Каждый из нас видел это приспособление.
Хотя бы раз – если не в жизни, то в кино.
Суть его проста.
Сфера, оклеенная маленькими кусочками зеркала, вращается под лучом света и бросает вокруг себя целый мир живых перебегающих бликов.
Мир, живущий по своим законам: трепетный, ускользающий, неустойчивый, причудливый, не всегда понятный, но всегда завораживающий.
Он напоминает поток человеческого сознания, где мысли причудливым образом переплетаются с воспоминаниями и подпитываются фантазиями – поток, который невозможно назвать иначе, как отблесками жизни.
Любой художник: будь он хоть литератором, хоть живописцем, хоть музыкантом – является тем же зеркальным шаром.
Отражающим внешнюю жизнь и создающим из отражений свой собственный иллюзорный мир.
За многие годы литературной деятельности у меня накопилась масса материалов, которые составили содержание этой книги – материал одновременно и фрагментарный и цельный, поскольку все главки объединены личностью автора, которая проявляется даже в мелких отсветах.
Многие из этих главок были когда-то опубликованы в форме дневниковых записей или отрывочных мемуаров, некоторые переработались и вошли в художественные произведения – но от этого не потеряли своей изначальной самоценности.
Сегодня мне показалась, что эти блики достойны того, чтобы сгруппировать их и поместить под обложку, на которой изображен зеркальный шар моего восприятия.
Висящий под потолком мироздания.
Тысячегранный, как сама жизнь.
Оживающий в движении.
Манящий, дразнящий и обещающий что-то новое при каждом своем повороте.
Анжелика в «анжелике»
Звали девушку Анжелика.
Она была самим совершенством.
Густые волосы, большие серые глаза, смешливый рот, нежный подбородок, точеная шея…
Все лежавшее ниже не поддавалось описанию, поскольку в простом языке для того не имелось слов.
А главным в облике было то, что Анжелика обожала платья с открытыми плечами и потому всегда носила бюстгальтер модели «анжелика» – без бретелек, держащийся только на планке.
Мужчины – особенно среднего и старшего возраста! – были от девушки без ума.
И между собой шутливо именовали ее не иначе, как
Анжелика в «анжелике».
И один бог знал, до какой степени каждый из них хотел…
Нет, не хотел – жаждал!
Мечтал.
И надеялся…
Хоть раз в жизни увидеть
Анжелику БЕЗ «анжелики»
Барин и татарин
Истинное богатство русского языка открывается нам, стоит лишь всерьез задуматься о значении слов известного произведения.
Если же эти значения воспринимаются неверно – точнее, не так, какими они были заложены в оригинал – то восприятие искажается порой до полной противоположности смыслу.
Быв в молодости певцом-гитаристом, я до их пор помню сотни и тысячи текстов – от лучших романсов начала XIX века до лучших бардовских и эстрадных образцов нашего времени. И до сих пор с удовольствием слушаю хорошие песни в любом хорошем исполнении.
Не так давно я задумался о замечательной русской песне «Вот едет тройка почтовая», затрагивающей – как и большинство подобных сочинений – тему несчастной любви оставляющей открытым финал неудавшейся жизни.
Согласно изданию «Русские песни и романсы», составленному В.Е. Гусевым (М., «Художественная литература», 1989), песня эта принадлежит неизвестному автору и оригинал ее датируются 1901 годом.
Подозревая, что не каждый читатель знает эту вещицу столь же хорошо, как я, позволю привести полный текст из указанного издания:
Вот мчится тройка почтовая
По Волге-матушке зимой,
Ямщик, уныло напевая,
Качает буйной головой.
«О чем задумался, детина? –
Седок приветливо спросил. –
Какая на сердце кручина,
Скажи, тебя кто огорчил?»
– «Ах, барин, барин, добрый барин,
Уж скоро год, как я люблю,
А нехристь-староста, татарин,
Меня журит, а я терплю.
Ах, барин, барин, скоро святки,
А ей не быть уже моей,
Богатый выбрал, да постылый –
Ей не видать отрадных дней…»
Ямщик умолк и кнут ременный
С досадой за пояс заткнул.
«Родные, стой! Неугомонны! –
Сказал, сам горестно вздохнул –
По мне лошадушки взгрустнутся,
Расставшись, борзые со мной,
А мне уж больше не промчаться
По Волге-матушке зимой!»
Слушая и пытаясь понять слова этой песни, мы невольно искажаем восприятие оригинальных текстов.
Ведь упомянутые «барин» и «татарин» вызывают сегодня вполне однозначную реакцию.
Слово "барин" в советское (да и в нынешнее время) приобрело отрицательный оттенок: барином именуется ленивый неприглядный бездельник, живущий за чужой счет.
А что касается "татарина", то тут уже вообще пахнет разжиганием межнациональной розни – и удивительно, что до сих пор кто-то бдящий сверху не повелел заменить слово.
Хотя, отвлекаясь и смотря взглядом поэта, не могу не сказать, что рифма «барин – татарин» столь же идеальна, как «заяц – китаец». Конечно, с точки зрения абстрактной критики рифмовка стихов двумя одинаковыми частями речи считается бедноватой, но даже Александр Сергеич употреблял подобные созвучия – и не только между существительными, но даже осужденные впоследствии рифмы отглагольные – и от этого его стихи не стали хуже.
Но вернемся к барину и татарину.
Стоит лишь поднять языковой пласт XIX и начала XX веков, как все становится на свои места.
Слово «барин» не имело в старые времена нынешнего смысла. Оно было традиционным, когда кто-то из низов народа обращался к высшему сословию. Все эти тонкости сегодня утеряны; мало кто вспомнит, что, например, для солдата существовало обращение «служивый».
Об отсутствии отрицательного подтекста свидетельствует и вариант 4-го куплета этой песни:
Ах, милый барин, скоро святки,
А ей не быть уже моей,
Богатый выбрал, да постылый –
Ей не видать отрадных дней…
Совершенно ясно, что к человеку, аттестуемому нынешним значением слова «барин», ямщик вряд ли обратился бы с эпитетом «милый».
Да и весь текст говорит о том, что барин, которого вез лохматый ямщик, был человеком добрым и участливым – каких сегодня встретить удается не на каждом шагу.
Слово «татарин» же не имело никакого отношения к национальному признаку – и тем более, к людям населявшим тогда Казанскую губернию Российской Империи (а сегодня Республику Татарстан, субъект РФ).
«Татарином» в те далекие годы обозначали абстрактного нехорошего человека, ведь такая трактовка слова тянулась со времен монгольского ига. Когда татары, пришедшие из Китая, были завоевателями, грабителями и насильниками русского народа.
«Татаре, чистые татаре…» – такие сетования в адрес недобрых людей можно встретить у многих авторов XIX века.
(Равно как слово «турок» стало нарицательным после ужасов русско-турецких войн и отголоски этой традиции нашло отражение даже у некоторых писателей советских времен.
И «татаре», и «турки» означали означало просто жестоких разрушителей – равно как слово «фашист» в наше время практически не имеет отношения ни к членам НСДАП, ни тем более к приверженцам Бенито Муссолини.)
Кроме того, если подумать, то становится ясным, что староста – глава крестьянской общины, своего рода администратор в русской православной деревне, просто не мог быть ни кем, кроме своего же брата славянина.
И обзывая вредного – какими он, скорее всего, и был – старосту татарином, несчастный ямщик просто усиливает ругательство «нехристь», которое тут тоже не означает иноверца, а лишь подчеркивает отсутствие христианского сострадания в том человеке.
Точно так же, как героиня Чехова («Либерал») укоряет мужа, не имея в виду реального магометанина и вообще не вкладывая в слово никакого религиозного смысла:
– Это … Глаза твои бестыжие, махамет!
После таких рассуждений старый текст воспринимается совсем иначе, чем при поверхностном ознакомлении.
А для правильного понимания требуется всего лишь окунуться в историческую ретроспективу и немножко подумать.
Житейская мудрость Исава
(Бытие. 25:34)
Напомню вкратце Библейскую историю.
Ветхозаветный Исаак был сыном Авраама и Сарры (Быт. 21:2), жена Ревекка родила ему двух близнецов (Быт. 25:24).
Ясно, что оба не могли выйти из материнского чрева одновременно, и потому один оказался первым.
Им был Исав, красный и косматый (Быт. 25:25).
Вторым на свет божий появился Иаков (Быт. 25:26), держась за пятку старшего брата.
Я не оговорился, написав «старшего» – в древние времена право первородства было исключительным, даже если дело касалось нескольких минут!
(О важности факта свидетельствует и абсурдный по сути эпизод рождения Зары и Фареса, сыновей Фамари, жены Ира, сына Иуды (не рожденного спустя много веков Иуды из города Кириаф, 13-го апостола Иисуса Христа, а Иуды – сына Иакова), в котором младенцу показавшемуся всего на миг из материнской утробы, была навязана на руку красная нить для последующей идентификации (Быт. 38:28).)
Сиквел явления изобразил Эрих Мария Ремарк в образе двух братьев-близнецов, антикваров Лоуи, чья разница в возрастах составляла три часа.
Выношенные одновременно, сыновья Исаака оказались разными: простой Исав стал охотником, а кроткий (на самом деле хитрый!) Иаков предпочитал отсиживаться в шатрах богатого отца (Быт. 25:27).
Но на самом деле младший брат ждал момента, когда сможет поменяться ролями со старшим.
Однажды этот момент наступил: усталый Исав вернулся с охоты, а Иаков выставил перед ним свежесваренную чечевичную похлебку (Быт. 25:29).
И видя состояние брата, предложил тому поесть в обмен на уступку первородства (Быт. 25:32).
Голодному Исаву же в тот миг было неважным все, кроме еды (Быт. 25:32).
Тогда и свершилось то, о чем с рождения мечтал Иаков:
«И дал Иаков Исаву хлеба и кушанья из чечевицы: и он ел, и пил, и встал, и пошел; и пренебрег Исав первородство».
(Быт. 25:34)
История двух братьев в прежние времена воспринималась однозначно. Выражение «продать за чечевичную похлебку» стало крылатым. Я сочувствовал обманутому Исаву и одновременно восхищался вероломством Иакова, купившего первородство ценой чечевичной похлебки.
Но сейчас я стал смотреть на вещи немного иначе.
Что потерял Исав, отрекшись от наследственного права?
По сути дела, ничего.
Отдав пальму первенства младшему брату, он продолжал жить сообразно привычкам.
Ел, пил, охотился, вкушал объятия жен, рождал детей, богател и не заботился ни о чем постороннем (Быт. 36:7).
А чем был занят Иаков?
Говоря позднейшим языком, крест первородства, собственноручно взваленный на плечи, определил всю дальнейшую судьбу. Ибо он был обязан соответствовать своему положению.
В то время, как Исав наслаждался жизнью свободного человека, Иаков боролся, боролся и боролся.
Сначала за то, чтобы Исаак благословил его как первородного сына, ибо покупка права осталась тайной (Быт. 27:12).
Для того взял одежду Исава, вводя полуслепого отца в заблуждение с помощью сильнейшего фактора – запаха (Быт. 27:15).
Потом обложился вывернутой наизнанку козлиной кожей, чтобы Исаак и на ощупь принял его за волосатого старшего брата (Быт. 27:16).
Затем, получив благословение отца, но испытав неожиданный гнев Исава, спохватившегося относительно проданного права, был вынужден бежать из родного дома к своему дяде Лавану (Быт. 27:43).
Проживая там, без устали работал за то, чтобы расчетливый дядя отдал ему в жены своих дочерей: сначала семь лет за Лию – будущую мать вышеупомянутого Иуды – потом еще семь за Рахиль (Быт. 29:15).
Но на том не кончились тяготы Иакова.
Суровый бог Яхве назначил его своего рода предтечей Моисея (которому через многие годы передал Скрижали завета) и принялся испытывать на стойкость.
Первым делом послал Ангела, с которым Иаков боролся всю ночь, пока посланец небес не сделал подлую подножку – взамен чего благословил побежденного и дал ему имя Израиль.
После чего последнему уже не оставалось ничего, кроме как неустанно прославлять вящую славу Божию – возводить жертвенники, следить за обрядами, бороться с кумирами прежних времен…
Я уж не говорю о тяготах, которые преследовали его в семейной жизни: чего стоит одна лишь ревность младших сыновей к любимому Иосифу – страсти, закончившейся продажей старшего брата в Египетское рабство, означившее начало гонений всего иудейского народа…
Без меры хитрый Иаков провел век в суетах и хлопотах, вертясь белкой в колесе вместо того, чтобы просто жить.
В то время, как простодушный Исав наслаждался жизнью даже не на 100, а на все 200 процентов.
А однажды, когда в преддверии Шабата жена приготовила изумительный кошерный суп из красной чечевицы, я как нельзя лучше понял житейскую мудрость Исава, отрекшегося от бремени первородства ради простоты бытия.
Литература и женская грудь
Литературный дар подобен женской груди: или он ЕСТЬ, или его НЕТ.
Если нет изначально, то не появится никогда.
Увеличивать что-то искусственными способами бессмысленно, поскольку конечный результат априорно плачевен.
(Правда, грудь иногда увеличивается как бы сама по себе.
Однако лишь когда придет время, назначенное природой.
И всегда слишком поздно, а отнюдь не в пору первостепенной необходимости для своей владелицы.)
Конечно, любой бюст можно сделать внушительным, правильно подобрав бюстгальтер. Но обман остается нераскрытым лишь до тех пор, пока застегнуты все его крючки.
Аналогия применима к писанине бездарного автора.
Можно сконструировать роман, послушав пару вебинаров.
Можно написать стихи, использовав рифмы из Интернета.
Но иллюзия природного таланта пропадает даже не перед последним крючком, а после первой строчки.
О вымирании человека как биологического вида
«Всему свое время, и время всякой вещи под небом.» (Еккл. 3:1)
Я не открою Америки.
Великий Омар Хайям в одном из лучших своих стихотворений писал, что в этой «обители бед» нет ничего вечного.
А намного раньше мудрый иудейский царь Соломон (известный также под именем Екклесиаст, то есть Проповедник) отмечал, что
род проходит, и род приходит, а земля пребывает вовеки.