Глава 39
Как наступило утро, я не видел. Я проснулся и увидел, что светло. На небе не было ни облаков, ни солнца. Просто светящийся небосвод, как высокий белый потолок в больничной палате.
Почему-то сравнение здешнего неба с больничной палатой мне показалось очень удачным. Я почувствовал себя пациентом огромной клиники, где все больные находятся на амбулаторном лечении, занимаясь своими повседневными делами.
Как-то так получилось, что в своё путешествие я не взял зубной щетки с зубной пастой и не взял бритвенных принадлежностей. Что-то я об этом совершенно не подумал. Я провёл рукой по щеке и не почувствовал привычной для каждого утра щетины.
- Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд, - подумал я, - а время-то у них движется или нет?
Я посмотрел на часы. Часы показывали утреннее время, и календарь прибавил одно число.
- Ну и что, - не сдавался я самому себе, - часы - это механизм, а механизму всё равно, движется время или нет. Вдруг здесь всё как в больничной палате. Утром приходит медсестра, включает свет и суёт каждому под мышку термометр, чтобы занести в журнал учёта показания. Также она приходит вечером, выключает свет и желает всем спокойной ночи. Может, и здесь также.
Шесть сердец лежат в палате,
Весел ритмов перестук,
Ходит девушка в халате,
Уменьшая громкий звук.
Может, и я посетитель огромной больницы, где людей вылечивают от тех недугов, которыми они страдали в реальной жизни. Но зачем это нужно? Какое кому дело, кем был человек в той жизни. Ну, умер он, похоронили его. Кого как хоронят. Убийц миллионов человек хоронят с почетом в стене, в нишу ставят урну с прахом и сверху прикручивают пластинку черного мрамора с золотыми буквами, такой-то жил тогда-то и был тем-то. Другого, убийцу трёх человек зарывают в полной тишине в яме у забора. Тот угробил миллионы жизней за идею или из принципа, а этот для собственного обогащения или удовлетворения своих низменных пристрастий. Один осыпан орденами с головы до ног, другой - с головы до ног изрисован наколками. Немало людей лежат под покосившимся забором только за идею. Решили шагнуть в будущее семимильными шагами. Хотели построить капитализм для отдельно взятых людей в социалистическом обществе. Так вот, этих здесь нет. Они там, у апостола Петра. Зато вождь и уголовный преступник в одной больничке, но в разных палатах. И здесь сохраняется иерархия.
Я пошёл в ванную комнату и увидел на полочке стакан с зубной щёткой, круглую картонную коробочку с зубным порошком "Мятный", коробочку с безопасной бритвой, пачку лезвий "Нева", мыльный порошок, помазок и чашечку для взбивания пены. И бумажка с надписью: "Это для вас".
Как это всё знакомо. Этим я брился в самые мои молодые годы. Потом пришли лезвия "Спутник", иранские "Перма Супер", затем пришла очередь "Жиллет" и прочих аксессуаров, привычных для любого человека. А тогда наша страна плелась как кляча за повозкой с товаром для международной ярмарки, подбирая то, что падало с телег, под завязку загруженных всякими разностями, улучшающими жизнь простого человека. Зубочистки, удобные зубные щётки, зубные пасты, красивое и ароматное мыло, шампуни, туалетная бумага, удобные унитазы, миксеры, всякие приспособления для приготовления пищи...
Меня всегда коробило то, что проклятые капиталисты, сосущие все соки из наемных работников, делали всё для удобства этих людей, из которых сосут соки, а первое государство рабочих и крестьян следило только лишь за тем, чтобы освобожденный от капиталистического и царского ярма человек в сортире не вытер задницу газетой с портретом видного партийного деятеля.
Мы обезьянничали и называли это низкопоклонством перед Западом. Мы копировали западные образцы и тратили огромные деньги на то, чтобы сделать дрянь. Иностранная зажигалка "Ронсон" зажигалась с первого щелчка, а скопированная нашими умельцами та же зажигалка представляла собой примитивное соединение кресала и кремня для воспламенения трута, смоченного в низкокачественном бензине А-76, на котором работали все имеющиеся в стране автомобили, за исключением правительственных "ЗиЛов" и "Чаек".
Я смочил зубную щётку и прикоснулся ею к порошку. Щётку с прилипшим порошком я вставил в рот и стал чистить зубы, разбрызгивая в разные стороны белые капельки. Сполоснув рот, я развёл мыльный порошок в чашечке и помазком стал взбивать пену. В станок безопасной бритвы я вставил черное лезвие с белой надписью "Нева", намазал мыльной пеной щеки и приступил к бритью.
Проведя станком по щеке, я выматерился про себя семиэтажным матом (я мог бы это воспроизвести на бумаге, но вряд ли это точно охарактеризовало идейный уровень коммуниста, стоящего с бритвенным станком у зеркала). После бритья, уподобимого пыткам в застенках гестапо или НКВД, всё лицо горело. Холодная вода несколько снизила раздражение, и я подумал, что в первый раз всегда бывает так. Даже первый сексуальный контакт с женщиной не всегда приносит удовольствие, зато последующие, более осмысленные, несут с собой удовольствие и высшее блаженство.
Так и бритьё лезвиями "Нева". Сначала больно. Потом привыкается, а потом человек испытывает даже удовольствие, когда он бреется лезвием, которое покрутил внутри стеклянного стакана, "наточив" таким образом, тупую металлическую пластинку. Не помню кто, но какой-то знаменитый писатель сказал об этом так:
- Ко всему привыкает человек. Привык и Герасим к городской жизни.
Глава 40
Когда я вышел умытый и одетый в общую залу, на столе уже стоял накрытый на одного человека завтрак. Стакан сметаны. Чёрный хлеб. Булочки. Сливочное масло. Сахарный песок. Чай. Бросив ложку сахара в сметану, я с удовольствие поел сметану с чёрным хлебом. Что-то давно я не ел так сметану. Попив чай с бутербродом, я встал из-за стола, и тут же в комнату вошла женщина в темном платье с белым фартучком и кружевной наколкой на волосах.
- А как товарищ Сталин? - спросил я.
- Товарищу Сталину нездоровится, - кратко ответила она.
- А что с ним? - поинтересовался я.
- Да как обычно после встречи с товарищами Лениным и Троцким, - буднично сказала женщина.
- А можно на него взглянуть? - спросил я.
- Не нужно, - сказала она, - человек и так мучается, судорогами всё тело свело, шевельнуться не может.
- А вы за что здесь? - задал я внезапный для неё вопрос.
Женщина остановилась и задумалась, то ли вопрос её поставил в тупик, то ли она формулировала ответ на мой вопрос так, чтобы не выглядеть в моих глазах исчадием ада.
- Да я в тюрьме работала, - как-то скромно сказала она.
- Плохо вели там себя? - задал я вопрос и улыбнулся. Тюремщики нужны при любом режиме. Они люди аполитичные. Им всё равно, кто сидит в камере - царский чиновник, бандит и налетчик, партийный деятель или писатель. Для него они все одинаковы - зэки. Зэк-чиновник, зэк-бандит, зэк-полицейский, зэк-партработник, зэк-писатель. Сегодня он зэк, завтра - главный полицейский начальник или думский депутат. Жизнь штука переменчивая. В Богославии от сумы и от тюрьмы не зарекаются. Слово не так скажешь, десять уголовных дел заведут и посадят. А потом захотят, враз все обвинения снимут и выпустят. И никто за облыжные обвинения и неправедный суд наказан не будет. Система такая. Никому не понятная и никаким законам не подвластная. Хотя нет, есть закон. Телефонная трубка. Подняли трубку и сказали:
- Посадить!!!
- Есть, - сказали на другом конце провода и посадили.
Через неделю снова подняли трубку и сказали:
- Освободить!!!
- Есть, - сказали на другом конце провода и освободили. Побрили, почистили, фингалы пудрой замазали и перед высокие очи представили.
- Обиду в душе держишь? - спросили высокие очи.
- Никак нет, - отвечает человек, радостный до безобразия от того, что стоит не у стенки, а сидит за столом и пьёт чай с лимоном из стакана в серебряном подстаканнике, - готов к труду и обороне.
- Ну, иди, - строго говорили высокие очи, - и не забывай то, о чём мы договорились.
Я стоял и смотрел на женщину, совершенно не представляя, как эта скромная особа привлекательной внешности могла стать клиентом Люция Фера. Хотя, в тихом омуте всегда черти водятся.
- Я все приказы выполняла и работала добросовестно, с огоньком, проявляла инициативу, - сказала женщина, - меня даже орденами награждали, и звание полковника присвоили. Вот я и удивляюсь, почему я здесь и почему у меня занятие такое не престижное?
- А кем вы работали? - снова спросил я, перебирая в уме прегрешения, которые могла совершить женщина-полковник в петинционарной системе того времени. - Женской колонией командовали?
- Я приводила в исполнение приговоры, - скромно сказала женщина.
На тебе!
Я слышал, что в некоторых управлениях НКВД были палачи-женщины. Одна жена героя революции Щорса чего стоила. Пожалуй, это советское ноу-хау. Вумен мёрдерс. Красный террор был и во Франции, но там женщин-палачей не было.
Мартын Лацис, заместитель председателя ВЧК в ноябре 1918 года писал в газете "Красный террор": "Мы не ведём войны против отдельных лиц. Мы истребляем буржуазию как класс. Не ищите на следствии материала и доказательств того, что обвиняемый действовал делом или словом против советской власти. Первый вопрос, который вы должны ему предложить, какого он происхождения, воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого. В этом смысл и сущность Красного террора".
Может, и сегодня всех коммунистов подвергнуть такой же процедуре, как наследников вампиров революции?
В таких условиях палачом становился любой обладатель красной книжечки с надписью ВКПб. Мужчина, женщина, ребенок...
В восемнадцатом году в Одессе была женщина-палач "Дора". Свидетели рассказывали, что "она буквально терзала свои жертвы: вырывала волосы, отрубала конечности, отрезала уши, выворачивала скулы..." За три месяца ею одной было расстреляно 700 с лишним человек. Гордость Одессы. В такой странной стране как Богославия, самыми популярными городами, городами юмора и веселья были города с засильем бандитов и изощренных палачей - Ростов-папа, Одесса-мама.
В девятнадцатом году в Москве была молоденькая женщина-палач, лет двадцати с небольшим. Всегда ходила с папироской в зубах, с наганом за поясом без кобуры и с хлыстом в руках.
А некая Ревекка Пластинина-Майзель-Кедрова лично расстреляла 87 офицеров, 33 гражданских лиц и потопила баржу с 500 беженцами и солдатами армии Миллера.
Кто-то говорил, что женщины-палачи есть в израильской армии, были во Франции, но достоверно известно лишь о Богославии. Вот уж полная эмансипация и равенство полов.
Иисуса Христа распяли римляне, но на Голгофу отправили его же соотечественники. Но мужчины. Рассказывают, что новый Мессия, который пришёл для спасения мира в третьем тысячелетии и искупления человеческих грехов, погиб именно в Богославии и пал от руки женщины-палача.
В Новом Писании от Иисуса Христа он говорит об этом так:
- Ты не тот человек, за которого тебя все принимают. Тебя избрал я, чтобы ты в третьем тысячелетии от рождества Моего рассказал людям о пришествии на землю сына Его, который разрешит все противоречия, раздирающие землю.
Людям нельзя внушить истину. Как творение Божье они сами себя познают Истиной. Они придумывают новых Богов, чтобы посеять вражду на земле и уничтожить других людей, как бесполезную живность. Они развяжут всеобщую войну, будут скрываться за спинами детей и женщин, не боясь использовать страшное оружие, которое может уничтожить то, что создано Богом. Месть их оружие. Она ослепляет их в борьбе с Богом и его творением, выжигает мысли о том, что и другие люди такие же, как и они, и созданы одним Богом, а не разными.
Ты уйдешь первым. Не бойся, ты не умрешь. Всё произойдёт так, что ты ничего не почувствуешь. Когда ты будешь спускаться по лестнице под конвоем очень красивой женщины, она выстрелит тебе в затылок из Нагана, и на последней ступеньке ты тихо упадёшь и погрузишься в темноту, в которой тебе будет тихо и спокойно. Ты встанешь и пойдешь вперёд. Вдали ты увидишь огонь. Это свет жизни. Иди к нему и не бойся. Я приду к тебе. Ты меня узнаешь сразу. Я думаю, что ты и твои друзья будете ждать меня, а все те, кто живет рядом с вами, будут знать о моем приходе в Богославию.
- И как? - задал я глупый вопрос женщине.
- Да, так, - спокойно ответила она, - работа как работа. Забойщиком на мясокомбинате работать страшнее.
Глава 41
- Да, ......уж, - сказал я с паузой.
- Вы осуждаете меня? - спросила меня бывшая женщина-палач.
Я молчал. Как можно ответить на этот вопрос? В нашем обществе идёт полемика об отмене моратория на смертную казнь для тех, кто недостоин жить рядом с людьми, потому что он нелюдь. Большинство наших граждан выступает за оставление смертной казни и правительство это понимает. Поэтому и принимаются самостоятельные решения как бы в поддержку противоположного мнения народа и в порядке присоединения к еврочеловекам.
Некоторые философы говорят, что уничтожение зла не говорит о том, что оно не повторится. На место одного маньяка приходит другой маньяк. Богом назначенное место пусто не может быть. А если разоблаченный маньяк будет пожизненно находиться в тюрьме, то его место уже никто не сможет занять. Не пусто оно. Так и думайте, уничтожать ли одно зло, чтобы вызвать к жизни другое, его замещающее, или изолировать это зло?
"Лишить человека жизни легко". Так говорят только маньяки, для которых убийство это изощрённый способ получения удовольствия или блаженства. Для нормального человека лишить жизни другого человека - это вообще невообразимое дело, даже в процессе самообороны. К этому привыкают на войне и привыкают люди, которым поручают обязанности палача. Не думаю, что найдутся люди, которые придут по объявлению в газете: "Н-ской тюрьме срочно требуется палач, мужчина или женщина в возрасте от 25 до 40 лет, без вредных привычек, высшее образование и знание иностранных языков не обязательны".
Возможно, что я не прав. Добровольцы найдутся, если и зарплата будет приличная, паёк, социальный пакет, жилплощадь. Работа как работа. А вы сами, согласились бы на такую работу? Нет? Ну, так и нечего обливать презрением тех людей, которые вместо вас взяли на себя обязанность избавлять людей от маньяков и убийц. За другие преступления смертной казни не может быть по определению. Не коммунистические времена.
Те люди, которые умнее и ближе к Богу, нежели воинствующие атеисты, выступают против смертной казни не только потому, что человек - творенье Божье и только Бог может решать вопрос его жизни и смерти. Человек уже давно взялся решать вопросы, которые относятся к компетенции Бога, поэтому люди интуитивно чувствуют, что смертные казни несут новые беды и испытания человечеству.
Человек, уходящий из жизни по срокам, которые ему прописаны в Книге судеб, уходит либо в ведомство апостола Петра, либо в епархию Люция Фера. Человек, которого лишают жизни по причине совершенных им преступлений, реинкарнируется в другого человека и продолжает преступать закон. Это, как мне кажется, мелкая месть со стороны Люция Фера людям, которые подменяют Бога.