День 7 октября, несмотря на вражескую бомбежку, перенесли спокойнее, настроение было приподнятое: прибыли пушки; они были громоздкие, но все же поместились во фланговых дотах. К вечеру удалось вооружить все двадцать орудийных дотов. То, что курсанты не знали устройства материальной части, Костина не беспокоило, он был уверен, что ребята освоят пушки.
К вечеру орудия удалось пристрелять. Затем прибыло пополнение: батальон курсантов пехотного училища и два батальона 108-го запасного стрелкового полка. А ночью прибыла рота курсантов Московского военно-инженерного училища и под командованием капитана Бакуна приступила к минированию шоссе, мостов. В отличие от своего командира, спокойного и уравновешенного, курсанты-москвичи, как и наши ребята, были восторженными и нетерпеливыми, все горели желанием скорее вступить в бой.
С Костиным поравнялся один из них, неся на спине пакеты взрывчатки.
— Что будете минировать? — спросил его Костин.
— Товарищ полковник! — быстро опустив на землю груз и встав по стойке «смирно», четко ответил курсант сержант Большаков. — Нам приказано заминировать мост у села Ильинское!
— Ну и как, будет толк?
— Так точно, будет! Вчера им досталось на Угре! — уверенно ответил Большаков.
Подошел командир роты И. И. Бакун.
— Ваши курсанты тоже стремительно бросаются в контратаки? — поинтересовался Костин.
— Бросаются, товарищ полковник, еще как бросаются! — с жаром ответил Бакун. — Когда мы минировали мост у Юхнова, наскочили немецкие мотоциклисты. Мы встретили их огнем, фашисты стали поворачивать обратно, а курсанты Большаков, Черкасов и другие бросились на них, всех истребили.
Весь следующий день был до предела занят устройством позиций, организацией взаимодействия огня артиллерии и пехоты.
Когда поредевший передовой отряд, прикрываясь огнем артиллерийского дивизиона, медленно отходил к реке Изверь, на его усиление прибыли стрелковый батальон 108-го запасного полка и курсантская рота. Передовому отряду было приказано восстановить положение и с этой целью в 10 часов утра перейти в наступление на Юхнов.
Точно в указанное время подразделения передового отряда при поддержке двух батарей артучилища приступили к действиям. Настроение у бойцов приподнятое. Решительно атаковали фашистов курсантские роты пехотного училища, стрелки запасного батальона. Артиллеристы сопровождали их огнем и колесами, расстреливая шрапнелью и осколочными снарядами отступающих вражеских пехотинцев.
Предстояло отбить село Стрекалово, занятое ночью противником. Фашисты дрогнули и побежали. Но вскоре противник открыл заградительный огонь. Перед атакующими ротами встала стена из разрывов снарядов и мин. В воздухе появились пикирующие бомбардировщики. Командир отряда капитан Старчак приказал немедленно окапываться. Снова, как и накануне, поспешно отрывались окопы, в которых едва помещались бойцы. В дотах появились убитые и раненые. Соотношение сил было настолько неравным, что наши потери могли увеличиться. К счастью, немецкие пикировщики плохо ориентировались в обстановке и дважды нанесли удары по своим боевым порядкам.
Капитан Старчак сумел точно определить силы врага: против передового отряда действовала пехотная дивизия с четырьмя артиллерийскими дивизионами.
Что могли мы противопоставить фашистам? Восемь орудий да три десятка пулеметов. Хорошо, что ночью на позиции подвезли по боевому комплекту снарядов, патроны и гранаты; успели отремонтировать пушки и пулеметы.
С утра противник снова перешел в наступление. Как и накануне, курсанты своим огнем нанесли врагу большой урон.
Под вечер из передового отряда на КП прибыл на грузовой автомашине лейтенант Иванов и доложил, что снаряды кончаются, а пулеметчики стреляют только с коротких дистанций, так как осталось мало патронов.
К тому времени из тыла получили боеприпасы, и они без промедления были направлены в передовой отряд.
Лейтенант Иванов сообщил, что курсанты и бойцы пехотного батальона понесли значительные потери и командир передового отряда принял решение отойти на новые позиции. Для прикрытия отхода было выделено одно 76-мм орудие. С расчетом остался командир батареи капитан Базыленко. Своим огнем бойцы расчета наносили гитлеровцам большой урон. Сделав десять — пятнадцать выстрелов, орудие немедленно снималось с позиции, чтобы вскоре появиться в другом месте и снова бить врага.
В передовом отряде решили, что орудие с расчетом погибло. К тому времени все мосты были взорваны курсантами-саперами. Капитан Базыленко, подойдя к одной из взорванных переправ, стал искать обходной путь. Но тут машина подорвалась на мине. Два бойца из орудийного расчета и пулеметчики были тяжело ранены. Артиллеристы на руках подтащили орудие к другой машине, на которой возили снаряды и раненых, и снова тронулись в путь. Всю ночь бойцы капитана Базыленко делали переходы от одного взорванного моста к другому, отстреливались от наседавшего врага и к утру прибыли в расположение отряда, занявшего оборону на реке Изверь. Из двадцати четырех находившихся при орудии курсантов восемнадцать ранены, некоторые по нескольку раз. При орудии оставался лишь один снаряд.
В батарее капитана Базыленко бесстрашно действовали курсанты Леонид Полковников, Василий Могильный, Лев Новиков, Семен Гурвич, Даниил Сомов, Владимир Фетисов и Владимир Чмырин. Они с поразительной ловкостью устанавливали дистанционные трубки, быстро заряжали снарядами орудия и били шрапнелью по удиравшим фашистам.
Стало известно, что и в батарее Носова отличились многие курсанты. Без промаха стреляли в упор по танкам и бронетранспортерам Николай Цветков и Сергей Крючков. В бою погиб комиссар дивизиона М. М. Постнов. Он не мог примириться с бесшабашным ухарством некоторых курсантов и стремился сдержать их порыв. «Мальчишки, берегите себя», — были его последние слова.
Наступило 8 октября. Под утро Костин проснулся от нестерпимого холода. Костер был потушен, так как над позициями пролетали вражеские самолеты. Кое-как согревшись, полковник снова развернул карту своего участка, намереваясь тщательно обдумать все, что надо еще сделать для укрепления обороны, которая должна быть прежде всего противотанковой. Но средств борьбы с танками все еще было очень мало. Нельзя было не благодарить бойцов передового отряда, которым удалось задержать продвижение превосходящего противника. Правда, они добились успеха дорогой ценой: более 50 курсантов артдивизиона было убито и ранено. Пришлось в отряд направлять пополнение. Большие потери понесли и подразделения пехотного училища. Тогда мы еще не знали о потерях противника, но они были немалые. Возможно, это и позволило курсантам сравнительно небольшими силами задержать его наступление на двое суток.
Командование Московского военного округа обещало основательно усилить отряд артиллерией, но для этого требовалось время. Пока же передовой отряд выполнял боевую задачу так, как, пожалуй, и не предполагали.
На рассвете на опушке леса показалось несколько человек, которые направлялись к КП. Полковник Костин узнал среди них коменданта штаба пехотного училища майора Загоскина.
— Товарищ полковник, прибыл командир тридцать первого артиллерийского дивизиона запасного полка капитан Прокопов, и вас разыскивает командир шестьдесят четвертого тяжелого гаубичного артиллерийского полка подполковник Викторов, — доложил Загоскин.
Прибытия отдельного дивизиона здесь ожидали с нетерпением. Даже выбрали для него огневые позиции. Но появление тяжелого артиллерийского полка вызвало прямо-таки воодушевление.
Подполковник Викторов, оказавшийся старым знакомым Костина, рассказал, в каких неимоверно трудных условиях ему пришлось выводить из окружения по лесным дорогам громоздкие тяжелые гаубицы да еще на тихоходных тракторах ЧТЗ.
Полк двигался в район Малоярославца, и горючее у него было на исходе. Учитывая это, полковник Костин, как старший артиллерийский начальник, приказал ему занять позиции на Ильинском боевом участке.
В полдень гаубичные батареи уже стояли на огневых позициях. На наблюдательных пунктах подготавливали исходные данные для заградительного огня перед нашим передним краем.
Командир дивизиона запасного артполка капитан И. Г. Прокопов понравился Костину своей собранностью и распорядительностью. Он доложил полковнику, что его бойцы всего два дня назад увидели эти устаревшие орудия, но времени не теряют и быстро осваивают их. Единственная просьба — поставить дивизион на одной позиции, не рассредоточивать батареи на большой площади. Никакой тяги, ни конной, ни механической, дивизион не имел.
Было над чем задуматься. Батареи не могли менять огневые позиции в бою, а это лишало их маневра, следовательно, и силы огня.
Вскоре полковник Костин снова был в дивизионе, расположившемся на опушке леса у шоссе. На стволах орудий виднелись наклепанные латунные орлы. В качестве противооткатных устройств у них были примитивные каучуковые буфера. Впереди ствола возвышались два металлических сиденья для номеров. Они использовались в прошлом веке да и то на парадах.
— Ввиду отсутствия средств тяги дивизиону прочно удерживать за собой огневой рубеж к югу от шоссе на уровне командного пункта, — показал Костин рукой район огневых позиций. — Ваша задача — не допустить прорыва танков противника в глубь обороны.
Теперь, много лет спустя, полковник Костин признает, что, ставя артиллеристам задачу, он не был уверен в успехе противотанковой обороны на километровом фронте, но и других орудий в то время не было. Позднее он с глубокой благодарностью отметит отважные действия капитана Прокопова и его пушкарей, которые поражали вражеские танки, казалось, из не приспособленных для этой цели орудий.
Как и вчера, утром 8 октября, появилась вражеская авиация и обрушила бомбы на наши позиции. Однако раненых было немного. К тому времени в подразделениях провели большие маскировочные работы, а траншеи и доты надежно укрывали бойцов. С полудня фашистские бомбардировщики основные удары стали наносить по огневым позициям нашей артиллерии; особенно тяжело пришлось тем, кто не успел хорошо замаскироваться. Создавалось впечатление, будто фашисты собираются не сегодня-завтра начать штурм укрепленного района.
Командующий войсками Московской зоны обороны генерал-лейтенант Артемьев, несмотря на то что еще не все подразделения подольских училищ вступили в бой, каждую ночь слал снаряды и патроны. В районе деревни Черкасово, в десяти километрах от переднего края, артиллеристы оборудовали склады боеприпасов, отрыв глубокие хранилища.
После полудня Костин вместе с подполковником Викторовым и капитаном Прокоповым выехал на передний край обороны, чтобы на месте определить районы возможного сосредоточения войск противника, а также наметить рубежи огневого заграждения на вероятных путях его наступления.
В двух-трех километрах от нашего переднего края в редком лесу возле хутора Сокольники пролегали лощины и неглубокие овраги. Эти укрытия наверняка использует противник для сосредоточения своих передовых частей. Наметили еще несколько таких районов, где возможно сосредоточение сил врага.
В ходе рекогносцировки командирам более или менее ясно представились возможные действия противника, соответственно этому были определены и ответные меры.
На командном пункте полковника Костина ожидал командир 222-го зенитного артиллерийского полка, который сообщил, что предстоящей ночью прибудут две батареи 37-мм пушек и две батареи 85-мм орудий.
Докладывая о состоянии полка, он признал, что артиллеристы только начали изучать пушки и по воздушным целям стрелять не смогут.
— Очень жаль, — проговорил Костин, прислушиваясь к недалеким разрывам бомб. — Но зато пушки, особенно крупного калибра, незаменимы в стрельбе по танкам.
— Нас так и ориентировали в Москве, — ответил командир полка.
— Поглубже отрывайте орудийные окопы, — порекомендовал Костин, — да получше маскируйтесь.
— Так все время буйствуют? — спросил командир полка, показывая на вражеские бомбардировщики, которые летали по кругу над опушкой рощи километрах в двух от командного пункта.
— Так начинается с утра и продолжается до темноты уже третий день, — ответил Копелев.
Как целесообразнее использовать зенитные орудия? Эти мысли беспокоили Костина с той минуты, когда ему стало известно о прибытии на боевой участок 222-го зенитного артполка. Казалось, чего проще — поставить зенитчикам задачу на прикрытие позиций с воздуха, и пусть действуют. Но он понимал, что не пройдет и дня, как артиллеристы погибнут под вражескими бомбами. Даже если они собьют до десятка самолетов, в воздушной обстановке ничто не изменится. Кроме того, мы потеряем шестнадцать орудий, так необходимых для борьбы с танками. Костину при этом вспомнились приграничные бои, когда вражеские самолеты быстро подавляли отдельно стоявшие зенитные батареи.
При создании противотанковой обороны наши артиллеристы учитывали шаблонные действия противника. На главном направлении, в двухкилометровой полосе, была создана наибольшая плотность противотанковых средств, сосредоточенных в трех опорных пунктах. Здесь заняли огневые позиции более семидесяти процентов орудий на глубину до трех километров. Зенитные батареи также поставили на главном направлении.
К вечеру 8 октября прибыл дивизион мощных дальнобойных 152-мм пушек-гаубиц 517-го артиллерийского полка. Таким образом, наше положение значительно улучшилось. Теперь противотанковую оборону составляли свыше 60 орудий, а на подступах к переднему краю занимали огневые позиции около 30 тяжелых и средних гаубиц.
Начальник сектора генерал-майор Смирнов сообщил, что ночью подойдет дивизия народного ополчения, которая двумя полками займет оборону на северном фасе сектора, а один полк расположится позади позиций курсантских подразделений.
— Как у них с артиллерией? — спросил Костин.
— В дивизии артиллерии нет, будет опираться на нашу, — мрачно произнес Смирнов.
Полковник Костин и его командиры были осведомлены о действиях передового отряда и поддерживающего его артдивизиона.
К рассвету 8 октября на усиление передового отряда, занявшего оборону по реке Изверь, прибыли две роты курсантов пехотного училища и батальон 108-го запасного стрелкового полка. К восьми утра ожидали подхода танковой бригады. Однако к назначенному времени она не прибыла. Командир отряда решил в девять утра всеми имеющимися силами начать атаку из района деревень Чернышевки, Тужиловки. Курсанты решительно бросились на врага. В рядах фашистов снова произошло замешательство, некоторые солдаты побежали с поля боя.
Артиллеристы на руках выдвигали орудия и стреляли с коротких остановок беглым огнем. Но тут не менее десяти фашистских батарей внезапно открыли огонь по нашим боевым порядкам. Кое-где курсанты залегли, начали окапываться. В этом бою были тяжело ранены командир батареи старший лейтенант Носов, курсанты Даниил Сомов, Владимир Фетисов. Танки противника пытались подойти к мосту, захватить его. Тут вступили в бой курсанты-саперы Московского военно-инженерного училища под командованием капитана Бакуна.
Однако противник наращивал силы. Передовой отряд, неся потери, вынужден был отойти на восточный берег Извери. Тем временем артиллеристы стремились во что бы то ни стало удержать переправу; четыре вражеских танка горели на подступах к мосту.
Прошло всего три боевых дня, но как возмужали курсанты! Каждый день назывались имена все новых и новых отважных бойцов. Сегодня говорили о мужестве Константина Рябова и Александра Кобзева. Они настигли четырех фашистов и одного из них взяли в плен. Артиллеристы батареи Карасева поорудийно меняли огневые позиции; на машине, а чаще на руках они перетаскивали пушки и мгновенно открывали огонь по фашистам, в первую очередь поражали пулеметчиков. Но вот в кузов одной из машин, загруженной снарядами, угодила мина. Загорелся ящик со снарядами. Еще минута, и боеприпасы взорвутся. Все, кто был в машине, бросились на землю и, отбежав несколько шагов, залегли. Политрук Н. М. Иванов крикнул: «Ребята, спасай снаряды!» — и бросился к горящей машине. За ним устремились еще пять или шесть курсантов и мгновенно раскидали снаряды.