- Магические преступления были достаточно редким явлением. Дело в том, что вред, нанесенный с помощью магии, считался отягощающим обстоятельством первой степени, и карался ослеплением – и неважно приводило ли магическое вмешательство к смерти или нет. В зависимости от тяжкости преступления преступник мог быть приговорен либо к пожизненной службе на благо республики либо к смерти.
- Или … или – жестоко! – резюмировал Эфалид.
- Не совсем или … или… Пожизненный приговор в свою очередь подлежал пересмотру в зависимости от состава преступления либо каждый год, либо раз в пять лет. Но, даже в случае помилования, однажды признанный виновным в магическом преступлении – оставался слепцом на всю жизнь.
- Магов-преступников ослепляли, потому что тогда это был самый верный способ лишить их возможности применять самостоятельно магию? Но при этом можно было использовать их силы и знания? – снова поинтересовался Эфалид.
- Да, в Древней Греции верили, что глаза – это зеркало души. И ослепленный маг теряет способность творить магию, лишившись их. Но в большинстве случаев активной силы это так и есть. Исключение составляют только телепаты.
- А кто выносил подобные приговоры – ты? – Ганимед задал вопрос отстраненно, но чувствовалось, что он ее осуждает.
- Нет. Суд присяжных, - несколько с вызовом ответила она. После чего она задала вопрос, который Ганемед ждал от нее, но никак не сейчас:
- А как получилось, что ты ждал меня? Именно ты ждал меня? Насколько я знаю Гестию и Афину – они никогда бы не доверили меня тебе!
- С Гестией и Афиной договаривались мойры. Это произошла почти через две тысячи лет после твоего отбытия, когда стало очевидно, что рубежи не так надежны, как он предполагал. Зевс пошел к мойрам за советом, и они открыли ему, что у него от Метиды есть еще одна дочь. И что эта дочь – ключ и к свободе и к рабству, и что твое пророчество имеет отношение к рубежам. Он принял решение организовать ВАОПР и поставил меня во главе, взяв с меня клятву, что я стану твоим опекуном. Дальше все просто. Кронос отправил тебя в будущее с привязкой к жилищу Гестии, в котором она тебя вырастила. Я действовал правдами и неправдами, но нашел способ и выкупил землю, на которой когда-то был дом Гестии. Кронос отправил тебя на три тысячи лет вперед, но что для него сто лет: песчинка туда, песчинка обратно. Поэтому я и ждал тебя каждый день в течение ста лет. Но была вероятность, что ты затеряешься во времени или тебя разорвет на куски. Кроме этого все понимали, что если ты все-таки уцелеешь, тебе понадобится мощный источник для восстановления. Поэтому Зевс с Аидом заплатили целое состояние гекатонхейрам, чтобы те уговорили Гею перенаправить один из притоков Стикса к моему дому. Бассейн, в который ты прибыла, наполняется водой из священной реки Стикс.
- Если это было так опасно, неужели я так мало значила для Гестии и Афины, что они все равно меня отправили? Я верила, что они любят меня?
- Они, прежде всего богини, несущие ответственность за судьбу мира. Мойры предположили, а Кронос подтвердил, что твое пророчество имеет больше шансов реализоваться в созидательном, а не разрушительном ключе, если ты пропустишь эти три тысячи лет.
-Это значит, что Кронос знает мое будущее?
Да. Но не в том смысле, который бы удовлетворил твое любопытство. Кронос ощущает время не так как ощущаем его мы. Он присутствует в каждом мгновении, но вряд ли он отличает прошлое от будущего. Представь себе толщь океана. В очень буквальном смысле вода ведь в океане никуда не бежит, она стоит на месте. То, что мы видим как движение волн, происходит под влиянием энергии, которая проходит через воду. Точно также Кронос воспринимает время – оно для него стоит, хотя он ощущает и понимает его движение. Когда он отправил тебя в будущее, он отправил тебя в некую точку в толще времени, ощущаемую им как аномальный всплеск энергии в бесконечном потоке. Точно также как ты можешь коснуться воды или погрузить руку в воду, Кронос может коснуться любого мгновения в толще лет. Но сможешь ли ты позже понять, каких именно капель воды ты касалась? Как я понимаю, даже если Кронос выхватит струю твоей жизни из толщи бесконечного водного пространства – струя твоей жизни засияет в его глазах разноцветной радугой. Но даже в этом случае, он не сможет сказать какие из искрящихся водяных капель – он видит как твое прошлое, а какие видит как твое будущее.
- Ты предполагаешь, что он увидел разрыв в моей радуге? И поэтому забросил меня в будущее? – Пандоре не просто понравилась аллегория Ганимеда с каплями воды и радугой, она была ей близка и понятна.
- Я думаю, что все было гораздо серьезней – он почувствовал стоячую воду.
Глава 8
Глава 8
– Очень похоже на убийство на почве страсти или же убийца то ли озверел, то ли ополоумел, - рассуждал молодой констебль. У меня ощущение, что он просто не мог перестать ее убивать. Сколько же ударов он ей нанес? Я уже насчитал больше десяти ножевых ран.
- Это убийство совершенно другое, хотя она чем-то похожа на первую жертву, я бы так сказала, – заметила сержант Алисия Стюарт, явно обескураженная этим кровавым зрелищем и мечтающая покинуть комнату как можно быстрее.
Старший инспектор полицейского участка Эймсбери тяжко вздохнул:
- Алисия, Изабелл родная сестра-близнец, убитой Сары Лайтнинг, девушки которую два дня назад особый отдел откопал в одной из заброшенных могил. Первые убийства за тридцать лет, оба насильственные, одно ритуальное, а это … эх…. Марк, у тебя же сохранился телефон этого Ганимеда Зерваса? Диктуй его мне, - Старший инспектор Джейн Сторн набрал под диктовку номер, и без промедления нажал на кнопку «вызов».
- Ганемед Зервес?! Джейн Сторн, старший инспектор полиции Эймсбери. Понимаю, что звоню в обход необходимых в таких случаях процедур, но дело срочное – мы только что обнаружили еще одно тело …, на этот раз сестра-близнец Сары Лайтнинг. Я искренне заинтересован в вашей помощи. Мое мнение, что лучше вовремя обратиться к профессионалам, чем потом разводить руками. У нас город маленький, второе убийство обязательно повлечет за собой панические настроения, поэтому ваша помощь, она не просто важна, она – необходима, чтобы жители верили, что этот кошмар скоро закончиться.
- Я выезжаю прямо сейчас, диктуйте адрес.
Ганимед положил телефон в карман и на несколько секунд невидяще уставился в стену.
- Им! Проблемы? – Эфалид знал этот взгляд шефа.
- Еще не знаю! Очень возможно, что просто совпадение. Но, судя по всему, местный старший инспектор не верит в такие совпадения, как впрочем, и я.
- Еще одно убийство? – вмешалась Пандора. Можно я тоже поеду? Я хочу быть полезной. У меня фотографическая память, и кроме того, я умею замечать несоответствия и детали, которые другие считают неважными или несущественными и поэтому пропускают, но когда я их укладываю в пазл – они оказываются очень важны. И я вижу энергии.
- По эмоциональному состоянию следователя я догадался, что зрелище – мягко говоря, не для слабонервных…, ты уверена, что ты готова к такому? – в голосе Ганимеда звучало искреннее беспокойство и ничего больше.
- Абсолютно! Ваш мир более гуманный, чем тот из которого пришла я, - чтобы он с ней не сделал – я уверенна, что видела хуже.
- Не уверен, что ты права. Понимаешь, эволюционировавшее зло гораздо более ненормальнее в своей жестокости и извращеннее в своей паталогии зла древнего. А то, что ты там увидишь – отвидеть будет нельзя.
- Им, в таком случае – я буду тебе еще более полезна. Ненормальное и извращенное – это по моей части. Я умею находить логику во всем даже там где ее, казалось бы, нет, и не могло бы быть.
- Эф, бери Седа, мы с Пандорой ждем вас в машине через две минуты.
- Почему у меня ощущение, что ты был совсем не удивлен, как будто ждал чего-то подобного, я имею в виду еще одно убийство? – спросила Пандора.
- Как только я прилетел в Эймсбери, еще спускаясь по трапу, я уловил запах свежей крови. Так как светлых ведьм просто выпивали с помощью некоего артефакта и после того, как они теряли сознание – из них вынимали душу и затем магически консервировали их тело – это не мог быть запах крови десятой найденной нами ведьмы. Я тогда решил подумать об этом позже, но потом совсем забыл и о запахе и о крови...
- Ты думаешь – это убийство может иметь какое-то отношение к ритуальным убийствам, и с этим связано твое видение, ну или запахоощущение?
- Очень возможно, что и нет. Я эмпат, а не провидец, но в одном старший инспектор прав – особый отдел – это отдел профессионалов в расследовании убийств. Поэтому я настроен, раскрыть это дело и вернуть в этот прекрасный, древний уголок – покой и умиротворение.
Через десять минут старший инспектор встретил их на пороге дома жертвы.
- Она знала убийцу – иначе не пустила бы его в дом и не поила бы чаем, - сообщил старший инспектор Сторн. – Значит это кто-то из местных…
- Инспектор, не спешите с выводами – она вполне могла познакомиться с кем-то в Интернете, например, пригласить в гости и…
- Вряд ли… - инспектор покачал головой. – Иза жила в Лондоне последние восемь лет, и приехала исключительно ради сестры, она хотела поговорить с вами, Ганимед, узнать, когда можно будет забрать тело и похоронить Сару…, согласитесь, вряд ли бы она приглашала в гости незнакомца из Интернета.
- Вы правы…, вряд ли, - согласился с инспектором Ганимед.
Первое, что почувствовал Ганимед, войдя в дом это ощущение холода. Температура в доме была очень низкой. Он вопросительно посмотрел на старшего инспектора.
- Мы просто ничего не трогали. Просто сняли отпечатки с пульта кондиционера.
- Убийца видно позаботился о том, чтобы тело нашли как можно позже.
Ганимед посмотрел на кровавое месиво, которое когда-то было телом молодой женщины. Она лежала в позе эмбриона, очевидно, что в какой-то момент она приняла неизбежное и просто закрылась, таким образом, от ужаса происходящего. Ганимед ощущал сильный запах металла, который мешал ему определить присутствие магии. Сейчас одежда свисала множественными лоскутами, но в момент нападения девушка была полностью одета. Судмедэкспертам еще предстоит сделать свое заключение, но Ганимед уже знал, что она не была изнасилована, как знал и то, что преступление не было совершенно на сексуальной почве. Вернее ведущим мотивом был не секс, а ярость. Что же могло вызвать подобную ярость?
- Эф, свяжись с Медеей, попроси быть ее здесь как можно скорее.
- Она, она – одно лицо с найденной нами жертвой, - только что присоединившаяся к Ганимеду Пандора вопросительно посмотрела на инспектора.
- Сестра – близнец, - подтвердил инспектор. Пандора еще раз посмотрела на инспектора, в его мрачных глазах читалась боль и безысходность, а в сжатых губах – решимость.
- Обе сестры – много значили для вас? – спросила она тихо.
- Они были моими приемными дочерьми. Я какое-то время был женат на их матери. С Корой не сложилось, а девочки решили, что другой отец им не нужен, своих детей у меня нет - сообщил инспектор.
– Если не ошибаюсь, она боролась почти до конца, сдалась она позже, окончательно лишившись сил от потери крови. Но кровь из ее тела уходила так быстро, что шансов у нее не было – Пандора говорила очень тихо, как бы бормоча себе под нос. - Множественные защитные раны на руках указывают на это.
- Ты не ошибаешься, - так же тихо подтвердил Ганимед.
- И он напал на нее со спины…, эта единичная глубокая рана между лопатками говорит об этом. Потом он, как будто устыдившись своей трусости, бил ее только в грудь и живот. А она отчаянно сопротивлялась, - голос Пандоры был бесцветный. Ганимед предположил, что кроме энергии мыслей, она, вероятно, видит движение энергий во временном континууме. Именно, это она сейчас и видела. Два сгустка размытой энергии, один нападавший, второй отчаянно защищавшийся.
- Как было обнаружено тело и кем, - спросил Ганимед у инспектора.
- Я обнаружил, - со вздохом ответил инспектор. Иза накануне пожаловалась на то, что двери в доме слишком громко скрипят, и я предложил прийти сегодня после работы и смазать.
- Дверь была открыта? Или у вас ключ есть? – поинтересовался Ганимед.
- Дверь была закрыта, но не на замок.
- А когда вы лично последний рез видели Изабелл живой?
- Вчера, мы обедали вместе в три часа дня.
- А вчера вы не могли смазать ей петли, потому что были с нами на кладбище, - понимающе сказал Ганимед. - Инспектор, сегодня уже поздно. Что касается следов и улик в доме, то мы займемся этим прямо сейчас. Завтра с утра, думаю также необходимо осмотреть окрестности. Если где-либо поблизости установлены камеры – соберите и передайте нам записи. Я вас также попрошу взять меня с собой, когда вы будете опрашивать знакомых Изабелл. Это можно будет устроить?
- Разумеется, да. Именно для этого я вас и пригласил. До завтра агент Зервес.
Как только инспектор и его люди покинули дом. Ганимед обратился к Пандоре, Эфалиду и Седу.
- Что скажите?
- Им, я не знаю, как объяснить, но понимаешь. Когда я поднималась в дом, я коснулась перил крыльца, затем ручки двери со стороны улицы: так вот – никто не входил в эту дверь с намерением убить. А тот, кто убивал – совершенно обезумевшее животное.
- Ты намекаешь на одержимость?
- Он либо страдает раздвоением личности, либо в нем живет нечто затаившись, либо в него вселилось нечто уже в доме…, могла ли она что-то принести в дом, что не следовало приносить?
- Ора, вот с этого момента поподробнее…, ты можешь попытаться уловить что-то более конкретное? – Ганимеду и самому что-то не давало покоя. И он не мог понять что. Убийство не казалось ему законченным, что учитывая состояние тела девушки - было невероятным предположением.
- Я не знаю, Им. У меня слишком мало информации пока. Понимаешь, энергию движения – я вижу как некое статическое движение в воздухе. То есть, некие электростатические заряды в воздухе, хаотично возникающие то там, то здесь. По-настоящему мне доступна только энергия мыслей, но здесь нет мыслей того, кто убивал. И это странно. Удары наносились в диком бешенстве и со страшной силой. Ты обратил внимание, что нож проникал настолько глубоко, что его рукоять оставила характерные отпечатки на ее коже. И если верить энергиям, то получается, что делал он это бездумно и механически, как зомби. Ты понимаешь, что это может означать? Что тот, кто это сделал – невинный человек, который теперь тоже жертва. Но информации слишком мало, поэтому я не хочу спешить с выводами.
- Возможно, ты просто пока не нашла ни одного предмета, к которому он прикасался. А возможно, он прикасался только к ножу. А ее мысли. Что думала она о нем кроме…? – боль в голосе Ганимеда была почти осязаемой.
- Она не поняла, как он вошел в дом. Тот, кто пил с ней чай – это был ее адвокат, кажется Том. Они поссорились. Кажется, из-за завещания. Но он ушел. И явился этот. И она не знала откуда. Она уронила чашку и ринулась к тумбочке за револьвером. Она успела коснуться тумбочки. И он напал на нее.
- Тома все равно нужно проверить. – твердо сказал Ганимед.
- Что-то еще?
- Из того, что можно объяснить словами – пока все, - покачала головой Пандора. Я могу получать информацию только из предметов. Ее память, так как в теле нет души, мне не доступна. Прости.
- Твоя информация очень полезна…, тебе не за что извиняться – Ганимед понимал ее фрустрацию. Ему самому тоже часто казалось, что он может больше, но делает меньше, чем способен.
- Родная сестра «нашей» ведьмы…. Это никого кроме меня не настораживает? – поинтересовался Эфалид.
- Это очень настораживает, - согласился Ганимед, - настолько настораживает, что я почти уверен, что связь с нашим делом здесь есть. Но подождем, что скажет Медея. Сед, ты знаешь время смерти?
- Это странно, но я не могу вам этого сообщить. Температура воздуха в комнате достаточно низкая, чтобы замедлить естественное течение процессов. Возможно проблема в этом.
- На моих часах было 17:10, когда я почувствовал запах крови. Если бы он на нее не напал уже тогда, то крови не было бы.
- Ганимед, я здесь, - подала голос Медея, - просто слушала, чтобы быть в курсе.
- Что скажешь?
- Связь с нашим делом определенно есть. Пандора права – убивало нечто, не из этого мира. Я останусь с криминалистами на ночь и обследую каждый предмет ее дома, чтобы исключить артефакт. И это просто предположение, пока не основанное на фактах, но родные сестры-близнецы вполне могли иметь одну душу на двоих. Я слышала о подобном. Но не знаю, насколько это правда. Так вот представь себе ситуацию, что проделан сложнейший ритуал, сроки жмут – и тут выясняется, что душа… как бы это объяснить – не в полном составе. Половинку души невозможно синтезировать в Философский Камень – потому что она несовершенна с точки зрения завершенности и полноты.