– А знаете, я позвоню. Я на самом деле много раз думала, что мне стоило бы рассказать… всё это… кому-нибудь. Благодарю за понимание. Я позвоню.
Мастер едва заметно выдохнул… кивнул и пошёл дальше.
Ещё один пОдвиг его и подвИг женщины.
Требовать большего было нельзя. Но картина будущего Анны поменялась…
* * *
Проведя день в активном общении с волшебной природой, с нежнейшим морем, к ужину Мастер был свеж и полон сил. Ольга Фёдоровна предстала в длинном пляжном кимоно с разноцветными бабочками, ярко подкрашенная, но не посвежевшая, а Юлия, усаживая за стол Бенедикта, с тоской вглядывалась в недалёкую полоску моря.
– Мам, я после ужина схожу искупаюсь.
– Юленька, вот ты ценишь своё здоровье? – задушевно сказала Педагог, только что продуктивно пообщавшаяся с богатым шведским столом. – Оно же не подводит тебя, моя девочка? Я всю жизнь положила на то, чтобы ты была здоровенькой. Поверь маме, в первый день на море нельзя купаться. Акклиматизация, организм ещё не привык.
Бенедикт, уставший эмоционально, надышавшийся душными ароматами бесконечных торговых рядов и недобравший свободного движения и позитивных установок, угрюмо ковырял еду, не собираясь к ней приступать.
– Мам, ну я уже не девочка давно, – возразила Юлия. – Я схожу. Мастер же купался, – прибегла она к аргументу, который выглядел детским, но на самом деле таил в себе множество слоёв и подтекстов, в том числе и завуалированное Воззвание к Авторитету Мужчины.
– Мастер не моя дочь, – не растерялась Ольга Фёдоровна. – Нам надо после ужина позвонить Ивановым и спланировать всё к моему юбилею. Ты хочешь, чтобы у меня и тут не получился праздник или чтобы я пахала, как и дома, постоянно вытаскивая всё на себе? Беня болеет – это на мне, тебя я растила – всё было на мне, у меня уже силы не те, доченька.
Эти фразы были отработаны годами и звучали уже как мантры…
Мастер ел лёгкий салат и без труда расшифровывал происходящее.
Это не был вопрос принципа или вопрос истинной заботы о Юлии.
Это был вопрос власти и установления подлинного господства в однопол(н)ой семье. Более того, Ольга Фёдоровна могла и сама не знать об этом, но она проводила в жизнь стратегию Диктатуры Материнства.
Материнская Любовь – штука очень неоднозначная.
Мастер знал эту тему очень хорошо, намного лучше большинства женщин, несмотря на то что был мужчиной. В детстве, до двенадцати лет, он со своей матерью жил мало, и это помогло ему сформироваться в гармоничную личность. Так судьба сберегла его от материнского катка. А вот с двенадцати пять лет были для него самыми тяжёлыми годами в жизни – он в полной мере испытал на себе такую материнскую любовь. Но он был уже взрослый и не поддался этому мощному давлению. Зато увидел все «прелести» другой стороны материнства и получил хорошую прививку и стимул к глубокому изучению этой непростой темы.
Пропагандируемая как светлейшая и бескорыстнейшая из всех возможных видов любви, Святая Материнская Любовь в какой-то момент жизни ребёнка, а нередко и ещё во время беременности, превращается из естественного природного явления в самоцель, средство управления и даже формирует установки, долгие годы впоследствии мешающие дочери или сыну создать собственную семью, обрести реализацию в любви и в жизни.
Привязка к матери и полный её диктат, часто всецело скрытый Благими Намерениями (скрытый и от самой матери тоже, и такая неосознаваемая, бессознательная материнская любовь особенно опасна), неспособность отпустить в жизнь, отпустить во Взрослость и в Другую Любовь – всё это приводит к мучительному перемещению по одним и тем же векторам – полшага к Себе, два шага Обратно к Матери.
И ближе к пятидесяти Дочь выглядит так же, как и Мать, несмотря на то что та старше на двадцать с лишним лет, – Мать держит форму за счёт энергий дочери.
Или сына. Как в случае с Алёшенькой…
Как-то в Эстонии редактор издательства, которое переводило и издавало книги Мастера, не очень хорошо знавшая русский язык, на встрече с читателями назвала Материнскую Любовь: «Матерная любовь».
– Правильно, правильно! – поддержал её ошибку по Фрейду Мастер.
Действительно, вот такую всеконтролирующую, всепожирающую «любовь» по-другому, кроме как «матерная», и не назовёшь.
Сейчас Мастер видел, что Ольге Фёдоровне принципиально важно, чтобы её послушались. Это не был вопрос здоровья уже очень взрослой Юленьки, это был вопрос Принципа, вопрос, Кто Главнее, привычного уклада, и ещё – Ольге Фёдоровне не очень хотелось сидеть с раскапризничавшимся (но горячо любимым, с этим же никто не спорит) Бенедиктом, тем более не хотелось идти с ним в номер и убаюкивать мальчика, пока Юлия всё же искупается.
Другими словами, Педагог оберегала свою зону комфорта, зону неприкосновенности. И, как это нередко бывает, это оберегание своего было тщательно закамуфлировано под проявление Материнской Любви.
«Да, чего только нет в материнской любви, – подумал Мастер, – а настоящей любови-то на самом деле мало в этом Материнском Чувстве».
Не кричите, не машите руками.
На самом деле немного.
Мастер видел, что Юлия готова сказать какую-либо резкость; Бенедикт канючил, требуя картошку фри и мороженое и гоняя по тарелке ломтики овощей. Мастер легко встал, сходил к столу с напитками, принёс два высоких «взрослых» стакана с молоком, мимоходом поставил один около мальчика.
– Оно тёплое, – сказал спокойно, глядя прямо в глаза Ольге Фёдоровне. – Оно – тёплое. А вы знаете, кстати, что очень удачно выбрали для себя одежду? Бабочка – древний символ женственности, женской силы, волшебства, постоянного преображения от Красоты к Красоте. Вы ведь также готовы преобразиться, Ольга Фёдоровна? Понимаете, ваш юбилей, тут, около Адриатики, а тем более в этой стране – это же просто волшебно! И бабочки очень кстати.
Мастер каждым словом, каждым образом закладывал в сознание Ольги Фёдоровны новое понимание жизни, отношений. Это накануне юбилея имеет особую силу и может помочь ей успешно перейти во вторую зрелость.
Если она этого захочет.
Никто не вправе за неё решать.
Но создать условия, при которых семена нового могут прорасти, Мастер имел право.
И не только имел право…
Это была его миссия – создавать такие условия, в которых происходило осознание.
И пробуждение личности.
Юлия собиралась сказать что-то резкое по поводу того, что её ребёнка без спроса у неё и без длинного предварительного разговора кормит, точнее, поит чужой, хотя и приятный человек… Ольга Фёдоровна, на губах которой замёрз аргумент «мальчик ещё не поел как следует, зачем ему молоко», тоже растерянно замолчала, ещё не поняв, как именно надо реагировать на комплимент. Бенедикт же, удерживая изысканный тонкостенный стакан двумя руками, без возражений выпив молоко, которое из такого же стакана пригубил и Взрослый Мужчина, спрыгнул со стула и спросил:
– Мам, я поиграю вон там, с той девочкой?
Обе дамы растерялись, и в итоге Юлия кивнула.
Они подчинились и второму мужчине.
– Сейчас около ресторана будет вечерняя анимация, – приветливо сказал проходящий мимо официант, на чистом русском языке, – детей немного развлекут после ужина, а потом будет кинопросмотр на свежем воздухе. Мультик, правда, не переведён, он на английском, но очень хороший.
Бенедикт радостно направился к другим детям.
Было ощущение, что на бурное море вылили несколько бочек масла. Ольга Фёдоровна и Юлия, понимая, что Что-то Происходит помимо их воли, растерялись – Сильные Женщины утратили Контроль, и им было очень Не По Себе, хотя формально – формально! – ничего не случилось, а что случилось – то было во благо.
Так реагирует каждая Действительно Сильная Женщина, когда судьба вырывает, отнимает или просто мягко просит её передать Руль Мужчине.
– Взрослеет наш мальчик, – со слезой в голосе выговорила Ольга Фёдоровна, и это надо было понимать как уступку своей непререкаемой позиции, как состояния «а я старею».
– Представляете, как это прекрасно, – спокойно сказал Мастер. – Чем более самостоятельным Бенедикт станет, тем больше времени и сил у вас останется на собственную жизнь. И у вас, Ольга Фёдоровна, и у вас, Юлия.
Мастер умело сеял зёрна простых истин в это женское царство.
– Нет-нет, это мужской взгляд на вещи! – запротестовала Ольга Фёдоровна, стремясь отстоять свои бастионы. – Вы смеётесь?.. Мать – это навсегда! И ребёнок нуждается в маме пожизненно, каждый день, это совершенно не зависит от его взрослости и самостоятельности!
Матёрое Материнство бросилось защищать свою потерянную позицию.
«Зато взрослость и самостоятельность ребёнка, особенно мальчика, напрямую зависят от того, насколько счастлива и реализована его мать», – подумал Мастер.
Но вслух он пока эту важную мысль не сказал – было ещё рано.
Секретная формула семейного счастья выглядит именно так – «женщина счастлива – все счастливы».
Женщины часто мыслят противоположным образом: если все будут счастливы, то и я тоже – потом, напоследок, по остаточному принципу. Женщина выворачивает себя наизнанку, отдаваясь хозяйству и детям, вынося свою Точку Личности, Точку Интереса к Жизни куда-то вовне в семью, в здоровье и режим домочадцев, в образование, кружки и секции детей, в сверхгероическое обеспечение дома и быта.
Но если женщина получит всё, что ей нужно, если она оставит горение своей Точки Личности внутри себя, внутри своей энергетики и силы, только тогда она станет Аккумулятором любви, которой пропитана Вселенная. Только тогда она одарит в полной мере теплом и светом тех, кто около неё. Только тогда, в Счастье, внутреннем Счастье раскроется чудесным цветком Женственность – и принесёт плоды.
Потухшее солнце не светит и не греет и не может удержать около себя планеты…
Не случайно согласно правилам при аварии самолёта кислородная маска должна быть надета на женщину, а затем – на ребёнка, иначе гибнут оба. Мастер много раз замечал возмущение мамаш этому требованию. Даже разумное условие безопасности не могло преодолеть крикливую, показушную и насквозь эгоистичную матерную любовь.
Женщина же рассуждает о своих близких: если они получат всё, что им нужно, то и мне дадут то, что нужно мне. Если я всё для них сделаю, они сделают всё для меня.
Если я о них позабочусь, то они позаботятся обо мне.
Но это не работает.
Наоборот, чем больше женщина проявит заботы о ребёнке, особенно начиная лет с семи, тем меньше она получит заботы, а то и вызовет агрессию в свой адрес.
Когда Мастер видит агрессивное поведение детей в адрес родителей, диагноз ставится быстро и просто: родители (чаще мать) перелюбили детей.
Поставили детей на первое место в своей жизни.
И не только агрессия детей, но и их болезни, неудавшиеся судьбы, вплоть до ранней смерти.
Как всё просто.
И как много лжи вокруг этой простоты…
И в этой Семье всё наглядно.
«Надо спасти парня», – снова подумал Мастер.
Чтобы отдать что-либо ребёнку, надо сперва взрастить это в себе. Нельзя дать ребёнку миллион, если его не имеешь. Нельзя дать ему и счастье, если родители несчастны.
Поэтому нужна изначальная способность заботиться о себе.
Если любви к себе нет, то извне тоже ничего не получишь – нет приёмника!
В этом случае забота о близких становится корыстью. И любовь не даруется, а инвестируется, и с инвестиций ожидаются проценты.
А между тем этот ресурс прирастает только самим собой и не может быть предъявлен как счёт.
Даруемая любовь должна быть чистой, без малейшей примеси корысти.
В отношениях любые ожидания заканчиваются грустно. Так бесконечное вкладывание в «Них» оборачивается полным банкротством – пустотой в себе, растраченным терпением, выгоранием, обидой, отчего же не идёт Обратная Связь.
Несчастны опекаемые матерной любовью, несчастна и опекающая мать…
Кто же тогда может позаботиться о Женщине?
Любой Силе на Живой Земле нужны какие-то руки, которые будут исполнять Её волю. И эти руки в первую очередь – руки Самой Женщины. Стремление стать счастливой лично, вернуть внутрь себя искру жизни и Любви открывает волшебные ресурсы, о которых многие даже не подозревают. Обретя истинную подпитку Земли, наполнившись Любовью, можно быть не просто матерью, а Кормящей матерью – в энергетическом смысле этого слова. Чтобы дети и супруг наполнялись от вас и возрождался истинно предначертанный Круговорот Блага в семье, в стране, в мире.
Отдавать близким свою любовь – это круглосуточная вахта женщины. Поэтому и любовь к себе должна тоже стать круглосуточным состоянием.
Пусть женщина спрашивает себя: что ещё я могу для тебя сделать, любимая? Поспать подольше? Или лечь спать днём? Закрыться в ванной на полчаса? Накрасить ногти, даже если идти некуда? Заняться творчеством? Порисовать? Почитать книгу? Погулять одной? Нарядиться без повода? Как я ещё могу порадовать себя? Очень много всего в мире, Предназначенного, Специально Сотворённого Для Её Радости!
Это не эгоизм, не самолюбование. Это «самостоятельное питание всех кормящей матери».
Читательница, моя драгоценная, единственная и Любимая Женщина!
Если ты счастлива – все будут счастливы.
Потому что, когда ты действительно полна, ты не сможешь держать это в себе. Ты станешь излучать Счастье и чувство Любимости вокруг, и это в самом деле изменит всё. Ты станешь проводницей Всесозидающей Любви Земли, Женственности и Света, и поверь, в этом и будет твоя подлинная, уникальная Сила.
Как всё просто!
И как всё сЛОЖно. В этой Семье и подобным ей…
– Я жила Юленькиными интересами всю мою жизнь! А теперь всё, что у нас есть, – это Венечка. Мы будем растить его так, чтобы он ни в чём не нуждался! – продолжала убежать, в первую очередь себя, Ольга Фёдоровна.
«,Мы“, – подумал Мастер – как чётко она обозначила социально-половое ролевое замещение и концепцию своей однопол(н)ой семьи…»
Юлия же кивала, соглашаясь, но при этом молчала. Но в ней чувствовалось напряжение. Что-то в ней не соглашалось с болезненностью того, что происходило сейчас, – но Юлия не знала, что именно, не видела выхода и не решалась перечить Матери, тем более что Мать (она же – глава однопол(н)ой семьи) говорила заведомо Правильные Вещи, которым невозможно возразить.
Потому что так «говорят все». Или почти все. Что одно и то же. Большинство всегда право.
Но в каждом есть ещё индивидуальная, уникальная Душа. Которая не желает жить «как все», и если её слышать, то можно услышать другое. И вот это другое не давало Юлии спокойно воспринимать правильные вещи Матери. Поэтому возникало напряжение.
– Ольга Фёдоровна, а почему бы теперь не предоставить Юлии воспитание Бенедикта, – сказал Мастер, – а самой не поискать личного счастья? Счастье может быть реализовано через близость с другим человеком, через творчество. То, что вы выбрали одежду с изображением бабочек, говорит, какая у вас нежная, женственная душа. Как вы желаете вспорхнуть, передав наконец тяжёлые земные дела кому-то, кто будет готов составить с вами гармонию и единое целое.
Ольга Фёдоровна не ожидала такого продолжения. Её опять выбивали с накатанной колеи. Неужели придётся сдать свой самый крепкий бастион? И полететь куда-то, упаси бог, бабочкой?.. Стать Ненужной в своей матерной любви?!
Нет, ни за что! И она бросилась в контратаку:
– Если вы о замужестве, то это даже не смешно. Российские женщины слишком много тащат на себе, чтобы думать о таком в шестьдесят лет. Нас, понимаете, жизнь заставляет быть сильными, вынуждает к этому. Иначе мы бы просто перестали существовать. Конечно, я желаю личного счастья Юленьке, правда, Юля? Но наш опыт показывает: если с работой всё нормально, проще обходиться без мужчин. И я должна отдавать себя Бенечке. Кто же позаботится о мальчике? У Юли бизнес, мероприятия (к слову «мероприятия» тоже полагался немаленький процент осуждения), ей надо много времени на дела. Я привыкла жить для других и по-другому уже не смогу.