– Потому что ты меня бесишь. Твоё присутствие здесь – в первую очередь.
– Откровенно.
– Не привык скрывать то, что скрывать не нужно.
– С этим я тебе помочь не могу. С тем, чтобы избавить тебя от своего присутствия. Я уже сказала, что меня сюда привёз твой отец. И я останусь здесь, пока мне и ему это будет нужно.
– Прям как наложницу.
– Не мели ерунды. Не все приводят сюда женщин с этой целью.
– Ревнуешь?
– Кого?!
– Меня.
– Макаров, блин. Ты меня до сих пор удивляешь.
– Приятно это слышать. Ну, так что?
– Как-то ты быстро перешёл от ненависти к вопросам о ревности, не находишь?
– А я вообще парень скорый на такое, тебе ли не знать?
– Вот-вот. Мне ли не знать.
– Значит, мой отец тебя не трахает?
– Игорь!
– Что? Я хочу знать ответ на этот вопрос.
– Это тебя не касается.
– Я сам решаю, что меня касается, а что нет. Это – касается.
– Всё равно. Отвечать не буду.
– Почему?
– Потому что я тоже имею право выбирать, что меня касается, а что нет.
Лера, наконец, поставила противень в духовку и повернулась к Макарову, складывая руки на груди. Словно в попытке защититься – от него, от того, что он говорил и делал. От того, какие воспоминания в ней рождал.
– Ладно. Оставляю тебя одну. Отец приехал, – глухо проговорил Игорь, кивая на окно, выходящее во двор.
– А завтрак? – пролепетала Лера, не понимая, что происходит с Макаровым и с ней самой.
– Жрать расхотелось. Аппетит испортила, спасибо.
Он поднялся, пнул стул, задвигая его под столешницу, и быстро вышел из кухни. Придурок. Самый настоящий. А она снова едва на него не повелась.
– Лера, я хочу, чтобы ты подумала ещё раз. Очень-очень хорошо подумала. И попробовала вспомнить хоть какую-то деталь. Или зацепку, что угодно.
Голос Валентина Николаевича был тихим, но полковник умел передать тоном всю важность, содержащуюся в простых, казалось бы, словах. Ему бы допросы вести. Мог бы делать это безо всяких паяльных ламп и прочих иголок под ногти.
Валерия прикрыла глаза и помассировала виски, в которых угнездилась ноющая боль. Каждый раз, когда она пыталась вспомнить хоть что-то, связанное с убийством злосчастного депутата, голову будто наполняли ватой, которая вскоре переставала в ней помещаться и начинала распирать черепную коробку изнутри.
– Ничего. Правда. Белый лист.
– Хорошо, с этим мы ещё разберёмся. – Валентин Николаевич откинулся на спинку дивана, и Лера сразу почувствовала себя спокойнее. Её не пугало или не напрягало присутствие отца Игоря, скорее, вводила в ступор необходимость обсуждать то, что вызывало лишь неприятные воспоминания. И когда он сменил тему, Валерия, наконец, смогла вздохнуть свободнее.
– Скажи, как тебе тут живётся? Как ведёт себя Игорь?
– Хорошо, – соврала Лера, умолчав о вечеринке, устроенной Макаровым. – И живётся мне хорошо, и Игорь себя ведёт неплохо. В общем, уживаемся.
– Понятно. Но если что – не стесняйся, говори. Я сумею найти на сына управу.
– Нет, не нужно. Я же сказала. Всё хорошо.
– Ну, смотри. Кстати…
Он не договорил. Дверь в небольшой кабинет распахнулась, ударяясь о стену, и Смельчаков инстинктивно схватился за кобуру. А Лера едва сдержала крик, готовый сорваться с губ. На пороге стоял Макаров. Хмурый, всё такой же взъерошенный и чертовски злой. Наверняка не выдержал и прибыл проверить, чем тут они с Валентином Николаевичем занимаются. Лера не удержалась и послала ему понимающую улыбку, которая наверняка вышла натянутой и кривой. Ну и чёрт с ней. Этот идиот её порядком напугал.
– Тебя стучаться не учили? – тихо, но угрожающе процедил Смельчаков, поднимаясь с дивана.
– Ой, совершенно забыл об этом как раз сегодня. И что, пристрелишь за это почти родного сына?
– Не паясничай. Что-то случилось?
– Случилось. У Леры кончились продукты.
Валентин Николаевич округлил глаза и перевёл взгляд на Леру, которой захотелось нервно рассмеяться. Это объяснение Макарова было настолько топорным, что смахивало на фарс. Интересно, какие цели он преследует, если смотреть на эту ситуацию более глобально?
– Я же сказал – не паясничай. И если есть что-то серьёзное, говори.
– Тогда пусть она выйдет.
– Её зовут Лера.
– Пусть Лера выйдет.
– Макаров, ты мне напоминаешь капризного ребёнка. Простите, Валентин Николаевич, иногда забываю, что он ваш сын. И я пойду, если мы всё с вами обсудили.
– Иди. Позже, если что-то новое появится, обсудим.
– Угу.
Валерия кивнула и, не глядя на Игоря, вышла из кабинета, испытывая смешанные чувства. С одной стороны, ей было любопытно, чем завершится их с Макаровым противостояние, с другой – она бы многое отдала за то, чтобы этот придурок перестал сюда ездить. До момента, пока она не сможет вернуться домой, разумеется. И было ещё одно обстоятельство, которое Лере было необходимо обдумать. Пока она пререкалась с Игорем, она ни разу не вспомнила об асе и ТТ. Чудеса, учитывая, что раньше она с сотовым почти не расставалась.
Валерия тяжело вздохнула и быстро поднялась по лестнице, чтобы проверить, не написал ли ей ТТ хоть пару слов.
ТТ: Ты здесь?
Ангел: М-м-м. Здесь. Я уже думала, что ты не появишься.
ТТ: Были дела. И, признаться, мне нужно было время, чтобы обдумать то, что ты мне написала.
Ангел: Уже сто раз пожалела об этом.
ТТ: Почему?
Ангел: Потому что такие вещи обычно отпугивают мужчин. И я их понимаю.
ТТ: Глупая. Я совсем не об этом.
Ангел: А о чём?
ТТ: Просто я растерялся.
Ангел: Опишешь, что почувствовал?
ТТ: Конечно.
ТТ: Ты так усиленно пресекала все беседы о реальной встрече или о чём-то подобном, что получить такое откровение – стало сюрпризом.
Ангел: Сама от себя не ожидала. Но ты прав. То, что я тебе сказала – это нечто другое.
ТТ: Знаю. Почувствовал.
Ангел: Пугает?
ТТ: Уже нет.
Ангел: Почему пугало?
ТТ: Потому что я не знаю, что со мной происходит.
Ангел: Может, попробуем разобраться?
ТТ: Давай.
Ангел: Опиши тремя словами своё состояние, а я, если хочешь, опишу своё.
ТТ: Хочу.
Ангел: Тогда давай.
ТТ: Растерянность, непонимание, запутался.
Ангел: Страх, вакуум, непонимание.
ТТ: Как будто в сети застряла, да?
Ангел: Да. Но с каждым днём это кажется всё более серьёзным. Я не хочу тебя терять.
ТТ: Ты не потеряешь. Я тут. И я твой.
Ангел: Ты только мой. Скажи мне это ещё раз.
ТТ: Я только твой.
Ангел: Только здесь?
ТТ: Ты хочешь, чтобы я был полностью твоим везде?
Ангел: Да.
Ангел: Нет. Это глупо.
ТТ: Иногда мне так не кажется.
Ангел: Только иногда?
ТТ: Ангел, что ты делаешь со мной?
Ангел: Ничего. Я просто хочу тебя любить. Здесь. В нашем мире. Где нет никакого дерьма. Где есть только ты и я.
ТТ: Ты имеешь в виду секс?
Ангел: Не только.
ТТ: Ангел… Ты сказала, что испытываешь страх. Почему?
Ангел: Потому что боюсь, что ты исчезнешь.
ТТ: Не исчезну. Я с тобой. Иди ко мне, я жутко соскучился.
Ангел: Я здесь. Подошла и стою рядом с тобой.
ТТ: Обхватываю твоё запястье ладонью и тяну на себя, пока ты не приземлишься мне на колени.
Ангел: Усядусь удобнее и обниму тебя за шею, вдыхая родной запах. Я тоже жутко соскучилась.
ТТ: Я хочу тебя. Ты не занята?
Ангел: Нет. И я тоже тебя хочу.
ТТ: Заберусь пальцами под твою футболку, наслаждаясь прикосновениями к горячей коже. Ты моя родная девочка. Разденься сама для меня.
Ангел: Я поднимусь с твоих колен, отойду на шаг и медленно сниму с себя футболку, джинсы, останусь только в крошечных трусиках.
ТТ: Повернись ко мне попкой и прогнись в пояснице. Пусть на тебе будут стринги.
Ангел: Да. Маленькие белые трусики. Я повернусь к тебе, чуть прогнусь, отставляя попу. Чёрт, я дико тебя хочу.
ТТ: Ты течёшь сейчас?
Ангел: Да. Что ещё мне сделать?
ТТ: Перед тобой стол. Над ним зеркало. Обопрись на него руками и стой так, подставив мне попку.
Ангел: Я сделаю всё, о чём бы ты ни попросил. Что ты увидишь?
ТТ: Нереально соблазнительную картину. Моя девочка готова к тому, чтобы я её трахнул.
Ангел: Тогда быстрее, пожалуйста.
ТТ: Попроси в себя мой член. Я встану и стащу футболку через голову.
Ангел: Я буду смотреть за этим в зеркало. Ты дико сексуальный, когда так делаешь. Я хочу получить в себя твой член.
ТТ: Сразу? Или немного тебя растянуть?
Ангел: Сразу. Ты возьмёшь меня сзади и сам решишь: или будешь трахать меня, нажимая на лопатки, чтобы я легла грудью на стол, или наоборот, притянешь к себе и поласкаешь соски.
ТТ: Чёрт. Ангел, что ты творишь… Я уже всё. Крыша едет.
Ангел: У меня тоже. Сделай что-нибудь, пожалуйста.
ТТ: Я сниму джинсы, стащу с тебя чёртовы трусы и проверю, насколько ты влажная.
Ангел: Я мокрая. Влаги очень много.
ТТ: Только для меня. Расставь ноги шире, будет немного больно.
Ангел: Я расставлю ноги шире, от прикосновений твоих пальцев к киске начну течь ещё сильнее. Пожалуйста, трахни меня…
ТТ: Я не выдержу и вставлю тебе. Быстро, грубо, на полную глубину. Хочу, чтобы ты кричала.
Ангел: Я буду кричать твоё имя. Тебе нравится это?
ТТ: Безумно. Только моё имя. Ты очень узкая и влажная. Я стисну зубы и начну тебя трахать. Ты предлагала два варианта, я выберу первый. Прижму тебя к столу, чтобы ты почувствовала, как твои соски касаются прохладной поверхности. Я быстро двигаюсь в тебе, наблюдая за этим в зеркало. Ты такая маленькая и хрупкая, и меня это возбуждает ещё сильнее.
Ангел: Мне немного больно от того, что ты такой большой, я приглушённо кричу, распятая на столе. Но вместе с болью чувствую, что кончу совсем скоро.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.