Блейдс читала, покачивая другой туфелькой, а потом плавно повернула голову, продемонстрировав каскад волос. После этого, пригладив каштановое цунами, отвернулась от объекта своего внимания.
И снова повернулась к нему.
Их взгляды опять встретились.
На этот раз она не притворялась, что смотрит куда-то еще – на ее лице застыло безразличное выражение. Мужчина явно смутился, что его поймали.
Доктор улыбнулась.
Он благодарно улыбнулся в ответ. Взял бокал. Понял, что тот пуст, посмотрел на Грейс и пожал плечами.
Она рассмеялась.
Слуха у Блейдс не было, но природа подарила ей приятный голос – на полтона выше контральто, тягучий, как крем. Не менее обворожительным был ее смех во время Прыжка – хрипловатый взрыв веселья, который мужчины находили неотразимым.
Убедившись, что ее смех перекрывает гул голосов, она осушила свой бокал, подняла его и приветливо улыбнулась.
У меня тоже, дружок.
Теперь настала его очередь рассмеяться. Он сделал это слишком тихо, чтобы можно было услышать, но его губы растянулись в приятной улыбке.
Полные, красиво очерченные губы. Грейс была готова поспорить, что мягкие.
Теперь, когда у нее появилась возможность получше рассмотреть этого человека, она поняла, что он красив. Нельзя сказать, что это имело какое-то значение. Энтони во Флоренции был похож на жабу, но тело Блейдс тогда пело.
Внезапно объект засмущался и отвел взгляд.
Очень трогательно.
Красавчик – несомненно. Но не воплощение грубой мужественности, с тяжелой челюстью и выступающими надбровными дугами. Скорее… каждая черта ничем не примечательна, но все вместе они образуют изящную композицию. Симметричную. А в основе – привлекательность, сведенная к симметрии.
Наверное, некоторые женщины назвали бы его внешность мальчишеской. Некоторые западают на такой тип.
Следующие четыре минуты Грейс чередовала взгляды в глаза, за которыми следовали дружелюбные улыбки, с другими, нейтральными.
Пальцы объекта начали барабанить по столику, а голова слегка покачивалась в такт этому стуку.
Танец начался.
Потом вернулась Цыпочка – чтоб ей провалиться! – и спросила, не хочет ли он повторить. Незнакомец уже собрался отрицательно качнуть головой, но посмотрел мимо официантки на Грейс.
Та подняла свой бокал и покрутила ладонью свободной руки.
Какого черта, давай оба повторим!
Мужчина что-то сказал Цыпочке, заплатил за два напитка и указал на Грейс. Цыпочка повернулась, увидела доктора Блейдс, нахмурилась и ушла.
Теперь объект открыто смотрел на Грейс, даже не притворяясь бесстрастным. Она поманила его согнутым указательным пальцем.
Он ткнул себя в грудь.
Кто, я?
Когда он подошел к ее столику, его дыхание уже участилось.
Женщина похлопала по дивану рядом с собой.
Он сел.
– Спасибо.
Чудесный голос, глубокий и мягкий. Немного дрожит – не привык к такому.
Лучшего Грейс и придумать не могла бы.
Глава 6
Ложь Грейс была тщательно подготовлена.
Ее звали Хелен, она работала «в области финансов» и приехала в Лос-Анджелес на конференцию. Когда мужчина поинтересовался темой этой конференции, она улыбнулась:
– Поверьте, вам будет неинтересно. Разве что вы хотите мгновенно заснуть.
Он рассмеялся.
– Нет, я предпочту бодрствовать.
– Ладно, теперь ваша очередь. – Блейдс тряхнула волосами.
– Будет скучно.
Улыбка Грейс была ослепительной.
– А это уж мне решать.
* * *
Его звали Роджер, он был инженером-строителем и приехал в Лос-Анджелес на совещание по поводу «корпоративного проекта – поверьте, вам будет неинтересно».
Фраза предназначалась для создания непринужденной и доверительной атмосферы, но Роджер вдруг помрачнел.
– Сложный проект? – спросила Грейс.
Его лицо напряглось, а улыбка, которую он пытался удержать, стала вымученной.
– Нет, нормальный – обычный.
Женщина ждала.
Ее новый знакомый отхлебнул пиво из бокала.
– Наверное, я немного… Это джетлаг. Простите.
– Долгий перелет?
– А разве в наши дни бывают короткие?
– Не любите безвкусную еду и когда с вами обращаются, как с преступником, да? Вы придирчивы?
Грейс сложила пальцы в виде пистолета и направила на мужчину, а затем, опуская руку, позволила кончикам пальцев скользнуть по его брюкам, коснувшись коленной чашечки. Контакт длился меньше секунды, но Роджер почувствовал его и опустил взгляд.
Женщина взяла свой бокал. Лицо ее было абсолютно невинным. Плечи у ее собеседника опустились, губы пересохли.
Он снова принялся за пиво. Позволил взгляду скользнуть к ее ногам, а потом заставил себя оторваться от этой соблазнительной картины. Грейс сунула финансовую чепуху в портфель, после чего сделала вид, что обнаружила, какое количество ее обнаженной кожи открыто взглядам, и одернула платье. Под тонкой тканью платья отчетливо выделялись груди. Соски затвердели, чего нельзя было не заметить.
Адамово яблоко инженера Роджера дважды дернулось вверх-вниз. Голубые глаза с расширенными зрачками передавали невербальное сообщение: серьезный интерес.
Миссия выполнена.
Он прочистил горло.
– Значит… спасибо за компанию, Хелен.
– И вам, Роджер.
– Это немного… – Мужчина покачал головой.
– Что, Роджер?
Он пожал плечами.
– Это очень мило.
– Мило, но вы не это хотели сказать.
Роджер отвел взгляд.
Грейс коснулась его плеча.
– В чем дело?
– Ни в чем. Честно. Хотите еще?
Блейдс не притронулась к второй порции «Негрони». Она указала на свой бокал и улыбнулась.
Инженер покраснел.
– Мистер Наблюдательность… Я хотел сказать… У меня такое чувство… Ладно, мне кажется, что я не в своей весовой категории.
– Мило.
– Нет, я серьезно.
– А какая у вас весовая категория, Роджер?
– Если честно, то никакая. – Мужчина покачал головой и поставил бокал. – Кажется бессмысленным, да? Это прозвучит глупо, но я не делаю этого в порядке вещей.
Странная, почти архаичная фраза. На этот раз улыбка Грейс отражала незапланированное удивление.
– Не делаете чего?
– Не разговариваю с чужими женщинами… О черт, простите, я не так выразился… С незнакомыми… – Пальцы инженера задрожали, почти по-женски. – Я в этом не очень силен.
Блейдс накрыла его ладонь своей и не убирала руку. Прикосновение заставило его вздрогнуть.
– Тут нет ничего такого, мы просто разговариваем, – сказала женщина.
Роджер прикусил губу, и Грейс подумала, что он сейчас уйдет. Может, она перестаралась и все испортила?
Он расслабился. Взял свой бокал и поднял, салютуя:
– За вас, Хелен.
Врач отпустила его руку. Он пил, а она делала вид, что пьет. Они сидели рядом, не слыша фоновой музыки и не обращая внимания на остальных людей. В конце концов Грейс проглотила несколько капель «Негрони». Думая о «Валентино» из Флоренции. Думая о них обо всех. С любовью.
Роджер допил пиво. Подавил отрыжку. Поморщился и пробормотал:
– Как все гладко. Черт, это…
– Ненавижу гладкость, Роджер.
– Правда? – Речь мужчины немного замедлилась. – Почему же?
– Потому что гладкость – просто еще одна форма обмана, Роджер. Как харизма. А что может быть хуже харизмы?
Инженер вздрогнул. Посмотрел вверх.
– Согласен, харизма – отстой. – Голос у него стал более звучным. Как будто замечание Грейс наполнило его энергией.
– Совершенно, верно, Роджер. Вы интересуетесь политикой? – спросила женщина.
– Боже упаси! – с неожиданным жаром воскликнул он. – Пытаюсь держаться от нее подальше.
– Свободны?
– Прошу прощения?
– Никаких серьезных обязательств?
– Никаких. Политических и личных.
– У меня тоже. – Блейдс показала руки, на которых не было колец. – Так я гарантирую себе приятную компанию после скучного рабочего дня.
– Надеюсь, я не испортил вам вечер, – рассмеялся мужчина.
Грейс выдержала паузу.
– Многовато извиняетесь, Роджер.
– Я? Прост… – Он замер. А потом расхохотался.
Блейдс снова провела ногтями по его колену, накрыла ладонью его руку и сжала пальцы. Он провел кончиком языка по верхней губе, а на шее у него начала пульсировать жилка. Будем считать это признаком искренности – вегетативную нервную систему не обманешь.
Грейс выдержала паузу, а потом прошептала:
– Роджер?
Он наклонился вперед. Никакого лосьона после бритья – только свежий запах мыла и воды.
– Да?
– Вы не проводите меня до машины?
– Прошу прощения?
Женщина снова сжала его пальцы.
– Сегодня был длинный день. Вы меня проводите?
Она встала и взяла сумочку с портфелем. Роджер остался сидеть, глядя на нее снизу вверх – лицо его напоминало жалкую маску разочарования.
Растерянный и милый, как подросток. Грейс почти пожалела его.
– Если это слишком обременительно, Роджер…
– Нет, нет, никаких проблем. – Он все еще сидел.
– Я не собираюсь отправляться в пешее путешествие, Роджер. Всего полквартала. Осторожность девушке не помешает.
Мужчина вскочил. Покачнулся, развернул плечи и выпрямился.
– Разумеется. С удовольствием. Идемте.
Грейс взяла его под руку и почувствовала, как по его бицепсу пробежала дрожь. Превосходная мускулатура – он сильнее, чем кажется.
Они вместе вышли из холла.
Никто не обратил на них внимания.
* * *
Короткая прогулка прошла в молчании. Роджер был озадачен и пытался это скрыть, украдкой поглядывал на свою спутницу и стараясь понять ее поведение. При этом он старался идти в ногу с Грейс. Она проверила это, то замедляясь, то ускоряясь, то снова замедляясь.
Он мог сомневаться, но не больше секунды, и всегда подстраивался под нее. Молодец.
Если ты и не умеешь танцевать, Роджер, то быстро учишься.
Когда они приблизились к муниципальной парковке, Блейдс крепче сжала его руку. Мужчина поморщился, сбился с шага, но довольно ловко исправился, хотя и не полностью восстановил равновесие, когда они входили в здание.
Быстрый взгляд вниз, а потом еще более быстрый в сторону, выдали причину его заминки.
Брюки цвета хаки были неважным прикрытием для этой чудесной выпуклости. Грейс еще больше замедлила шаг, наслаждаясь.
Она направилась к лифту.
– Моя машина наверху. Вы подниметесь со мной, Роджер?
– Конечно, без проблем.
Пройдя мимо лифта, женщина повела своего сопровождающего к лестнице и прижималась к его руке, пока они шли по ступенькам.
– Вот здесь. – «Астон Мартин» Блейдс оставила этажом выше.
Она повела инженера в самый темный, пустой угол, затянула на свободное место, прижалась спиной к стене и тряхнула головой – так, чтобы волосы упали на лицо, а затем раздвинулись, позволяя увидеть жар ее глаз.
Грейс хорошо знала эту парковку. Каждое машино-место было снабжено бетонным ограничителем. Превосходная подставка для ее правой ноги. Она подняла эту ногу почти перпендикулярно левой.
Геометрическая Женщина. На первый взгляд странная поза.
Красивые голубые глаза Роджера обшаривали помещение. Абсолютно растерянные.
– Спасибо, вы настоящей джентльмен, – сказала Грейс.
– Но здесь нет машины…
Врач обхватила ладонями лицо мужчины и поцеловала его – сначала нежно, потом страстно. Он сопротивлялся всего долю секунды, прежде чем сдаться. Ее язык без труда проник между его губ.
Роджер таял, словно безе. Его ладонь несмело легла на ее плечо, а вскоре переместилась на грудь. Блейдс придвинулась ближе, показывая, что он на правильном пути.
Он легонько сжал ее грудь.
Чудесное, нежное прикосновение, Роджер. Кажется, ты будешь победителем.
Расстегнув ему ширинку, женщина высвободила его член и медленно погладила. У Роджера перехватило дыхание. Закрыв глаза, он принялся нащупывать подол серого платья. Но Грейс опередила его, резко дернув вверх мягкую ткань, чтобы открыть бедра. Не меняя положения ног – правая согнута, левая прямая, – подалась навстречу его пальцам.
Она подставила себя его ласкам, направляя его руку. Его глаза широко раскрылись, круглые и яркие, как у испуганного ребенка.
Натуральный голубой цвет. Роджер не пользовался линзами.
Грейс задавала ритм, одной рукой обняв его за шею – сначала медленно, потом все быстрее и быстрее.
– О боже… – прошептал он и закрыл глаза. Блейдс крепко обняла его и еще больше ускорилась. – О… боже. – Слабый, прерывающийся голос, растерянный, испуганный, исступленный.
Похоже, он снова колебался.
Ее ладонь легла на его ягодицы.
– Давай, Роджер, – прошептала она ему на ухо.
Он подчинился. Как и все они.
Чудесный Прыжок в расплавленное золото. Мужчина задрожал, и из его горла вырвался глухой звук – благодарность и одновременно победоносный боевой клич. Грейс жадно поцеловала его, удерживая губами сверху и снизу. Она ждала его оргазма.
Простая вежливость. Она в нем больше не нуждалась, так как кончила на несколько секунд раньше.
Глава 7
Когда дыхание Роджера выровнялось, а эрекция ослабла, Грейс разомкнула объятия, поцеловала его в щеку и застегнула молнию на его брюках. Он не открывал глаз. Вернув серое платье на место, она взяла его за руку и держала ее, пока не почувствовала, что пульс замедлился.
– Роджер?
Веки мужчины затрепетали, словно не хотели открываться. Губы его тронула легкая улыбка. Он выдохнул, и Блейдс почувствовала, как он освобождается от ее чар.
– Спасибо, Роджер. А теперь мне действительно пора идти, – сказала она.
– Твоя машина…
Палец, прижатый к его губам, заставил его умолкнуть. Коснувшись губами кончика его носа, Грейс взяла его за плечи и повернула лицом к лестнице – так продавец устанавливает в витрине манекен.
– Хелен? – Голос инженера был хриплым. Жалобным.
– Я очень рада, что встретила тебя, Роджер. Удачи с твоим проектом.
– Ну да. – Он снова поморщился. Страшился того, что привело его в Лос-Анджелес? Слегка подтолкнув его, женщина стала смотреть, как он делает несколько неуверенных шагов.
Он остановился. Оглянулся на нее.
– Доброй ночи, Роджер.
Пытаясь сохранить достоинство, мужчина неестественно широким шагом пересек парковку, распахнул дверь на лестницу и исчез.
Грейс укрылась в тени и, выждав несколько секунд, стала подниматься по пандусу к своей «Астон Мартин». Садясь в машину, она почувствовала, как ее сердце наполняется силой и радостью. Самая приятная разновидность дежавю: повторение триумфа.
Ее дни были заполнены заботой о других, и она заслужила это чудесное ощущение. Чувствовать себя собой – независимой личностью, которую отделяет от остальной вселенной кожа, границы сознания, всплески чувств и наслаждения.
Непредсказуемые Прыжки в бездонные пропасти возможностей.
* * *
Она выехала с парковки, слушая Баха и улыбаясь.
Еще одно очко в пользу интуиции. За все время ее многочисленных Прыжков она всего лишь два раза подвергалась опасности.
Первый раз объектом оказался неуклюжий болван, банкир в костюме за три тысячи долларов, в колледже игравший в футбол и по-прежнему считавший себя неотразимой горой мышц. Начал он мирно, но потом увлекся, глаза его налились кровью, и большие ладони потянулись к шее Грейс.
Чем они больше, тем грубее…
Блейдс оставила его корчиться на земле.
Вторым, действительно опасным, пошатнувшим ее уверенность в себе, был стройный, длинноволосый, похожий на меланхоличного поэта атташе венгерского посольства, которого она встретила в отеле «Уорвик» в Нью-Йорке и который ухитрился незаметно для нее подать сигнал своему приятелю. Когда этот приятель появился в узком переулке и попытался устроить групповое развлечение, не спрашивая согласия Грейс, она испытала непривычное чувство страха.