— Да иди ты, ублюдок.
Ствол дробовика пополз вдоль тела к голове. Тяжелый башмак придавил руку полицейского к полу. При этом Кларенс издавал звуки, имитирующие писк игрового автомата.
Глазок дула уперся Мерфи в переносицу, дернулся и двинулся дальше, вниз по шее, плечу, перешел на руку и, наконец, достиг ладони.
Писк достиг высшей точки.
БАНГ! — Заряд волчьей дроби разорвал кисть полицейского в кровавые шмотки.
— Ааааааааа!..
Мерфи ухватился за раздробленное запястье здоровой рукой и попытался встать.
Боль была настолько сильной, что ему показалось — она вместила в себя страдание, которое доводится испытать человеку за всю жизнь.
Колени его подгибались, перед глазами плыли разноцветные круги, и все-таки он умудрился встать. Кровь хлестала из разорванных вен, образуя на полу дымящиеся горячие лужицы.
Со стороны движения его выглядели жалко, и Кларенс усмехнулся.
— Эй, ребята, дайте кто-нибудь парню руку. Бандиты довольно захохотали. Им понравился каламбур.
— Ну теперь он весь ваш. — Боди забросил дробовик на плечо и отошел к стене, закуривая сигарету.
— Ты только посмотри на него! — Заржал Кокс. — Эй, друг!
Мерфи обернулся. Сквозь звон в ушах он различал голоса и понял:
ЭТО НАЧАЛОСЬ.
Он повернулся, потому что не хотел, чтобы ему стреляли в затылок.
— Ну-ка, глянь на нас, красавчик. — Эмиль поднял ружье.
Нэш Леон вздрогнул. На мгновение ему показалось, что побелевшие глаза полицейского изучают их. Вглядываются, пытаясь запомнить лица убийц. Он нажал на курок первым. Ему стало страшно.
Шквал свинца ударил в полицейского. Пули рвали тело на части, дробили кости. Несколько зарядов отстрелили целую руку у плеча. Брызги крови летели в разные стороны, словно маленькие фонтанчики.
И тогда Мерфи закричал.
Этот крик, заглушаемый грохотом пальбы, достиг ушей Луис. Она пошевелилась. Резкая боль в сломанной ключице пронзила ее. На мгновение девушке показалось, что она потеряет сознание. Горячей волной подступила к горлу тошнота. Ей хотелось лежать и не шевелиться. Лишь бы успокоить эту ноющую боль.
Но она слышала стрельбу. Стрельбу и жуткий, полный ужаса, ярости и невыносимой боли крик. Луис узнала этот голос.
Голос ее напарника. Алекса Мерфи.
И она поднялась. И сделала шаг. И еще один. Слабый, неверный шаг. И побежала.
Ее партнер попал в беду. А Луис была полицейским офицером.
Стрельба затихла. В густом облаке порохового дыма лежало нечто. Это даже нельзя было назвать трупом. Безрукое, безногое нечто. Осталось лишь тело, прикрытое бронежилетом, да каким-то чудом уцелела голова.
В нескольких местах из лица сочилась кровь. Крупные дробины оставили на коже царапины.
И тем не менее полицейский был еще жив. Он дернулся. Голова шевельнулась.
— Здорово! — Восторженно заорал Кокс. — Вот черт!
— У меня даже патроны кончились, правда. — Эмиль смотрел, как дергаются кровавые обрубки рук. Было похоже, что этот парень пытается встать.
— Ну что, больно тебе, приятель? — Кокс наклонился к Мерфи и увидел живые бесцветные глаза. — Больно?
— Ну ладно! — Оборвал Кларенс. — Хватит веселиться.
Он подошел к полицейскому, вернее к тому, что от него осталось, и, подняв тяжелый пистолет, нажал на курок.
Пуля тридцать восьмого калибра вошла над правой бровью, не задев мозга, прошла сквозь голову и вышла у затылочной кости, раздробив череп.
Полицейский затих.
— Пошли. — Боди повернулся и, грохоча бутсами, направился к выходу.
— Спокойной ночи, ненаглядный ты наш. — Заржал Кокс, и компания потянулась следом за главарем.
Луис стукнулась о сетку, отделяющую машинное помещение от зала, где произошла трагедия. То, что открылось ее взгляду, было ужасно. За время службы она навидалась трупов, но такого… Пальцы ее вцепились в решетку, словно могли сломать металлические секции, и, не сдерживая рвущийся наружу крик, она простонала:
— Мерфииииииииииии…
* * *
Полицейский вертолет опустился на крышу медицинского центра. Санитары, толкая перед собой тележку, бросились к открывающемуся люку, не обращая внимания на сбивающий с ног ветер. Они подхватили то, что недавно было молодым сильным телом, и осторожно переложили ЭТО на тележку.
Как это ни странно, но полицейский все еще был жив, хотя и без сознания.
Пустые глаза смотрели в небо. А где-то в подсознании откладывались образы и голоса.
— Осторожнее, ребята…
НУ ЧТО, БОЛЬНО ТЕБЕ, ПРИЯТЕЛЬ?
— Осторожнее. Так, все в порядке. Пульс.
— Слабый, неровный…
— Быстро, подготовьте его к операции. Давайте живее.
БОЛЬНО ТЕБЕ?
— Дыхание пропадает!
— Маску! Кислородную маску, быстро!!!
СВЕТ. ЯРКИЙ СВЕТ. ВЫКЛЮЧИТЕ ЕГО. МНЕ БОЛЬНО.
БОЛЬНОБОЛЬНОБОЛЬНОБОЛЬНО…
Его стаскивают с каталки и кладут на что-то очень твердое и холодное.
— Как давление?
— Падает!
— Понятно. Группа крови есть? Быстро переливание! НУ ЛАДНО. ХВАТИТ ВЕСЕЛИТЬСЯ!
— Давление упало. Пульс не прощупывается.
— Подсоединяйте!
— Дыхания нет.
— Другие признаки жизни?
ДЕННИ. ПАПА, ПОКАЖИ, КАК ВЫ ЭТО ДЕЛАЕТЕ?
— Быстрее, быстрее!
ЛИНДА, я ДОЛЖЕН ТЕБЕ СКАЗАТЬ КОЕ-ЧТО…
— Как давление?
— Падает.
— Так. Электрошок давайте.
ШЛАААСССС. БОЛЬНО. БЕЛЫЕ ИСКРЫ. ГОЛУБОЙ СВЕТ. БОЛЬНО. БОЛЬНО. БОЛЬНО.
— Еще раз. ШЛАААААААСССССССССС…
— Готово.
— Пульс!
— Нет.
— Прямой укол, быстро.
— Готово. Все в порядке, игла вошла.
ХВАТИТ ВЕСЕЛИТЬСЯ! ХВАТИТ ВЕСЕЛИТЬСЯ. ХВАТИТ, ХВАТИТ, ХВАТИТ, ХВАТИТ…
— Пульс!
— Нет.
— Шок еще раз. ШЛАССССССССССССС…
БОЛЬНО. БОЛЬНО. БОЛЬНО. БОЛЬНО.
— Готово.
— Пульс!
— Нет. БАНГ. БАНП
— Все. Похоже, больше мы ничего не сможем сделать. БАНГ! БАНГ!!!!
— Он мертв.
***
ИМЯ Мерфи, Алекс Джей.
ПРОФЕССИЯ Полицейский.
ДАТА 24 июля 1998 г.
ВРЕМЯ ПОСТУПЛЕНИЯ 15.32. ВРЕМЯ СМЕРТИ 16.04.
ПРИЧИНА СМЕРТИ Многочисленные пулевые ранения; кровоизлияния; критическая потеря крови.
* * *
Детройт. Технический центр корпорации «Оу-Си-Пи». 16 октября 1998 г. 18.15.
Клик. Экран пошел желто-зеленой рябью. Кто-то подрегулировал изображение, выводя его на экран дисплея.
— Это что, неполадки?
— Нет. Надо здесь подтянуть немножко. Клик. Темнота.
Что происходит? Кто он? Где он?
Клик. Изображение выплывает из темноты, расцветая многообразием красок.
— О, черт! Кто это?
Двое мужчин в белых до голубизны халатах. Один с отверткой.
Второй наклоняется к его монитору —
— ? Глазам? — и говорит:
— Дай-ка я посмотрю. Так. ЭЛ-ЭЙ-ДИ. Ага. Хорошо. Клик. Опять темнота. Единственное время, когда он может думать. Кто он? Что с ним?
Клик.
— Эй! Он уже включен.
— Ну что!
Те же двое в белых халатах. Но теперь с ними еще один. Молодой, среднего роста. Смотрит —
— ? НА НЕГО? —
и улыбается.
— Мы левую руку ему оставили.
— Стоп, стоп, стоп. — Молодой недоуменно оборачивается к тем, в белых халатах. — Что значит оставили? Мы же договорились — все будет заменено!.. О, Господи… Он что… слышит, что я говорю?
— Это не важно. Мы все равно потом сотрем это из его памяти. А как насчет разрешения?
— Эй, ребята… Этот парень вообще-то мертв. Так что с полицией —
— ПОЛИЦИЯ. ПОЛИЦИЯ. ОН УЖЕ СЛЫШАЛ ЭТО СЛОВО. СЛЫШАЛ ПОЛИЦИЯ —
проблем не будет. Мы можем делать все, что нужно.
— О'кей, Боб. Ее что, совсем убрать?
— Конечно. Ничего лишнего. Я на вас надеюсь, ребята.
— Ладно. Готовьте его к операции. КЛИК. Кто он? Ктоктоктоктокто КТО? КЛИК. Те же люди. Опять те же люди.
— Все его покрытие будет такого плана?
— Угу.
Он видит стоящую на специальной подставке металлическую конструкцию. Больше всего она похожа на скелет. Остов руки. Только эта рука сделана не из плоти.
— Это титаниум. С кибларом. — Парень в халате кивает на нее улыбчивому. — Ну-ка, попробуй, Боб. Поздоровайся с ним.
Тот нерешительно протягивает ладонь и — стальное рукопожатие — морщится…
— Ох, черт. Ну и хватка у него. Двое в халатах смеются.
— Да уж, я думаю. — Говорит один из них.
— Он может тебе кости переломать запросто. — Добавляет второй, и они снова смеются.
— Ладно. Можно ее убрать. — Боб улыбается вместе с ними. — Мне это нравится.
Он наклоняется к экрану и шепчет.
— Ты будешь самым крутым парнем в этом городе, приятель.
КЛИК.
Крутой? Город? Каком город? Что значит город? В этом… КТО ОН? КТО ОН?
Клик. То же место. Только теперь оно почему-то все засыпано странными маленькими кружочками. Цветные вьющиеся бумажные ленты тянутся от него к каким-то ящикам.
ПРИБОРАМ?
Толпа людей. Троих он уже знает. Двое, те, что были в белых халатах. — Теперь они в аккуратных костюмах. И улыбчивый.
? БОБ?
Остальные ему незнакомы. Один из людей в красной шубе и таком же колпаке. На лице белая —? борода? Этот человек тычет в НЕГО пальцем и весело кричит:
— Эй! Посмотрите-ка! Этот парень проснулся! Он смотрит на нас!
Все оживляются.
— Привет! Привет!
Из толпы выходит симпатичная высокая девушка. Она подходит к НЕМУ и целует прямо в экран. От ее губ на стекле остается яркий красный след.
— Это тебе! — Улыбается она. — Поздравляю с Новым годом!
КЛИК. КТО ОН?
24 апреля 1999 года. 18.34
Лаборант включил прибор, сдвинув рукоятки в крайнее положение. Полная мощность. Через полчаса этот парень забудет все, что знал и слышал когда-либо в жизни. Зато — в качестве компенсации — он заработает новые знания. Это будут отличные абсолютные знания для его работы.
Он смотрел, как на миниатюрном экране компьютера возникал рисунок человеческого мозга. Часть его начала мерцать красным. Все. Эта область отключена. Следующая.
Да, не очень-то повезло этому парню. Хотя, что касается его лично, он и сам не знает, на что пошел бы. Валяться в гробу или жить. Пусть даже и в таком виде.
— Эй, Смол. — Боб Мортон появился в лаборатории без стука. Как всегда.
Лаборант не очень любил, когда его тревожили во время ответственной работы, а уж тем более, когда заходили вот так, не постучавшись. Но… это был его начальник, а с начальством, как известно, лучше не спорить. Изобразив приветливую улыбку, он обернулся.
— Да, Боб? Что у тебя?
— Слушай-ка. Возникла серьезная проблема с блоком контроля, ты бы пошел посмотрел.
— Хорошо, Боб.
Когда за Мортоном закрылась дверь, Смол чертыхнулся. Если его отрывали от дела, он всегда злился.
Стягивая халат, он случайно зацепил несколько регуляторов, сдвинув их почти до начала шкалы и, соответственно, сбросив уровень мощности почти до минимума.
Ничего страшного в этом не было. Просто в мозгу, из которого стирали воспоминания, осталась полоса. И эта полоса осталась нетронутой. Почти нетронутой.
3 июня 1999 года. 15.50
Клик. Серая мутная пелена мешала видеть, но зато он отчетливо слышал все, что происходило в помещении. В слуховые рецепторы вплыл торжествующий голос:
— Это самая совершенная технология! К тому же, как полицейский, он обладает совершенно фантастическими навыками!
Говорящий протянул руку и сорвал с него серую пелену, которая оказалась… обычной полиэтиленовой пленкой.
— Я с удовольствием представляю вам… Робота-ПОЛИЦЕЙСКОГО!
Людей было много. Гораздо больше, чем тогда, в Новый год. Казалось, все помещение заполнено ими. Они аплодировали и улыбались.
Боб наклонился к самому его плечу и тихо сказал:
— Давай, дружище, выходи. Ты слышишь, это тебе аплодируют.
И тогда он встал. Выпрямился, глядя на людей сверху вниз.
Его компьютер моментально вычислил рост: 2 метра 08 сантиметров.
Огромный и сильный, символ порядка и спокойствия. Невозмутимый и непобедимый, перед людьми стоял
РОБОКОП.
Детройт. Западный полицейский участок. 18.42
В дежурной части стоял обычный гвалт. Кто-то с кем-то ругался. Задержанные на повышенных — иначе кто бы их расслышал — тонах пытались доказать что-то полицейским, другие звонили по телефону и тоже кричали, стараясь прорваться через завесу шума к собеседнику; кто-то курил, пытаясь рассказать что-то напарнику, и — как же иначе — тоже орал.
Одним словом, орали все. А те, кто не хотел орать, орали все равно.
Но в общем хоре четко выделялся зычный голос негра-сержанта.
— Нет! Я все равно буду нарушать закон, если мне понадобится засадить в кутузку такого говнюка, как ваш дружок! И поэтому заткнитесь! — Он повернулся к стоящему рядом патрульному. — Выкиньте этого придурка! Лучше через запасный выход!
Тот бы выполнил указание с радостью, но так и остался стоять с открытым ртом.
В зале повисла оглушительная тишина. За матовой стеклянной перегородкой, отделяющей запасный выход от основного помещения, возник человек. Если, конечно, это можно было назвать человеком. Огромного роста, с широкими мощными плечами, он шел по коридору, и каждый его шаг сопровождался гулким ударом. Казалось, что на ногах у него тяжелые металлические пластины. Тело человека тоже отливало сталью, словно было заковано в бронированный панцирь. Шел он как-то странно. Нет, собственно, шел-то он обычно. Только вот движения у него получались какими-то механическими. В наступившей тишине сержант грозно выдохнул:
— Эй, что здесь происходит, хотел бы я знать. — Он выбрался из-за конторки и направился в коридор, явно намереваясь выпроводить непрошенных гостей.
Толпа полицейских устремилась за ним. Всем было очень интересно узнать, кто же это к ним пожаловал.
Негр шагнул в дверной проем как раз в тот момент, когда ОН проходил мимо. По дежурному залу прокатился легкий вздох.
Это не было человеком. Скорее, его можно было бы считать роботом. Вот только в нижней части головы, под стальным забралом, виднелось живое человеческое лицо — губы и подбородок. Все остальное — металл. Глаза заменяла узкая темная стеклянная пластина.
Не обращая ни малейшего внимания на столпившихся в немом изумлении людей, Робокоп свернул за угол.
— Кто этот парень?! — Возмущенно закричал сержант, выходя из себя.
Молодой человек в дорогом сером костюме подошел к нему и жестко произнес:
— Спокойно, сержант. Это дело «Оу-Си-Пи».
— Да пошло оно к такой-то матери, это «Оу-Си-Пи». Я имею право знать, что происходит у меня в участке!
Но человека в сером костюме мало волновало, что думает об «Оу-Си-Пи» какой-то сержант. Он развернулся и заторопился вдогонку за своим подопечным. Следом за ним прошли еще несколько человек, толкая перед собой тележки, груженные зачехленными приборами, что привело сержанта в состояние безмолвного бешенства.
Если бы он мог… Если бы эти говнюки из «Оу-Си-Пи» не сидели так высоко, он бы. выкинул их из своего участка пинками, вместе с этим… железным чурбаном.
Как только процессия миновала коридор, полицейские ожили.
— Это что еще за дерьмо такое? — Изумленно выдавил кто-то из них, глядя туда, где минуту назад прошел Робокоп.
В глубине участка располагалась комната, служившая ранее камерой для временно задержанных правонарушителей. Обычно сюда запирали разную шантропу. Бродяг, проституток, мелких воришек, пойманных в момент совершения преступления, и тому подобную публику. Помещение было достаточно объемным для того, чтобы вместить одновременно до тридцати человек-. Правда, при этом им пришлось бы потесниться, но кто сказал, что полицейская кутузка и отдых на Гавайях — это одно и то же.