– Могу и помолчать, – покладисто согласилась девица. – И кофе могу тебе на дорожку сварить.
Почему-то от мысли о кофе Олегу стало еще хуже. Он нервно качнул головой:
– Не нужно. Я бы лучше чаю выпил. Мате. Если есть.
– Есть! Мне на Али-Экспресс прямо из Китая парни заказали.
Эта информация для Олега была абсолютно лишней. Он проигнорировал ее, тяжело оседая на стул. И только на задворках сознания мелькнула мысль о том, почему она сама себе не заказала чай. Мысль исчезла так же быстро, как и родилась, и Олег снова переключился на свои проблемы.
– Вот… осторожно. Не обожгись.
Олег кивнул, немного сдвигаясь в сторону. В животе заурчало, хотя аппетита не было совершенно. Его дико мутило. Размешивая в чашке сахар, мужчина думал о том, как же необратимо изменилась его жизнь. В одно мгновение он был низвергнут с небес на землю. Секунда, а после два года ада. С которым он так и не смог смириться, и привыкания к которому не произошло. Каждый прожитый день, будто новый виток агонии. И так уже сотни дней к ряду.
– У меня совсем нет еды. Только овсянка, будешь?
– Ты на диете, что ли? – Спросил просто так, чтобы не думать о важном. А она напряглась. Наступил на больную мозоль?
– С чего бы? Меня моя фигура устраивает. Так как, овсянку будешь?
Олег покачал головой из стороны в сторону. Пригубил чай. Осмотрелся. Небольшая комната, странный, как для девушки, интерьер. Хай-тек, или хай так… Непонятно. Кирпичные стены, покрытые белой краской, такая же белая компактная кухонная стенка и молочный диван, который наталкивал на мысль об отсутствии потомства у хозяйки квартиры. Потому что, когда они с Веркой делали последний ремонт, то единственное, на чем они оба сошлись без споров – было отсутствие марких цветов в интерьере. Ребенок и белый диван – понятия несовместимые. Это понимает каждый родитель.
– Тебе плохо? – Раздалось прямо над ухом, а теплая женская ладошка участливо легла на плечо.
– С чего ты взяла? – буркнул Олег, отстраняясь.
– Ты почернел. Мне так показалось… А может, это щетина… Не знаю, – принялась неловко оправдываться Юлька.
– Нормально все, – отмахнулся от девушки и сглотнул. Ему бы уйти. Нет сил даже смотреть на нее. Но ноги не держали. А тошнота только усиливалась. Наверное, не стоило пить этот чертов чай.
– Тебе все-таки нехорошо, – тяжело вздохнула девушка. – Не корчь из себя героя, иди… приляг.
– Жалеть меня вздумала?
– Нет. Хотела проявить участие.
– Добренькая, значит? – Он молол чепуху. И подначивал ее, лишь бы сказать хоть что-то, а не молчать. Молчание давило на виски. Удивительно даже, как остро, даже в таком состоянии, все же ощущалась неловкость. И стыд. Да, черт возьми, ему было стыдно.
– Стараюсь. В этом, знаешь ли, нет ничего плохого.
Угу. Кто ж спорит. Верка тоже такая была. Всем помочь, всех спасти… Хорошая она, да только больше не его. Забыть бы, вырвать с корнем. Сам виноват, ушел, бросил, оставил наедине с болью. И теперь расплачивается за собственную глупость. А все напоминает о ней. Даже эта совсем не похожая на бывшую жену девчонка.
– Ты меня осуждаешь? Скажи! – Спросил зачем-то и, видимо, даже ее поверг в шок. По крайней мере, Юлька плюхнулась на стул рядом с ошарашенным видом. А главное, ведь сам не понял, для чего задал этот глупый вопрос! По х*ену ему было мнение этой малолетки. По х*е-ну! Именно так, по слогам. Вот Верка ему не была безразлична, да только поздно теперь. Не его забота, как ему дали понять.
– Что?! Я… Нет, нет… Что ты. Я не осуждаю, наверное… И права не имею, – запинаясь, ответила девушка. Практически правду ответила, если уж на то пошло. Нет, он, конечно, поступил некрасиво. Возможно, кто-то сказал бы – грязно, но… Он ведь любил, наверное. Женщину, которая от него ушла… Люди всегда вытворяют всякие безумства во имя любви. Это их, вроде бы, извиняет… Или нет?
– Угу, ладно… Пойду я. – Олег подхватился резко, и тут же упал назад. К горлу подкатило. – Где туалет? – прохрипел он.
– Сразу за углом!
Мужчина вскочил и, прикрывая рукой рот, рванул к выходу. Здравствуй, Ихтиандр! В тридцать шесть, мать его, лет, он, как прыщавый школьник, обнимался с унитазом. И ведь не мешал ничего. Так, чистый вискарь. Очищенный. Американский. Прошедший уникальный процесс фильтрации древесным углем американского клена… Хреново-то как! Будь оно все проклято!
– Послушай… Олег, кажется? – Ну, надо же, оказывается, не только у него проблема с именами.
– Угу… – пробубнил мужчина, плеснув в лицо пригоршню холодной воды.
– Может, тебе душ принять стоит? И зубы почистить. Мне кто-то из мужиков говорил, что если зубы почистить, то лучше становится.
Олег кивнул. В душ и ему хотелось смертельно. Наверное, даже больше, чем просто уйти. Кивнул, соглашаясь.
– Я сейчас. Полотенце чистое принесу.
Ишь ты, какие церемонии. Полотенце чистое! Хорошая она все же девка. Хоть и бойкая на язык. Вера была не такой. И есть, да только не у него… У другого. Он вчера как раз отмечал первый месяц холостяцкой жизни. Тяжело это – праздновать, когда любишь. Еще тяжелее понимать, что сам виноват. Это ведь не она ему изменила, если уж говорить начистоту. Он… Он ушел, не справившись с гибелью сына. Оставил ее расхлебывать ситуацию, дезертировав с поля битвы. А она справилась! Его сильная Верка… И… не его.
– Вот, полотенце. Дверь на всякий случай не закрывай, – замялась хозяйка квартиры. – Вдруг тебе плохо станет…
Олег кивнул, забрался в душевую кабинку, включил прохладную воду. Хорошо. Вода смывала похмелье и прочищала мозги. Боль возвращалась. Мужчина устало прислонился лбом к холодному кафелю. Закусил костяшки пальцев, чтоб не завыть с тоски.
– Олег, с тобой все в порядке? – перекрикивая воду, обеспокоенно поинтересовалась Юля. Черт! Сколько времени он вот так простоял? Непонятно… В последнее время он все чаще выпадал из реальности. И только на работе ему удавалось хоть как-то концентрироваться. Он практически жил в офисе, не желая возвращаться в пустую квартиру. Вот недаром Вера хотела ее продать… Нужно было прислушаться к умному человеку, а не делать все на свой нос. От их дома, за который он так цеплялся, уже ничего не осталось. Ведь дом – это вовсе не стены. Дом – это то, что его наполняет.
– Все нормально. Я уже выхожу, – крикнул в ответ, и действительно закрутил краны. Это была не лучшая идея – занять единственную в квартире ванную, к тому же, совмещенную с туалетом, так надолго. Вдруг хозяйке по нужде приспичило? А он тут страдает. Выходи, Олег, выходи… Или Юлька и правда о нем беспокоится? Он уже и забыл – как это, когда кому-то не все равно, что с тобой. Забыл… А ведь когда беспокоились, то все воспринималось, как должное. А часто даже не замечалось.
Олег выбрался из душевой кабинки, обтерся принесенным девушкой полотенцем. Свою одежду надевать не хотелось – она воняла сигаретным дымом и чем-то таким, что невольно наталкивало мужчину на мысли о том, что блевал он не только утром.
– Юля! Йу-у-уль!
– Что? – Запыхавшийся голос за дверью. И чем она там занималась, интересно?
– У тебя нет какой-нибудь мужской одежды случайно? Чистой…
За дверью воцарилось молчание, которое затянулось настолько, что Олег уже, было, решил натягивать свое… Вонючее.
– Сейчас принесу, – вздохнула Юлька, и куда-то пошлепала. Квартира была совсем небольшой, поэтому девушка практически тут же вернулась. Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щелку ему просунули стопку белья. Так-так… Обычные растянутые трикотажные шорты на резинке, которые, скорее всего, были бабскими, и черная футболка с принтом всем известного виски округа Мур. Его-то он и пил… Вчера. Буль проклята эта бадяга! Футболку Олег натянул сразу, с шортами помедлил, но потом, все же, рассудил, что вряд ли его мужественность пострадает, если он их ненадолго наденет. В своей жизни он делал гораздо более немужественные вещи. Например, бросал женщину в беде, а потом подлостью и враньем пытался ее вернуть… Что ему какие-то бабские шорты?!
Голова снова закружилась, и вернулась тошнота. Покачиваясь, Олег вышел из ванной. Клубы пара вырвались наружу и проникли в небольшой коридорчик. Он действительно очень долго стоял под душем.
– Иди, приляг. Я перестелила тебе постельное.
И, видимо, не только это. Юлька еще и проветрила. И теперь Олега мелко-мелко потряхивало – похмельный озноб вернулся.
– Возьми одеяло, – снова вздохнула девушка, и даже помогла ему укрыться. Смешно. Он так сына прикрывал, когда тот был маленьким. Потом-то Димка отметал всякие нежности… Олег плотно сжал веки, чтобы невольные слезы не опозорили его еще больше, но Юлька расценила это иначе:
– Сейчас прикрою шторы. Будет не так ярко…
Олег молча кивнул, аккуратно переместился на бок. Солнце, и правда, вышло из-за туч, пока он принимал душ. Тут же шаркнули по карнизу шторы, и комната погрузилась в полумрак.
– Я выйду ненадолго в магазин, – донеслось до Олега сквозь дрему. Он кивнул, не потрудившись убедиться, что его реакцию заметили. Как Юлька уходила, мужчина уже не слышал, провалившись в сон, как в забытье.
Проснулся уже ближе к вечеру. В гораздо лучшем самочувствии, чем когда засыпал. Только вонь во рту и немного гудящая голова напоминали о событиях минувшей ночи. Юльки в комнате не было. Он встал, потянулся. Захотелось в туалет. На змеевике в ванной сушились его выстиранные вещи – синие джинсы и голубая рубашка в мелкую-мелкую клетку. Боксеры. Кхм… В пятницу в офисе у них был jeansday, и он, как и большинство его сотрудников, костюмом не озаботился. Хорошо. Джинсы с рубашкой привести в порядок гораздо проще. Да и выкинуть не жалко, в случае чего. Коснулся рукой одежды – сухо. Только на карманах штаны еще немного влажные – не смертельно. Прополоскал рот, переоделся. Вернулся в комнату, в которой переминалась с ноги на ногу хозяйка квартиры:
– Ты проснулся…
– Угу. Уже готов с вещами на выход…
– Хорошо, – с едва скрываемым облегчением вздохнула Юлька. – Только бульона выпей. Тебе нужно. Мне мужики сказали. И вот… – Кивок в сторону кастрюльки, – я сварила. Куриный. – Добавила неловко, просовывая руки в задние карманы джинсовых шорт. От этого движения, немаленькая грудь девушки выпятилась вперед. Она проследила за взглядом Олега, и тут же вынув руки из нычки, обхватила себя за предплечья – закрываясь от его взгляда. – Так ты будешь суп?
Олег пожал плечами и направился к столу у окна. Жрать, и правда, хотелось. А куда-то ехать поужинать – нет. Так почему бы не воспользоваться любезным предложением хозяйки? Юлька метнулась к шкафчику, извлекла из него тарелку, налила в нее пару половников, добавила рубленой зелени и подсушенных сухариков. Вкусно…
– С моей тачкой точно все хорошо? – активно работая челюстями, поинтересовался Олег.
– Даже лучше, чем могло бы быть, учитывая то, как ты ее заблевал.
Олег оторвал взгляд от тарелки. Уставился прямо на девушку. Вот и объяснения вонищи…
– Сильно?
– Угу. В автомойке ребятам пришлось повозиться. Ты, кстати, торчишь мне деньжат.
– Так она уже чистая? – тупил Олег.
– Да, когда я тебя выгрузила – отогнала машину в мойку. Говорю же, ребятам пришлось повозиться.
– Я мою свою машину только в одном месте.
– Ну, извините! – вспылила Юлька. – Ты был не в том состоянии, чтобы мне об этом поведать. Смею заверить, что та автомойка ничем не хуже твоей. За работу парней ручаюсь.
– Ладно-ладно… Не кипятись, – примирительно поднял руки кверху Олег. Юлька насупленно зыркнула и отвернулась к раковине. Дальнейший разговор не клеился, и между ними снова воцарилась неловкость. Олег доел, поставил тарелку в раковину и пошлепал к выходу. Натянул ботинки. В дверном проеме показалась девушка. Он пристально на нее посмотрел, отвел взгляд, но все же вынудил себя поблагодарить свою вчерашнюю добрую фею. Неизвестно, чем бы закончилась его пьянка, если бы не она:
– Спасибо тебе, Юля, и прощай. Я не такая уж неблагодарная свинья, как ты могла бы подумать.
Юлька не стала заверять его в обратном. Кивнула неловко головой и попрощалась. Олег вышел за дверь и, не оборачиваясь, пошел вниз по ступенькам.
Глава 3
После ухода незваного гостя, который, как известно, хуже татарина, Юлька еще долго не могла прийти в себя. Как и в тот раз, после их первой с Олегом встречи, когда девушка случайно оказалась в здании суда. Просто вечно занятая мать попросила отогнать ее машину на СТО. Юльке помочь единственному родному человеку было несложно. Вот она и слонялась по коридору, в ожидании окончания судебного заседания, в котором мама была занята. Процесс затянулся, чему Юлька не особо-то и удивилась. Так случалось частенько. Мама была очень педантичной в своей профессии. Понятия истины и справедливости для нее не были пустым звуком, как для большинства коллег. Нину Васильевну Грановскую знали, как честного, принципиального и неподкупного профессионала. Именно поэтому ее не особо любили. И не сказать, что это хоть как-то ее задевало. Вдоволь находившись, Юлька подперла стену, и от нечего делать стала разглядывать потолок. Она действительно не пряталась, и не подслушивала тот разговор. Ну, разве девушка была виновата в том, что ее не заметили за раскидистым кустом китайской розы, который стоял в коридоре, наверное, для красоты? Так вот, еще тогда Олег произвел на Юльку неизгладимое впечатление. Хорошее, или плохое – девушка так и не поняла, хотя не одну ночь потом размышляла над поведением мужчины. На первый взгляд, например, могло показаться, что Олег – настоящий злодей. А как иначе, если он от ревности готов был сорвать суд над убийцей собственного сына? И причинить тем самым боль той, кто этого суда добивалась потом и кровью. Суд над Григорьевым был событием резонансным, и несмотря на то, что Юлька никогда не интересовалась делами матери, об этой конкретной ситуации девушка была прекрасно наслышана. Поэтому как-то сразу сообразила, что к чему. И даже поначалу разозлилась на Савельева, посчитав его подлым и даже жестоким. Но потом почему-то подумалось, что это как же нужно любить, чтобы вот так отчаянно хотеть вернуть женщину?! Ведь он же наверняка и сына любил. И тоже хотел справедливого наказания для человека, сбившего его насмерть. Так чего ему стоило этим наказанием пожертвовать? Впрочем, со временем, Юлька начала склоняться к мысли, что это вовсе не любовь была всему виной. А банальная жаба. Типичная мужская позиция – ни себе, ни людям. А значит, все-таки жили в Олеге всякие нелицеприятные качества. На этом Юлька остановилась в своих размышлениях, и больше о мужчине не вспоминала. До того дня, когда повстречалась с ним на стоянке. И вот теперь снова он занимает все ее мысли.
В глубине квартиры раздался щелчок стиральной машины – достирала. Не забыть бы развесить белье, до того, как уйдет на работу. Тут же зазвонил телефон. Простые, домашние звуки, которые сопровождали каждое ее утро.
– Доброе утро, мама.
– Привет. Я звоню предупредить тебя, что сегодня на улице будет холодно. Обещают ноль, стремящийся к минусу, и порывистый ветер. Одевайся потеплее!
– Хорошо. Спасибо, что предупредила.
– Не за что, Курочка. Ты позавтракала?
Юлька вздохнула. Отчиталась о съеденном бутерброде, и подошла к окну. Поджав ногу, уселась на подоконник. Ей нравилось, сидя в тепле собственной уютной квартирки, наблюдать за бушующей за окном стихией, за людьми, спешащими по своим делам. Юлька вообще была созерцателем. А погода и правда не радовала. Серое, будто фольгой затянутое небо, мелкий-мелкий моросящий дождь, и пробирающая до костей сырость. Выходить из дома категорически не хотелось, но работу никто не отменял. Да и нравилась она Юльке, чего скрывать? Нравилось копаться в машинах… С этими девочками у нее не было никаких проблем. Она умела с ними ладить так, как никто другой не умел. Даже парни, работающие с Юлькой бок о бок. Разве что дядя Леша. Тот вообще ее многому научил, когда девушка только пришла в профессию. Другие ее желания работать автослесарем не понимали, и советовали выбрать более подходящую для молодой девушки работу. Пойти на курсы парикмахеров, или что-то типа того. И только дядя Леша, ничему не удивляясь, целую неделю пристально за Юлькой наблюдал. А потом без всяких просьб взялся ее обучать – проверку Юля прошла. С тех пор она и трудилась в должности автослесаря. Последние два года – на себя. Дядя Леша помог ей выкупить небольшую автомастерскую, так что нынче они были полноправными партнерами вместе с еще одним талантливым парнем – Антоном. Тоха специализировался на электрике, и был специалистом от Бога. Отличная у них подобралась команда.