К. Маркс скончался 14 марта 1883 г. и был похоронен в Лондоне на Хайгетском кладбище. В траурном обращении русских социалистов, написанном П. Л. Лавровым, говорилось: «Смерть Карла Маркса пробудит скорбь у всех, сумевших понять его мысли и оценить его влияние на нашу эпоху». Ф. Энгельс, выступая на могиле друга, произнес проникновенные слова: «Правительства – и самодержавные и республиканские – высылали его, буржуа – и консервативные и ультрадемократические – наперебой осыпали его клеветой и проклятиями. Он сметал все это, как паутину, со своего пути, не уделяя этому внимания, отвечая лишь при крайней необходимости. И он умер, почитаемый, любимый, оплакиваемый миллионами революционных соратников во всей Европе и Америке, от сибирских рудников до Калифорнии, и я смело могу сказать: у него могло быть много противников, но вряд ли был хоть один личный враг».
Тем не менее, пытаясь охарактеризовать сложную личность К. Маркса, вся жизнь которого, несомненно, прошла в постоянной борьбе, в подорвавшей его здоровье напряженной теоретической работе, не всегда уместно предаваться лишь благостному почитанию и умилению. Да, он стал великим человеком, о чем мечтал еще в юности. Известный русский историк экономической мысли В.В. Святловский в своем большом труде «Очерки по истории политической экономии», изданном в 1910 г., отдает К. Марксу дань искреннего уважения. «В литературных произведениях Маркса, – пишет он, – особенно поражает его изумительная эрудиция не только в сфере экономических наук, но и в других областях. Он знал русский язык и был знаком с русской литературой, читал Пушкина, Гоголя и Щедрина. Мысли Маркса отличались трезвостью, силою анализа». Однако, опираясь на многочисленные воспоминания людей, близко знавших К. Маркса, автор обращает внимание и на негативные черты его характера: «В его отношениях ко многим людям слышалось неудержимое презрение, сарказм его был поистине беспощаден… Вражда, ненависть к угнетателям как бы заменяла в его душе любовь к угнетенным… Прудон, Бакунин, Бланки, Герцен подвергались его нападкам не только за свои воззрения, но и за свои личные качества, делавшие их совершенно чуждыми Марксу. Особенно тяжелой для многих была та черта его характера, которая заставляла подозревать в нем человека с деспотическими наклонностями».
Другой крупный русский ученый, профессор М. И. Туган-Барановский в книге «Очерки из новейшей истории политической экономии» (1903 г.) делает набросок портрета К. Маркса хотя и иными, но в чем-то похожими по своему смыслу словами: «В лице Маркса мы имеем перед собой удивительно цельную, законченную фигуру, как бы вылитую из бронзы. Что-то мощное, непоколебимое и безгранично самоуверенное, но в то же время угловатое, жесткое, резкое сквозит во всякой черте его характерного нравственного облика. Видно, что перед вами человек, привыкший царить над умами людей и не допускающий ни минуты сомнения в своем праве на это. Его умственное руководство превращалось в железную диктатуру, которой должен был подчиняться каждый, поддерживавший с ним духовное общение».
И, наконец, завершая описание личности К. Маркса, можно вспомнить его ответы в так называемой «Исповеди», записанной в семейном альбоме. На вопрос: «Ваша отличительная черта» он ответит: «Единство цели», «Ваше представление о счастье» – «Борьба», «Ваш любимый цвет» – «Красный», «Ваше любимое изречение» – «Ничто человеческое мне не чуждо» и «Ваш любимый девиз» – «Все подвергай сомнению».
К. Маркс целеустремленно подверг сомнению и отверг многое и многих в политической экономии, существовавшей до него и при нем. Не столь удивительно, что и последующая экономическая теория, опирающаяся не только на «символы веры», но и на конкретную эволюцию социально-экономических процессов, позволила себе усомниться в ряде его ключевых концепций и футурологических предвидений.
По причине очевидной невозможности охвата в рамках краткого очерка огромного числа разработанных К. Марксом теоретических положений остановимся на выяснении лишь некоторых наиболее существенных экономических идей, содержащихся в главном труде ученого – «Капитал».
1.2. Эта загадочная, неуловимая стоимость
Капитал» К. Маркса имеет важный смысловой подзаголовок – «Критика политической экономии». Здесь действительно представлена развернутая критика буржуазной политической экономии, которая, получив название «классической», дала некогда теоретическое обоснование становления и закономерностей развития рыночной (капиталистической) системы хозяйства. К. Маркс с классовых позиций осуществил принципиальную переоценку научного характера этой экономической теории, о чем прямо и написал в послесловии ко второму изданию первого тома «Капитала»: «Поскольку политическая экономия является буржуазной, т. е. поскольку она рассматривает капиталистический строй не как исторически преходящую ступень развития, а наоборот, как абсолютную, конечную форму общественного производства, она может оставаться научной лишь до тех пор, пока классовая борьба находится в скрытом состоянии или обнаруживается лишь в единичных проявлениях». При этом нельзя не видеть, что порой критика отдельных представителей классической политэкономии была не просто резкой, но и откровенно уничижительной. Так, по поводу взглядов английского экономиста Джона Стюарта Милля он саркастически заметил: «На плоской равнине всякая кочка кажется холмом; плоскость современной буржуазной мысли лучше всего измеряется калибром ее «великих мыслителей».
В «Капитале» содержится анатомия классического капитализма, который представлял собой лишь исторически первую форму существования рыночной системы экономики, тогда как сама эта система (вопреки утверждениям К. Маркса) оказалась в будущем достаточно жизнеспособной, т. е. способной не просто к выживанию, но и к значительному прогрессу (особенно во второй половине XX в.) с помощью собственной трансформации. Таким образом, если капитализм, детально проанализированный в «Капитале», действительно доказал свой исторически преходящий характер (и здесь К. Маркс был, конечно, прав), то этого нельзя сказать о рыночной системе экономики в целом. Все ее дальнейшее, хотя и противоречивое развитие продолжает и сегодня оставаться объектом изучения экономической науки, оригинальный вклад в которую, бесспорно, внес К. Маркс.
Хорошо известно, что в откровенно пропагандистском варианте марксизма капитализм многократно характеризовался в качестве одряхлевшего, умирающего строя, разъедаемого постоянно углубляющимися и неразрешимыми противоречиями, строя, породившего в лице пролетариата собственного могильщика и обреченного на неминуемую гибель. Уместно, например, вспомнить, как в советской литературной критике, казалось бы далекой от политэкономических проблем, образ Егора Булычева из талантливой пьесы М. Горького примитивно трактовался как символический образ капиталиста, пораженного прогрессирующей неизлечимой болезнью и умирающего от нее на фоне растущего рабочего движения.
В отличие от подобных упрощений К. Маркс в ходе изучения капитализма выступил отнюдь не в роли патологоанатома, исследующего приготовленный к захоронению «труп». Экономические формы не в статике, а в динамике, законы развития, т. е. постоянного движения от одних состояний к другим, с опорой на диалектическую логику – вот что прежде всего интересовало К. Маркса как ученого. Поэтому он и начинает свой фундаментальный анализ капитализма с точки зрения его генетического происхождения, с анализа товарного производства и товара, который он образно сравнил с «экономической клеточкой» буржуазного общества. «Предметом моего исследования. – напишет К. Маркс в предисловии к первому тому «Капитала», – является капиталистический способ производства и соответствующие ему отношения производства и обмена».
При изучении капиталистических, т. е. рыночных, отношений как раз и следовало проникнуть в тайну рыночного обмена. В чем же заключалось раскрытие этой тайны, предложенное К. Марксом?
Не отрицая, что политэкономия продолжает оставаться наукой о богатстве, он уже в самом начале первой главы «Капитала», имеющей название «Товар», определит богатство обществ в условиях рыночной экономики в качестве «огромного скопления товаров», а отдельный товар как «элементарную форму этого богатства».
Однако нельзя не заметить, что ведь и в современной теории рыночной экономики именно товарная форма всех произведенных продуктов (и вещей, и услуг) остается той «клеточкой», из которой вырастает многоклеточная экономическая организация общества.
Поскольку же рынок есть в своей первооснове процесс обмена, для которого собственно и производятся товары, постольку здесь и требует решения проблема стоимости самого товара.
Отправным пунктом экономической теории К. Маркса выступает трудовая теория стоимости, уходящая своими корнями в классическую политэкономию.
К. Маркс обосновал понятие стоимости в качестве воплощенного в товаре (овеществленного, или, точнее, – объективированного) человеческого труда, который является ее субстанцией.
Существовавшая со времен французского экономиста Ж. Б. Сея многофакторная модель производства, объединяющая три фактора – труд, землю и капитал, была отвергнута К. Марксом как ненаучная (отсюда и Сей, по его классификации, оказался исключенным из классиков и попал в число вульгарных экономистов). В отличие от нее производительные силы общества (а именно этим термином К. Маркс предпочел заменить понятие факторов производства) включали в себя, с одной стороны, живой труд (т. е. трудящихся людей), а с другой – средства производства, являющиеся накопленным, или «мертвым», трудом, т. е. капиталом, находящимся в частной собственности капиталистов. Таким образом, все было сведено исключительно к трудовому фактору как единственному созидателю материального богатства.
Два ключевых свойства любого товара (во-первых, способность удовлетворять человеческие потребности, т. е. потребительная стоимость, и, во-вторых, способность обмениваться на другие товары или деньги в определенных пропорциях, т. е. меновая стоимость) К. Маркс впервые в экономической науке выводил из двойственного характера самого труда, который выступает одновременно в конкретной и абстрактной формах (именно эту двойственность труда, наряду с теорией прибавочной стоимости, Ф. Энгельс отнес к одному из наиболее значимых открытий К. Маркса). В результате получалось, что человеческий труд в своей конкретной форме наделяет товар потребительной стоимостью, или полезностью, а в своей абстрактной форме (как общее расходование рабочей силы вне ее конкретных, специализированных проявлений) создает стоимость, представляющую собой объективную основу меновой стоимости.
Общий же вывод заключался в том, что товары должны обмениваться на рынке в соответствии с их стоимостью, цена товара становится денежной формой этой внутренней (трудовой) стоимости, а стоимость измеряется продолжительностью труда, его временем (правда, не индивидуальным, а так называемым «общественно необходимым»).
Описанная теоретическая модель стоимости в своем абстрактно-логическом виде выглядела достаточно презентативно.
Однако ее применение на практике, т. е. непосредственно в условиях рыночного ценообразования, сталкивалось с большими трудностями. Дело в том, что стоимость как таковая могла реально обнаружиться лишь в процессе обмена (кстати, К. Маркс обратил на это серьезное внимание), т. е. там, где она «сращивается» с формой определенной цены.
Многие экономисты считали в то время основой рыночной цены издержки производства, хотя и не сводили их исключительно к затратам труда, включая сюда расходы, связанные с использованием других факторов производства. Что же касается самой стоимости, то они нередко воспринимали ее в качестве какой-то «мистической» величины. Такое восприятие резко усилилось после выхода в свет третьего тома «Капитала», где у К. Маркса появилась категория «цена производства», складывающаяся из суммы издержек производства и «средней прибыли». Несмотря на то, что выравнивание различных норм прибыли в среднюю есть практически (или даже совсем) недоказуемая гипотеза, здесь важно обратить особое внимание на тот факт, что «цена производства» трактовалась в качестве «превращенной» формы опять-таки самой стоимости. С помощью условных цифровых показателей доказывалось количественное равенство суммы всех стоимостей, с одной стороны, и суммы цен – с другой. Но размещение подобным образом стоимости и цены на разных чашах весов означало неосуществимую, по сути, попытку отделения танцора от танца во время его выступления на сцене.
На самом же деле полный набор доказательств, используемых К. Марксом в его теории стоимости товара, был необходим в конечном счете для обоснования теории прибавочной стоимости, для раскрытия тайны капиталистической эксплуатации.
Вооруженный гегелевской диалектической логикой и увлеченный его знаменитой триадой (тезис – антитезис – синтез), К. Маркс осуществил в своем анализе последовательное восхождение по ступеням трех экономических категорий: товар – деньги – капитал. На первом этапе этого восхождения (от товара к деньгам) как раз и была разработана оригинальная теория денег.
Раскрыв товарное происхождение денег с помощью развития форм стоимости, К. Маркс доказал, что деньги – это особый товар, всеобщий эквивалент обмениваемых товаров, всеобщее воплощение их стоимости (разумеется, трудовой). Причем подобной внутренней стоимостью (овеществленным человеческим трудом) могли обладать лишь так называемые «полноценные деньги», т. е. прежде всего – золото. «Стоимость железа, холста, пшеницы и т. д., – отмечал К. Маркс, – существует, хотя и невидимо, в самих этих вещах; она выражается в их равенстве с золотом, в их отношении к золоту…» Между прочим, все это соответствовало реальным системам денежного обращения в передовых странах XIX столетия, когда у денег было и золотое обеспечение, и золотое содержание. С развитием классического (промышленного) капитализма исключительно золото (сначала вместе с серебром) утвердило некогда свою монополию в качестве денежного товара в мировом масштабе.
Дальнейшая же эволюция денег во второй половине XX в. (особенно в связи с уходом золота от выполнения им роли денег, т. е. с его «демонетизацией», и чрезвычайно широким распространением безналичных форм денежных расчетов) явилась отражением принципиальных изменений в общих экономических условиях их функционирования в качестве универсального средства обмена.
Современные деньги, которые сменили свое золотое обеспечение на товарное и начали ускоренно принимать форму так называемых «электронных» денег, а отсюда и современные национальные системы денежного обращения, равно как и международные валютные системы, уже достаточно трудно (хотя такие попытки все еще продолжаются) описать и объяснить только на основе теории денег К. Маркса. Однако и в этом случае проведенное им исследование денег нельзя полностью отослать в «интеллектуальное прошлое».
Достаточно сказать, что и предложенный К. Марксом развернутый анализ товарного происхождения денег, и аргументированное обоснование законов денежного обращения, т. е. определения их количества, необходимого для обслуживания товарного обращения (пусть и проведенное с позиции стоимостной природы денежного товара) продолжают сегодня находиться в арсенале экономической науки.
Что же касается превращения денег в капитал, то и здесь, при всех особенностях исследования этого превращения, ни один современный экономист не стал бы возражать против известного теоретического положения К. Маркса: «Каждый новый капитал при своем первом появлении на сцене, т. е. на товарном рынке, рынке труда или денежном рынке, неизменно является в виде денег, – денег, которые путем определенных процессов должны превратиться в капитал».
1.3. Теория капитала: классовый подход к анатомии рыночной системы экономики
В экономическом учении К. Маркса, опирающемся на трудовую теорию стоимости и развитие ее форм, классический капитализм получил развернутую (и добавим – фундаментальную) характеристику в качестве системы эксплуатации наемного труда, которая, несомненно, была признаком определенной исторической стадии эволюции рыночных отношений.