Но тут меня отвлекла от работы Наталья Петровна, подойдя, она сделала смущенное лицо и сказала:
-Саша, тут такое дело, тебе нет восемнадцати лет, и на сегодня ты уже отработал. Но у меня будет большая просьба, поработай, пожалуйста, до закрытия. Я уже поняла, что Лена не справится.
-Она хитро улыбнулась и подмигнула мне.
-Однако! Директорша у нас ушлая баба, моментом фишку просекла, - подумал я. - Когда только успела заметить мою работу, вроде в баре не появлялась.
-Без проблем, Наталья Петровна, - бодро ответил я. - Я тут подумал о некоторых изменениях в работе, хотелось бы завтра с вами о них поговорить.
-Конечно, Сашуль, обязательно поговорим, признаться, ты меня сегодня поразил. Ты точно нигде не стажировался до этого момента?- поинтересовалась она.
После того, как я заверил ее, что сегодняшний день для меня первый в такой роли, директорша, недоуменно пожав плечами, удалилась, не забыв сообщить, что после закрытия, мы были готовы по быстрому отчитаться за сегодняшний день.
Все шло неплохо, пока около семи вечера во входные двери начали громко стучать.
Вскоре они открылись, и до меня донесся голос бабы Насти.
-Ой, Валера, здравствуй, соколик. Леночку решил навестить? Ну, проходи, проходи, она сегодня в баре работает с мальчиком новеньким.
-Каким еще на хер мальчиком! - прозвучал в вестибюле пьяный голос. - Я б... п....покажу б... всяким уе-ам, куда они должны пойти.
Сразу после этого спича в бар ворвался крепко сбитый, плечистый парень.
-Это ты пацанчик к моей бабе клеишься,- с порога заорал он.
Ленка, собиравшая посуду на поднос, поставила его на столик и пошла навстречу своему хахалю.
-Валер, ну, перестань, это же просто работа, нас Наталья Петровна сюда отправила.
Однако парень не успокаивался. Отстранив девушку, он продолжил свои угрозы.
-Ты, шнурок! Слушай сюда. Весь город знает, что я проспект Ленина держу, а ты дерьмо сраное у меня девку уводишь!
Тут в бар зашли двое его друзей и стали успокаивать. Говорили они громко, не обращая внимания на окружающих.
-Таракан, перестань, сейчас Авдеева мусоровоз вызовет. Опять вечер пропадет. Пошли лучше посидим, а этому утырку после одиннадцати рыло начистим.
Они все-таки увели своего приятеля и уселись в общем зале. И пока не очень шумели.
Бледная Ленка предложила мне уйти, от греха домой и не нарываться на неприятности.
Я действительно подумывал так и сделать. Но потом решил кое-куда позвонить. Звонил я из кабинета Натальи Петровны, заодно уточнил у нее, не нужен ли нам вышибала.
Та, сначала не поняла, но, послушав разговор, даже решила остаться и посмотреть на моего кандидата.
Ближе к девяти часам в дверь черного хода уверенно постучали. Я стоял за стойкой, когда ко мне прибежала взволнованная директорша.
-Саша, ты кого пригласил! Там же бандюга настоящий стоит. Горилла! Я помню, как-то раз с ним в автобусе ехала. Так все там дрожали от страха.
Поняв, про кого она говорит, улыбнулся.
-Наталья Петровна, не переживайте, это наш будущий вышибала.
Пройдя к задним дверям, я уверенно открыл запор. Директорша, благоразумно, спряталась за мной, когда в двери шагнул гигант, похожий на юного Валуева. Его лицо пересекал уродливый шрам, а уши были в старых переломах За ним зашел еще один здоровяк, на голову ниже, но в плечах почти такой же.
По моему Наталья Петровна была близка к обмороку.
Тут гигант добродушно прогудел:
-Санек, ты, действительно, тут работаешь? А то я шел и все сомневался, может, кто-то так надо мной пошутил? А где Геныч? Он сегодня не работает?
Это был наш супертяжеловес, борец классик Вова Сякин. Абсолютно бесталанный, добродушный увалень. Наш тренер большей частью возил его на соревнования для морального подавления соперников, что часто удавалось. Увидев такого громилу, многие теряли самообладание.
Звонком мне посчастливилось его застать на тренировке. Когда я кинул взгляд на его спутника, мастера спорта по вольной борьбе Рифата Зиганшина, Сякин развел руками.
-Понимаш, Риф слышал наш разговор и увязался за мной, он тоже не прочь подработать вышибалой. Ты уж прости меня, балбеса. Мы еле-еле у Лебедева отпросились. Сам знаешь, он с тренировок никого не отпускает, мы отговорились, что тебе помощь нужна.
Наталья Петровна, слушая наш разговор, расцветала на глазах.
-Мужчины, вы, действительно согласны работать у нас? - спросила она, придя в себя.
Рифат задумчиво почесал лысеющий затылок.
-Это, дамочка, будет зависеть от зарплаты..
Ну, товарищи, - уже бодро продолжила она, обретя уверенность, что ее никто не собирается убивать, или насиловать. - Вы сможете работать через день, ужинать за символическую оплату, а насчет заработной платы, я подумаю, из каких ставок буду ее платить. Сами понимаете, официально вы будете совсем не вышибалами. Так, что прошу вас подойти завтра в удобное для вас время
Когда мы остались втроем, Вова спросил:
-А сейчас, что от нас требуется?
-Да ничего особенного, тут парнишки совсем края потеряли. Надо их в себя привести.
Сякин ухмыльнулся.
-Интересно сказанул, края потеряли. Никогда не слышал. Ну, пошли. Найдем им края и все остальное.
Когда в зал из дверей зашел хмурый Вова Сякин и, остановившись, обвел взглядом сидевших в нем посетителей, все разговоры разом оборвались.
Вова, аккуратно отодвинув люстру в сторону, прошел в зал, цепляя потолок бритой макушкой, и гулким басом спросил:
-Санек, так, кто тут шумел?
Те, на кого падал взгляд его, изуродованного шрамом лица, быстро опускали головы, надеясь, что шумел кто-то другой.
Я кивнул на троих парней, сидевших за крайним столиком.
В это время в зал зашел Зиганшин, габариты у него были не Сякинские, но тоже будь здоров.
Они оба уселись за указанный мною стол, зажав Тараканова с двух сторон.
-Ты вообще понял, придурок, на кого наехал? - ласково спросил Зиганшин.
-А чо, я вроде никого не трогал, и вообще спортсменов не касаюсь, - заюлил сразу протрезвевший Валера. Он моментом понял, кто с ним сейчас разговаривает.
Сякин нахмурился и даже мне, знающему его, как облупленного, реально стало страшно.
-Тогда чего ты моему товарищу по сборной, всякую х ..ню нес, дерьмом обозвал. За слова отвечать полагается. - Прорычал он.
Как троица не обделалась прямо за столом, не представляю. Но сидели они тихо- тихо. Сидевшие за соседними столиками мужики быстро свалили покурить. Случайно получить по голове никто не желал.
Приятели Тараканова тоже навострили лыжи, но я вовремя успел скомандовать:
-Сидеть!
Парни рухнули обратно на скамейку.
-Так, мы, того, не знали, что он боксер, - пытался оправдаться Тараканов
-Не боксер, а борец, призер чемпионата республики, между прочим, - поправил его Зиганшин. - Ты ему, гнида подзаборная, только на один удар, понял? Нашел на кого прыгать.
Он повернулся ко мне:
-Санек, нам этих мудил бить западло, от них уже попахивает. Они, по-моему, все поняли, и больше так не будут. Ведь не будете?
Троица единогласно закивала.
-Не будем, не будем.
-Ну и отлично, - воскликнул Рифат, - А сейчас валите отсюда, и учтите, что с завтрашнего дня мы тут стоим на дверях.
Парни, счастливые тем, что им не досталось люлей, вскочили и хотели забрать бутылку водки со стола.
-Со стола ничего не брать, - тихо сказал Зиганшин. Бросая ненавидящие взгляды на нас, троица скрылась в дверях.
Когда они исчезли, Рифат также тихо сказал мне:
-Забирай водяру в свой бар. Сам знаешь нам нельзя. Анатолий Владимирович узнает, нам пи... ц. А вот шашлычка мы бы с удовольствием отведали, ты как, Вова, не против?
-Не против, - пробурчал вечно голодный Сякин. Недаром ему на сборы выдавали двойное количество талонов.
Оставив их за поеданием шашлыков, принесенных улыбчивой Зиной, я вернулся за стойку.
Лена, с красными от слез глазами, насыпала кофе в кофеварку. Увидев меня, она шмыгнула носом и, прижавшись ко мне, снова заревела, обливая слезами мою манишку.
Посетители сидевшие у стойки с любопытством наблюдали эту сцену.
Я неловко погладил девушку по голове.
-Леночка, перестань, никто твоего Валеру не тронул, - попытался ее успокоить.
-А лучше бы тронули! - вскликнула Сафонова. - Он ко мне уже дней десять пристает, прямо с открытия. Каждый вечер приходит. Ужас, как надоел! Наталья Петровна два раза милицию вызывала. Так он на следующий вечер, как штык, снова здесь. Откуда только деньги берет. Хотела заявление на него написать, так участковый сказал:
- Елена Сергеевна, такое заявление принять не могу, вот если бы он вам угрожал, или, скажем, ударил, тогда мы бы дело завели. А он просто тебе симпатию свою высказывает. Не можем же мы человека арестовывать за то, что в любви признается.
Тут она зло добавила:
- А мне его любовь до фонаря. Конечно, если Валерка так бы к дочери участкового приставал, тот его точно посадил, а я же не его дочка.
Я понял, что излияния могут длиться долго и, хотя мне было приятно чувствовать прижавшуюся ко мне высокую девичью грудь, я отправил девушку в бытовку, привести себя в порядок.
Оба моих приятеля быстро расправились с шашлыками и засобирались домой. Но перед этим зашли попрощаться.
Зиганшин, подавая руку, сообщил:
-Знаешь, Санек, а ты здорово изменился. Я тебя видел последний раз в начале июня, когда ты с Лебедевым разговаривал, пацан, пацаном. Месяц всего прошел, ухватки мужика настоящего появились. Откуда, что взялось?
-Точно, - авторитетно подтвердил Сякин. - до нас с Рифатом никак не доходит, как ты ловко всех развел. В драку сам не полез, сообразил нас вызвать, и повернул так дело, что все довольны, кроме твоего Таракана. Хотя он тоже доволен, по мордам не получил. А уж Лебедев, как будет доволен, пока нас провожал, сто раз повторил, вы там ребята осторожней, посуды не наломайте, а если кого бить придется, то очень легонько, в четверть силы. А я разве так могу?
Сказав длинную для него фразу, Вова засмеялся, показывая свой кулак, размером с голову ребенка.
По правде, мне было приятно слышать эти слова. Парни ни на мгновенье не усомнились в том, что я вызвал их не из-за того, что испугался хулиганов, а поступил, как взрослый ответственный человек, чтобы решить этот вопрос кардинально. Да еще нашел им неожиданный приработок.
Ребята ушли, оставив меня в задумчивости. Оказывается, изменения в моем поведении для окружающих очень заметны. Недаром на выпускном вечере я пользовался таким успехом у девочек. Благодаря длинному языку Галины Васильевны они все знали, где я буду работать. Надо сказать, у них, моя будущая работа не вызвала такого неприятия, как у взрослых. И мои акции у них заметно выросли. По крайней мере, все кто меня приглашал на танцы, обещали заходить в бар на "огонек".
Я в это не особо поверил, но все же, отметил для себя.
Время приближалось к одиннадцати, Лена, попудрив носик готовила коктейли запоздалым посетителям, а у меня имелась более ответственная работа. Собрав пустые и полупустые бутылки, я, щелкая косточками счетов, определял, сколько заработали мы для советского государства, а сколько для своего кармана.
По итогам выходило не очень. Рубля по три нам с Леной удалось срубить. Но если еще посчитать практически целую бутылку коньяка и бутылку водки, которые я пущу в дело завтра, то для первого раза у меня все хоккей.
А в том, что клиентура не получает в коктейле десять - пятнадцать грамм водки или коньяка, ничего страшного, побольше льда и все в порядке, или сухим вином заполировать. Главное, товарищи - не наглеть! И не зарываться.
Думаю сегодня, Наталья Петровна ожидает от нас недостачи и приятно удивится ее отсутствию. Надеюсь, что она даже обрадуется. Не придется ей объяснять простодушному комсомольцу, что надо делать, чтобы работать без убытков и с прибылью.
Я рассчитывал, что попаду домой ближе к часу ночи, но оказалось, что для развозки работников имелся транспорт. Потрепанный пазик, подъехал как раз к закрытию. Мы в это время докладывали Зое, о своих достижениях. Наталья Петровна с Гиви Амвросиевичем покинули нас уже в девять вечера. Зоя, как профорг, и опытный работник, видавший виды, быстро проверила мои подсчеты, слегка удивившись отсутствию недостачи. Но ничего не сказала. Засим, все было закрыто, обесточено. После чего мы шустро полезли в автобус. Меня, как живущего на окраине, завезли домой последним.
В квартиру я зашел почти в двенадцать часов. Сразу, как меня "уговорили" поработать до закрытия, я отзвонился маме. Поэтому она не сильно беспокоилась. Но все же не спала и сидела на кухне, желая меня накормить.
-Ну, что доволен, - ехидно сказала она, глядя на меня. - Сам себе работу нашел, так, что не жалуйся теперь.
-Да я и не жалуюсь, -был мой ответ. - Кстати ужинать я не буду, боюсь, у меня пузо треснет, так мяса нажрался.
-Ну-ка дыхни, - приказала мама, - я слышала в кабаках трезвыми не работают.
Я дыхнул, и она разочарованно вздохнула.
-Странная ты женщина, - сообщил я маме. - А мне, к примеру, говорили, что в конструкторских бюро тоже керосинят, да еще и интрижки устраивают.
Несмотря на то, что на кухне было темновато, мамины покрасневшие щеки выдали ее раздражение.
-Ты на что намекаешь поганец? - завопила она, забыв, что батя видит десятый сон.
Да ни на что, - пожал я плечами, - в ресторане, между прочим, работают такие же советские люди, у них есть семьи, дети, а ты их скопом в алкаши записала.
-Ого! - воскликнул отец, заходя на кухню. -Сашка политинформацию матери читает.
-А ты чего разоралась? - раздраженно спросил он у жены.- Сын с работы пришел, трезвый, вон бидончик принес, наверно, что-то стырил?
-Ничего я не тырил, а купил.- ответил я.
-Это на какие шиши?- воскликнула мама.
-На свои, на какие еще.
-Хватит вам, - прервал нашу беседу батя, - что там у тебя в бидоне?
-Шашлык, Гиви Амвросиевич мне оставил - буркнул я.
Через минуту мой отец увлеченно ел шашлык прямо из бидона, даже не подогрев.
-Это я вовремя встал, - сообщил он, когда съел половину содержимого. - Эх, хорошо ара готовит!
-Да не ара он, а грузин, - поправил я
-А какая на хрен разница, - сообщил батя.- у нас все равны, что грузины, что хохлы, даже евреи. Нынче все мы русские.
-Это точно,- подумалось мне,- через пару- тройку лет Леонид Ильич об этом объявит на всю страну. Единый советский народ, понимаешь. И самое смешное, что люди поверят. Хорошо помню, сам искренне верил в эту лапшу. Даже с ушей не стряхивал.
Вот спроси меня сейчас, кто учился в твоем классе, дети каких национальностей? Да мы об этом понятия не имели. Никому до этого дела не было. Прошло всего двадцать три года, и начали увлеченно резать друг друга.
На какой-то момент, в душе возникло желание самому прирезать творца перестройки, пока он еще не в Политбюро. Но тут ход моих мыслей нарушила мама, обратившись к отцу.
-Ты Юра, зря так говоришь. Представляешь, на нашем рынке уже человек десять грузин торгует. Куда это годится? А через десять лет их там сколько будет?
Я засмеялся.
- Мама, какие же это грузины! Они сейчас слишком хорошо живут, чтобы на нашем рынке торговать. Это горцы из автономных республик, у них там в каждом ущелье своя нация имеется и на своем языке говорит. Вот и едут к нам деньги зарабатывать.
-Ты то откуда так осведомлен? - поинтересовалась мама. - В газетах такого материала не пишут. И, вообще, я гляжу, ты последнее время моду взял с родителями спорить. Иди-ка спать сынок. Завтра рано вставать.
-Ничего не рано,- сообщил я. - Завтра мне к одиннадцати часам нужно подойти, да и то, по комсомольским делам.
-У вас там комсомольская организация имеется? - поинтересовался отец, отодвигая опустевший бидончик.
-Имеется,- вздохнул я. - Перед вами ее будущий комсорг.