— Ну и куда ты побежал, глупыш? Отбился бы от своих, мама с папой тебя бы потом обыскались.
Тот только пискнул в ответ. Гермиона подняла очки и строго посмотрела на спасенного птенца.
— Вот что я вам скажу, юноша, — она наставительно подняла палец, — никаких больше забегов на дальние дистанции.
В маленьких глазках-бусинках отразилось искреннее недоумение, и малыш плюхнулся на спину.
— Ну ты и чудо. — Гермиона рассмеялась и снова подняла его. — Все, пошли обратно. Родители тебя заждались.
Она поднялась на ноги и зашагала туда, где оставила свою сумку. Позади деловито шлепали по снегу маленькие перепончатые лапки.
Возвращение Гермионы в колонию было встречено довольно странно. Пингвины то ли почтительно, то ли опасливо расступались, завидев ее. Птенцы, что копошились возле сумки, бросились врассыпную. Гермиона накинула ремень на плечо и повернулась к спасенному пингвиненку, который так и стоял сзади.
— Ну, иди к родителям. — Она махнула рукой, но тот остался на месте.
— Дружок, скоро вечер, я уйду на станцию. Тебе лучше найти родных. — Чтобы придать правдивости своим словам, Гермиона направилась прочь. В конце концов, она именно сегодня планировала начать оформление первой, по результатам своих наблюдений, статьи. Мэри как-то сказала, что может отправить отсюда письмо, и теперь Гермиона хотела этим воспользоваться. Надо было оправдывать свое пребывание на станции. Позади захрустел снег, и Гермиона обернулась. Пингвиненок уверенно шагал за ней.
— Эй, иди к своим. — Она топнула ногой. Несильно, только чтобы отогнать малыша. Но он оказался бесстрашным и сделал еще два шага в ее направлении.
— Так дело не пойдет. — Гермиона схватила птенца, подняла его и посмотрела в глаза. — Тебе нужно к родителям. Таким маленьким опасно гулять в одиночку.
Она с сожалением заметила грусть в черных глазках, но скрепя сердце поставила его на снег, развернула в сторону колонии и легонько толкнула в пушистую спинку.
— Иди домой. Я все равно завтра приду.
Пингвиненок едва успел сделать пару шагов, как сверху раздался крик. Крупная серая птица неслась прямо на них, громко хлопая крыльями. Гермиона сделала первое, что пришло ей в голову: выставила над малышом магический щит. Птица с размаху ударилась об него лапами с выпущенными когтями, вскрикнула и взмыла ввысь, видимо, готовясь к новому броску. Гермиона кинулась к пингвиненку и прижала его к себе, поднимая палочку.
— Не заставляй меня причинять тебе вред! — угрожающе проговорила она. Но птица не поняла слов предостережения и снова спикировала. Пришлось оглушить ее Ступефаем.
На побережье творилось нечто невообразимое. Малышня разбегалась кто куда, взрослые пингвины прикрывали их своими спинами. Гермиона тяжело вздохнула и направилась к колонии. Птицы от нее уже не шарахались, у них была проблема поважнее, поэтому ей удалось поставить спасенного пингвиненка рядом с другими собратьями, толпившимися за спиной у большого толстого пингвина.
Вернувшись в домик, Гермиона сразу же уселась за статью. Она знала, что если хоть на минуточку приляжет, то проспит до утра, а так хотелось как можно быстрее отправить письмо. Она раскрыла свой дневник наблюдений на первой странице, взяла из ящика стола чистый лист бумаги и принялась писать.
— Гермиона. — Голос Мэри отвлек ее от работы. Часы показывали восемь вечера, значит, она провела за работой около двух часов.
— Да, Мэри. Я опоздала на ужин?
— Нет, сейчас пойдем. Я не это хотела сказать. Я понимаю, что ты исследователь, но приводить к домику живого пингвина было необязательно.
— Какого живого пингвина? — недоуменно спросила Гермиона и выскочила за дверь. У домика действительно топтался пингвиненок. Услышав, что кто-то вышел, он повернул голову и обрадовано пискнул, когда увидел знакомое лицо.
— О нет, — протянула Гермиона. — Что ж ты за горюшко такое? Ладно. Переночуешь со мной. Мэри, у нас есть таз?
— Есть. — Мэри усмехнулась. — Как его зовут?
— Я не собираюсь его оставлять! Я завтра утром отправлю его домой!
Гермиона схватила таз и принялась наполнять его снегом.
— Растает снег и будет тебе бассейн. — Она покосилась на пингвиненка, который смотрел на нее самым невинным взглядом. — Завтра отнесу тебя в колонию, а пока что тебе нужно имя. Ровно на один вечер, юноша!
— И как ты его назовешь? — хихикнула Мэри.
— Траббл. — Гермиона смерила малыша недовольным взглядом. — Потому что он самая настоящая ходячая неприятность. Все, мистер Траббл, сидите тут и не вздумайте шалить, а мы идем ужинать. Надеюсь, в столовой есть рыба или что-то такое, что придется по вкусу этому непоседе.
Траббл уселся на попу в тазике, полном тающего снега. Гермиона уже закрывала за собой дверь, когда ей показалось — ну конечно же, ей показалось! — птенец махнул ей крылом.
Ночь в домике Трабблу понравилась. Сначала он с радостью поплескался в тазу с ледяной водой, потом прошлепал мокрыми лапами по всему домику, а потом еще и ткнулся в ногу ничего не подозревающей Мэри, которая от неожиданности взвизгнула. Резкий звук напугал Траббла, так что он задрожал и смешно побежал к Гермионе.
— Все, спать, — отрезала та. — Завтра ты вернешься домой.
***
Впрочем, вернуть Траббла домой не получилось. На улице разыгрался буран, и идти по такой погоде аж на побережье было бы чистой воды самоубийством. Кто-то из парней покрепче ранним утром принес им еду, и Мэри засобиралась. Тоненькая и легкая, она вряд ли добралась бы до своего места без сопровождения.
— Пока буран не стихнет, буду у себя, — сказала она, заматываясь в шарф грубой вязки.
— То есть, до вечера, — уточнила Гермиона.
— До какого вечера? Минимум три дня. Все, не скучайте, — с этими словами Мэри захлопнула дверь.
— Кажется, тебе придется у меня задержаться, — проговорила Гермиона, глядя на Траббла, который, казалось, вовсе не расстроился и принялся бегать по домику кругами.
Из окон сквозило, пришлось применить специальные чары, чтобы законопатить щели. Без сквозняка было тепло и уютно, электрический обогреватель работал на славу, и Гермиона задремала.
Стук в дверь разбудил ее. Она первым делом потянулась за палочкой, но той на тумбочке не оказалось. «Упала, наверное», — подумала Гермиона и пошла открывать.
На пороге стоял Кэй.
— Ну, как тут у тебя? Станция не будет работать ближайшие три дня, так что можешь привести в порядок статью, — проговорил он и уточнил, увидев, как вытянулось лицо Гермионы. — Мэри рассказывала, ты пишешь статью о пингвинах. И кстати, она не шутила? К вам действительно прибился один? Можно взглянуть?
— Да, конечно. — Гермиона улыбнулась. — Траббл! Ты где?
Из-под кровати послышался шум.
— Глупыш, наверное, залез под кровать и не может выбраться, — рассмеялась она и наклонилась. — Траббл, ты здесь?
Первое, что захотелось сделать Гермионе — закричать от неожиданности. Либо отыскать палочку и испытать какое-нибудь непростительное заклятие. В крайнем случае — провалиться сквозь землю. Траббла под кроватью не было. Свернувшись калачиком и прижимая палец к губам там лежал Драко Малфой. Другой рукой он протягивал ей ее собственную волшебную палочку.
— Погоди, Кэй, он застрял. Сейчас я его вытащу, — проговорила Гермиона, вырывая из руки Малфоя палочку и накладывая на него невербальное заклинание.
— Помочь? — участливо спросил Кэй, подходя чуть ближе.
— Спасибо, уже все. — Она дернула Малфоя за крылышко, вытащила его из-под кровати на свет божий, подняла на руки и протянула Кэю.
— Какой забавный! — Он погладил пингвина по голове, невзначай задев пальцы Гермионы. Та смутилась и слегка покраснела. Малфой покрутил головой, глядя то на улыбающегося Кэя, то на покрасневшую Гермиону, и не нашел ничего умнее, чем ухватить протянутые к нему пальцы.
— Да ты ревнивый, — рассмеялся Кэй, убирая руку.
— Не говори глупостей. — Гермиона окончательно покраснела и, не отдавая себе отчета в том, что делает, прижала пингвиненка к себе, обхватив его двумя руками.
— Гермиона, если тебе что-то понадобится — я имею в виду книгу, которой у тебя с собой нет, или какие-то материалы — дай нам знать. Передай через Мэри, если что.
— Отлично, спасибо. — Гермиона сжала Малфоя, и он пискнул. Кэй мило улыбнулся и вышел.
Как только за ним закрылась дверь, Гермиона опустила пингвина на пол, достала из-под кровати волшебную палочку и взмахнула ею. Спустя пару мгновений посреди комнаты стоял Драко Малфой и потирал бок.
— Чуть ребра мне не сломала, — недовольно проворчал он.
— Что ты здесь делаешь? — гневно спросила Гермиона. — И что ты сделал с Трабблом?
— Траббл — это я и есть, — усмехнулся Малфой. — Это долгая история.
— У меня много времени, — криво улыбнулась Гермиона. — Буран на три дня парализовал работу станции, так что рассказывай, как ты тут оказался и почему был пингвином.
— Отлично. — Малфой забрался с ногами на кровать Мэри. — Я сцепился с одним типом из Лютного переулка.
— Из-за чего?
— Это неважно, — отмахнулся он. — Так вот, мы немного повздорили. В результате он меня разоружил, превратил в пингвина и закинул сюда.
— Давно?
— Я даже не знаю. Я долго жил с ними в колонии. Потом начала приходить ты. Точнее, я сначала не знал, что это ты, пока не произошел тот случай с вертолетом. Я увязался за тобой, потому что увидел у тебя палочку.
— А я-то думала, от большой любви, — съязвила Гермиона.
— Даже не рассчитывай, Грейнджер, — расхохотался он. — Тебе до моего идеала девушки — как пингвинам до птиц. Так что можешь не обольщаться.
— Я сейчас снова превращу тебя в пингвина, — процедила она сквозь зубы. — Одни плюсы, Малфой: так ты намного милее, намного меньше и молчишь.
— Ладно, Грейнджер, перемирие, — бросил тот, видимо, поверив в серьезность ее намерений. — Я тут видел еду и чайник, так что, если ты не возражаешь, я бы поел чего-нибудь человеческого.
Не дожидаясь ответа, он схватил с тарелки кекс и посмотрел на Гермиону. Она вздохнула и включила в розетку электрический чайник.
— Малфой, я надеюсь, ты не собираешься жить здесь, пока не закончится моя экспедиция?
— А когда она закончится? — Он уже расправился с кексом и теперь совершенно нелогично принялся за сандвич с сыром.
— Через год, — вспомнила Гермиона то, что говорила по этому поводу Мэри.
— Через сколько?
Около минуты они просто безмолвно таращились друг на друга.
— Нет уж, Грейнджер, за год я тут с ума сойду. Толпа магглов и ты в придачу. Не самая лучшая компания для меня, не находишь?
— Еще и в облике пингвина. — Гермионе вдруг стало весело. Это было бы неплохим уроком для него — прожить так целый год. — Смену только-только привезли, и твое внезапное появление вызовет много вопросов. Так что, Малфой, быть тебе пингвином.
— И жить с ними в колонии? Меня же там сожрут!
— Мерлин, да кому ты нужен?
— Например, бурому поморнику. Ты его, конечно, хорошенько приложила сегодня Ступефаем, но, если тебя рядом не окажется, он унесет безжизненную пингвинью тушку в гнездо своим птенцам на потеху. Понравится тебе это, Грейнджер?
— Не особо. — Хоть она и не жаловала Малфоя, такого конца для него не хотела. Точнее, вообще не хотела для него никакого конца, ее бы вполне удовлетворило, если бы он просто пропал из поля зрения.
— Или морским львам, — продолжал Малфой, понизив голос. — Касаткам. Представляешь, Грейнджер, если я решу искупаться и попаду в зубы касатке? А ведь мне рано или поздно придется плавать, если ты хочешь, чтобы я жил в колонии.
— Малфой, ближайшие три дня ты все равно будешь жить тут, — отрезала Гермиона. — И потом, я все равно буду приходить на берег. Каждый день. Это моя работа.
— Кстати, Грейнджер, — он взял со стола чашку, которую Гермиона наполнила горячим чаем, — как ты-то докатилась до жизни такой? Поттера, я слышал, в аврорат взяли, Уизли разбогател, его сестрица попала в квиддичную команду, а ты?
— А я, — Гермиона замялась. — Неважно.
— Дай я угадаю. — Он широко улыбнулся. — Ты умудрилась начать карьеру со своей истерики по поводу эльфов?
— Это не истерика, Малфой. — Она вспыхнула, но он ее перебил.
— Да, Грейнджер, а кто-то еще считал тебя умной. Ты чем думала?
— Не поверишь — головой, — огрызнулась Гермиона. — Какое тебе дело до моей карьеры?
— Правильно, Грейнджер, никакого. — Малфой взял с тарелки еще один сандвич. — Но, уж коль скоро ты единственная волшебница на этом континенте, мне придется с тобой о чем-то разговаривать.
Гермиона демонстративно раскрыла книгу на главе об уходе и воспитании птенцов пингвинов. Увесистый том выгодно заслонял ее от Малфоя и уж точно был намного интереснее его бестолковых вопросов. Через несколько минут с кровати Мэри раздалось сонное сопение. Короткий взгляд поверх страниц подтвердил догадку. Малфой уснул, сложив руки под головой. Темно-зеленый свитер и черные брюки придавали ему какую-то болезненную бледность. Видимо, в этой одежде он в последний раз гулял по Лютному переулку, прежде чем устроить драку. И если для весеннего Лондона его одежда еще подходила, то на Южном полюсе в ней можно было замерзнуть. Хотя на улицу-то он будет выходить в облике пингвина, а их от холода спасают запасы подкожного жира. Она снова попыталась спрятаться за книгой, но тщетно. После того, как она в десятый раз прочитала одно и то же предложение, стало понятно, что так дело не пойдет. Гермиона отбросила книгу, ругая саму себя за чрезмерную жалостливость, встала и укрыла Малфоя теплым одеялом. Он заворочался, заматываясь, как в кокон.
— Нет, все-таки пингвин из тебя был лучше, — тихо проговорила она и вернулась на свою кровать. За окном завывала метель, а в домике было тепло и уютно. На столе стоял горячий чай, в руках была интересная книга, статья была наполовину написана, и даже сопящий на соседней кровати Малфой не мог испортить этого прекрасного ощущения, которое буквально затопило душу. Кажется, это называлось умиротворением, и теперь Гермиона наконец-то познала его. И это стоило того, чтобы пересечь весь земной шар. Она и сама не заметила, как уснула.
***
Утро нового дня не принесло никаких изменений. За окном все так же бушевала стихия, и Гермионе ужасно не хотелось открывать глаза, напротив, приятная полудрема окутала ее, заставляя балансировать на грани сна и реальности. Где-то над ухом раздался шум, будто кто-то что-то искал.
— И почему нельзя трансфигурировать еду, — спросил чуть надменный голос.
— Потому что это исключение из Второго закона трансфигурации Гэмпа, — пробормотала Гермиона сквозь сон.
— Это был риторический вопрос, Грейнджер. Я шёл за тобой в рейтинге школы. Уж поверь, я прекрасно помню Второй закон трансфигурации Гэмпа.
— Малфой. — Она открыла глаза. — Утро просто не могло начаться хуже.
— Поверь, Грейнджер, могло. У нас кончилась еда.
В этот самый момент раздался стук в дверь. Малфой даже глазом моргнуть не успел, а Гермиона уже схватила с тумбочки палочку и взмахнула ею.
— Не заперто! — крикнула она.
— Привет. — Кэй улыбнулся и обвел комнату взглядом. — Завидую я этому парню.
Он указывал рукой на пингвиненка, которого Гермиона схватила на руки и теперь прижимала к себе, как игрушку. Она ничего не ответила, только слегка покраснела.
— Я принес тебе еды на день. Тебе и твоему маленькому другу. — Кэй поставил на стол коробку с едой, а на пол — ведерко анчоусов. — Надеюсь, ему понравится. Да, дружок?
Глупо, наверное, но Гермионе показалось, что Кэй как-то странно на нее смотрит. Она просто сидела на своей кровати и гладила пингвиненка, но почему же он так внимательно ее изучал?
— Гермиона, я, — начал Кэй, но вдруг Малфой громко запищал, и от этого звука они с Гермионой вздрогнули. — Я пойду. Я зайду вечером. Не скучай.
Дверь захлопнулась, и Гермиона расколдовала Малфоя.
— Ты чего разорался? — недовольно спросила она.
— Грейнджер, ты знаешь, чего от тебя хотел этот маггл? Он собирался воспользоваться тем, что вы в домике одни.