В зелье оставалось добавить еще мать-и-мачехи и произнести простейшее заклинание. Что я и сделала как можно быстрее, потому что время уже поджимало, и все мои мысли только и были заняты, что возможными последствиями нелепого ночного приключения.
Сегодня, вопреки всему, я проснулась не на рассвете. Даже биологические часы, что служили мне верой и правдой с детства, дали сбой. Никогда не забуду ощущение полнейшего счастья в момент пробуждения. Мне и снилось что-то настолько радужное, что не хотелось прерывать сон. А в окно уже вовсю заглядывало солнце, подмигивая и заигрывая со мной.
Воспоминания проснулись гораздо позже меня, когда я уже пришла на кухню за порцией утреннего кофе. И вот тут реально показалось, что меня окатили ледяной водой. Даже волосы на голове зашевелились от ужаса, а по телу разлилась такая слабость, что в первый момент я вынуждена была опуститься на табурет и какое-то время переваривала информацию. Я смотрела на свои подрагивающие руки и вспоминала, как обнимала ими ночного гостя. Даже сейчас я ощущала, как приятно покалывает пальцы, а внизу живота разливается тяжесть; как увлажняются мои глаза, и становится нестерпимо жарко. И одновременно с этим жгучая злость, рожденная обидой на чужое вероломство, разгорается в душе.
Сколько прошло часов? Шесть, семь, восемь?.. Я даже примерно не понимала, в какой момент ночи он проник в мой дом. Оставалось надеяться, что я все успею.
Когда зелье было готово, я сняла его с огня, процедила и наполнила им чашку. Рука дернулась, когда брала ее со столешницы. Несколько капель огненной воды попали на кожу, обжигая, заставляя задохнуться от боли. Чашка выпала из рук и разбилась в дребезги. И это стало последней каплей, переполнившей чашу моей злости.
– Миморо нути! – произнесла я и стиснула зубы так, что те едва не раскрошились.
Из растопыренных пальцев на осколки хлынул мощный поток энергии, превращая их в пыль, поднимая в воздух и закручивая спиралью. Входная дверь с шумом распахнулась. Ветер подхватил полы моего халата, кидая волосы в лицо, выметая ураган из дома. И лишь когда дверь с грохотом захлопнулась, я поняла, какую совершила глупость. Тут мне стало настолько плохо, что не выдержала и разрыдалась, закрыв лицо руками и опускаясь на табурет, вторивший мне жалобным скрипом.
– Злая ведьма – страшное существо, в котором не остается ничего человеческого. Всегда помни об этом, даже когда нет сил совладать с этой злобой!
А кем сейчас была я? Злой, бездушной ведьмой. Попадись кто под горячую руку, и его бы стерла в порошок. И самое страшное, что я выпустила энергию из-под контроля, становясь заметной. И если кто-то поставил перед собой такую цель, то теперь он точно знает, где искать меня. Слезы еще более горьким потоком хлынули из глаз. В таком состоянии меня и застал Костик, замерший на пороге кухни.
– Рит, ты чего, а?..
Его растерянный голос послужил отрезвляющим душем. Я моментально успокоилась и вскочила. Вытерла лицо и даже попыталась улыбнуться.
– Все нормально – утренний нервоз. Кофе будешь?..
Мамочки! Мне же нужно выпить зелье! Я метнулась к кастрюльке, моментально забыв о Косте, и облегченно выдохнула, когда поняла, что зелья еще осталось прилично, на порцию хватало.
– А чего это ты пьешь? – раздался за спиной голос Кости, и голова его заглянула в кастрюльку через мое плечо.
Я дернулась и снова чуть не разлила зелье. Спокойно, Риэтта, спокойно… Его ты не можешь развеять по ветру. Он твой лучший друг. Зубы снова едва слышно проскрежетали друг о друга.
– Настойка от простуды, – ляпнула первое что пришло в голову. – В горле что-то першит, – и тут же припала к чашке, глотая горькую жидкость, пока не увидела дно.
Чашка грохнулась о дно раковины, едва не разбившись. Сама же проворно отошла в сторону и занялась кофе. Зачем он так близко подошел? И когда же перестанут трястись эти чертовы руки!
Костя, видимо, понял, что какое-то время меня лучше не трогать и не задавать вопросов. Даже не догадывалась, что он сейчас обо мне думает, да это и не важно. Гораздо важнее взять себя в руки и поскорее, успокоить бушующую внутри меня энергию. А она вела себя так, словно не планировала утихомириваться, познав вкус воли. Но я же сильнее, и она должна подчиняться мне! А самое главное, что я успела выпить зелье. Именно эта мысль и позволила мне успокоиться и разлить кофе по чашкам. Когда несла их к столу руки уже практически не дрожали.
– Поход на озеро отменяется? – аккуратно спросил Костик, и только тут я сообразила, что молча сосредоточенно хлебаю кофе, забыв о том, что и он рядом. Он же все это время внимательно за мной наблюдал, как поняла по его глазам.
– Еще чего! – встрепенулась я. – Сейчас накручу нам бутербродов и пойдем…
Раньше это всегда делали бабушка или его мама. Еще больше, чем загорать и купаться в озере, мы с ним любили наши пикнички.
– Не нужно бутербродов, Рит, – улыбнулся Костик, и я поняла, что он немного расслабился. – Зайдем в магазин по пути…
Ну магазин, так магазин, – пожала плечами я. А друг-то мой изменился. Исчезла та юношеская беспечность и простота. В который раз я осознала, что передо мной сейчас сидит взрослый и в общем-то чужой мужчина, который отдаленно чем-то похож на моего друга. Сразу как-то грустно стало, и на душе шевельнулась тоска.
В магазине моя сменщица устроила настоящее шоу, стоило нам с Костиком только переступить порог. С Диной мы учились в одном классе. Так же как и я после школы она осталась в поселке. Ну а к Костику она еще в школе была неравнодушна, только вот он в то время девчонками вообще не интересовался. И меня за такую не считал, так и называл поцанкой и лучшим другом.
– Костик, ты похож на заморского принца, – припала Дина к груди парня, чем ввергла в смущение, от которого он и покраснел как рак. Ну наконец-то, я узнала в нем моего Костика! – Только вот Ритка не твоя принцесса, – мазнула она по мне насмешливым взглядом.
С Диной мы не дружили, если не сказать больше. В школе она меня отчаянно ревновала к тому же Костику, а после школы график работы не позволял даже видеться часто, чему я, собственно, была даже рада.
– Кость, чего возьмем? – не обращая внимания на сменщицу и на то, что та все продолжает висеть на шее у друга, спросила я.
– Вместе выберем… – решительно снял он руки Дины с себя и двинулся под ее разочарованным взглядом следом за мной.
Вскоре мы покидали магазин, накупив сладостей и соков. Костик выглядел абсолютно довольным. Я же чувствовала себя несколько иначе. Очень мне не понравилось, как он безостановочно критиковал ассортимент в магазине, сравнивая его с заграничным. Нашел с чем сравнивать! Мне много чего хотелось ему сказать, но предпочла промолчать. Все равно ведь переубедить не смогу – он с детства упрямый и гнет свое. Но от гаденького чувства, что друг считает себя намного выше всех нас, живущих в поселке, избавиться не могла.
Озеро наше считала одним из красивейших мест на земле, хоть не так и много этих мест я видела. Маленькое, круглое и чистое, по берегу оно заросло камышом и тальником. Даже когда желающих позагорать и искупаться было много, здесь легко было затеряться, а сегодня так и вовсе озеро пустовало. Ну правильно, кто ходит загорать в понедельник утром!
– Помнишь, как мы ныряли с того камня? – спросил Костик, указывая на большой камень, вдающийся глубоко в озеро. В детстве мы любили с него прыгать, точно зная, что дно там чистое и довольно глубоко.
– Конечно, помню, – ностальгически отозвалась я.
Мы выбрали место под ивой, но так, чтоб она не прятала от нас солнце. Расстелили покрывало, что я прихватила из дому, и принялись раздеваться. Купальник я надела прямо под сарафан, и через минуту уже нежилась под ласковым солнцем – компенсировала то, что не получила утром.
– Ты стала очень красивой… – не сразу обратила внимания, что Костик не торопится присоединяться ко мне, а стоит и разглядывает меня сверху.
– Не перестанешь пялиться – утоплю, – пригрозила я, пытаясь спрятать смущение. Такого в наших прежних отношениях тоже не было. Вряд ли он вообще задумывался над тем, как я выглядела. Так что же изменилось сейчас? Он – тут же нашелся ответ.
Чтобы не смущаться и дальше и не зная, что еще можно сказать, я перевернулась на живот и залюбовалась искрящейся под солнцем поверхностью озера. Через какое-то время почувствовала, как и Костик присоединился ко мне. Рука его вроде ненароком коснулась моего бедра, но даже этого хватило, чтоб ночные события ожили в памяти, бросая меня в жар. Мелькнула мысль, что не нужно было сегодня никуда идти, но ее я прогнала, как трусливую и не достойную. Это же Костик! Друг детства! А мне мерещится всякая чертовщина.
Вскоре Костик недовольно заворочался и сел на покрывале.
– Я сейчас расплавлюсь. Пошли окунемся?
Ну я, предположим, не плавилась, а наслаждалась, но окунуться не помешает. Солнце, что еще даже не добралось к зениту, и правда пекло нещадно.
Вода приятно охлаждала кожу, но не обжигала. Она была именно такая, как я люблю. Костик повизгивал и отбрызгивался, как девчонка, пока заходил в озеро. Я же так не любила и нырнула с головой, едва вода дошла до колена. А потом сразу поплыла к середине – именно там я любила лечь на спину, расслабиться и позволить водной глади убаюкивать тело, а солнечным лучам ласкать его сквозь тонкий слой влаги.
– Ты все такая же пацанка, – смеялся и отфыркивался Костик, когда догнал меня.
– Не хочу меняться, – тряхнула я волосами, обдавая его брызгами и зависая вертикально.
– Это случается независимо от нас, само собой… – последовал он моему примеру.
Мы находились так близко друг от друга, что невольно касались друг друга ногами, и это мне ужасно не нравилось. Но стоило мне только чуть-чуть отплыть, как Костик снова приблизился. А когда его руки сомкнулись на моей талии, то меня затопила настоящая паника.
– Что ты делаешь? Пусти! – от неожиданности я даже ушла под воду, но сразу же вынырнула, немного хлебнув ее и закашлявшись.
Костик и тут поспешил на помощь – теперь его руки обхватили меня в опасной близости от груди.
– Костик! – закричала я, чувствуя приближение паники. – Отпусти!..
Но он словно оглох резко. Вместо того чтобы разжать пальцы, притиснул меня к себе еще сильнее, пытаясь поймать мои губы. Я забилась в его руках, и теперь уже мы вместе ушли под воду. На этот раз я нахлебалась сильнее и пустила в ход кулаки, как только голова моя оказалась над поверхностью. Я готова была убить лучшего друга, лишь бы он больше никогда меня не трогал. Энергия уже кипела во мне и сдерживать ее получалось с трудом.
– Успокойся, ненормальная! – рассмеялся Костик, не понимая даже примерно в какой опасности сейчас находится. – Видишь, я больше тебя не трогаю, – поднял он руки над водой. – Всего-то хотел поцеловать по-дружески…
И тут он резко замолчал, уставившись куда-то мне за спину.
– Костик… – позвала я, осознавая, что немного успокоилась.
– Там… там ме-ме-медведь, – глаза его расширились, и в них плескалась паника. – И он плывет к нам. Ритка! – тут же заорал он. – Греби к берегу! – и сам рванул первый.
Бросив взгляд назад, я поняла, что зверь ему не примерещился, и что тот плывет к нам. Вот тогда и мне стало страшно. Погибнуть в озере от клыков хищника, да ни за что! Плыть за Костиком я не стала, потому как расстояние между мной и медведем быстро сокращалась. Все равно не успею, – мелькнула мысль. Я решила защищаться, чувствуя привычное покалывание в пальцах. И надо было именно в этот момент свести сильнейшей судорогой икроножную мышцу. Я аж взвыла от боли и стремительно стала погружаться под воду. Никогда еще такого со мной не случалось, даже в детстве. Отчаянно барахтаясь, я понимала, что тону. И именно в тот момент, когда я начала прощаться с жизнью, не в силах даже активировать магию, меня коснулась мокрая шерсть. Медведь поднырнул под меня, и я оказалась у него на спине. И поплыл он со мной к противоположному от Костика берегу.
Глава 6
После разговора с Лилей Гордей так и не смог уснуть. Остаток ночи он провел в лесу, бродя косолапой задумчивой тенью и распугивая ночных зверьков.
Лиля была очень сильным медиумом, которая пользовалась своим даром в исключительных случаях. Считалось, что чем реже ты обращаешься к миру духов, тем сильнее становятся твои способности.
Первый раз Лиля заглянула в душу Гордея, вскоре после того, как он примкнул к клану отшельников. Тогда она впервые пришла к нему ночью, отдалась со всей страстью молодой и горячей медведицы, а потом он почувствовал, как она замерла в его объятьях и напряглась. Даже ее дыхания он не улавливал.
– Вижу боль твою… – заговорила Лиля не своим голосом, и Гордей понял, что она находится далеко. – Тоску, стыд, потерю… Но тебя уже давно простили, утешься этой мыслью и живи дальше.
Тогда он первый раз столкнулся со способностями медиума и узнал, что они не видят конкретные события, в особенности те, что произошли в прошлом, но могут улавливать настроение как прошлого, так и будущего. Из слов Лили Гордей понял, что брат его простил. И вернись он сейчас в клан, возможно, смог снова стать альфой. Не простил себя он сам, да и осознание наступило далеко не сразу. На первых порах, когда скитался и вел жизнь дикого зверя, в нем бушевала злость и жажда мести. И лишь по прошествии времени он начал понимать, что уже давно вел себя как самодур, наделенный неограниченной властью. Эта власть и вскружила голову до такой степени, что покусился на святое – невесту брата, на которой тот оставил метку собственности и неприкосновенности. Он нарушил один из непреложных законов клана, и его позорно изгнали.
И вот сегодня Гордей просил Лилю второй раз отправиться в мир духов, чтобы заглянуть в будущее той, что занимала все его мысли.
– Что ты почувствовал? – спросила Лиля, когда вернулась из транса.
Гордей в подробностях описал собственные ощущения. Лиля слушала молча, не перебивая, периодически кивая каким-то своим мыслям.
– Эта опасность уже очень близко, и исходит она не от живого человека, – произнесла Лиля, когда Гордей замолчал. – Я не вижу ту девушку. Ее скрывает от меня белый туман. Он же и защищает ее. Но каждый раз, когда она пользуется магией, в стене появляется брешь. Таких брешей уже много, и скоро защита падет. Тогда и придет он.
– Кто он, Лиля? Ты сказала, что это не человек…
– Я так не говорила. Он пришел из мира духов и мстит. В нем возродилась магия тех, кто убил его когда-то. И теперь он разыскивает по всему свету их потомков.
– Кто он? – Гордей почувствовал, как кулаки его сжимаются. – Как его найти?
– Этого я не могу сказать, – печально отозвалась Лиля, а потом добавила: – Береги свою девочку, – и грустно так улыбнулась.
– Что будет, Лиля?..
Медведица призадумалась и не торопилась с ответом. На этот раз она не унеслась разумом в мир духов, а лишь прикидывала, как лучше ответить – Гордей это видел по ее лицу.
– Ей здесь не место. Она бежит от любви. Жизнь ее висит на волоске… Как я уже сказала, ее я не вижу и почти не чувствую. Но я вижу рядом тебя. Потому и говорю – береги ее. Кто знает, возможно и получится избежать предначертанного и спастись из лап смерти.
Никогда раньше Гордею не было настолько страшно, как после разговора с Лилей. И боялся он не за себя. Едва забрезжил рассвет, он отправился в поселок. Затеряться в ее небольшом саду, стать незаметным другими не составило труда, он уже очень давно овладел навыками подчинения себе чужой воли. Сидя под яблоней, он прислушивался к тишине в доме. Не пропустил пробуждения и уловил ту радость, что испытала в первый момент девушка. На смену радости пришла злость, и она его оглушила, настолько отчетливо он ее услышал. Она злилась на себя, ненавидя его всей душой. Но даже это не заставило его хотеть ее меньше. Даже сейчас он больше всего желал оказаться рядом, прижать ее к себе, успокоить, пообещать, что ничего плохого с ней не случится… А потом он почувствовал вибрацию ее энергии. Когда распахнулась дверь, и ураган вырвался из дома, срезая траву вдоль тропинки, словно по ней прошлись газонокосилкой, Гордей окончательно осознал, насколько мощная сила в ней таится, и каких трудов ей стоит ту сдерживать. Сейчас сила вырвалась из-под контроля, пробивая еще одну брешь в защите, делая девочку уязвимой.