и прошлое.
Тем временем немногочисленные выпущенные им романы и постановки не позволяют Булгакову вести, достойную его амбициям жизнь. Пытаясь изменить свое положение, Булгаков снова вынужден продемонстрировать лояльности системе и режиму, хотя дается это ему крайне тяжело и в первую очередь психологически. Дописать свой новый большой роман о дьяволе и нечистой силе в задуманном им большом формате ему не удается, а постановки и работа в театре занимают все больше и больше времени.
В 1939 году Булгаков начинает написание пьесы о молодости Сталина, которую называет «Батум», однако получает отказ на ее постановку (Сталин в последний момент высказывается о неуместности подобной постановки, хотя в целом и высоко оценивает пьесу как таковую). В этом же году, почти сразу после получения этой новости, у Булгакова начинаются проблемы со здоровьем. Он страдает от гипертонического нефросклероза, его зрение ухудшается. При этом автор все чаще начинает прибегать к морфию. В этом же году Булгаков разрабатывает новый каркас романа, который он уже твердо решает назвать «Мастер и Маргарита». Впоследствии именно это произведение и принесет ему значительное и столь страстно желанное им признание, к сожалению уже посмертное. В «Мастере и Маргарите» самобытный, высокохудожественный стиль Булгакова находит свое высшее законченное выражение.
Вынужденный работать в стол, так как выпуск его книг в очередной раз приостанавливается усиливающимися недоброжелателями имеющими выход на Сталина, Булгаков решает отдать роману «Мастер и Маргарита» все остающиеся у него силы. Он чувствует, какая огромная работа им уже проделана и старается завершить начатое, однако судьба распоряжается иначе. Эта работа, несомненно, самое гениальное и самое неоднозначное из всех произведений Булгакова, в котором, как ни в каком другом романе Булгаков раскрывается перед нами всеми гранями своего таланта. Ведь, как я уже писал ранее. Только по-настоящему большая, масштабная работа может дать возможность раскрыться выдающемуся литературному таланту.
Булгаков пишет «Мастер и Маргарита» в разгул репрессий, когда один за другим были повержены, исключены из партии, лишились своих постов или были расстреляны многие его прежние враги: литературные чиновники, карманные партийные критики и руководители отделов культуры – все те, кто хулил и травил его долгие годы. Булгаков следит за этой дьявольской вакханалией с мистическим чувством (чему быть того не миновать), которое и находит свое отражение в романе. Главным его героем, как известно, является сатана, действующий под именем Воланд. Появившись в Москве, Воланд обрушивает всю свою дьявольскую силу на власть имущих, творящих беззаконие. Он расправляется и с гонителями писателя – мастера, жизнь которого имеет множество параллелей с самим Булгаковым (хотя полностью отождествлять Булгакова с мастером было бы все же слишком прямолинейно; ниже, в моей расширенной работе по анализу этого романа, вы сможете более глубоко погрузиться в эту важную тему).
Нетрудно, таким образом, понять, и кто стоял за образом Воланда. Философско-религиозная концепция романа весьма непроста. Пожалуй, этот роман можно было бы назвать одной из самых сложных с композиционной точки зрения работ рубежа тридцатых и сороковых годов советской эпохи.
Важно отметить, что сам Булгаков был человеком далеким от ортодоксального православия. Бог, видимо, представлялся ему чем-то вроде всеобщего закона или неизбежного хода событий. В создании образа Христа (в романе он выступает в виде персонажа Иешуа Га-Ноцри) Булгаков сознательно руководствуется апокрифическими источниками, а Евангелия отбрасывал как ложные. Во встроенном романе мастера о Понтии Пилате есть суд, казнь и погребение Иешуа, но нет его воскресения. Нет Богородицы; сам Иешуа не потомок знатного еврейского рода, как в Евангелии, – он бедный сириец, который не знает своего родства и не помнит своих родителей. Никто не понимает Иешуа с его учением, что «злых людей нет на свете» (даже его единственный апостол Левий Матвей). Его попытка разбудить в людях их изначальную добрую природу вызывает лишь всеобщее озлобление. Только Воланд понимает Иешуа, но не верит в возможность твердого обращения людей к добру. Но верит ли в это сам Булгаков? На этот вопрос каждый из читателей отвечает по-своему.
Отнюдь не в новозаветной трактовке представлен и сам дьявол. В романе Булгакова Воланд предстает подлинным «князем мира сего». Нет даже намека на какое-то соперничество его в этом смысле с Христом. В нем олицетворена та сила, что «вечно хочет зла и вечно совершает благо». И в самом деле, Воланд в романе наказывает лишь явных безбожников, его подручные заставляют платить по счетам плутов, обманщиков и прочих негодяев, на протяжении романа они не раз творят «праведный суд» и даже «добро». И все же Воланд остается дьяволом, демоном зла, который не хочет и не может дать людям благодати.
Затравленный же, сломленный несправедливой советской критикой и жизненными невзгодами, Мастер находит в нем своего спасителя. Но он получает от дьявола не свет, не обновление, а только вечный покой в потустороннем мире. Исполненный глубокой философской грустью финал романа был чем-то схож с концом самого автора.
Умирает Булгаков очень рано 10 марта 1940 года, причиной чему стало наследственное заболевание почек. Михаил Афанасьевич не доживает даже до своего 49-летия.
За свою непродолжительную, но очень яркую жизнь, Булгаков успевает поделиться со мной всего десятью сравнительно большими произведениями, однако память о нем и его творчестве, как видите, живет в моей душе до сих пор. Да, произведения Булгакова за редким исключением не отличаются остросюжетностью (за исключением, пожалуй, «Роковых яиц» и «Мастера и Маргариты»). Однако читая и перечитывая его труды, наслаждаешься скорее иным: необычным, самобытным стилем и мастерским умением владеть словом. Ведь у многих его современников и последователей не было и этого. Я ценю Булгакова за атмосферу его произведений, за его внутреннюю высококультурную самоцензуру, позволявшую ему достойно описывать даже самое нелицеприятное. Мне нравится, что он не писал о жизни в совхозах, мне нравится, что его произведения не испещрены скучной социалистическо-коммунистичекой патетикой, мне нравится, что в его взгляде на мир всегда присутствовала, пусть и немного язвительная, но все же юмористическая нотка. Несмотря на то, что Булгаков не решился на эмиграцию, придворным пролетарским мастером, потакающий чаяниям колхозно-пролетарского кровавого режима, он все же не стал. Попытка создать насквозь мифологическую пьесу «Батум», прославляющую «молодого революционера» – И. В. Сталина и уничижающую царскую Россию и последнего русского императора, закончилась для драматурга полной творческой неудачей. На чуждые его музе темы, в рамках заданных идеологических конструкций с успехом Булгаков писать не мог. Булгаков – настоящий чистокровный творец, свободный художник, которого все же не сломала цензура.
Есть у произведений Булгакова и еще одна интересная особенность. Произведения малого объема способны произвести на меня гораздо более сильные и запоминающиеся впечатления, чем большая проза, предстающая перед моими глазами менее сюжетно напряженной и более монотонной. В этом смысле для меня он в какой-то мере является продолжателем заложенной Чеховым литературной традиции. К сожалению, за двадцать лет своего творчества Булгаков, по моему мнению, так и не смог раскрыться полностью. А ведь намеченные им цели были весьма высоки и близки мне по духу: cила Булгакова не только в уникальном стиле изложения, но и в разножанровости. В этом аспекте, он в каком-то смысле является и моим учителем. В его арсенале вы найдете фельетоны и небольшие рассказы, серьезную прозу революционно-военных лет и исторические очерки, мистические повести и театральные пьесы. Увы, скоротечная болезнь и последующая смерть Булгакова, не позволяют мне в полной мере насладиться широким спектром его крупномасштабных повестей и романов, но тем ценнее становится мне те, которые все же были написаны. У Булгакова всегда есть чему поучиться, причем как начинающему литератору, так уже довольно опытному писателю.
Огромным достоинством Михаила Булгакова является его высокопрофессиональное владение приемами изложения. В противовес многим его коллегам и тем более последователям, в его книгах вы не встретите скабрезных слов и описаний, тошнотворных грубостей и ругательств. Автор умело и тонко обходит стороной все непристойности («Персиков отошел, ворча сквозь зубы какие-то бранные слова.», произнес четыре слова, совершенно невероятных и вызванных сводящим с ума страхом. или уж в крайнем случае «Затем страшная матерная ругань перекатывалась в воздухе и чей-то визгливый голос кричал» («Роковые яйца 1924 г,), „Когда его отводили спать, он, пошатываясь в руках Борменталя, очень нежно и мелодически ругался скверными словами, выговаривая их с трудом.“ („Собачье сердце“ 1925 г.)
В рассказах Булгакова в разных ракурсах решается одна и та же проблема, которая волновала писателя всю жизнь – это долг, честь и назначение человека на земле, его миссия в жизни. Именно эти аспекты раскрывают особенности языка и стилистики писателя. С тех пор, как были написаны эти рассказы, прошел почти век, а эпоха, в которой жили герои, ассоциируются с нашим временем, таким же хаотичным и жестоким. Наверное, поэтому в сегодняшней России есть огромное желание читать Булгакова; к его произведениям обращаются и мастера кино.
Булгаков старался избегать журналистских и писательских штампов, никогда не напускал на своих страницах тумана, даже с чисто утилитарной целью обойти цензурные капканы. Булгаков начинал с достаточно традиционного бытописательства, пусть и осложненного модернистскими влияниями, в „Записках юного врача“ и московских фельетонах. Однако с концом эпохи нэпа цензурно приемлемым стало только описание „нового быта“ и „нового человека“. Булгакову неоднократно безуспешно предлагали написать „коммунистические достижения или успехи коллективизации“, прославляющие „великие стройки“ пятилетки. В ответ писатель в пьесе „Адам и Ева“ превосходно спародировал зачин халтурного „колхозного романа“: „Там, где некогда тощую землю бороздили землистые лица крестьян князя Барятинского, ныне показались свежие щечки колхозниц.“
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.