- Но как?
- Дело в том, что темным никогда не нужны были земли светлых. Темные физически не могут жить там, где много света и высокие температуры. Но в их мирах очень большой недостаток энергии, которая им нужна для обживания пустующих астероидов, для выращивания пищи, для производства, для межастероидного перемещения, в общем, для всего. Но светлые, хотя у них энергии и так хоть отбавляй, постоянно поднимали на энергию цену, и плюс время от времени захватывали новые территории темных. Компромисс был очень прост – за каждый квадратный метр территории, которой у темных так много, что даже населения не хватает, чтобы всю заселить – светлые платят им одним квадратным метром сжатого межзвездного газа или сжатого солнечного ветра, которых у светлых, неиссякаемое количество. Разумеется, не все старейшины сразу согласились. Один из темных старейшин – даже заявил, что никогда не подпишет мирное соглашение со светлыми, ни на каких условиях. Поэтому, Зевсу пришлось уничтожить один из темных миров, совсем, правда небольшой и слабозаселенный астероид, но этого было достаточно, чтобы его аргументы были услышаны. Потому, что темные, впрочем, как и светлые – уважают силу.
- То есть, получается, что советы старейшин не имеет никакого отношения к балансу Тьмы и Света?
- Наоборот, имеет, и самое прямое. Так как каждой звезде соответствует душа. То, когда рождается новая звезда – это рождается чистая светлая душа. Когда звезда становится черной дырой – это окончательно темнеет душа. Однако, слишком большое количество звёзд делает Вселенную слишком горячей и взрывоопасной для развития жизни, а слишком маленькое количество звёзд не способствует возникновению жизни, и это означает, что должен быть баланс между количеством и яркостью звёзд и количеством и активностью чёрных дыр. У обоих советов есть шар, отражающий состояние баланса между Тьмой и Светом. В состоянии равновесия – шар совершенно прозрачный. Если становится слишком много Света, то в том месте, где слишком высокая концентрация Света, загораются голубые огоньки. И, наоборот, место, в котором увеличивается концентрация Тьмы – загорается красными огоньками. Чтобы восстановить баланс – одному из старейшин достаточно дотронуться жезлом равновесия до светящейся точки. Поэтому, старейшины круглосуточно дежурят у шара.
- Если все так просто – откуда войны, пандемии и голод?
- Несколько факторов. Во-первых, нельзя вынуть одну душу и заменить на другую. Это значит, что светлая душа может вселиться только в новорожденного. А во-вторых, скорость света и расстояния во Вселенной. Душа не способна лететь быстрее скорости света и, поэтому, слишком часто на восстановление равновесия уходит гораздо больше времени, чем хотелось бы.
- Значит, боги не имеют никакого отношения к балансу Тьмы и Света и Добра и Зла? – скорее сама для себя констатировала Пандора.
- По большому счету, нет. Кстати, что касается Добра и Зла и баланса между ними – то это, на мой взгляд, такая же загадка вселенной, как и Проведение или существование Души. Кстати, о проведении и о душе. Ниточка, связывающая душу Изабелл и ее тело – истончается, я чувствую это. Нам необходимо доставить Изабелл в древний мир как можно скорее.
- Но как же Рози? Я боюсь оставлять ее…
- Я не думаю, что наше путешествие займет больше, чем один день, может даже полдня. Сейчас отправимся, а к ужину вернемся. Не беспокойся, Астрея и Ликург – присмотрят за Рози, она будет в абсолютной безопасности.
Глава 16
ГЛАВА 16
Задача, стоящая перед ними была проста и не предвещала никаких осложнений. И сначала все так и было: просто и без осложнений.
Ганимед и Пандора вошли в зеркало и там, в коридоре межвременья, Пандора прочитала заклятие, которое должно было соединить тело Изабелл с душой. Портал не заставил себя долго ждать – открылся, как и заказывали и, главное, именно туда куда заказывали.
Они вышли на широкую дорогу, и пошли в сторону виднеющегося в дали селения. Из придорожных кустов вспархивали в бездонное синее небо жаворонки. Над их головами, в восходящих потоках горячего воздуха парил ворон. Между холмами бежала, переливаясь и подмигивая послеполуденному солнцу широкая река.
- Древний Эймсбери такой же гостеприимный и умиротворенный, как и Эймсбери современный, - нарушил тишину Ганимед, провожая взглядом ворона.
- И такой же таинственный, - почему-то поежилась Пандора, - ты, наверное, устал? – спросила она, намекая на его ношу, - мы идем уже достаточно долго, - возможно, хочешь передохнуть?
- Нет, дойдем до деревни и там передохнем, - замотал головой Ганимед, - я чувствую, что связь крепнет, мы правильно идем…
Именно в этот момент они увидели женщину, идущую им навстречу. Она рассматривала их, прикрыв рукой глаза от солнца. Приблизившись на расстояние, приличное для того, чтобы поздороваться, женщина кивнула им:
- Я – Кейт. А вас я полагаю, привело сюда Зеркало.
- Да, мы пришли через Зеркало - ответил ей Ганимед. Эта девочка, он кивнул глазами на Изабелл – по-видимому, принадлежит теперь этому миру. И мы пришли восстановить равновесие.
- Эта девочка – моя кровная родственница? – спросила Кейт, рассматривая бесчувственную Изабелл.
- Я полагаю, что внучка, если вы – Кейт Лайтнинг.
- Да. Вернее я была Кейт Лайтнинг. Я ждала вас. Я видела сон, в котором в мое окно влетела раненая голубка. А утром на дереве жизни распустился красный цветок. Как зовут мою внучку?
- Изабелл.
- Спасибо вам. И пойдемте, я познакомлю вас с Дубревом.
Пандора и Ганимед с интересом изучали британское жилище времен бронзового века. Оно представляло из себя группу, состоявшую из круглых каменных однокомнатных строений, напоминающих улей, диаметром метров шесть и чуть выше одного метра высотой, утепленных с помощью торфа и соломенной вязки. Попасть в строение можно было через маленький вход, напоминавший норку. Группа этих каменных комнаток была окружена невысокими каменными стенами.
От взгляда Пандоры не укрылся ни скотный двор, ни птичий двор. «И это жилище верховного жреца-архидруида! Как же живут остальные, те, что победнее, и представить было страшно! Никаких удобств! Ужас, да и только! Представив себя на месте Кейт, Пандора вдруг испытала приступ сильнейшей жалости к Изабелл. «Каково же будет Изабелл, когда вместо комфортного, цивилизованного мира современного Лондона она очнется в древнем Эймсбери? Как по мне, так лучше смерть! И у них тут еще и зимы бывают, б-р-р-р» - совсем расстроилась и обеспокоилась Пандора. Она подумала, что ей нужно обязательно поговорить с Ганимедом, потому что древность неожиданно приобрела совсем не романтичный практический оттенок.
Дубрев встречал их за руку с мальчиком пяти лет.
- Добро пожаловать, мы ждали вас, - мягко сказал Дубрев.
- Наш младшенький, улыбнулась Кейт. Анлуан, поздоровайся с гостями.
«Дубрев, конечно, на вид вроде добрый, и ребенок хорошенький, и Кейт не выглядит несчастной, но Изабелл все равно надо спасать» - Пандора не могла себе простить, что она раньше не задумалась о том каково будет Изабелл в древности. У нее, конечно, было оправдание – жилища в Древней Греции – во много раз комфортнее тех, что она увидела здесь, но все же – она должна была изучить вопрос с перемещением Изабелл более обстоятельно.
- Для обряда уже все готово. Я могу понести девочку, - предложил Дубрев.
- Я сам, - Ганимед боялся выпустить ее из рук, боялся, что одно его неверное движение, и Изабелл уже не вернуть. Он отдавал себе отчет, что его страх совершенно иррационален, потому что ее связь с душой становилось все надежнее с каждой минутой. Еще его беспокоила Пандора. Она с каждой минутой становилась все хмурее и хмурее. Неужели есть повод для беспокойства, о котором он даже не догадывается. Ее сила – очень беспокоила его, в последнее время, особенно потому, что он знал – самые яркие открытия его ждут еще впереди. «Надо будет при первой же возможности узнать у Пандоры, что ее беспокоит», - решил он, неся Изабелл по извилистой тропинке.
Откуда-то издалека доносился гул барабанов. Знойный июльский воздух, казалось, плавился и стелился по траве. Чем ближе они подходили к храму, построенному из внушительных глыб, каждая метров так четыре или пять высотой, тем отчетливее слышался гул барабанов. Храм, как и все строения, в Эймсбери был построен в форме круга.
- Все реки Тартара! Это же, как вам удалось притащить такие глыбы? Это ж сколько их? - Ганимед понимал, что никто не станет ему объяснять как, но не мог не высказать своего восхищения.
- Внешний круг – тридцать каменных глыб, диаметр круга тридцать три метра, - с улыбкой ответил Дубрев.
- Внешний круг? То есть, есть еще и внутренний? – Дубрев кивнул и улыбнулся.
- В-ну-ша-а-ет у-ва-а-жение! Слов нет, - одобрительно кивнул Ганимед, когда они прошли внутренний круг храма. Дубрев жестом показал Ганимеду, что Изабелл можно положить на алтарь. Очень осторожно, как будто бы боясь разбудить, он опустил ее на алтарь, еще и удостоверившись предварительно, что камень теплый, а не холодный. Ганимед отдавал себе отчет, что его подсознание почему-то решило, что спасая Изабелл, он каким-то образом искупает, пусть и мизерную, но часть вины перед Эллиной, за то, что он не спас ее. Возможно, думал Ганимед, его подсознание и самоуверенность пошли еще дальше, и теперь играют в игру: «спасу Изабелл – спасу и Эллину». «Вот с этого и начинается безумие», - остановил себя Ганимед. «Нам бессмертным, приравненным к богам, очень легко вообразить себя всесильными!» - пытался он образумиться себя. «Не смей уподобиться Офиону или Керту!» - нанес он себе ментальную пощечину, чтобы образумиться.
- Им! Им! – кто-то пытался достучаться до его затуманенного сознания. Кто-то очень знакомый и такой родной.
- Эллина! Хорошая моя! Это место действительно особенное! – он притянул Эллину к себе и поцеловал, но Эллина на поцелуй не ответила, еще и отпихнула. Весьма невежливо и болезненно чувствительно отпихнула. Это не то, чтобы его сразу отрезвило, но озадачило.
У Эллины никогда не было таких огромных, метающих молнии, злых сине-фиолетовых глаз.
- Ты…! Ты…! Ты…! Уйми свои фантазии! Я понимаю, что напоминаю тебе Эллину, и ты расчувствовался или какие там еще у тебя причины. Но это не повод! Ты слышишь меня – это не повод лезть ко мне с поцелуями! – Пандора шипела, потому что шел обряд, и ей нельзя было орать.
- Я… - прости…, наверное, обознался…, - она видела, что он растерян. И, она не сомневалась что, он обознался. Вот только ей: а) совсем не льстило, что ее путают с мертвой женой; б) она совершенно не понимала, как можно было обознаться. Но ему повезло – потому, что у нее к нему было дело, причем важное дело.
- Мне надо с тобой поговорить! И очень срочно! – увидев его перепуганные глаза, Пандора успокоила: - Расслабься! Не это дело! Что только что было! А другое дело!
- После ритуала нельзя? Я хочу убедиться, что с Изабелл все в порядке.
- Ду-ма-ю…, что можно, - разрешила Пандора, - она решила, что Изе все равно, прежде чем возвращаться, лучше соединиться с душой. И затем любознательность взяла управление сознанием Пандоры в свои руки, потому что происходило что-то невероятное и ни разу Пандорой невиданное: нечто светящееся, напоминающее чайку закружилось над Изабелл. Это нечто переливалось всеми цветами радуги, и… Пандора могла поклясться, что слышит звук флейты…, хотя до этого гудели барабаны. Приблизившись к телу Изы – чайка распалась на миллиарды светящихся крупинок и осыпалась на нее как дождь. Буквально на одно мгновение тело Изы засветилось, причем свет исходил изнутри, приподнялось над алтарем и… приземлилось, вернее, не приземлилось, а шмякнулось об алтарь. «Могли бы и поосторожней опускать» - подумала Пандора. «Будем надеяться, что хоть не зря роняли!» - Пандора напряженно всматривалась в лицо девушки, мечтая, чтобы та открыла глаза. И Изабелл открыла глаза. «Бедная!» - подумала Пандора. «Ее надо срочно спасать!».
- Им! Поговорить надо! – она схватила Ганимед за руку. – Пошли! – И не давая ему возможности передумать, потянула из храма на улицу.
- Ора, неужели это не могла подождать?
- Ее спасать надо!
- Кого?
- Изу!
- От кого?
- От них!
- Они ей только что жизнь вернули!
- Я видела! Но хотела ли она такое?!
- Какое?
- Ты видел, где и как они живут! Это же бронзовый век! И это даже тебе не Греция! Ганимед! Ты не понимаешь! Лучше смерть! Чем такая жизнь!
- Это то, что беспокоило тебя все это время? – Он должен был быть уверен, а то вдруг, что-то еще гораздо менее серьезное в ее понимании, но, на самом деле, весьма серьезное в его понимании.
- Да! – убежденно ответила ему Пандора.
«Все-таки природа на ней отдохнула…», - раздраженно подумал Ганимед, вспоминая поговорку, что «природа отдыхает на детях гениев». Но, на всякий случай уточнил.
- Только это? И больше ничего?
- Ты издеваешься! Что может быть хуже остаться здесь! Ты видел эту одежду! Эти жилища! Ох!!! Это подлое, мерзкое зеркало! Я теперь понимаю, почему оно обманом заманивает девушек!
- Ора, у Изы нет выбора…, - пытался образумить ее Ганимед.
- Что значит, нет? Я ее сюда привела! Я ее отсюда и заберу!
- Поговори сначала с Изой и с Кейт, пожалуйста…
- Что они понимают! – Пандора была настроена решительно.
- Ты уже намерена обоих забрать? – он уточнил на всякий случай.
- Нет. У Кейт здесь маленький сын. А Кора – уже выросла. Только Изу.
Нет, конечно, логика в ее словах была. Он бы тоже не согласился здесь остаться, если бы ему предложили выбор. Но у Изабелл не было выбора.
- Ора, ей придется остаться здесь. Зеркало ее не отпустит. Пожалуйста, услышь меня, - он почти умолял ее.
- Ах, это подлое зеркало. Ну, еще посмотрим, кто кого? Я поговорю с Изой. И если она не захочет оставаться. Значит, я не уйду отсюда без нее, - Ганимед понял, что спорить бесполезно. Он также понял, что к ужину в Сандер Бей они могут и не вернуться.
Так как к ним подошла улыбающаяся Кейт, то Пандоре пришлось прервать свою пламенную речь.
- Ритуал прошел успешно. Изабелл очнулась. Она очень слаба физически, но она знает свое имя и помнит все события своей жизни вплоть до…, - Кейт запнулась, подбирая слова.
- До происшествия, - подсказал Ганимед.
- До происшествия – согласилась Кейт.
- Когда мы сможем поговорить с Кейт, - вмешалась в разговор Пандора.
- Да. Хоть сейчас. Как только Гверн перенесет Изабелл в ее покои, она вся ваша, - улыбнулась Кейт.
- Кто такой Гверн? – подозрительно спросила Пандора. Она чувствовала, что неспроста этот Гверн захотел на своих руках отнести Изабелл в ее покои. Наверняка, и это проделки зеркала. «Оно таки продолжает заниматься сводничеством! Ах, это мерзкое стекло!» - негодовала Пандора.
- Младший брат Дубрева.
- И он женат? – допрашивала Пандора.
- Нет, но…, - Кейт, кажется, опять подбирала слова.
- Что «но» - продолжала допрос Пандора.
- Он не хочет жениться, он считает, что семья будет отвлекать от его истинной страсти – науки, особенно от медицины, астрономии и астрологии.
- Зеркало уже сообщило ему, что и он умрет бездетным, - подозрительность Пандоры росла и росла и росла…
- Нет. Он не так важен для продолжения рода как Дубрев. Зеркалу нет до него дела.
«Это ты так думаешь…» - думала Пандора. Она же была уверена в своих подозрениях. Мерзкое, подлое зеркало – задумало сводничество. Это хитрое стекло пересмотрело свои планы и решило, что Кора – ему не подходит, но подходит Изабелл, почему интересно?
- Кейт, ты не обращай внимание на Ору, она из Древней Греции. Он сделал движение глазами, которое должно было, наверное, сказать Кейт все, что он думал о Пандоре и Древней Греции.
- Она пришла в современный мир из древности?! – уточнила Кейт.
- Да.
- Я завидую ей, - тихо произнесла Кейт.
- Ты? Завидуешь?