Я в отчаяной попытке попыталась призвать магию, Тьму, что угодно. Но Тьма лишь скреблась внутри, а магии я не чувствовала совсем.
- Ты уж меня, конечно, прости. Но мне придеться тебя вырубить, - он ласково улыбнулся.
Тут здание начало трястись. Что это?!
- О, спасатели пришли раньше, чем я думал.
Сердце тут же наполнила надежда.
- Тогда, дорогуша, процесс отдачи Тьмы пройдет для тебя болезненно, - вздохнул Боги и положил руку на против моего сердца.
Сразу же стало невыносимо больно, мне будто отрывали руку или ногу или все сразу. Я выгнулась в агонии боли из меня стала уходить что-то важное, нужное, мое. Я закричала, по щекам покатились слезы. Как же больно! Будто все внутри горит! Тут все прекратилось. Я почувствовала себя слабой и беззащитной. Тело охватила неимоверная слабость. Сидеть удавалось с трудом. кое-как подняла голову и отетила, что Алеисандро наоборот цветет и пахнет. У-у-у, гори в аду сволочь! Я бы это сказала в слух, да сил совсем не было.
Я закрыла глаза. Да, моя смерть уже близко. Всем известно, что в магии заключается наша сущность, наша жизнь, а ее из меня вырвали. Мне осталось максимум неделю. Жаль только мои малыши умрут вместе со мной. Снова раздался невероятный грохот пол затрясся. Приоткрыла один глаз и увидела, что теперь зал нполнен как минимум парой десятков светлых и темных. Во главе мой Рэн. Грозный и ужасный. Любимый. Сил не было даже волноваться за него, накатила апатия и я сквозь полузакрытые глаза смотрела, как "наши" нападают на Бога, а он с легкостью отражает их удары. Тут что-то происходит и Алеисандро исчезает из моего вида, чтобы через секунду появиться снова. Только теперь от него веяло еще большей силой.
"Он забрал Свет у короля Аирэноса" - констатировал мозг.
Я согласилась с ним. Сердце сжалось. Надо же. Я все же могу волноваться. По щеке покатилась слеза, я собрала все силы и подняла голову. Тут же встретилась взглядом с Рэном. Он секунду смотрел на меня, а потом взревел, как раненое животное и... темнота.
Глава 21
Я чувствовала поцелуи на лице, руках, голове и тихий шепот:
- Ри...
Я чувствовала, как меня крепко обнимают, как нежные руки гладят меня и слышала полный боли голос:
- Очнись, Ри.
Потом приказ:
- Очнись сейчас же!
И снова полное муки:
- Не оставляй меня.
Я все слышала и чувствовала, но не могла понять, что происходит. Я не помню, кто я, что я, что случилось. Почему мне невероятно трудно открыть глаза, почему все тело будто налито свинцом. А потом я вспомнила. Все вспомнила. И захотелось кричать, потому что я не могу умереть, не дав жизнь моим малышам, не могу, не прожив долгую и счастливую жизнь с Рэном. Ведь это не правильно! Так не должно быть! У меня должен быть хэппи-энд! И радует только одно, если Рэн сейчас со мной, значит он победил Бога, значит этот подонок не получил, чего хотел.
- Ри, - снова услышала я.
Мне хотелось сказать: "Успокойся, мой хороший! Я с тобой. Я никуда от тебя не уйду. Я не брошу тебя!". Я почувствовала, как по моей щеке скатилась слеза.
- Не плачь, родная, - услышала я и почувстввала, как меня обнимают и целуют. - Не бойся, маленькая, я что-нибудь придумаю. Я не потеряю тебя!
Я верю Рэн. Верю, но нет сил... Нет сил открыть глаза, нет сил быть в сознании, поэтому я уплываю в блаженную темноту. Снова вынурнуть заставляет посторонний голос:
- Ее уже не спасти, Ваше Величество. То что не забрал Бог, вытянули дети.
- Дети? - хрипло переспросил Рэн.
От его голоса у меня все оборвалось. Полностью, абсолютно сломленный.
- Да, вы не знали?
Потом снова темнота и фраза:
- Мы можем продлить ее жизнь максимум на месяц, если удалим их из ее тела.
Поняла, что они говорят о моих малышах. Нет! Не позволю!
- Что скажите, Ваше Величество?
- Нет, - выдохнула из последних сил я. - Рэн, нет.
- Маленькая, ты умираешь, вдруг тогда ты сможешь выжить, - прошептал у самого уха муж.
Я не позвлю убивать моих детей! Нет! Вдруг я и без этого выживу, тогда я не прощу ни себе, ни ему, что мы убили их.
- Нет, - снова я, - пожалуйста.
- Ваше Величество?
Услышала тяжелый вздох. Затем почувствовала ласковое прикосновение к виску и поцелуй.
- Нет, - резко ответил он, а затем:
- Вон.
Снова нежный поцелуй:
- Что же ты делаешь, маленькая?
Меня крепче обняли.
- Я не смогу без тебя.
- Я... не... уйду... - выговорила я с трудом.
Затем, сделав невероятное усилие, открыла глаза и увидела над собой осунувшееся лицо Рэна. Превозмогая ужасающую слабость, подняла руку и коснулась его щеки.
- Не... уйду... родной.
Но глаза закрывались, а рука стала безвольно опадать. Рэн поймал ее и снова прижал к щеке.
- Ри, нет!
Голова Рэна прижалась к моей. А потом сдавленное.
- Я люблю тебя, Ри.
- Я... тоже... - из последних сил выдохнула я.
А потом на меня стало накатывать безразличие. Все вокруг начало становиться неважным, впереди было что-то к чему мне нужно было идти.
- Ри-и-и... - услышала я почти животный рев.
Лихорадочные объятия, похожие на тиски и... все...
***
Уже мертвое тело, которое держал на руках император стало меняться. Цвет волос каждую секунду становился все светлее, лицу возвращалась детская округлость, исчезали подкожные мускулы. В одну минуту из женственного, развитого оно стало девичьим. Все в жизни возвращается на круги своя. Тело Аринэлии приняло прежнюю форму, до того, как в него вселилась Виктория.
Император, с закрытыми глазами из которых текли редкие слезы, не отпуская тело, качался назад-вперед, как маятник.
- Ри... - шептал он.
Тьма в нем выла, бесилась и требовала выхода. Тиэрэн Велецкий открыл глаза и посмотрел на тело, которое держал в руках. Его лицо исказила мука. Он понял, что Ринэлин окончательно ушла.
- Ри! - взревел он и, отбросив это чужое тело, пошатываясь встал. - Ри! Я разнесу этот мир до основания, если ты не вернешься!
Секунда и от мебели в комнате остается только пыль.
- Слышите, - тихо и твердо произнес он, обращаясь к богам, - я разнесу этот мир, а потом стану разрушать остальные!
Убитый горем мужчина, уничтожил еще несколько комнат, а потмом, стержень, поддерживающий его все это время, как будто сломался. Тиэрэн опустился на пол и только его губы шептали:
- Ри...
Он поднял глаза в которых Тьма смешивалась с безумием.
- Ри! Если ты не вернешься, я уничтожу твой гребаный мир! - а потом, взмолился. - Вернись...
И если бы кто-то сейчас в эту минуту видел его, он был бы поражен до глубины души, потому что нет ничего страшнее, чем видеть, как гордый и властный мужчина, умоляет о чем-то, как в его безумных словах угрозы смешиваются с мольбами. Когда он не знает, что делать, когда понимает, что бессилен, но не может смириться.
- Ри... - шептал он. - Ри...
Глава 22
Мне было легко и хорошо. Я парила где-то, внутри и вне меня было лишь спокойствие и темнота. Впечатляющее сочетание. Я летала, пока не увидела свет впереди и пошла к нему. При приближении оказалось, что это не просто свет, а цветущий сад, который лучился добротой, любовью, заботой. Где-то я уже чувствовала себя так, в чьих-то руках... Но воспоминание или ощущение ушло из головы быстрее, чем я могла осознать его. Мои прозрачные ноги ступил на землю тут же меня окружил поистинне райский запах. Сладкий и свежий одновременно, это и запах гардении и морского бриза, что-то божественное. Я огляделась и была поражена сочностью тонов и красок. Невероятная красота! Тут я увидела двух малышей, они бежали ко мне и кричали "мама". Разве у меня есть дети? Рука неосознанно потянулась к животу. Дети... Дети... Дети... Малыши приближались. Мальчик и девочка лет трех, невероятное похожие: смуглые, с черными волосами и почти черными глазами, так напоминают кого-то...
- Мама! - снова услышала я радостный крик и тут же меня обнимают детские ручки. Меня захлестывает нежность и любовь, я опускаюсь на колени и обнимаю деток.
- Вы мои хорошие!
Мои хорошие... Мои хорошие... Мой хороший... Какое-то воспоминание пыталось пробиться ко мне, но что-то будто не давало ему это сделать.
- Мама, пойдем! Там дядя он ждет тебя!
Я посмотрела на мальчика и улыбнулась. Он так похож на... Кого? Я взяла детей за руки и позволила им вести меня. Вскоре я действительно увидела "дядю". На плетеном кресле-качалке сидел старец с длинной белой бородой и белых одеждах. Он поднял на меня глаза и улыбнулся:
- Ну здравствуй, Виктория.
И я вспомнила, все вспомнила. Тут же комок встал в горле и я прохрипела:
- Значит, я умерла.
- И да, и нет, - был мне ответ.
Я была не в том состоянии, чтобы вникать в высокий философский смысл сранных фраз дебильных старцев.
- Кто вы? - немного истерично воскликнула я.
- Мама не волнуйся, - дернула меня за руку малышка.
- Нет, нет, конечно, мама не волнуется, - прошепттала я ласково, а потом снова обратилась к старику, - Что происходит?!
- Садись, - он кивнул на траву, я села и усадила на колени детей. прикосновение к ним не давало мне сорваться.
- Ты умерла в том мире, Виктория.
Я так и знала.
- Но в том, что так получилось есть моя вина, - он склонил голову, как бы признавая ошибку.
- Что это значит?!
- Понимаешь, я можно сказать босс всех Богов, и я должен был следить за всеми своими подчиненными, но упустил из внимания Алеисандро, он всегда был слишком самонадеянным и постоянно вынашивал какие-то глупые планы, я должен был уделить ему пристальное внимание, но не сделал этого и вот результат.
Я прищурилась.
- Так-то оно, конечно, так, но к чему вы клоните?
- Я могу снова вернуть тебя в тот мир, - произнес босс после долгой и мучительной паузы.
- Снова в тело Аринэлии?
- Нет, ее тело мертво, но даже если бы это было возможно, оно уже сожжено.
Я вздрогнула.
- И что же тогда?
- Я перенесу тебя в тот мир в твоем теле.
- А дети?
Я лихорадочно прижала уснувших малышей к груди.
- Я думаю, что смогу вернуть и детей, это не сложно.
Слишком все идеально, я подозрительно посмотрела на Бога.
- И все бы хорошо, но в чем подвох?
- С чего ты решила, что он есть? - "удивился" он.
- Скажем так, я села на свои розовые очки в восемнадцать лет и больше их не надевала.
Бог покачал головой.
- Земляне перестали верить в чудеса, стали слишком расчетливы и приземленны.
Я усмехнулась.
- Ну давайте, переубедите меня и скажите, что вами сейчас движет совесть и вселюбовь, а не холодной и четкий расчет.
Бог рассмеялся.
- Ладно, ты угадала. Дело не только в этом. Скажем так, лучше предотвратить угрозу, если ты в состоянии это сделать, чем потом бороться с уже сущетсвующей.
- Что это значит?
- Потом поймешь, - усмехнулся босс. - А сейчас, тебе пора.
- Подождите, а Тьма? - окончательно обнаглела я.
В том, что ты являешься частью плана, а не объектом помилования есть свои плюсы. Босс Богов задумался, а потом будто сам себе произнес задумчиво:
- Да, наверное это необходимо.
И уже громко мне:
- Будет у тебя и твоя Тьма.
Замечательно.
- Приготовься.
Я поцеловала в лобик детей, всетаки я теперь смогу их увидеть только через несколько месяцев, и закрыла глаза. Тут меня подхватило, что мягкое и приятное, а потом боль. Невероятная боль: в голове, в ногах, в груди, в руках, в животе. Болело все, что можно и темнота... Что-то часто я стала падать в темноту, мелькнула у меня последняя мысль.
Глава 23
Через помутненное сознание до слуха доносился звон посуды (?), шаги, и бормотания. Я попробовала приоткрыть глаз, но голову прострелила ужасная боль. Невольно застонала. Тут на меня катали воспоминания и я издала еще один стон, потому что мне нужно срочно бежать к Рэну, а я не могу. Дети! Вспоминила я, и через боль положила руку на живот. И офигела. Он был большим и круглым, хотя я помню очень хорошо, что у меня был едва виднеющийся маленький животик.
- Не двигайся, горюшко ты мое, - услышыла я старческое бормотание. - Что за молодежь пошла? На вот выпей.
Мою голову приподняли и уперлив губы какую-то чашку. Приоткрыла в рот и в меня тут же влили какой-то отвар с довольно приятным вкусом. Тут же слабость стала отступать, и состояние в целом стало намного лучше. Открыла глаз и увидела скланившуюся надо мной миловидную старушку.
- Здрасте, - выпалила я.
Старшука закатила глаз и поковыляла куда-то. Я огляделась, мы находились... в землянке? Стени и потолок были обвешаны ткнями, но сквозь них проглядывала земля... Почему мы под землей?!
- Эм, простите, как к вам можно обращаться?
- Откель такая вежливая? - усмехнулась старушка, что-то мешая в кострюльке. - Миарива я.
А потом старушенция пробурчала себе под нос:
- Все они такие... вежливые больно, правильные, а детятей в подоле приносят.
- Неправда, - возмутилась я. - У меня муж есть!
- Да? - старуха оглянулась на меня. - Эх ты, горемычная, значит убили мужа твоего, да? Одна осталась чай поди?
- Да почему убили? - непоняла я.
- А как иначе? Тебя я на поверхности нашла, одна ты лежала, да слезы по щекам текли аки ручей. Чай поди горем-то всю память отшибло. Муж жив был бы, не лежала уж чай одна-то. Сейчас все друг за друга держаться, выживают как могут. Своих-то сейчас не бросают, а ты еще и тяжелая оказалась.
Я ничего не понимала.
- У вас тут что апокалипсис был?
- Уж не знаю, слово больно мудреное ты сказала.
- А что случилось тогда?!
- Так, император наш, как жена у него умерла сума сошел, Тьму свою поганую выпустил, весь мир разрушил. Мы уж наружу-то и не выходм теперь, рыщет она там и всех убивает.
Мне поплохело.
- Как "с ума сошел"? - слабо прошептала я и почувствовала, как сознание сново начало уплывать. Да старушка не дала мне в обморок упасть, по щекам отхлестала.
- Не преживай, молодка, выживем, и ребеночка твоего подымим, - успокаивала она меня.
Так вот, что имел ввиду этот Босс Богов. Если Рэна не остановить, он так всю вселенную уничтожит!
- На-ка вот, поешь, а то совсем исхуда. Звать-то тебя как?
- Виктория, - прохрипела я омертвевшими губами.
- И имя благородное, - снова буркнула под нос себе старушка.
- Миарива, - позвала я ее. - А скажите сколько я у вас тут нахожусь?
Спросила и с ужасом стала ждать ответа.
- Чай поди завтра будет четыре месяца.
Я схватилась за голову. Ужас! И тут я почувствовала толчок в животе. Посреди всего этого хаоса, такое чудо. Посмотрела на животик, улыбнулась, погладила. Мои маленькие, знают, как успокоить мамочку.
- Миарива, мне нужна одежда.
- Это зачем? - насторожилась она.
- Я наверх пойду.
- Ой, сдурела девка, себя не жалко дитятю пожалей! Зачем невинную душу губить! - запричитила она.
Я жестом остановила ее восклицания.
- Миарива, я жена императора, и я могу его остановить.
- А-а-а, совсем мозги горем отшибло, - снова закудахтала бабуся.
Мне это уже порядком надоело.
- А ну хватит! - рявкнула я. - Быстро подай мне одежду!
Старушка сразу кинулась исполнять приказание, видимо служила раньше прислугой где-то и реагировала на тон. Стало немного совестно, но это для ее же блага. Не всю оставшуюся жизнь же в землянках сидеть. Миарива подала мне свободное платье. Я поблагодарила и надела его.
- Чай неужель правда? - спросила она меня робко.
- Правда, - отрезала я.
И вот я готова к выходу в мир. Осталось дело за малым. Почувствовать свою Тьму, потому что без нее мне делать наверху нечего. Я снова села на кровать и сосредоточилась. Вот ощутила две вспышки Тьмы в животе, так хорошо, поднимаемся выше. Ощутила маленькую, зажатую, забитую Тьму.