– Да уж, – вздохнул Дик. – Намучаешься с этими родственниками. Но, слава богу, наконец-то мы в доме одни! Джоанна не в счёт. Вот кто настоящий гений! По булочкам и сладким пирожкам.
– Кстати, пора посмотреть, что она там сегодня приготовила, – сказала Джордж. – Я уже проголодалась.
– Я тоже, – поддержал Дик.
– И я! – воскликнула Энн.
И вся компания в мгновение ока переместилась на кухню.
– Только не говорите, что хотите есть! – всполошилась Джоанна, добродушная толстушка, которая была в Киррин-Коттидж и кухаркой и служанкой одновременно. – Я ещё ничего не готовила, а кладовка для вас сегодня закрыта.
– Ой, Джоанна, это почему? – расстроился Дик. – Что мы такого сделали?
– Не знаю, может, пока ничего не сделали. Может, и ваша вечно голодная собака пока ничего не сделала. Но в прошлый раз, когда я оставила в кладовке мясное рагу, говяжий язык и только что испечённый вишнёвый пирог, всё это куда-то подевалось. Я приготовила всё впрок, потому что на следующий день собиралась заночевать у себя в деревне. И что же я увидела, когда вернулась поутру? А ничего. Пустую полку.
– Мы думали, это для нас, – сказал Джулиан, немного оскорбившись, что их обвинили чуть ли в воровстве.
– Вы думали? Вот и хорошо. Впредь думать не будете, – строго ответила Джоанна. – Кладовку я закрываю на ключ. Может, и открою когда, но отныне вам туда хода нет!
Дети вышли из кухни, повесив головы. Понурый Тим следовал за ними по пятам.
– Пойдёмте, что ли, на берег, – предложил Дик. – Я же говорил вам, что готов купаться в море хоть шесть раз на дню, пора опробовать водичку. Пошли?
– Предлагаю заглянуть по дороге в сад и нарвать слив, – сказала Энн. – Возьмём их с собой и будет там есть. С голоду точно не умрём. А ещё можно будет купить мороженое, по пляжу ведь наверняка уже ходит мороженщик. А сейчас переодеваться! Только поверх купальных костюмов обязательно наденьте рубашки с длинными рукавами и джинсы. Сегодня такое солнце, что можно легко обгореть.
Вскоре ребята были на пляже. Раздевшись, они не сразу растянулись на горячем песке, а сначала вырыли каждый для себя небольшие углубления, чтобы можно было лежать в прохладе, как в ванне. Тим тоже принялся рыть себе ямку.
– Не понимаю, и чего это Тиму так стараться? – лениво проговорила Джордж. – Он ведь всё равно займёт моё лежбище или одно из ваших, пока мы будем купаться. Правда, Тимми?
Тим завилял хвостом и ещё яростнее стал рыть свою яму. Песок фонтаном летел из-под его лап… и прямо на ребят!
– Тим, Тим, остановись! Фу! – возмутилась Энн, стряхивая с себя песок. – Что ты делаешь? Я стараюсь, а ты мне мешаешь! Вот, засыпал мою ямку!
Тим нехотя повернул голову и поболтал своим длинным мокрым красным языком. Он придирчиво поглядел на лежбище Энн, потом судорожно сглотнул и снова принялся рыть свою яму. Через минуту он бухнулся на мокрое дно, прижался голым животом к холодному песку, утвердил подбородок на краю ямы и блаженно закрыл глаза. Кажется, он впервые понял, что такое счастье.
– Глядите, он улыбается, – сказала Энн. – Никогда не видела, чтобы собаки улыбались. Тимми, ты всё же очень милый!
«Гав», – буркнул Тим, не открывая глаз и не поднимая головы, что в данном случае значило: «Это я и сам знаю». Впрочем, Тим быстро понял, что так отвечать невежливо, и извинительно завилял хвостом. Песок полетел Дику и Джулиану в лицо. Те запротестовали, замахали руками и отвернулись.
– Тимми, не шевелись! Лежи тихо!
Тим был не против. Он задремал и даже не повёл ухом, когда Дик предложил всем перекусить.
– Энн, достань сливы. Мы их съедим, а потом пойдём купаться. Постойте-ка! Смотрите!
По пляжу шли двое. Взрослый и ребёнок. Дик сразу определил, что мальчик – беспризорник. Уличный бродяжка, грязный оборвыш.
Но и мужчина выглядел ненамного лучше. Он шёл, заметно шатаясь, сутулясь и волоча правую ногу. Одет он был затрапезно. У него был нездоровый цвет лица, волосы всклокочены, усы топорщились, однако его маленькие глазки ещё не утратили живость и остроту. Они внимательно изучали пляж и особенно линию прибоя. Эти двое собирали всё, что за ночь выбросило море.
Мальчик держал в руках коробку, в которую он складывал полезные находки. Ноги в рваных разболтанных ботинках были мокрые.
– Какие же они грязные, – сказал Дик. – Надеюсь, они не подойдут к нам близко. Мне кажется, я даже чувствую их запах…
Бродяги прошли вдоль пляжа, потом развернулись и пошли обратно. И вдруг, к общему неудовольствию ребят, направились прямо к ним. Не доходя метров десять, они молча сели на песок и стали смотреть на море. Тим приподнял морду и глухо зарычал. Мальчик не обратил никакого внимания на собаку, а вот взрослый беспокойно зашевелился.
– Принесла же нелёгкая! Ну да ладно, давайте, что ли, искупаемся, – предложил Джулиан в раздражении. Конечно, приятного в этом было мало. В распоряжении бродяг был целый пляж, а они зачем-то пожаловали сюда.
Когда, искупавшись, ребята вернулись к себе, мужчины уже рядом не было, но юный оборвыш всё ещё ошивался тут. Мало того, он захватил песчаную ванну Джордж и нагло в ней возлежал.
– А ну пошёл отсюда! – грозно сказала Джордж. – Это моё место!
– Твоё? – протянул мальчик нараспев.
– Моё. Ты и сам знаешь.
– Ничего я не знаю. Оно было ничьё, а теперь стало моё, – лениво ответил мальчик. В голосе его не было грубости.
Но Джордж схватила захватчика за руку и попыталась выдернуть его из ямы. Тот немедленно вскочил на ноги и принял боевую стойку. Джордж тоже выставила кулаки и приготовилась к драке. Тут вмешался Дик.
– Не надо, Джордж. Не девчачье это дело, – сказал он и повернулся к нахалу: – Ну, ты! Вали отсюда! Убирайся подобру-поздорову.
Но вместо ответа мальчик молча нанёс удар Дику в челюсть. Дик от неожиданности растерялся, правда, лишь на долю секунды. Он размахнулся и от всей души вмазал обидчику. Тот кубарем полетел на землю. Поднявшись, бродяжка встряхнул кучерявой головой и, держась за челюсть, возмущённо произнёс:
– Ах так! Большой, да? Нечестно бить того, кто меньше тебя. Я буду драться вот с ним! – И он показал на Джордж.
– Нет, не будешь, – спокойно ответил Дик. – Ты не будешь драться с девчонкой. Потому что она девочка.
– Да ла-а-дно, – недоверчиво протянул мальчик. – Он просто трус, а ты его выгораживаешь. Но даже если и так, с тобой я драться не буду.
– Это почему?
– Потому что ты не имеешь права.
– Это почему?
– Потому что я тоже девочка.
– Что?! Ну, тогда и я девочка! – тотчас подлетела к ней Джордж. – Поэтому я могу!
Дело принимало интересный оборот. Две девочки стояли друг против друга, сжав кулаки и воинственно вскинув головы. Ещё минута – и они сцепятся. О, как удивительно они похожи! Джулиан даже невольно улыбнулся, потому что и у той и у другой были стриженые курчавые волосы, веснушки на носу и одинаково сердитое выражение лица.
Джулиан встал между ними.
– Бой отменяется, – сказал он Джордж, а потом повернулся к бродяжке: – А ты и правда иди отсюда. Слышишь меня? Уходи!
Бродяжка с удивлением посмотрела на почти взрослого парня и вдруг ни с того ни с сего разрыдалась. Потом медленно отошла по песку в сторону и тогда уж побежала.
– Действительно, девчонка, – удивился Дик. – А так сразу и не скажешь. Хотя ничего, смелая. Не побоялась выйти против меня. Надеюсь, мы её больше не увидим.
Зря он надеялся.
Глава 3
Лицо в окне
Вся пятёрка опять заняла свои прохладные места. Дик потрогал челюсть.
– Вот ведь чертовка! – произнёс он едва ли не с восхищением. – Приложила знатно. Теперь будет болеть.
– Жаль, что Джулиан помешал мне задать ей как следует, – продолжала сердиться Джордж. – Она же намеренно заняла моё место. Нахалка! Никакой совести!
– Ну хватит, Джордж. Тебе уже надо прекращать драться, – мягко проговорил Дик. – Ты можешь ещё, конечно, вести себя, как мальчишка. Одеваться, как мальчишка, лазать по деревьям и всё такое. Только пора с этим завязывать. Ты не мальчик. Ты девочка.
Дик старался говорить мягко, осторожно, но Джордж всё равно обиделась.
– Зато я не реву, как другие девчонки, и не убегаю в слезах, когда получаю сдачи!
– Верно, ты не ревёшь, – согласился Дик. – У тебя есть характер. Не каждый мальчишка может этим похвастаться. А мне вот немного стыдно, что я её ударил. В первый раз в жизни я ударил девчонку и хочу надеяться, что в последний.
– А я даже рада, что ты её треснул, – сказала Джордж. – Она противная. Противная и гадкая. Ещё раз увижу её, сама ей всё скажу!
– Не скажешь.
– Не скажу?
– Не скажешь, потому что не увидишь. Ей здорово сегодня досталось, так что она вряд ли здесь появится.
– Да хватит вам уже! – вмешалась Энн и кинула в спорщиков песком. – Джордж, ну чего ты завелась? Не начинай! Не надо портить такой чудесный день.
– Глядите, вон мороженщик, – переключил внимание ребят Джулиан. Он привстал и полез за деньгами в непромокаемый карманчик плавок. – Предлагаю для начала всем по одной порции, а там посмотрим, идёт?
«Гав!» – первым выразил согласие Тим и утвердительно постучал хвостом по земле.
– Вот именно! – засмеялся Дик. – Каждому, и Тимми тоже. Хотя, вы знаете, кормить собаку мороженым – пустая трата денег. Тим же не лижет мороженое, как мы, а глотает, как кусок мяса. Или будто муху. Клац – и нету!
Тим клацнул свою порцию мороженого именно так, как обрисовал Дик. После этого он подошёл в своей хозяйке и, вывалив язык, стал страдальчески смотреть, как ест Джордж.
Джордж оттолкнула пса:
– Нет, Тимми, нет. И не проси. Не дам даже лизнуть. Иди в свою яму, если тебе так жарко.
Тим тяжело вздохнул и отправился выпрашивать мороженое у Энн. Эта добрая девочка протянула ему кусочек на ладошке. Тим в благодарность облизал всю её ладошку и сверху и снизу. А потом сел с ней рядом, почти прижавшись.
– Тим, уйди! Ты дышишь на моё мороженое, и оно от этого тает ещё быстрее! Иди вон к Джулиану и дыши там!
– Попробуй только подойди, обжора, – пригрозил Джулиан.
Так прошло утро. Ни у кого из ребят не было часов, и они вернулись домой раньше времени. Джоанна была по-прежнему не очень приветлива, да и время ланча ещё не наступило.
– Чего вы явились в такую рань, я ещё даже уборку не закончила, – ворчала кухарка, ожесточённо работая шваброй. – Сейчас только десять минут первого, а кормить я вас должна в час. Ровно в час!
– Всего десять минут первого? – удивилась Энн. – А мой желудок говорит, что уже все два.
К счастью, оставшиеся пятьдесят минут должны были когда-нибудь пройти, и они прошли. Джоанна, хоть и не переставала ворчать, но потрудилась на славу.
– Смотрите, сколько еды! – И Энн начала перечислять: – Тут и холодная буженина, и говяжий язык, и жареные бобы со свёклой и луком. Всё со своего огорода. Помидоры, огурцы, яйца…
– Вот это да! Это я люблю, – сказал Дик, усаживаясь за стол. – А где же пудинг?
– Вон там, на шкафу, – показала Энн. – Настоящее бланманже! Свежие фрукты в сладком желе. Как же я хочу всё это немедленно съесть!
– Только не давайте собаке буженины и языка! – пригрозила Джоанна. – У меня для неё припасена кость. Пошли, Тимми, со мной!
Тимми хорошо знал слово «кость» и весело потрусил за кухаркой. Ребята слышали, как они разговаривали на кухне. Вернее, говорила Джоанна, а Тим грыз. Но звучало это как диалог.
– Какая она всё-таки добрая, наша Джоанна, – сказал Дик. – Добрая и хорошая.
– И Тим хороший, – добавила Энн. – Один другого стоит. Оба лают, но не кусаются.
– Тимми кусается, – поспорила с этим Джордж, дотягиваясь до очередного помидора. – Кусается и ещё как! Его зубы не раз нас всех выручали.
Пока они ели, они вспомнили немало приключений, когда безрассудная смелость и острые зубы Тима приходились как нельзя кстати. Тим меж тем вернулся в столовую и растянулся у ног Джордж, положив голову на лапы.
– Прости, друг, – сказал ему Дик, – ничего больше не осталось. Мы всё слопали. Только не говори, что ты успел сгрызть кость.
Тим и не говорил. И так всё было понятно. Он вздохнул и закрыл глаза. Вообще-то он был уже счастлив. Он неплохо поел и теперь находился рядом с той, кого любил больше всех на свете. Голова собаки коснулась босой ноги Джордж.
– Тим, ты меня щекочешь, – сказала Джордж, поджав на ноге пальцы. – Твои усы такие колючие, просто бр-р. Энн, передай мне, пожалуйста, вон тот помидорчик.
– Джордж, ты не лопнешь? Это уже пятый.
– А ты считала? Сколько хочу, столько и ем. Они ведь все из нашего огорода!
Неплохо насытившись, ребята вернулись на пляж и прекрасно провели там остаток дня. Они купались, играли, снова лежали в прохладе своих песчаных ванн и снова купались и играли.
Джордж несколько раз окидывала взглядом пляж, но, к счастью, нахальная бродяжка там больше не появлялась. К счастью, для неё, для бродяжки. Ибо Джордж всё ещё не остыла от утренней стычки. Она рвалась в бой. Если не на кулаках, то хотя бы на словах.
В этот день все очень утомились и отправились спать рано. Джулиан вовсю зевал, когда Джоанна принесла им в комнату какао с печеньем и сказала, что, раз они такие уставшие, то она сама закроет дом.
– О нет, спасибо, Джоанна, – ответил Джулиан. – Это мужская работа. Я спущусь и закрою двери и проверю все окна.
– Ну и ладно, – сказала Джоанна и вернулась на кухню, где разбила кочергой тлеющие угли в печи, а потом тоже отправилась спать.
Ребята забрались в кровати. Тим, как всегда, лёг в ногах Джордж. Джулиан пошёл закрывать дом. Этот подросток чрезвычайно ответственно подходил к любому делу. Джоанна знала, что он не оставит ни одной не запертой на засов двери и ни одного окна не защёлкнутым на щеколду. Кухарка также слышала, как Джулиан необычно долго возился с небольшим окном в комнате, которая называлась буфетной, а потому не поленилась спуститься к нему.
– Джулиан, оставь его! – крикнула она. – Это оконце не закрывается. Там рама разбухла, и её перекосило. Оставь, оно слишком маленькое, чтобы в него мог кто-нибудь пролезть.
Окошко действительно было очень маленьким и больше походило на форточку. Джулиан перестал с ним бороться и, крикнув в ответ «хорошо», отправился наверх. Он вошёл в спальню, громко зевая, что Дик заразился о него зевотой. Девочки, чья комната была за стеной, услышав их дружный зёв, рассмеялись:
– Джулиан! Дик! Хватит вам, ложитесь уже. Спокойной ночи! Сегодня вы будете спать как сурки! Даже если вдруг ночью заберётся грабитель, вы ничего не услышите.
– Для грабителей у нас есть Тим, – откликнулся через стену Джулиан. Он теперь стоял возле раковины и чистил зубы. – Это его работа – сторожить дом. Правда, Тимми?
«Гав!» – громко ответил Тим, который уже успел устроиться на кровати Джордж. Родители запрещали дочери брать собаку в постель, на что та отвечала, что она бы с радостью не делала этого, вот только Тим категорически не хочет её слушаться.
Через минуту все уже крепко спали. Дети так убегались за день, что даже не поговорили, как всегда перед сном. У них едва было сил пожелать друг другу спокойной ночи. Правда, Тим немного покряхтел и поворочался в ногах у Джордж да потом ещё полизал вынырнувшую из-под одеяла пятку хозяйки, пока она не скрылась обратно. Взамен Джордж высунула руку и потрепала пса по голове. Такие отношения Тим очень ценил и с благодарностью положил свою тяжёлую голову на колено Джордж.
Ночь была тёмной. Луна ещё не взошла. По небу растянулись тяжёлые чёрные тучи. В их просветах изредка мигали одинокие звёзды. Было тихо – в том смысле, что не слышалось никаких иных звуков, кроме шума ветра в ветвях деревьев и далёкого гула моря, где непрерывно накатывались на берег волны. Не пели птицы, потому что был уже август, и даже ёжики не шуршали в саду, разгребая сухие опавшие листья, под которыми обычно всю ночь искали червей и улиток.
Внезапно Тим проснулся. Он приоткрыл один глаз, потом другой. Приподнял ухо. Ему показалось, будто он что-то услышал, но он не был уверен и продолжал лежать неподвижно.