Лемминги, держа друг друга под лапку, направились к себе в каюту.
– Славная парочка, – заметил Нюх.
– Да, – искоса взглянув на друга, ответила Бриония и, помолчав, добавила: – Ты ведь подумал о том, что мы можем встретить и Свелтлану? Это ведь, в конце концов, ее родина!
Свелтлана! Нюх хорошо помнил ее, пытавшуюся убить принца Статтленда. Она была злым существом… и все же… и все же Нюх увлекся ею!
– Эта мысль приходила мне в голову, – как можно более небрежно согласился он.
– Когда-то ты… считал ее красавицей!
– Ну, в академическом смысле, – кашлянув, ответил Нюх. – Знаешь, эти зеленоглазые иностранки.
– Что ты имеешь в виду под словом «академический»?
Он провел хвостом по полу: верный признак волнения.
– Ну, будь я художником, а я, разумеется, не художник, то счел бы ее, наверное, хорошей моделью. Или если бы я был поэтом. Вот так. Ее душа, конечно, темна от греха, но внешность весьма привлекательна.
– Понятно.
– Да, вот так.
Но Бриония не желала прекращать этот разговор:
– Значит, ты находишь особ женского пола у леммингов привлекательными? Или только ее? Мне интересно, что именно тебе в ней так нравится?
– Кто может определить красоту? Или ее достоинства?
– Ты не отвечаешь на мой вопрос, Нюх, – настаивала Бриония.
– Посмотри, как искры фосфоресцируют на воде!
– Нюх?
– Послушай, мне действительно не хочется говорить о ней, – повернувшись к подруге, ответил он. – Не вижу смысла в этом разговоре, да и какое отношение она имеет к нашей экспедиции? Свелтлана не вампир.
– Откуда ты знаешь?
– Ну, если она и вампир, Бриония, я уверен, что ты при первой же возможности вырвешь ей зубы!
– Скорее выцарапаю глаза, – произнесла Бриония несколько грубее, чем ей бы хотелось.
В этот момент звук палубного колокола, приглашающий к обеду, прервал неприятный разговор. Нюх подал ей лапу, и Бриония, похоже немного неохотно, приняла ее. Они прошли мимо столовой третьего класса, где Грязнуля с Плаксой уже жадно уплетали похлебку.
После обеда пассажиров развлекали стройная танцовщица и толстоватый певец. Это, разумеется, были Флоретта и Бумбач. Концерт удался на славу, и к его окончанию Бриония забыла о злом зеленоглазом чудовище Свелтлане.
В середине ночи, когда все пассажиры спали в своих каютах, Нюх вышагивал по палубе. Он обдумывал, какие действия им следует предпринять по приезде в Слаттленд. Проходя мимо мостика, он услышал оживленный разговор членов экипажа. Дискуссию завершил капитан.
– Идем прежним курсом! – резко произнес он. – Старайтесь не отклоняться от него… Это приказ!
Капитан был куницей и привык к власти. Не согласные с его мнением члены экипажа тем не менее беспрекословно подчинились ему.
Палубный матрос, тоже куница, сошел с мостика несколько расстроенный.
– Могу я поинтересоваться, в чем дело? – осведомился Нюх.
– Да какое-то судно с людьми терпит бедствие. Если верить телеграфному сообщению, оно напоролось на льдину. Предстоят спасательные работы! Кто-то получит щедрые…
– Так мы идем к ним на помощь?
– Нет, капитан говорит, что они очень далеко. Пойдут другие суда, не мы.
Значит, вот в чем дело. Нюх понадеялся, что с людьми все будет в порядке. Но на капитана он повлиять не может. Они на своих судах – боги.
– Никогда не видел такой толпы! – удивился Плакса, когда утром судно подошло к причалу Нанбачета. – Нет, вы только посмотрите!
– Слаттленд – самая населенная страна в мире, – сообщил ему Бумбач. – Это толкает нас на самоубийства – или толкало бы, но закон предписывает нам каждый год на неделю запираться дома, а ключ класть в почтовый ящик. По садовым дорожкам проходит барсук и собирает ключи в большой мешок. Детеныши леммингов называют его дядюшкой Звоном. А через неделю барсуки – их много, хотя детеныши думают, что он только один, – обходят и возвращают ключи хозяевам, бросая их обратно в почтовые ящики. Разумеется, дядюшка Звон всегда приносит какие-нибудь сласти для детенышей, поэтому они его так любят.
– Вот это да, никогда об этом не слышал, – удивился Плакса. – Так, значит, в сезон самоубийств, когда все охвачены безудержным желанием убить себя, вам приходится неделю сидеть под замком?
Бумбач серьезно кивнул:
– Если бы дома не превращались в тюрьмы, вы бы увидели толпы леммингов, бегущих к высоким скалам на берегу, чтобы прыгнуть с утесов и разбиться об острые камни или утонуть в море.
Когда Плакса рассказал другу Грязнуле о дядюшке Звоне, тот расхохотался.
– Не верь этим старушечьим россказням, Плаксик, – смеялся Грязнуля. – Все это чушь собачья!
Сойдя на берег, Бриония с Флореттой отправились заказывать номера в гостинице, а Нюх и Бумбач – нанимать карету.
– Нам понадобится вооруженная охрана, – предупредил Бумбач. – Вам известно, что в этих местах водятся волки, которые нападают на кареты и убивают пассажиров?
Нюх засмеялся:
– Вы говорите с достопочтенным Остронюхом Серебряком, а не со сторожем Плаксой, Бумбач!
Я-то знаю, что последний волк покинул Трансильвладию пятьдесят лет назад, перекочевав на северные пустоши.
Бумбач расстроился:
– Ах ты, а ведь какая симпатичная выдумка! Я люблю пугать гостей! Почему вы мне не подыгрываете, Нюх?
– Простите, что разочаровал вас, Бумбач.
Плакса с Грязнулей отыскали свои чемоданы в горе багажа на набережной и отнесли их в ближайшую таверну, где немедленно отведали знаменитого грушевого нектара. Грязнуле он понравился, а Плакса сказал, что нектаром тот и не пахнет. Компания леммингов играла в алтейку. Плакса, конечно, присоединился к ним, но вскоре попал в неприятную историю.
– Шарманка! – встряхнув кожаную чашу и бросив семена алтея, воскликнул он. – Я победил!
– Нет, нет, – возразил лемминг с черной повязкой на глазу. – Победили мы.
– Чушь! – вскричал Плакса. – Ты хочешь обмануть меня?
– Обмануть? – со свирепостью возразил одноглазый лемминг. – Выбирай слова, приятель!
– Эй! Эй! – вмешался Грязнуля. – Мой друг просто не понимает, что в Слаттленде другие правила. Плаксик, старина, не забывай, мы же не дома! Ты должен уважать чужие порядки.
– Другие порядки? Порядки везде одинаковы!
– А ты везде бывал?
– Нет… я никогда не покидал берегов Поднебесного… Ты же знаешь.
– Тогда откуда тебе это известно? – спросил Грязнуля.
– Но это же алтейка! Я играю в нее с двух лет.
– Ну а лемминги играют иначе! – Грязнуля постучал по виску. – Ты должен изменить свой образ мыслей, Плаксик. Это не Поднебесный, это Слаттленд! Это не ласки с Поднебесного, это лемминги. У них свои привычки, свои обычаи. Расширяй кругозор. Смотри дальше собственного носа.
– Ладно, – натянуто, но сдержанно ответил Плаксик.
Он вернулся к леммингам и сел рядом с ними. И игра возобновилась. Через минуту Плакса был уже на ногах и громко орал. Лемминги ответили тем же. Грязнуля призвал к миру и спокойствию, но Плакса схватил столик для игры в алтейку и опрокинул его. Кожаная чашка и семена упали на пол.
– Ты знаешь, из чего мы делаем чашки для алтейки? – закричал одноглазый лемминг. – Из шкур ласок! Похоже, сейчас у нас прибавилась еще одна!
Он тяжелой лапой ударил Плаксу по морде. Грязнуля вынужден был ввязаться в драку и стал наносить удары направо, налево и по центру. Хозяин таверны и официанты выскочили из-за бочек с грушевым нектаром. Лемминги женского пола с криком выбежали на улицу. Зверьки поменьше в ужасе забились по углам. В самый разгар драки появились Бумбач с Нюхом.
Бумбач в две секунды оценил ситуацию, откашлялся и выдал верхнее «до». Его голос проник в каждое ухо в радиусе километра от таверны. Те же, кто находился в таверне, заткнув уши лапами, отпрянули назад. Прохожие уставились в сторону порта, решив, что это гудок судна, терпящего бедствие в океане. Бумбач держал ноту по крайней мере две минуты, а ласки за это время выскочили из таверны на улицу.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.