Дочь Малиновского вспоминает, как однажды отцу пригодились навыки, приобретенные в магазине Припускова: «Отправляясь на рождение к подруге, я неуклюже заворачиваю коробку в виде лукошка, внутри которой в фантиках, изображающих клубнику, изумительные конфеты с жутковатым на теперешний вкус названием “Радий”. Папа поверх очков довольно долго наблюдает, затем встает, отбирает коробку и невероятно умело, артистично, прямо-таки с шиком в одну секунду обертывает коробку и завязывает даже не бант — розу! “Всякое дело надо делать с блеском!” — и поясняет: “Одесская школа!”».
Вот что пишут о Тыврове современные украинские краеведы:
«Шли годы, сменялись владельцы села, население терпело их притеснения и восставало, когда терпению этому приходил конец. В июне 1648 года казацко- крестьянские войска Максима Кривоноса взяли Тывров штурмом. Затем опять поляки, турки и снова польские помещики. Имение считалось богатым, зерно вывозили в Данциг.
В 1742 году владелец Тыврова брацлавский хорунжий Михал Калитинский привез сюда монахов ордена доминиканцев и выстроил для них новый кляштор (католический монастырь) на месте старого, основанного еще в 1569 году и, вероятно, разрушенного повстанцами. В 1744 году Тывров получил статус местечка. В это время произошло событие, типичное и для “просвещенного” XVIII века, а не только для Средневековья. Еще в 1590 году Марианна Ярошинская, выйдя замуж за Севастиана Калитинского, получила в приданое Тывров, перешедший таким образом в дом Калитинских. Когда же угасла прямая линия наследников этого рода, на местечко и прилегающие земли стали претендовать как представители побочной линии Калитинских, так и род Ярошинских. “Семейный конфликт” разрешился в 1756 году силой оружия. Совершив “наезд”, то есть напав на Тывров с хорошо вооруженным отрядом, Захария Ярошинский выиграл кровопролитное сражение, в котором с обеих сторон применялась даже артиллерия.
Сын его обосновался прочно: построил против монастыря большой дворец, заложил парк, и оба архитектурных комплекса надолго определили силуэт и облик Тыврова…» А вот что сообщается о Тыврове на современном туристском сайте: «Райцентр на живописных берегах Южного Буга в 30 км к югу от Винницы. Впервые упоминается в 1505 г., когда брацлавскому землевладельцу Ф. Дашкевичу было предоставлено право владения Тывровом. Здесь была литовская, затем польская пограничная крепость на Кучманском шляхе татар. В 1648 г. ее захватили казацкие отряды М. Кривоноса и разрушили старинный костел, однако вскоре поляки вернулись в город. В 1742 г. брацлавский хорунжий М. Калитинский построил новый костел для монастыря доминиканцев (в советские времена в здании размещалась фабрика пластмассовых изделий). В 1744 г. Тывров получил статус местечка. В 1756 г. право на владение городом отвоевал род Ярошинских, которые построили напротив монастыря большой дворец и заложили парк. Впоследствии имение принадлежало графу Гейдену, занимавшемуся в городе пивоварением.
В 1898 г. дворец сильно пострадал от пожара, однако здание сохранилось до наших дней — сейчас это лицей- интернат. Также сохранились торговые дома XVIII в., здание водяной мельницы XIX–XX вв. Лесистый берег Южного Буга с гранитными выступами в этом месте — популярная зона отдыха винничан».
В Тыврове было духовное училище, выпускники которого имели преимущественное право на поступление в духовные семинарии. Его программа равнялась программе примерно четырех классов гимназии, поэтому по своему уровню оно далеко отстояло от обычного церковно-приходского училища. Бесплатно туда принимали только детей духовенства, с остальных требовали плату.
В 1911 году имение принадлежало не Ярошинским, а все тому же графу Гейдену и находилось в самом. уездном центре Тыврове. Располагался он всего в 16 км от станции Гнивань.
Согласно изданному в 1898 году справочнику Виктора Карловича Гульдмана «Поместное землевладение в Подольской губернии», в 1897 году граф Дмитрий Федорович Гейден, дворянин Санкт-Петербургской губернии, владел в Винницком уезде деревней Тарабановка и селом Сутиски. Землевладельцев же по фамилии Ярошинский в Винницком уезде уже не было. Были только наследники Иосифа Францевича Ярошинского, дворяне Подольской губернии, владевшие селом Клищев и деревнями Комаров, Ровец, Бискупка и Грижинцы. Не исключено, что граф Гейден купил эти деревни у наследников Ярошинского в 1900 году, когда основал Тывровский пивзавод. Никакой фольварк Шендеров в справочнике не упоминается. Вероятно, он тогда входил в состав одного из перечисленных имений, скорее всего Клищева (Клищова), которое находится рядом с Шендеровым, примерно в 8 км к юго-западу.
Итак, Сутисками владел граф Дмитрий Федорович Гейден (1862–1926), якобы ставший на какое-то время благодетелем Родиона Малиновского. Он окончил Санкт-Петербургский университет и поступил вольноопределяющимся в 12-й гусарский Ахтырский полк, где был произведен в офицеры. В 1891 году окончил Николаевскую академию Генерального штаба, дослужился до чина полковника Генштаба. В Тыврове в 1900 году он основал пивной завод, на котором производилось 175 тысяч ведер пива в год. Пиво Гейденов пользовалось большой популярностью и продавалось по всей империи, даже в Великом княжестве Финляндском. На заводе производилось в основном Пльзеньское пиво. После Русско-японской войны граф вышел в отставку и был избран депутатом в Государственную думу. С началом Первой мировой войны в 1914 г. вернулся в армию и был назначен исполняющим должность дежурного генерала в штабе 8-й армии генерала Брусилова, оставаясь в этой должности вплоть до конца 1917 г. В 1918 году граф прибыл в Добровольческую армию и был назначен исполняющим должность генерала для поручений при начальнике снабжения армии. В июне-августе 1919 года Врангель назначил его исполняющим должность начальника гарнизона Царицына. Затем Гейден заболел холерой и был эвакуирован. В 1920 году он оказался «в распоряжении» начальника снабжения Вооруженных сил Юга России. После эвакуации из Крыма проживал в Сербии и занимал должность штатного преподавателя в Крымском кадетском корпусе в Королевстве Сербии, Хорватии и Словении. После увольнения из корпуса переехал в Загреб, где и скончался 23 мая 1926 года. Дмитрий Федорович был кавалером многих орденов, предводителем дворянства в Винницком уезде Подольской губернии, уполномоченным Жмеринского упрощенного правления и, кроме Сутисок, владел еще тремя тысячами десятин в Смоленской губернии и еще четырьмястами — на Кубани. Он впервые в Подолии установил телефонную связь в ряде городов и местечек, построил множество предприятий, винокурню, мельницу и школу.
В позднейшей автобиографии, составленной маршалом Малиновским 4 марта 1948 года, начало жизненного пути излагалось немного иначе:
«Родился 23 ноября 1898 года в гор. Одесса. Отца своего не знаю, т. к. являюсь внебрачным сыном Варвары Николаевны МАЛИНОВСКОЙ, которая, как покрытка, жила у своих сестер, а с 1903 года в селе Сутиски Тывровского района, Винницкой области, служила кухаркой в больнице, а с 1908–1909 г. экономкой в имении графини ГЕЙДЕН — там же в Сутиски.
В 1910 году мать вышла замуж за крестьянина ЗАЛЕСНОГО в село Клищев и там жила до 1944 года, была в колхозе, теперь живет в гор. Винница со своей дочерью. Я регулярно матери помогаю — высылаю 400 рублей и нередко посылаю посылки и вещи.
В 1911 году в селе Клищев я окончил сельскую школу, отчим меня из дому выдворил и я пошел на самостоятельную трудовую жизнь, с весны 1911 года работал батраком на фольварке Шендеров (в 3 км от с. Клищева) помещика ЯРОШИНСКОГО до осени 1913 года, а потом уехал в гор. Одессу к тетке, муж ее ДАНИЛОВ работал весовщиком на станции Одесса-товарная, меня устроили мальчуганом в магазин купца ПРИПУСКОВА по Торговой ул. № 29.
Весной 1914 года я заболел скарлатиной и по выписке из больницы, остался без работы. Бегал по пакгаузу у дяди на товарной станции и забравшись в эшелон к солдатам уехал с ними на фронт: так я очутился на фронте и был зачислен в пулеметную команду 256-го Елисоветградского пех. полка добровольцем».
Однако существует совсем иная версия ранней биографии Родиона Яковлевича, которая имеет некоторые документальные подтверждения и представляется нам более близкой к действительности, чем та, которую сам Малиновский озвучивал в автобиографиях.
О встречах в детские годы с Родионом Малиновским в селе Старый Белоус Черниговского уезда Черниговской губернии рассказал в письме Наталье Родионовне Малиновской от 15 октября 1991 года ученый-агроном, специалист по болезням картофеля Л.В. Рожалин:
«В январе 1902 года у нас было много гостей и состоялось крещение моей сестры Оксаны. Я хорошо помню горящие свечи на купели и старого священника с длинной седой бородой. По-видимому, в это время было решено построить для священника Белоуса новый дом, на том же месте, где стоит старый дом с пристроенной кухней. Этот дом необходимо было сносить и нам было необходимо временно переселиться в другое место. Весной мои родители отправились к помещице Малиновской, чтобы поговорить с ней по этому вопросу и взяли меня с собой. Хорошо помню, что это свидание происходило во дворе около большого дома Малиновской. Во время этого свидания ко мне подошла большая собака, дружелюбно меня обнюхала и языком облизала мой нос. Может быть у меня был насморк. В этот момент ко мне подбежал мальчик моего роста в коротеньких штанишках и белой рубашонке и сказал мне: “Не бойся, она не кусается”. Это был Рон (Родион), приемный сын Малиновской. Мы были ровесниками, нам обоим было уже по три года.
В обширном дворе Малиновской было три дома. Большой старый дом бывшего владельца (князя Кекуатова?) (представители этого княжеского рода татарского происхождения действительно жили в Черниговской губернии, их имение, в частности, было в селе Бигач Борзенского уезда), в котором жила Вера Николаевна Малиновская со своими многочисленными друзьями. Двухкомнатный дом около ворот в усадьбу, одна комната которого была занята картинами Малиновской, которая была художницей; другая комната использовалась для приема больных, Малиновская также была врачом. Третий дом оставался не занятым, его обычно занимали дачники, приезжающие на лето. В этом доме Малиновская разрешила поселиться нашей семье на время постройки нашего нового дома. Во дворе был еще большой старый сарай каретный с очень высокими входными воротами, он был совсем пустой. Почти каждый год приезжали знакомые Малиновской для того, чтобы провести лето, так как имелся свободный дом и речка для купания. На усадьбе постоянно жил один рабочий Михайло, он выполнял разные работы: охранял усадьбу зимой и отапливал небольшую теплицу, где мой отец выращивал цветы и рассаду.
Когда наша семья познакомилась с Верой Николаевной Малиновской, ей было, наверное, больше пятидесяти лет. Она уже была частично седой. Ее подруга, с которой она постоянно жила, Рахиль Модестовна Хирьякова, выглядела совсем старухой».
Здесь необходимо сделать небольшое отступление о семействе Хирьяковых. В сети я нашел родословную рода Тове, где значится Юлия Модестовна Хирьякова, родившаяся в середине 1840-х годов и вышедшая вторым браком замуж за Льва (Леонеля) Львовича Тове, родившегося во второй четверти XIX века. Кстати, Леонель Тове был инженером на уральских заводах и британским подданным. Рахиль Модестовна была родной сестрой Юлии Модестовны. Если она, как и сестра, родилась в 1840-е годы, в 1900-е годы ей, вероятно, было не менее 60 лет. Один из сыновей Юлии Модестовны и Леонеля Львовича, Лев Львович Тове, стал известным ученым, в 1912 году дослужился до чина статского советника. Он родился в 1867 году в поселке Лысьва Пермской губернии, но при этом закончил знаменитую Ришельевскую гимназию в Одессе, а потом Санкт-Петербургский горный институт. В 1902 году Лев Львович Тове- младший стал экстраординарным профессором в Томском технологическом институте по кафедре горного искусства. В 1897 году, будучи начальником партии, он лично исследовал золотопромышленные предприятия Енисейского края и побывал на многих приисках. Итогом этой работы стал отчет о состоянии золотопромышленности края. С 1894 года Тове занимался исследованием золотодобычи в Амурской и Приморской областях. Свои исследования он распространил и на Камчатку. В результате появился капитальный труд в трех томах по состоянию золотопромышленности Дальнего Востока. Лев Тове был консультантом Русского общества золотопромышленников, членом правления Томского общества вспомоществования рабочим и служащим горной и золотодобывающей промышленности, членом редакции журнала «Золото и платина». Он был крупнейшим в России специалистом по золоту, первым в нашей стране в 1904 году стал читать курс для студентов «Золотое дело». При этом Лев Львович часто бывал на Ленских золотых приисках и на золотых рудниках Томского горного округа. Он покончил с собой 17 января 1917 года, будучи статским советником и уполномоченным по топливу в Сибири и на Дальнем Востоке. Около 12 часов дня Лев Тове выстрелил из револьвера себе в рот. Это произошло в профессорской комнате главного корпуса Томского технологического института. В оставленной им записке говорилось: «Для пользы дела должен посторониться и передать его в более твердые руки. Желаю успеха, чтобы шло быстрее». В некрологе друг покойного Александр Васильевич Адрианов, публицист и путешественник, расстрелянный большевиками в марте 1920 года за поддержку правительства Колчака, писал: «Огромная ответственная работа, связанная при нашем всеобщем расстройстве, с невероятными затруднениями, с ежедневными укорами и требованиями неудовлетворенных потребителей, до такой степени издергала нервы уполномоченному, что он лишился отдыха, лишился сна. А когда близкие ему люди советовали ему отказаться от этой работы, то Л.Л. находил, что так поступить он не может». В некрологе туманно говорилось, что Л.Л. Тове совершил самоубийство, «не выдержав такой нагрузки и не найдя выхода из сложившихся обстоятельств», поскольку «новая обязанность в тех условиях потребовала от него неимоверного напряжения физических и духовных сил». Тове был человеком состоятельным и добрым, но с деньгами расставался легко. Как вспоминал А.В. Адрианов, томский книговед и издатель П.И. Макушин говорил ему: «Сколько раз заходил ко мне в магазин Лев Львович Тове для передачи то 25, то 50 рублей на какую-нибудь нужду, о которой он узнавал, и всякий раз, передавая деньги, просил не упоминать его имя». А однажды он пожертвовал 500 рублей «Обществу содействия устройству разумных развлечений в селах и деревнях Томской губернии», но только при условии, что его имя не будет упомянуто. Не исключено, что самоубийство было связано с какими-то злоупотреблениями по службе или крупной растратой. По словам Адрианова, всех денег у покойного было найдено 23 рубля 50 копеек, и за ним остался долг в несколько сот рублей в кассу взаимопомощи, и это при том, что «он, при очень скромной жизни, довольно много получал». Должность, что и говорить, была очень коррупционно емкая. По словам Адрианова, Тове был «слишком мягкий по характеру, и неспособный отказать кому-либо в просьбе». Семье была установлена пенсия в размере 1600 р. в год.
У Льва Львовича Тове было трое детей: Петр (1901 года рождения), Дмитрий (1902 года рождения) и дочь Августа (1906 года рождения). Его жена, Александра Гавриловна Мясникова, была замужем за Львом Львовичем вторым браком и от первого брака имела дочь Нину (1896 года рождения) и сына Льва (1898 года рождения).
В некоторых документах фамилия «Хирьяков» писалась (или прочитывалась) как Кирьяков. Так, в родословной рода Ивановых, чьим родоначальником был капитан Агап Гаврилович Иванов (1763–1833), значится, что у Матвея Ивановича Иванова, статского советника и горного инженера по надзору за частными заводами, и его жены, урожденной княжны Софьи Николаевны Максутовой, 6 ноября 1869 года родился сын Дмитрий, который был крещен 11 ноября в Успенской церкви Касимова. Его восприемниками стали: инженер и статский советник Модест Николаевич Кирьяков и его дочь Рахиль Модестовна Кирьякова. Несомненно, это и была Рахиль Модестовна Хирьякова. Раз она сохранила девичью фамилию, то, следовательно, не была замужем. Настоящая ее фамилия именно Хирьякова, поскольку об ее отце, Модесте Николаевиче Хирьякове, горном инженере и действительном статском советнике, имеется некролог, опубликованный в № 6469 газеты «Новое время» за 1894 год, который сообщал: «27-го февраля скончался 80-ти лет один из старейших горных инженеров, действительный статский советник Модест Николаевич Хирьяков. Покойный, по окончании курса с золотой медалью в горном кадетском корпусе, управлял в продолжение многих лет Серебрянским, Кусинским, Златоустовским, Кушвинским и Нижнетурским заводами, а также частными заводами графа Шувалова. Он ввел в заводскую деятельность много усовершенствований. При нем Златоустовский завод обогатился лабораторией, железо стало выделываться контуазским способом. Будучи молодым горным инженером, покойный находился в командировке в Швеции, где обстоятельно познакомился с горным и заводским делом в фалунской школе. Здесь же он практически изучил шведский язык, что впоследствии помогло ему перевести на шведский язык несколько произведений Пушкина. Молодые инженеры, отправляясь в командировку на шведские заводы, всегда обращались к покойному за советом и рекомендациями. Как человек, М.Н. имел симпатичный характер и любил беседовать с молодежью. Несмотря на занимаемые им ответственные должности, он не составил себе состояния и в последнее время жил вместе со своей многочисленной семьей исключительно пенсией».