– Оггабили! Укгали! Укгали «Пгиключения Джейина далекоходившего»! А-а-а!
Как ни странно, этот вопль немного остановил тряску всего местного обиталища. И я уже подумал, что мне стало легче, как вдруг пол пошёл на меня громадной волной с той стороны, куда я бежал. Развернуться и побежать в обратную сторону я уже не успел, – цунами из каменного пола подхватило меня и отвесило огромного пендаля. Благодаря такому непрезентабельному ускорению я полетел в черноту, которая была на месте куда-то улетучившегося потолка.
Летел я недолго и вскоре приземлился своим мягким местом, на отнюдь не мягкий пол хранилища. Крик боли об утерянной книге внезапно прервался чем-то более существенным:
– Хозяин быстгее пгыгай в погтал! Пока Хганилище не очухалось!
– ТРЕВОГА! ВАНДАЛ! – опять начало бушевать хранилище, почуяв мой дух.
Оглядеться по сторонам времени не было, подхватив Чумадец, я рванул в сторону стены, на которой виднелся зёв портала. По пути в меня летела мелкая артефактная мелочь. Я не придумал ничего лучше, чем открыть насильно пасть Чумадцу и ловить ею эти артефакты. Эффект от этого приёма я ощутил практически сразу же – пол пошёл волной под ногами, почти как недавно внутри Чумадца. Сверху меня ударила молния. К счастью, натренированное моим костюмчиком позволило поглотить неслабую его часть. Но и оставшееся сбило с меня почти все жизни. Но вот уже и портал. Прыжок. Внезапный укол под лопатку не заставил меня остановиться, и я вылетел из хранилища словно пробка, но свет отчего-то начал меркнуть и вскоре погас совсем.
В сознание меня вернул плач. Просыпаться не хотелось совершенно, наоборот хотелось свернуться-спрятаться от всех раздражителей и спасть-спать-спать. Но рядом кто-то безутешно рыдал… В голосе плачущего была такая безнадёга, что я против своей воли открыл глаза. Рыдал Чумадец. Надо сказать, он старался это делать негромко, но плач от этого становился только жалостливее.
– Укгали, укгали, книгу укгали… Укгали, укгали… Ы-ы-ы… Укгали, укгали, книгу укгали…
Похоже, его зациклило.
– Чумадец, успокойся! – просипел я, во рту неожиданно пересохло и когда только успело-то?
– Укгали, укгали! Хозяин, книгу укгали!!! Ы-ы-ы! – громкость стенаний Чумадца резко пошла вверх.
– Да никто её не крал, вот твоя книга, – достав из инвентаря, протянул ему книгу. Книга исчезла в мгновение ока, я даже не заметил никакого движения.
– Книга!!! Моя книжечка! Счастье моё!!! Гадость ты моя! – впервые слышу, чтобы так радовались гадости, хотя это, наверное, всё же радость, правда в картавом исполнении, – Уф… Как же хорошо вновь себя ощутить целым!
– Мда… Я даже не думал, что для тебя это так тяжко – потерять книгу…
– Я же уже гассказывал, что это всё гавно, что потегять память. Это сводит с ума, Это постоянное ощущение утгаты части самого себя, словно укгали часть твоей личности. Ты бы хотел, чтобы из твоей памяти внезапно полностью пгопала инфогмация о какой-то пгочитанной книге, котогая тебе нгавится или о близком человеке?
– Наверное, нет.
– А я не могу читать, я для этого пгосто не пгедназначен и получать инфогмацию я могу, только поглощая книги. Пока они находятся во мне, я их содегжимое знаю целиком иполностью. Как только книга уходит из меня, инфогмация начинает пгопадать. И чем дольше во мне нет книги, тем быстгее забывается инфогмация из неё.
– Мда, как-то это не шибко хорошо придумано…
– Если можешь – сделай лучше! Пока что у меня аналогов не было, – почему-то явно обиделся Чумадец…
Рядом с обиженным Чумадцом лежали три артефакта в какой-то бумажной трухе, даже не хочу задумываться, чем она служила внутри моего кожаного спутника. Тремя артефактами были: расчёска, кольцо и какой-то ободок. Как-то негусто я успел наловить… Но всё равно, это лучше, чем ничего!
– Странно, мне казалось, что пойманных артефактов было больше, – подумал я вслух, ни к кому конкретно не обращаясь. Тем не менее, собеседник у меня нашёлся.
– Их и было больше, – раздался рядом голос лежащего неподалёку в непринуждённой позе Лица, причём развалился он на шезлонге. Для полноты картины не хватало разве что солнцезащитных очков и собственно самого солнца, впрочем, это же такие мелочи… – Извини, пришлось часть экспроприировать. Заметь, для твоей же безопасности. Ведь ты же не хочешь, чтобы всё и всех вокруг тебя убивало каждый час разрастающимся из твоего указующего перста армагеддона. Нет, сама задумка у артефакта была неплохая: огненно-каменный дождь, убивающий всё вокруг в радиусе километра. Откат у использования всего час, это же фактически нереальное преимущество перед любым врагом. Вот только у колечка проявился небольшой минус: сразу же после отката заклинание запускалось снова. Вне зависимости от воли хозяина кольца.
– Мда, такое мне, пожалуй, действительно не нужно.
– А кинжал-кровопийца, постоянно жаждущий крови любого ближайшего существа? И как ты думаешь, часто ли к кинжалу оказывается кто-то ближе, чем его хозяин?
– Мда, тоже не фонтан.
– А спица спящей красавицы?
– Какая ещё спица?
– Та, что тебе в лопатку влетела и вырубила на несколько часов. Ты даже не представляешь, как тоскливо слушать подвывание твоего саквояжа на протяжении последнего часа, хорошо хоть я его не понимаю, а то, думается мне, совсем бы с ума сошёл…
– Постой-ка, у спящей красавицы же было веретено!
– Да какая к чертям разница: спица или веретено, если эффект одинаковый? Пока в тебя воткнута эта штука – ты спишь беспробудным сном. Кстати, твой живой мешок с ручками эту спицу даже и не подумал вынуть – просто подвывал тут. И да, надо сказать, тебе достался уникальный экземпляр. Это я про твою котомку. Только боюсь, тебя теперь в свою библиотеку спящие не пустят. Сам понимаешь, рисковать полным разграблением приносящей неслабый доход организации они точно не станут. В другие великие библиотеки вместе с ним тебя тоже не пустят. Да и в обычные, пожалуй, тоже. Снимая сразу несколько твоих вопросов, поясню: размер компенсации за отобранные артефакты будешь обсуждать с самими спящими. Ведь именно туда мы сейчас и отправимся. И ещё, я бы тебе посоветовал осторожнее относиться к своей ходячей авоське с книгами, он ведет себя довольно подозрительно. Впрочем, любой артефакт из хранилища спящих заслуживает подозрительности, как бы он себя не вёл.
– Хозяин, этот ушастый тоже кое-что не договагивает. Помимо уже пегечисленного, он свистнул у тебя ещё какую-то дудку, колокольчик, маску со стгашной гожей и жезл. А ещё она на стуле сейчас газвалился, в то вгемя как ты валялся на каменном полу. И колечко подсунул, котогого у тебя не было.
– Спасибо, Мой дорогой друг, ты меня очень выручил! – я постарался похвалить Чумадца как можно нейтральнее, чтобы Лицо не догадался о сути переданной информации.
Лицо покосился на пренебрежительно обозванного авоськой Чумадца, но ничего высказывать по поводу него не стал, только поинтересовался:
– Пошли что ли, или тебе ещё собраться надо, с кульком своим за жизнь перетереть? Если так, то я, пожалуй, расслаблюсь немного…
Внезапно шезлонг каким-то неуловимым движением перетёк в удобное даже на вид мягкое плюшевое кресло с широкой откинувшейся спинкой.
– Да вроде бы уже всё обсудили, – немного обалдев от увиденного, протянул я.
– Эх, жаль… – Лицо мгновенно поднялся с кресла, и оно превратилось в маленький детский табурет, которым он тут же запустил в меня, – Это тоже из твоего награбленного. Прочее кстати, не забывай.
Подхватив своё, бросил кольцо Лицу.
– Мне чужого не надо.
– Хм, сдал меня, значит, этот кожаный портфель? А между прочим зря! Это колечко-то невидимость даёт!
– И?
– Что «и»? – начал вилять тёмный эльф.
– «И» что ещё оно даёт? Кроме невидимости?
– А почему оно должно ещё что-то давать?
– Потому что бесплатный сыр бывает только в мышеловках, и я хочу знать, где ты меня стараешься прихлопнуть.
– Ну не хочешь брать кольцо – не бери! Я тебя не заставляю.
Как-то с актёрской игрой у Лица не заладилось или он специально всё так провернул, чтобы перед хозяевами отчитаться: так, мол, и так, я пытался, но не получилось… Мда, что-то меня совсем уже заносит, кругом сплошные интриги, коварство и двойное дно. Так недолго и с ума сойти, заполучив манию преследования. Хотя, как говорил кто-то умный: даже если у вас мания преследования, то это ещё не значит, что за вами не следят.
Дальше было небольшое путешествие в пещеру спящих, ничем особенным оно не выделялось, кроме разве что Чумадца – он верно трусил рядом, словно старый верный пёс. На ходу он старался не разговаривать. Берёг дыхание? Не думаю, но тем не менее… Лицо тоже отчего-то не был настроен на общение. Так молчком мы потихоньку и дошли. Лицо проводил меня до тёмной комнаты, где меня морганием встретил уже знакомый светящийся летающий глаз из драгоценного камня. Тот в свою очередь проводил до Голоса. Голос приветливее не стал, скорее даже наоборот, выражение лица у него было такое, словно он всё время моего отсутствия только и делал, что ел лимоны. В общем, если бы такую перекошенную рожу я встретил в тёмном переулке, то даже и не знаю, не хватил бы меня Кондратий при одном её виде. Он общаться со мной тоже не пожелал, ткнул пальцем в направлении стеклянных саркофагов и отвернулся. Ну и ладно, я тогда с ним тоже разговаривать не буду. Тоже мне «голос»: ни слова не проронил.
Завалившись в подъехавший и приветливо распахнувшийся саркофаг, я стал ждать встречи. Внезапно мне так показалось внутри уютно и мягко. А тут я ещё вспомнил, что для встречи надо закрыть глаза, в общем всё одно к одному… Как же давно я хотел поспать! Вырубился я мгновенно.
День пятый
Проснулся я на лесной полянке под ласковым летним солнышком под пение какой-то лесной пичуги. Напротив меня сидел мой учитель — старичок-боровичок и прикармливал оленёнка. Рядом скакали с дерева на дерево белочки, в траве шныряли зайцы и ёжики, неподалёку мелькнул пушистый рыжий хвост лисы. Мда, не хватает только волков и медведей. Меня не покидало какое-то ощущение неправильности от развернувшейся картины, какая-то зудящая мысль не давала мне покоя.
– Мда! — заговорил мой учитель, заметив, что я проснулся, – Я даже и не знаю, как на это реагировать. Это ж насколько надо растерять всё уважение и здравый смысл, чтобы припереться в гости к такой уважаемой фракции как «спящие» и банально завалиться спать? Вот уж ты точно истинный приверженец хаоса. Для тебя, что, совсем нет никак авторитетов?
— Почему же? – кажется, я всё-таки попал к спящим, пусть и с небольшой задержкой, зато с каким большим удовольствием выспался… – Есть, конечно! И вы сейчас, кстати, в образе одного из них.
– Однако! В таком виде мне представать ещё не случалось. Да и окружающая обстановка несколько непривычна, хотя, должен признать, весьма забавно, что всех моих коллег ты перекроил в различных животных. А как смотрелась передача распоряжений — кормёжка оленя, если бы это не было плодом вашей фантазии, то я бы подумал, что к нам сам Хаос заглянул на огонёк. Он очень любит такие мелкие проказы.
— И вам здравствовать! – наконец-то вспомнил я о правилах приличия.
— Хм… Да, поздороваться я как-то позабыл. Что ж, юный адепт хаотического добра, отмеченный самим Хаосом, здоровья и тебе! Как тебе наш Бог? По добру ли, по здраву с ним беседа прошла? Может он передавал нам какие-то свои пожелания? Ну, не томи: что тебе говорил Изначальный? Поделись, ежели не секрет…
-- Да ничего особенного, так с ним поболтали о пустяках всяких, немного обсудили мои приключения, немного он рассказал об истории мира. Ну так, ничего особенного.
– Ничего особенного? С тобой разговаривал Изначальный Бог, из которого всё произошло и в которого всё вернётся, рассказывал тебе об истории мира, и ты говоришь, ничего особенного?
– А что тут такого? Ну Бог… Ну Изначальный… Говорил что-то…
– То есть ты даже не подумал утруждать себя запоминанием его речей? Вот отчего всегда так? Почему боги благоволят тем, кто их не ценит? – он картинно поднял руки вверх и на пару мгновений застыл. Вскоре руки бессильно опустились, и, вздохнув, боровичок, который не боровичок, продолжил, – Женщины тоже почему-то выбирают тех, кто на них не обращает внимания. Как думаешь, может в женской части рас больше божественного начала и они ближе к богам, нежели мы?
– Не знаю, – я даже немного растерялся от такой постановки вопроса, – Но Хаос говорил, что его называли и женским именем тоже.
– Мда… Очень ценную информацию ты сообщил… Нет бы что полезного рассказать…
– Что полезного-то?
– Да я и сам не знаю… Просто ты был у нашего Бога, не с аватаром встречался, не голос его услышал в своём сознании, который можно принять за очередной пьяный бред, нет, – разговаривал с ним самим! И что ты можешь сказать? Хаоса когда-то кто-то называл женским именем. Да у любого уважающего себя бога есть мужская и женская ипостась – для более простого понимания смертными. Это как две части единого целого. Это как бог войны и богиня победы, бог плодородия и богиня уробая, Бог любви и богиня верности.
– А как же ревность? – невольно влез я со своим вопросом.
– Ревность – это собственничество, поэтому богиня ревности – это оборотная часть бога жадности. Но ты прав, есть некие весьма противоречивые чувства, казалось бы, имеющие в корне одну и ту же основу. Но различия у них есть, и они довольно существенные. Да возьмём хотя бы твой пример: любовь и ревность. Любовь подразумевает верность тому, кого любишь, ибо он или она – является продолжением тебя самого, та самая недостающая часть, которая ощущается всем телом. Если человек любит и верит своей любви, он будет верным и будет того же ожидать от своей пары, в этом случае у него нет нужды в оковах ревности. Значит, если человек ревнует, то он не верит, а значит и сам такой же. То есть, может предать, обмануть, уйти от своего любимого. В таком случае, это не любовь, а жажда обладания, то есть та же ревность, но в начальной стадии – стадии захвата.
– А у ревности несколько стадий?
– Конечно, как и у любого другого чувства, у ревности есть несколько стадий: захват предмета вожделения, удержание – наиболее яркое представление ревности, и при утере – стадия попыток возврата. Впрочем, не о том мы говорим. Вот как ты меня с речей о нашем боге увел на чувства? Хотя при разговорах о Хаосе, ещё и не такое возможно…
– А почему у меня Лицо отобрал несколько артефактов?
– А потому, что они опасны не только для тебя самого, но и для окружающего мира. Да и потом, как-то это нечестно, когда один удачливый мошенник, который даже особо по хранилищу сам не ходил, а просто проехался внутри своего питомца, утащит из хранилища едва ли не десяток вещей. Нет, рекламу для нашего хранилища это создаст знатную, но дешёвый популизм, это не то, что нам нужно. Да и денег у нас вполне хватает.
– А зачем вы тогда вообще пускаете посторонних в своё хранилище?
– Ради развлечения. Скучно же, когда ничего и нигде в твоём ведомстве не происходит, вот мы и пускаем неких, особо отличившихся, внутрь одного из наших хранилищ, чтобы посмотреть, что ему удастся вынести и как он после с этим жить будет. Впрочем, обычно такой артефакт недолго остается в руках частных лиц и быстро попадает в различные коллекции или закрытые хранилища. Откуда он вскоре снова оказывается у нас.
– Как?
– Очень просто. Воры. Очень хорошие воры. ОЧЕНЬ хорошие. Можно сказать, лучшие. Иногда некоторые владельцы сами возвращают нам наши артефакты, дабы заручиться нашей поддержкой, но это единичные случаи, большинство почему-то надеются на свою систему охраны. Зря. Совершенно зря. Впрочем, все это неважно. Я так понимаю, ты хотел обсудить размер компенсации за изъятые у тебя артефакты?
– Э-э-э да, хотел бы.
– Что ж, в таком случае могу предложить тебе цербера.
– Цербера?
– Ну да, цербера, того двуглавого пёсика, что сидит на привязи у одного знакомого тебе мага, ведь вы, кажется, нашли с этой собачкой общий язык и ты хотел его себе. Стоимость его выкупа мы берём на себя. С тебя же снятие всех претензий по поводу изъятия у тебя артефактов, – видя моё желание что-то сказать, боровичок меня резко прервал, – Да-да, включая даже те, о которых Лицо не упоминал, но утащил. Они тебе тоже не нужны. Ну, что скажешь?