- Ты мне нравишься, - Ней с улыбкой наблюдал за моим вытянувшимся лицом. А кто бы на моем месте не обалдел от такого заявления?! Интуиция голосила как ненормальная, что либо Ней и впрямь не врет, либо я сошел-таки с ума.
- Давно?
- Давно, - так спокойно, словно само собой разумеющееся. – Тебя и в школе никто не трогает, потому что я запретил.
- Так это ты во всем виноват?
- Я не люблю делиться. Ты принадлежишь мне.
А сколько пафоса-то! Сейчас расплачусь от умиления.
- Какое благородство. А с чего ты взял, что я хочу этого? – нервы окончательно сдали, а в глазах предательски защипало. Все, довыпендривался, Мышь.
Всхлипнув, я прижался ко льву, впитывая его тепло и забыв обо всем. Стало вдруг все равно. Я шептал Нею о том, как ненавижу его, глотая слезы и судорожно вдыхая его запах, обвинял во всех смертных грехах, а он лишь успокаивающе гладил меня по спине, убаюкивая, словно маленького ребенка. Больше всего я боялся сейчас проснуться, боялся, что кошмар распадется в руках разноцветной пылью и все снова вернется на круги своя. Ней казался слишком нереальным, словно плод больного воображения.
- Ненавижу! Слышишь?
- Ты уже двадцать восьмой раз мне это говоришь за последние пять минут, грех было не услышать, - он тихо фыркнул мне в ухо и прижался губами к виску.
- Я на всякий случай, - шепчу ему куда-то в шею.
- Я так и подумал. И еще, увижу, что ты еще раз гуляешь по чужим постелям…
Я резко вскинул голову, ошарашено глядя ему в глаза и не понимая.
- Что? – выдохнул, все еще не веря в то, что слышу.
- Я запрещаю тебе спать с кем-либо впредь!
Слова – как пощечина. Неужели он тоже думает, что я… со всеми… Так больно, словно чья-то когтистая лапа сжала все внутренности. Именно это меня и отрезвило.
Мышонок, не сходи с ума! Тут явно что-то не так, уверен, это очередное изощренное издевательство, мне просто умело заговаривают зубы. Думает, я куплюсь на эту чушь про любовь?! Ладно, сначала я и впрямь как дурак поверил, но, к счастью, мозги вовремя напомнили о своем существовании. Вот скотина! Ну ладно, ты у меня еще попляшешь. Главное, подыграть, а там разберусь в ходе процесса, что за правила у этой шутки.
- Тогда я тоже хочу поставить условие, ты ведь не против? – чарующе пропел я, улыбнувшись. Умение быстро взять себя в руки – тоже искусство.
- Что за условие?
Ну же, Ней, чего ты так насторожился? Я пока ничего невыполнимого не предложил.
- Ты дашь мне месяц отсрочки.
- В смысле?
- Ты не будешь меня трогать и даже не заикнешься про секс. Естественно, с другими ты тоже не должен спать. Это ведь будет честно? Я не делю с посторонними свою постель, а ты, как прилежный ребенок, проводишь ночи в своей, в полном одиночестве.
- Издеваешься? Скоро весна и… Ты сам не выдержишь!
Я сдавленно рассмеялся. Растерянный Ней… Кто бы знал, какое это необыкновенное зрелище. Мне стало почти его жалко. Впрочем, он всегда может отказаться, если для него это так невыполнимо, для меня же это будет обычной весной, ничем не отличающейся от других.
- Вот и проверим. Надеюсь, ты сумеешь удержать своего друга в штанах, хотя бы неделю.
- Ты за это ответишь! Если я узнаю, что ты с кем-то…
- Да-да, я уяснил. Сможешь наказать меня по всей строгости.
Пока Ней не опомнился, я быстро выпутался из его объятий и, подхватив покрывало, замотался в него как мумия. Оказывается, я замерз. Да и смущение вернулось. Мало ли кто нас мог тут увидеть.
- До завтра, любимый, - едко прошептал я на ухо Нею и поцеловал его в щеку. – Игра началась.
Три недели спустя
Разочарование. Пожалуй, оно в разы хуже предательства. Объяснить – сложно, почти нереально. Оно прилипает к коже сладкой паутиной, напоминает о себе раз за разом, впиваясь в душу ледяными шипами. Привычка становится зависимостью, которой не хватает до боли. Невыносимо.
В голове шумит, словно мои тараканы там неожиданно решили устроить митинг, а перед глазами плавают разноцветные кляксы, сплетаясь между собой в причудливые узоры. Все мышцы ломит, хочется прогнуться в спине, потянуться, дотянувшись кончиками пальцев до неба. Желание стало почти невыносимым, сжигая изнутри.
Я сдавленно простонал и снова уткнулся в тарелку с супом, надеясь хоть так отвлечься. Вкуса, правда, не чувствую абсолютно, с таким же успехом можно было уркать воду.
- Знаешь, никогда не думал, что ты можешь даже суп так соблазнительно есть. А как ты ложку бездумно облизываешь!..
Естественно, я подавился. Сидишь себе, понимаете ли, никого не трогаешь, а тут… Нея мой укоризненный взгляд не навел на мысль о раскаянии, пришлось пояснять словами.
- Охренел! Ты чего подкрадываешься! А если бы я тут ласты склеил?!
- Это была бы самая нелепая смерть, - он сел рядом и, лукаво улыбнувшись, цапнул мой компот. – Брось, Мышонок, обиженным быть тебе не идет.
- Все сказал? Тогда оставь меня в покое, дай поесть спокойно, а то я и так уже полчаса этим чертовым супом гаврюсь. Мы уже вчера все выяснили.
- Выяснили? – возмутился этот похотливый котяра. - Ты даже слушать меня не стал! Я же сказал тебе, что не спал с ней. Почему ты мне не веришь?
- Почему?.. – я состроил задумчивый вид. - Дай подумать, наверное, потому, что когда зашел в комнату, то увидел дивную картину: ты на кровати и эта девица, которая восседает на тебе. И знаешь, я бы даже поверил в то, что это именно она на тебя набросилась с попыткой изнасиловать, если бы вы не целовались самозабвенно. Поправь меня, если я где-то ошибаюсь.
- Ладно, хорошо, признаю, я целовался с ней, но больше ничего не было.
- Ничего не было, потому что я появился. Не стоит опускать детали, - внес поправку я, кипя от злости. Как же он меня достал! Еще и компот мой взял! Подлюга!
- Между прочим, это твоя вина! – Ней решил перейти в наступление, наклонившись ко мне и прошептав почти в губы.
- Моя? И чем же я провинился, ваше величество? Как и было уговорено, я каждую ночь провожу в твоей постели.
- Вот именно. Мы просто спим, а не…
- Избавь от своих фантазий. Не хватало еще узнать, что ты на мой светлый образ пускаешь слюни, а то и хуже! Ней?.. Ты серьезно?.. Боже!
- Попридержи фантазию, все несколько целомудреннее, чем ты успел себе уже напридумывать.
- Все равно, дело это не меняет!
- Ты просто не представляешь, что это такое!
- Да куда уж мне, - я всплеснул руками, чуть не свалив на пол поднос с тарелками, и в запале ляпнул. - Я ведь по твоей милости все еще девственник.
- Что?
- Что слышал. Дыши, Ней, дыши, только твоего трупа мне не хватало для полного счастья. И отдай мой компот! – отбрыкиваться было поздно.
- Это неправда, ты не можешь быть девственником! – кажется, меня не расслышали.
- Еще как могу! Показать?
- Так, ребята, брейк! – между нами вклинился Рис, растащив в стороны. Я удивленно моргнул и только сейчас понял, что мы с Неем сидели вплотную друг к другу, едва касаясь носами, и шепотом выясняли отношения. – Вы еще подеритесь у всех на глазах. На вас и так уже коситься начинают.
- Он первый начал! – я тут же перевел все стрелки на Нея. – И вообще он – скотина. Вот пусть сам все и расхлебывает. И компот вернет!
- Да дался тебе этот компот, - обиженно прошипел лев, но стакан поставил на место. – Рис, скажи ему, что я ни в чем не виноват!
- Да идите вы тогда оба лесом!
- Хватит! – Рис громко хлопнул ладонями по столу, отчего мы оба вздрогнули. – Заткнулись оба. Ней, ты засранец, поэтому смирись и прекрати скалиться, возмущения Мышки понять можно.
- Вот!.. – торжествующе начал я, но укоризненный взгляд Риса быстро заставил меня заткнуться.
- Мышь, ты, садюга, тоже не прав, для тебя-то привычно уже, а Ней у нас первый раз без секса три недели живет. Тебе его совсем не жалко, что ли?
- А должно быть? – сыграть удивление было легко, хотя всю паскудность своего поведения по отношению к Нею я осознал еще в первый вечер, но менять все не хотел из принципа. Пусть сначала правду скажет, а там видно будет.
Ладно, ладно, я искренне сочувствовал этому белобрысому паразиту, видел, как он мучается, особенно ближе к ночи. Сам через это проходил несколько раз, поэтому относительно спокойно переношу. Оставалось поражаться его силе воли. Ней держится на удивление долго, я думал, он прыгнет в чужую койку еще в конце первой недели, ан нет, просчитался. Вообще, удивлен, как он меня не изнасиловал в первую же ночь, ибо я очень старался в провокации, специально позаимствовал у Риса пару длинных полупрозрачных рубашек, в которых отродясь не спал, но чем не пожертвуешь ради такого дела?!
Первое время старался как можно чаще выгибаться у него на глазах и прочно подсел на леденцы. Ней-то держался, а вот другие чего-то стали проявлять неожиданное внимание, поэтому провокацию при других оборотнях я быстро свернул. Не хватало мне от других трусами отмахиваться, хотя такое отношение к моей скромной персоне не могло не льстить. Но Нея все равно было жалко. Да он из ванной по полдня не вылезает! Я даже не сильно злюсь за то, что он в конце концов полез к той ушлой дамочке в постель, могу даже представить, как все происходило… Но должна же и у меня быть компенсация за те годы, что он измывался надо мной?! Вот и я о том же.
- За что ты меня так ненавидишь? – в сердцах ляпнул Ней.
- Перечислить по пунктам или обобщить?
- Я извинился же! И даже терплю все твои выходки, хотя порой очень близок к убийству одного ушастого создания, которое специально полночи возится и трется об меня!
- Мышка!.. – друг решил сыграть мою совесть. – Это удар ниже пояса.
- Хорошо, осознал и раскаялся, - я вскочил с лавки и дернул Нея за рукав. – Пошли.
- Куда вы?
- Сейчас вернемся, - я отмахнулся от пантеры и направился к выходу из столовой, Ней, к счастью, не сопротивлялся. Уже у самой двери меня нагнал Рис и, оттащив в сторону, прошептал один совет на ухо. На мой удивленный взгляд он лишь загадочно улыбнулся и вернулся на свое место.
Ладно, потом разберемся с этим. Проблемы надо решать по мере их поступления.
Я почти бежал, искренне надеясь, что Ней идет следом. Главное, чтобы решимость не ушла бесследно, иначе я точно струшу и убегу. Раздражение и желание – довольно опасная смесь, которую невозможно контролировать. Уверен, я буду жалеть потом, но… это будет потом. К чему сейчас об этом волноваться?
- Что он тебе сказал? – сбоку меня нагнал Ней.
- Кто?
- Рис!
- Когда?
- Я тебя убью!
- За что? – я почти искренне удивился, нырнул в туалет и, дождавшись пока покажется Ней, затащил его в первую попавшуюся кабинку. Оборотень удивленно проследил за тем, как я запираю дверь, но комментировать не спешил.
Полностью забаррикадировавшись, я повернулся к замершему льву и начал судорожно мять в руках край своей рубашки.
- Что ты задумал? – прозвучало немного нервно. Это немного успокоило. Хорошо, что не я один тут волнуюсь.
Ней был… Неем, как бы глупо это не звучало, таким же наглым и самоуверенным, как обычно, только в глубине глаз затаились алые искорки растерянности. Я ухмыльнулся и, прижавшись к замершему льву, потерся кончиком холодного носа о его щеку. Давно мечтал это сделать. Так близко, в моей власти, почувствовать, как бьется сердце под ладонью. Я зажмурился и неуверенно прижался к его губам, не зная толком, что делать. А если он сейчас рассмеется или… Не знаю, что со мной будет. Испуганно выдохнул, когда меня толкнули к противоположной стене и навалились сверху, впиваясь в губы поцелуем. Жадно и грубо.
- Я дам тебе то, что ты так хочешь! – шепчу ему на ухо, выгибаясь, когда его руки сжимают бока. – Может, после этого ты оставишь меня в покое.
Он хрипло смеется, стаскивает с меня штаны и, подхватив под ягодицы, заставляет обнять его ногами за талию. Вжимаюсь пахом ему в живот и царапаю ногтями стенку кабинки, пытаясь найти точку опоры. Неудобно, непривычно и так… волнующе. Я со стоном выдыхаю, когда Ней прикусывает мое плечо прямо через ткань рубашки, а ладони накрывают поясницу, почти бережно сжимая.
- Всю жизнь мечтал лишиться девственности в туалете. Романтика, бл**ь!
- Я тебя ненавижу, Мышонок.
- А кто-то говорил про «нравишься». Врунишка, - жарко и больно. Удлинившиеся когти оставляют на коже нитки царапин. Оторвавшиеся пуговицы со стуком прыгают по полу. Рубашку грубо сдергивают с плеч, оставляя висеть на локтях, отчего она сковывает движения.
- Я немного ошибся, - горячее дыхание щекочет кожу. – Моя хвостатая дрянь. Ненавижу за то, что не могу без тебя уснуть, за то, что не могу просто трахнуть в туалете, а потом забыть, как о страшном сне, за то, что ты привязал меня к себе, а теперь вертишь, играясь.
- Это взаимно.
Смех в тишине кажется безумным.
- Расслабься, - бережное прикосновение губ. – Будет больно.
Нежность так не вяжется с Неем, что вызывает легкую улыбку. Я и не сомневался, что будет по-другому. Только не у нас.
Боль, яркая и резкая, прошивает тело, не удерживаюсь от крика и до крови впиваюсь ногтями себе в ладони. Ней держит крепко, не давая упасть. Плохо, почти невыносимо. Перед глазами все плывет от слез.
- Тш, уже все, - и в противовес его словам – толчок и новый приступ боли.
- Лжец, - выдыхаю ему куда-то в шею. Над ухом фыркают, а руки бережно скользят по спине, заставляя выгибаться, сильнее прижимаясь к Нею.
Я забываюсь, становлюсь безвольной куклой в его руках, которую он вертит, следуя своим желаниям. Боль так и не покидает меня окончательно, просто в какой-то момент к ней добавляется какое-то извращенное удовольствие. Это захлестывает меня с головой, подчиняет, лишает остатков разума. Крики перемешиваются со стонами и признаниями. В памяти отпечатываются лишь горячие губы, оставляющие после себя на коже ожоги, руки, приносящие незнакомое наслаждение и голос, такой нужный и чарующий, шепчущий мне о том, что я теперь принадлежу ему. Соглашаюсь бездумно. Сознание разлетается на осколки, погружая меня в блаженное забытье.
Прихожу я в себя медленно, рывками. Усилием воли открываю глаза и, стараясь не шевелиться лишний раз, оглядываюсь. Все тот же туалет, та же кабинка и привалившийся к стене Ней, у которого я сижу на коленях.
- Живой? – меня легко целуют в висок и ерошат волосы. – Первый раз вижу, чтобы теряли сознание от оргазма.
- Можешь гордиться собой. Герой! - хмыкаю и снова закрываю глаза, откидывая голову ему на грудь. Меня тут же целуют, но отвечаю я слишком вяло, так как сил не хватает даже на то, чтобы дышать.
- Повезло, что я тебе ничего не порвал. Ну, не считая рубашки.
- Угу, а еще ты мне компот должен. И моральный ущерб возместить. И покормить меня надо.
- Я уже говорил, что ненавижу тебя?
- Завел себе питомца, теперь ухаживай, холь и лелей, - спорить было лень, поэтому я пошел кратчайшим путем: поставил Нея перед фактом.
- Ты неисправим, - Ней с неохотой поднимается с пола, не выпуская меня из рук. Дальнейшее мое одевание сопровождается матом с его стороны и ехидными замечаниями – с моей. Помогать я ему не спешу, пусть радуется, что вообще на ногах стою, пусть и привалившись к стене. Пятая точка болит так, словно туда раскаленный толстый прут засунули, а вынуть забыли. Ну ладно, может и не так все плохо, просто моя фантазия сыграла в этот раз плохую шутку. Мне даже страшно представить, как я буду сидеть в ближайшее время.
Дальнейшие события проходят мимо меня, ибо более-менее в себя я прихожу уже в комнате Нея, а рядом со мной сидит Рис и отчего-то довольно скалится. Сам хозяин комнаты наблюдается в кресле с какой-то книгой. Идиллия, епт!..
- Все уроды, - констатирую я очевидное и, вспомнив про совет Риса, ковыляя и матерясь сквозь зубы, подбираюсь к столу. Меня никто не останавливает, и это уже счастье. Открыв верхний ящик, я буквально теряю дар речи.
-Ну и зачем ты ему сказал? – недовольно ворчит Ней на Риса, но не возмущается, когда я вываливаю все содержимое на пол.
Сотни фотографий веером рассыпаются по ковру, среди них так же можно заметить парочку моих шарфов, которые, как я думал, были безвозвратно утеряны, мои сломанные очки и еще несколько безделушек. По телу проходит дрожь. Как-то даже не по себе от увиденного, словно тебя вываляли в грязи. Опускаюсь на колени и трясущимися руками перебираю цветные кусочки бумаги, на которых я изображен. На большей части я сплю в самых немыслимых позах или что-то читаю, развалившись в кресле или на подоконнике.