Не богатырское это дело – хвастаться. «Такая похвальба, – читаем у В. Я. Проппа, – показывает, что Дунай, несмотря на удачу своего предприятия, не переродился в подлинного героя, которому было бы место среди киевских богатырей» (Пр. С. 145).
Хвастовство погубило Дуная. Он стал хвастаться своей меткостью в стрельбе из лука. Дело кончилось тем, что он сначала убил свою жену, а потом и себя. Вот каким был эпилог:
Михайло Поток
На пути к богатырству Михайло Дунаевич Поток (Михайло Иванович Потык) ушёл значительно дальше Дуная. Он храбр. Его любят киевские богатыри. Он исправно исполняет поручения Владимира. Но всё это рушится после встречи с белой лебедью, которая оказалась красной девицей по имени Авдотья Леховидьевна (Марья Лебедь белая). В одно мгновение Поток теряет голову от страсти к ней. Без всяких раздумий он на ней женится и живёт с нею, как во сне, полтора года. Но случилось горе:
Вместе со своим конём и сбруею ратною Поток опускается в могилу своей жены и оживляет её с помощью живой воды. Между тем Авдотья Леховидьевна оказалась ведьмой. Она приколдовала Потока. С её чарами он справиться был не в состоянии. Этого достаточно, чтобы исключить Потока из числа подлинных киевских богатырей.
Злая жена-колдунья превращает Потока в камень. Его обращает в человека Микула Селянинович. Но даже и после этого он не в состоянии справиться с колдовскими чарами. Обратившись человеком, перво-наперво он вспоминает о своей искусительнице:
Пропала богатырская головушка! «Богатырь, побеждённый любовным порывом, – подытоживает В. Я. Пропп, – в эпосе не может изображаться как герой в собственном смысле этого слова» (Пр. С. 118).
В поздних былинах Михайла Поток чудесным образом возрождается. В плеяде киевских богатырей он становится её равноправным членом.
Добрыня Никитич
Ни в Святогоре, ни в Волхе, ни в Дунае, ни в Потоке мы ещё не обнаруживаем подлинных богатырей. Они ещё не обладают необходимыми качествами настоящих русских богатырей, главное из которых – быть героическим защитником Русского государства. Первым подлинным русским богатырём становится Добрыня Никитич (Микитинец) – главный герой киевского периода в древнерусском былинном творчестве. Среди всех киевских богатырей он больше всех приблизился в этот период к идеалу русского богатыря. В следующий, владимиро-суздальский, период ему на смену придёт Илья Муромец.
В летописях описывается исторический Добрыня – дядя киевского князя Владимира, его воспитатель и первый советник. В «Википедии» читаем: «Владимир захватил перешедший на сторону Киева Полоцк, перебив семью правителя города князя Рогволода, причём по совету своего дяди Добрыни Владимир сначала изнасиловал Рогнеду на глазах её родителей, а затем убил её отца и двух братьев. Княжну Рогнеду, просватанную прежде за Ярополка (родного брата Владимира. – В. Д.), он насильно взял в жёны. Именно отказ Рогнеды на сватовство Владимира и вызвал его месть: княжна считала недопустимым выйти замуж за сына наложницы, коим был Владимир (он был сыном князя Святослава и его рабыни Малуши. – В. Д.). Её слова “не хочу розути робичича” (“не хочу разувать раба”) согласно славянскому обычаю разувания супруга сильно унизили Владимира и Добрыню, так как намекали на статус матери Владимира (сестры Добрыни)».
Летописный Добрыня был активным сподвижником киевского князя. До нашего времени сохранилась пословица о том, как по приказу Владимира вместе с Путятой он крестил новгородцев: Путята крестил их мечом, а Добрыня – огнём. Эта пословица свидетельствует о том, что христианизация Киевской Руси осуществлялась насильственно. Народ ей оказывал сопротивление. Приходилось применять насилие.
В. Ф. Миллер и Б. А. Рыбаков высказали мнение о том, что летописного Добрыню следует считать прототипом былинного Добрыни. В. Я. Пропп и В. Н. Путилов это мнение отвергли. Вот что по этому поводу писали наши выдающиеся фольклористы:
«Добрыней звали дядю Владимира Святославича. О нём есть известия в летописи; говорится, в частности, что он помогал насаждать христианство. На основании летописных данных некоторые учёные считали исторического Добрыню прототипом былинного героя. Однако для таких сопоставлений нет серьёзных оснований. Совпадение в именах объясняется тем, что в древней Руси имя Добрыня было очень распространено (на основании сохранившихся документов можно назвать до семидесяти человек, носивших это имя). Добрыня-богатырь – не историческое лицо, а образ, созданный народной фантазией» (ПП. С. 34).
В былине «Добрыня и Змей» образ Добрыни выглядит не столько былинным, сколько сказочным. Добрыня в ней сражается со Змеем – героем, который со временем целиком переместится в сказки.
Несмотря на запрет матери, Добрыня решил искупаться в Пучай-реке.
Не удалось Змею победить Добрынюшку. Молодой богатырь победил Змея без оружия, которое осталось на берегу. Он победил его колпаком, который нашёл на крутом береге.
Он ещё и жалостливый был. Сжалился над Змеем и отпустил его живым. Но Змей есть Змей! Недолго думая, он унёс из Киева племянницу князя Владимира Забавушку Путятичну. Прибыл Добрыня в Киев-град. Взмолился киевский князь:
Пригорюнился Добрынюшка. Пришёл к матери жаловаться. Та его успокоила: «Утро мудреннее живёт вечера». Мать худого не скажет. Так оно и оказалось! Добрался Добрыня на следующий день до змеиных нор и освободил прекрасную Забаву Путятичну.
Стал Добрыня служить киевскому князю верой и правдою. Он стал богатырём не только по силе тела, но и по силе духа.
1.2.3. Владимиро-суздальский период
Данный период в истории былинного сочинительства на Руси, по В. П. Аникину, охватывает время с середины XII в. до конца XIII. Это было страшное время – время удельной раздробленности Древней Руси, по существу утратившей своё государственное единство, и начала татаро-монгольского ига.
Во второй половине XII в. Киевское княжество уступает своё верховенство на Руси Суздальскому княжеству, во главе которого долгое время был сын Владимира Мономаха Юрий Долгорукий (1090 гг. – 1157). Его считают основателем Москвы (1147).
В 1157 г. Андрей Боголюбский (1111–1174), сын Юрия Долгорукого и половецкой княжны, перенёс столицу своих владений, унаследованных от отца, из Суздаля во Владимир. Он был первым великим князем всей Руси, отказавшимся жить в Киеве, который был им покорён в 1169 г.
В. О. Ключевский писал: «До сих пор звание старшего князя нераздельно соединено было с обладанием старшим киевским столом. Князь, признанный старшим среди родичей, обыкновенно садился в Киеве; князь, сидевший в Киеве, обыкновенно признавался старшим среди родичей. Андрей впервые отделил старшинство от места: заставив признать себя великим князем всей Русской земли, он не покинул своей Суздальской области и не поехал в Киев сесть на стол отца и деда» (Ключевский В. О. Краткое пособие по русской истории. М., 1992. С. 55).
Возвышение Владимиро-Суздальского княжества продолжилось при младшем брате Андрея Боголюбского Всеволоде Большое Гнездо (1154–1212). Прозвище Большое Гнездо он получил за большое потомство: у него было 12 детей. О его могуществе писал автор «Слова о полку Игореве». Он обращается к нему с такими словами: «Великий князь Всеволод! Не мыслию лишь тебе б прилететь издалека отчий престол поблюсти! Ты ведь можешь Волгу вёслами расплескать, а Дон шлемами вычерпать!» (Фёдорова М. Е., Сумникова Т. А. Хрестоматия по древнерусской литературе. М., 1994. С. 61).
Этот призыв – свидетельство первого бедствия, пришедшего на Русь, – её государственной раздробленности. Вторым бедствием стало нашествие на неё в 1237–1240 гг. монгольских полчищ во главе с Батыем. Это нашествие – начало татаро-монгольского ига, которое продолжалось почти 250 лет. В самом его начале был опустошён Киев. Он был захвачен монголами во второй половине 1240 г.
В период удельной раздробленности русские люди мечтали о возрождении единого государства. Их мечты нашли отражение в былинах. В качестве образца единого государства русский народ в это время воспринимал Киевскую Русь, какой она была во времена правления князя Владимира.
В. Я. Пропп писал: «В печальную эпоху феодальной раздробленности эпический Киев служил знаменем единства, к которому стремился народ. Это объясняет нам многие особенности былин. Становится понятным, почему герои самых различных областей тяготеют к Киеву, хотя ни один из основных киевских богатырей не родился в Киеве» (Пр. С. 61).
Большая часть наших былин входит в киевский цикл. Их объединяет бывшая столица древнерусского государства – Киев. Но эти былины направлены не в прошлое, а в будущее. У В. Я. Проппа читаем: «Эпос киевской эпохи отражает не события той эпохи, но прежде всего идеалы и стремления народных масс той эпохи. Народ, возвеличивая киевскую эпоху, стремился не к реставрации Киевской Руси, а смотрел вперёд, стремился к единству, которое Киевская Русь начала осуществлять, но не довела до конца» (там же).
Былинные сказители идеализировали Киевскую Русь, какой она была при Владимире. Они восхваляли её могущество. Б. А. Рыбаков писал: «Величественные и торжественные напевы русских былин донесли до наших дней живой песенный сказ о могуществе Руси при Владимире Святославиче, о степных богатырских заставах, о трудных битвах с кочевыми ордами» (Рыб. С. 51).
В былинах, которые стали создаваться во владимиро-суздальский период, новые богатыри встречаются в Киеве со старыми – Святогором, Волхом (Вольгой), Дунаем, Потоком, Добрыней и др. Самыми известными богатырями этого периода стали Илья Муромец и Алёша Попович.
Илья Муромец
Самым плодотворным периодом в былинном сочинительстве Б. А. Рыбаков считал конец Х в. К этому периоду он относил появление в былинах образа Ильи Муромца. Но он не указывал на конкретное лицо, которое могло бы восприниматься как его прототип. Он лишь предполагал, что образ богатыря из простого народа имеет историческую основу.
Б. А. Рыбаков писал: «Историческую основу образа Ильи Муромца и первичных былин его цикла мы должны искать в русской действительности времени Владимира, когда князь, нуждающийся в воинах и боярах, переселял с севера тысячи людей, а победителей в важных поединках делал из простых ремесленников “великими мужами”, т. е. боярами. Если об этом писали с чувством княжеские летописцы, то сам народ должен был ещё с большим чувством петь об этих героях» (Рыб. С. 99).
Если Б. А. Рыбаков считал XII–XIII вв. временем угасания былинного жанра, то В. П. Аникин, напротив, расценивал это время как расцвет былинного творчества. Его главное достижение, по его мнению, – былинный цикл об Илье Муромце (Ан. С. 305).
Илье Муромцу по праву принадлежит центральное место среди русских богатырей. Его старшинство признаётся всеми богатырями. О нём создано былин намного больше, чем о любом другом русском богатыре. Это не случайно. Если Добрыня – знатного происхождения, а Алёша – духовного, то Илья – крестьянского.
К народу Илья был ближе других богатырей. В былинах о нём лучше всего выражена народная точка зрения на русского богатыря. Вот почему именно Илью сказители рисуют не только борцом с внешними врагами (всех их в былинах чаще всего называют татарами), но и с внутренними. Он способен взбунтоваться против самого киевского князя Владимира.
В. Я. Пропп писал: «Образ Ильи – наиболее зрелое и наиболее совершенное создание русского эпоса… Только могучий народ в одну из решающих эпох своей истории мог создать этот монументальный и величественный, но вместе с тем простой в своей человечности образ национального героя. Основная черта Ильи – беззаветная, не знающая пределов любовь к родине. Этим определяются и все его остальные качества. У него нет никакой “личной” жизни вне того служения, которому он себя всецело посвятил: вне служения Киеву и Руси» (Пр. С. 215).
О том, какие качества Ильи определяются его основной чертой – любовью к родине, написали В. В. Иванов и В. Н. Топоров: «В нём подчёркивается сила, мужество, верность, надёжность, трезвость, мудрость, опытность, справедливость, конструктивность многих его действий и даже известное миролюбие. Основной эпитет Ильи Муромца в былинах “старый”, “старой” (изображение седобородым стариком, едущим по полю на белом коне) подчёркивает сочетание уверенной силы, нравственного опыта, житейской мудрости» (Славянская мифология. Под ред. В. Я. Петрухина, Т. А. Агапкиной и др. М., 1995. С. 207).
У Ильи Муромца удивительная биография. В былине «Исцеление Ильи Муромца» читаем:
Эти калики перехожие (т. е. странники) чудесным образом поставили Илью Муромца на ноги и тем самым подарили русскому народу великого защитника Земли Русской. Подобно греческому Гераклу, он совершил множество подвигов. Выделю здесь только три:
1. Победа над Соловьём-разбойником. По дороге в Киев Илья видит страшное чудовище: