— Я не дам её тебе! Никогда! — С силой кричал Драко. — Ты только погубишь её!
… я сделаю её счастливой! — Зверь, чья сила возросла в несколько раз, все больше подавлял разум парня.
Драко уже крайне слабо мог ему сопротивляться — всего через сутки он забудет своё человеческое «я» и будет бешеным зверем. Он уже чувствовал, как похотливые желания захватывают его. Воображение волка опять подкидывало ему образы страсти между ним и Грейнджер. Малфой заорал ещё громче. Он уже устал сдерживать себя. Казалось, было проще сдаться на милость животного, чтобы потом, когда он утихомирится, снова человеком решать создавшиеся проблемы.
Меж тем, волк продолжал наслаждаться мукой парня. Он мстил ему за все и сразу — за то, что тот сдерживает его, поит соответствующим снадобьем, заливает его разум алкоголем, не даёт ласкать желанную девочку. Его разум рвался наружу, будто разрывая железные оковы.
… смотри! — говорил он. — Смотри, какой она может быть!
И он нарисовал картину, в которой обнажённая Гермиона сидит на его паху, запрокинув голову. Её спина прогнулась, а руки ласкали свою грудь, сладостные стоны были слышны из приоткрытого рта.
… какое тело! Какие изгибы! И все это наше! Должно быть нашим! Должно принадлежать тебе! Трогай её! Прикоснись к ней и почувствуй нежность её кожи! Почувствуй жар её страсти!
Эмоции волка дошли до предела, и он наконец смог преодолеть защитный барьер парня.
— Да! — рука Малфоя поднялась и прикоснулась к воображаемой девушке, отчего та слегка задрожала. Он осторожно коснулся её талии и погладил большим пальцем пупок, продвинулся выше — к налитой подрагивающей груди, пропустил меж пальцев возбуждённый сосок и нежно сжал.
— Да! — рычал волк от удовольствия.
— Да! — вторила ему Гермиона и опустила руки на его обнажённую грудь — Мне нравится, Драко! Хочу тебя! — хрипло шептала она, слегка царапая его грудь. — Хочу тебя всего! Я так долго не понимала этого! Но теперь ты мой, а я твоя! — Она продолжала медленно двигаться на нём, постепенно увеличивая темп. — Делай меня своей! Да! Хочу, чтобы ты был во мне! Оставь себя во мне! — её руки сосредоточились на его удовольствии. — Ну же, Драко, не подведи меня!
Малфой закричал от сильной разрядки, выгнулся, а затем обмяк на полу. В голове шумело, сил совсем не было. Внутренний зверь урчал от удовольствия. Он тоже был уставшим. Эта победа ему далась нелегко.
Драко слегка приподнялся на локтях и оглядел себя. Он был со спущенными брюками, широко разведёнными ногами и весь в собственной сперме. Его руки подрагивали и также были покрыты спермой.
— Гребаный ублюдок! — с ненавистью процедил он, откидываясь на пол и больно стукаясь о паркет. Зверь залаял, смеясь.
… это было хорошо. Очень хорошо. А когда это произойдёт наяву…
— Никогда! — от переполняемого отчаяния и опустошённости Драко начал стучать головой об пол. — Я не допущу этого.
Зверь лишь ухмыльнулся, подкидывая картинку, где Гермиона насаживается на него ртом, призывно смотря тёмными от возбуждения глазами. Малфой зарычал от злости, что не может противостоять своему мучителю.
— Танур! — Громко позвал он домовика.
— Хозяин звал Танура? — Сразу после хлопка услышал он.
— Да. — задыхаясь просипел Драко. — Принеси мне три склянки зелья без сновидений.
Глаза домовика расширились.
— Нет, лучше четыре.
Домовик схватился за свои уши.
— Да, четыре.
— Но…
— Немедленно!
— Слушаюсь. — Поклонился он и исчез, чтобы через несколько минут появиться с требуемым.
— Слушай меня внимательно. — твердо сказал Драко. — Я сейчас выпью две и засну, а ты будешь сидеть и контролировать, чтобы я не проснулся. Как только я начну просыпаться, ты снова вольёшь в меня следующую порцию. К моменту, когда я начну оборачиваться, я должен спать. Ни в коем случае не допусти моего пробуждения. Ты понял? Если будет необходимо, влей в меня столько зелья без сна, сколько будет необходимо. Две, три, пять, неважно. Главное, чтобы я спал человеком и не просыпался до самого оборота. На оборотня это не действует. Потом вольёшь в меня Аконитовое зелье; ты сам знаешь, когда. Если все правильно сделаешь, то я не буду опасен.
Драко молчал, домовик тоже.
— Танур, ты понял меня? Это приказ!
— Да, хозяин. — Кивнул домовик. — Танур понял приказ. Танур выполнит всё, как велел ему хозяин.
— Надеюсь, я не умру. — Тихо сказал Драко, выпивая две склянки подряд.
Когда его глаза закрылись, домовик сел на пол, дёргая себя за уши. Он очень боялся за жизнь молодого хозяина. И ещё больше за последствия, если что пойдёт не так, кто тогда сможет ему помочь? Магия домовиков далеко не всесильна…
Маленькое верное существо сидело рядом с молодым хозяином и строго следовало приказу. Он послушно вливал в того зелье из каждого флакончика. Медленно и постепенно, чтобы сердце не замедляло своего биения, а дыхание не прерывалось и оставалось ровным. Всем известно, что слишком большое количество этого лекарства может привести к коме, а после к смерти. Танур лишь надеялся, что молодой и сильный организм хозяина справится, да и его вторая ипостась не позволит так просто себя убить.
Танур не очень любил семью, которой он служит, он помнил приказы и наказания мистера Малфоя-старшего. Но его сын мягче и человечнее, и домовик искренне жалел своего хозяина, когда тот стал этим ужасным чудовищем. Слишком жестокое для него это наказание, к тому же абсолютно ни за что, как думал сам домовик. Но ведь время вернуть вспять нельзя, и ничего не изменить. Поэтому эльф послушно сидел, поджав свои худенькие ножки и строго следил за состоянием хозяина.
Когда выглянула полная луна, Малфой крепко спал. Обе склянки Аконитового зелья уже были влиты, равно как и последняя доза зелья без сна. Теперь оставалось лишь ждать. Белый свет заструился по окну и упал на спящее тело. В этом блеске оно засияло бриллиантами и зашевелилось. Юноша повернулся на спину. Теперь луч ночного светила осветил его лицо, которое тут же стало меняться на глазах. Оно удлинилось, заострилось, грудь начала часто вздыматься, позвоночник искривлялся, человеческие конечности становились звериными, тело покрывалось белоснежной шерстью. Когти царапали паркет, оставляя глубокие борозды, портя красивый рисунок. Длинные уши нервно дёргались, губы обнажали смертоносные зубы. Трансформация быстро завершилась, видимо не причиняя особой боли хозяину. Он так и спал, только теперь уже в другом образе. Перевернувшись на другой бок, оборотень всхрапнул и продолжил спать, не реагируя на сторонний запах живого существа.
Танур дрожал от страха, боясь лишний раз пошевелиться. Как и любого разумного, смерти он очень боялся. А разодранным оборотнем и подавно. Однажды он видел, как Сивый наказал одного из домовиков за не слишком быстрое исполнение приказа. Бедного домовика просто разорвали пополам. Было очень много крови. Тот не успел и пискнуть, в отличие от других свидетелей. Оборотень, видя их реакцию, лишь упивался собственным деянием. Он подобрал то, что осталось от слуги, и поднёс к носу. Втянув ещё тёплый запах, он брезгливо поморщился и отбросил прочь. Капли крови разлетелись по полу и стенам.
— Мерзость. — прорычал он и вышел.
Домовики с ужасом смотрели на останки их собрата, а затем перевели взгляд на мистера Малфоя-старшего и младшего, ожидая приказа. Старший лишь вытер пот со лба.
— Уберите. — сказал он и вышел.
Домовики засуетились, вынимая тряпки и стараясь не смотреть на бледного молодого хозяина.
— Эванеско. — Прошептал он, обводя палочкой вокруг. Через минуту ничто не напоминало о кровавой казни, кроме нескольких его частей. — Похороните его. — хрипло и едва слышно сказал Драко и также вышел, вытирая слезы.
Именно с тех пор Танур стал личным домовиком молодого хозяина. Он был искренне благодарен за тот поступок. И он намеревался сделать все возможное для его спасения.
Утром, когда солнце было уже высоко, Драко проснулся. Первым он увидел Танура, чьи глаза были покрасневшие от недосыпа.
— Я в порядке, иди спать. — просипел Драко, радуясь, что остался жив.
Теперь лишь следовало побольше отдохнуть — организм должен прийти в себя после трансформации и такого количества зелий. К пятнице он должен блистать, а не разваливаться, словно дряхлая коряга.
***
Гермиона рассматривала себя в зеркале. Купив это платье, она ни разу не сомневалась в своём выборе — слишком уж оно ей тогда понравилось. Но сейчас она почему-то засомневалась — прилично ли школьнице носить такое? Длинное синее платье абсолютно было закрыто спереди, а вот сзади оно открывало лопатки до самой поясницы. То, что платье не предполагало белья, было видно каждому. Это должно было подвигнуть Рона на дальнейшее развитие их отношений. Но, с другой стороны, может, это как-то чересчур вычурно? Рассматривая себя со всех сторон, Гермиона пришла к выводу, что даже если и непозволительно ей пока носить такое, оно ей слишком нравится, чтобы снимать. Струящаяся блестящая ткань глубокого синего цвета, отсвечивала зелёным. И эта игра цвета завораживала девушку.
Когда Рон вышел из камина в гостиной её дома, он улыбнулся.
— Гермиона, ты очаровательна! — Он крепко поцеловал её.
— Спасибо. — Разулыбнулась она и шагнула за ним обратно в камин, чтобы оказаться в Атриуме Министерства.
Предъявив свои пригласительные, молодые люди отправились в Зал для приёмов. Там уже было несколько человек, они вели неспешные разговоры и обменивались новостями.
— Министр, с Днём рождения! — Радостно произнесла она, когда Кингсли подошёл к ним. — Это Вам от нас с Роном.
— Благодарю, Гермиона, Рон. — сказал тот, принимая небольшую коробочку. — О-о-о! — только и произнёс он, увидев, что внутри.
— Эти запонки будут нагреваться, если рядом стоящий задумал недоброе. — Пояснила девушка.
— Безопасность превыше всего. — Поддержал её Рон.
— Спасибо! — Кингсли пожал Рону руку и поцеловал в щёку Гермиону. — Проходите к остальным гостям, я пока надену подарок. Проверю, все ли из присутствующих зубоскалят.
Шутка удалась, и они разошлись.
В Зале были Главы Отделов с супругами, богатые и просто знаменитые личности, а также друзья Кингсли. Все мило между собой общались, кто-то смеялся, а кто-то откровенно посматривал на часы, ожидая начала банкета.
Гермиона тоже поучаствовала в паре бесед. Держа Рона под руку, она и его пыталась вовлечь в разговор, но тот как-то вяло реагировал и думал явно о чем-то своем.
— Смотри, кто пришёл. — Буркнул он, глядя на дверной проем.
Гермиона обернулась и замерла в немом восхищении. Там стоял Драко Малфой. Один. Гермиона внутренне возликовала — он сдержал своё обещание и пришёл.
— Пойдём поздороваемся. — Сказала Гермиона и шагнула вперёд.
— Иди одна. — Рон сделал шаг в сторону. — Не хочу даже стоять рядом с этим хорьком.
— Твоя грубость неуместна. — Нахмурилась Гермиона и пошла навстречу Малфою.
Подходя к нему ближе, она не могла не отметить, как хорошо он выглядит. Этот вечерний наряд ему очень даже к лицу. Замысловатая бабочка, крой мантии, стильные туфли. Аристократа все же ни с чем не спутаешь. Осанка, стать, взгляд — все это выдавало в нем человека совершенно другого уровня.
— Добрый вечер, Малфой. — сказала Гермиона. — Я рада, что ты все же пришёл.
— Добрый вечер, Гермиона. — Проговорил он приятным голосом, предлагая свою руку для приветствия. Она вложила свою ладонь в его и чуть покраснела, когда он её поцеловал. — Ты сегодня прекрасно выглядишь. Этот наряд выгодно подчёркивает твою красоту и юность.
— Спасибо, Драко. — немного смутилась она. — От тебя тоже глаз не оторвать.
— Прогуляешься со мной до Министра? — он положил на локоть её руку. — Думаю, твоя защита может оказаться не лишней.
— Ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь. — Улыбнулась она, и Драко порадовался, что его внутренний зверь в подавленном состоянии, иначе он бы воспринял эти слова по-своему.
— Мистер Малфой, — к ним подошёл Кингсли и в приветствии протянул руку. — Как я рад Вас здесь видеть.
— Это большая честь присутствовать здесь, господин Министр. — ответил Малфой, протягивая свою руку. — Я благодарен за возможность лично поздравить Вас с Днём рождения.
— Спасибо, не стоит. — Добродушно улыбнулся Министр.
— Я пришёл к Вам не с пустыми руками, но Авроры на входе были слишком жадными. Поэтому, думаю, Вы сможете только понюхать то, что останется от коллекционного огневиски шестнадцатого века.
— Пожалуй, мне стоит сделать им внушение. Распитие моего напитка неприемлемо. Развлекайтесь. — Министр снова улыбнулся и покинул ребят.
— Твой Уизли не хочет со мной здороваться? — Уточнил Малфой.
— Не будем об этом. — Поморщилась девушка, и они оба посмотрели в его сторону, где с ним мило беседовала Элоиза Дженкинс.
Гермиона недовольно поджала губы, а Малфой лишь внутренне хмыкнул.
— Как твоя неделя? — Спросила Гермиона, пытаясь поддержать разговор.
— Светский разговор стоит начинать с обсуждения погоды. — наставительно заметил Малфой, улыбаясь уголками губ. — Затем перейти к новостям в мире, потом обсудить наряды гостей, и лишь затем перейти к личным делам. Протокол надо соблюдать.
Гермиона фыркнула и слегка засмеялась. Она была настолько нежной и хрупкой в синем шёлке, что Драко не мог оторвать от неё взгляд. Ему хотелось провести кончиками пальцев по её позвоночнику, ощутить подушечками пальцев ямочки на её пояснице. Прижаться губами к открытой шее, под непокорный завиток, высвободишься из высокой замысловатой причёски и вдохнуть аромат орхидеи и шоколада.
— И ты всегда так поступаешь?
— Практически никогда. — подтвердил он. — Но поучать тебя мне крайне приятно.
Гермиона рассмеялась, но ответить не успела — объявили начало банкета, и Малфой подвёл её к нужному столу. Он помог ей сесть, отошёл к своему, лениво рассматривая гостей.
Сама девушка немного нервничала из-за своего подопечного. Он нигде не появлялся с самого суда. После того как его отпустили, он не сказал журналистам ни слова и скрылся в камине. К нему иногда приходил только Гарри. И, как оказалось, он был его единственный визави.
Рядом с Гермионой опустился Рон. Его тут же вовлекла в разговор Элоиза, севшая рядом. Она с огромным энтузиазмом спрашивала про новинки их с Джорджем магазина, и она все время жеманно смеялась. Гермиону ужасно это раздражало; она пыталась сама завести со своим парнем разговор, но тот все время соскакивал на интересующие его темы, которые были интересны его соседке справа. А саму Гермиону вовлёк в разговор один из давних работников Министерства своим вопросом о политике администрирования волшебных существ и рас. Эта тема для девушки была болезненна, поэтому, оставив Рона «на растерзание» фанатки, она переключилась на что-то более умное.