Для жилья де Мариньи отвели обширные комнаты во внешней стене плато, роскошные и теплые, с глубоко прорубленными в горной породе квадратными окошками, выходящими на белую равнину. Комнаты отапливались такими же нефтяными печками, какие обогревали все плато, не давая его отвесным стенам покрыться льдом — если бы это случилось, никто не смог бы ни войти, ни выйти, и весь огромный человеческий улей лишился бы воды и воздуха. Нефть брали из большого черного озера глубоко в кишках плато, а озеро испокон веку наполнялось вновь из каких-то совсем уж глубоких подземных источников. Эта нефть, а также озера с пресной водой, кишевшие слепыми пещерными рыбами, и загоны для скота в нижних уровнях обеспечивали Плато полную независимость.
В общем, де Мариньи устроился удобно, и даже очень удобно, и не так уж тоскливо и тяжко было бы ему жить на Борее, если бы не то, что он мог разглядеть в одолженный у Вождя бинокль — Часы Времени, стоящие у подножия пирамидального алтаря Итаквы и сплошь покрытые блестящей ледяной коркой.
Часы Времени — его ворота к звездам, его волшебный ковер-самолет, летящий между мирами, — они так близко и при этом вне досягаемости!
Конечно же, у него есть летающий плащ, он даже демонстрировал его летные качества потрясенным вождям и старейшинам в холодном воздухе высоко над плато, но всякий раз, как он пытался вылететь за пределы плато, его подхватывал враждебный ветер — сперва осторожно, затем все сильнее, и тут же Итаква начинал шевелиться на вершине своей ледяной пирамиды и потом снова застывал в обманчиво-расслабленной позе, словно кот, караулящий у мышиной норы.
Армандра предупреждала де Мариньи об этом, более того — когда он последний раз попытался вылететь с плато, ей лично пришлось посылать ветер, чтобы освободить де Мариньи из буйной хватки элементалей воздуха, служащих Итакве. После этого она неохотно, но твердо приказала ему не пользоваться больше плащом. Хоть плащ выручал де Мариньи во многих приключениях, но в этот раз его пришлось снять, сложить и сунуть на полку в комнате.
После этого случая, видя, как де Мариньи постепенно все более и более замыкается в себе, Вождь Плато стал очень опасаться за своего нового товарища. Он злился на себя из-за того, что не мог ему помочь. Раньше он только намекал Армандре, что по возможности надо будет спасти Часы Времени, но теперь, дав ей небольшую передышку, вновь принялся решительно поднимать вопрос о Часах при любом удобном случае. Под конец Армандра устала уже слушать об этих Часах. Идея настолько овладела Силберхаттом, что Армандра поймала себя на том, что хоть она теперь полностью доверяет де Мариньи, но не слишком-то верит в намерения своего мужа.
Неужели за стремлением Вождя помочь де Мариньи достичь Элизии кроется лишь желание бросить ее и покинуть Борею навсегда? Есть только один путь все это выяснить — помочь им захватить Часы и посмотреть, чем все это кончится. Но что, если Вождь действительно ее бросит? Что ж, раз он этого хочет — пускай идет, но от одной лишь мысли, что такое может случиться, Армандре не хотелось жить.
Разве он не был отцом ее ребенка и разве она не знала все его мысли, все его радости и горести? С сожалением она призналась себе, что порой и не знала — он скрывал от нее свой разум. Конечно, Вождь мог делать это для ее же блага, может, просто не хотел делить с ней огорчения, но, с другой стороны, не означало ли это, что он втайне задумал улететь навсегда с Бореи и от нее?
Размышления и подозрения Армандры постоянно приходили к одному и тому же: любит ли ее Вождь? В итоге она сдалась и решила пойти по единственно возможному пути — если когда-нибудь у нее появится возможность помочь де Мариньи захватить Часы Времени, она ему поможет. Тем самым она предоставит Хэнку Силберхатту, человеку, которого зовет своим мужем, самый подходящий повод от нее сбежать.
Приняв решение и взвесив его возможные последствия, Армандра задумалась о своих собственных кошмарах — о межзвездной пустоте и об еще более ужасной пустоте межизмерений. От этих мыслей она поежилась. Бесчисленное множество раз отец пытался уговорить ее пойти с ним, пойти на крыльях ветра, что бесконечно дует между мирами… Она же — дочь Итаквы, и если бы Хэнк Силберхатт не появился на Борее, может быть, она и пошла бы с отцом.
Стоило ей подумать о Силберхатте и о сыне, как она успокоилась и страх прошел. Ничего этого никогда не будет — Вождь любит ее, и она ему верит, верит настолько, что при первой же возможности подвергнет его первой и последней проверке, а там уж будь что будет. Только таким образом она сможет получить подтверждение своей любви и веры.
8. Злая судьба
Де Мариньи спал и видел чудесные сны: ему снилась Элизия, мир земных сновидений, все странные и чудесные планеты на самом краю вселенной, и он чуть не закричал от ярости, когда Силберхатт бесцеремонно растолкал его, не дав досмотреть сон.
— Анри, вставай, ты должен это видеть. Похоже, у нас появился шанс вернуть Часы!
При словах Вождя последние остатки сна мгновенно улетучились из мыслей де Мариньи. Он подскочил на ноги и вместе с Силберхаттом уставился в квадратное окошко, выходящее на белую равнину. Даже без бинокля он увидел, что возле алтаря Живущего в Снегах царит непривычное оживление. Люди Итаквы столпились там тысячами, со стороны все это напоминало темное овальное пятно на белом снегу.
Де Мариньи схватил бинокль и, настраивая фокус, спросил:
— Чего это он их всех собрал? Собирается штурмовать Плато?
Вождь отрицательно покачал головой:
— Нет, вовсе нет. При последней попытке нападения на Плато он потерял три четверти армии и хорошо усвоил наш жестокий урок. Они собрались, чтобы проводить хозяина в очередной вояж: сейчас он раздает всем последние указания и в очередной раз напоминает об ужасных карах за измену и вообще за все, что противоречит его законам. Недавно, когда его не было на месте, к нам попытались переметнуться трое волчьих воинов. Шагающий с Ветрами взял с собой нескольких местных девушек, изнасиловал их и убил, эти трое, вероятно, были родственниками замученных. К нам уже не первый раз таким образом присоединяются новые полезные члены общества, даже при мне таких случаев было несколько. Однако сейчас они…
Он замолчал и пожал плечами.
— Этих троих при побеге взяли живьем, и, прежде чем уйти, Итаква с ними разберется.
— Он их убьет? — спросил де Мариньи.
Вождь кивнул.
— Не самое приятное зрелище, но я тебя будил не из-за этого. Смотри, все очень просто — как только Итаква покинет Борею, мы сможем забрать Часы Времени, и чем скорее мы соберемся в путь, тем лучше. Армандра сказала, что поможет нам, похоже, что она сменила гнев на милость. Раньше она и слышать не хотела о Часах, а сейчас говорит, что сделает все возможное, чтобы помочь нам их вернуть.
— Так это ж чудесно… — начал было де Мариньи, но Вождь перебил его:
— Глянь туда. Что там сейчас творится?
Де Мариньи снова навел бинокль на тотемное святилище и ответил:
— Ледяные жрецы тащат троих пленников вперед сквозь толпу, окружающую кольцо тотемов. Пленники сопротивляются как сумасшедшие, но у них связаны руки. Остальные, похоже, испуганы: стоят не шелохнутся, опустив головы. В кругу тотемов все в полной прострации, движутся только жрецы — они скачут и вертятся, словно дервиши. Так, первого из троих толкают к подножию ледяной пирамиды…
— Анри, ты вовсе не обязан смотреть на это, — предупредил Силберхатт.
— Хэнк, я уже немало узнал про Итакву, но чтобы разобраться как следует, надо постараться увидеть все, что возможно, в том числе и самое худшее. Чему там должно быть, тому не миновать, а уж от того, смотрю я или нет, ничего не изменится.
Де Мариньи замолчал: далеко на снежной равнине Итаква протянул руку вниз и поднял первого из пленников. Мужчина, по виду и одежде индеец, перестал брыкаться и застыл как по стойке «смирно», когда огромный кулак без всяких усилий поднял его в воздух. Без всяких преамбул Шагающий с Ветрами поднял человека вверх над своей чудовищной башкой и бросил на него короткий горящий взгляд. Глаза его широко открылись, засияв ощутимо жарким ярким пламенем, когтистый кулак внезапно разжался, и индеец упал. Потоки воздуха швыряли его как куклу, а потом он упал в сполохе красных искр прямо в чудовищный глаз Итаквы!
Гротескная фигура на вершине ледяного трона медленно вернулась в привычное положение, затем рука снова протянулась вниз. Второй волчий воин оказался не таким смелым, как его предшественник. Он отчаянно лягался, но это не помогло. Итаква поднял его вверх, будто тоже хотел бросить, но вместо этого большим и указательным пальцами свободной руки оторвал одну из конвульсивно дергающихся ног!
Де Мариньи замутило, и он отвернулся было, но собрался с духом и продолжал наблюдения. Итаква швырнул в толпу стоящих в тотемном кругу людей обезглавленное и лишенное конечностей тело. Настала очередь третьего и последнего нарушителя.
Когда чудовищная рука схватила его, волчий воин упал в обморок, его тело бессильно свисало из кулака Шагающего с Ветрами. Почти безо всякого интереса Итаква швырнул его вверх по крутой дуге. Де Мариньи ожидал, что тело упадет на землю, но ему не скоро суждено было упасть. Верные Итакве элементали воздуха подхватили несчастного индейца, закинули еще выше, раскрутили волчком, так что его конечности образовали крест, и принялись на головокружительной скорости швырять тело во все стороны — на север, на запад, на юг, на восток высоко в небе над белой равниной. Под конец индеец свечкой взмыл в небо, дергаясь, словно марионетка на невидимых ниточках, чтобы рухнуть с немыслимой высоты в разбегающуюся толпу.
Да, толпа именно разбегалась, ибо кто может в такой момент довериться настроению Шагающего с Ветрами? Он хорошо позабавился, но сейчас игра закончилась.
Или не закончилась?
Он осмотрелся, повертел огромной головой по сторонам, и его взгляд остановился на Часах Времени, что лежали у подножия ледяной пирамиды. Де Мариньи затаил дыхание, когда Итаква схватил Часы, и поперхнулся, когда похожая на кляксу черная голова затряслась в конвульсиях безумного смеха. От монстра исходил глухой, неслышный звук. В следующий миг он повернулся и посмотрел прямо на плато, и де Мариньи показалось, что Итаква смотрит именно в то окно, где стоят они с Силберхаттом, и ярко-красные глаза чудовища вспыхнули поистине адским пламенем.
А потом, надежно зажав Часы Времени в кулаке, он подпрыгнул в небо и зашагал вверх, словно поднимаясь по незримой лестнице, его темная тень накрыла чуть ли не акр белой равнины. Почти на самом верху он замер в немыслимой позе и быстро взглянул вниз. Он держал Часы в руке как игрушку — нет, как трофей, и все его тело содрогалось в пароксизме удовольствия! В следующий миг он скрылся из виду, ушел в небо над верхом плато, все выше и выше в морозный воздух.
Да-да, скрылся из виду, а вместе с ним скрылись и Часы Времени, единственная надежда де Мариньи вырваться с Бореи и попасть в Элизию. И вот тут-то человек с Материнского мира впервые оказался в действительно безвыходном положении, и казалось, что ровно ничегошеньки с этим нельзя поделать.
Через неполных четыре часа Хэнк Силберхатт обнаружил де Мариньи на верху плато. Высунувшись между зубцов стены, он мрачно смотрел на снежную равнину. Глядя на друга со стороны, Вождь порадовался тому, что он хорошо держится, невзирая на то, что дела у него повернулись так, что хуже некуда. Остался он доволен и тем, что де Мариньи за долгие часы, проведенные в гимнастических залах и на аренах, вошел в хорошую спортивную форму, а также и тем, что он надевал на себя уже не так много одежды — начал привыкать к низкой температуре за пределами теплых жилых помещений.
— Анри, ты выглядишь ужасно.
Обернувшись, де Мариньи кивнул. Это было и приветствие, и согласие.
— Угу. И чувствую себя так же, — уныло согласился он. — А с чего мне радоваться?
— Думаю, что довольно скоро ты порадуешься.
У Вождя был такой вид, что никто бы и не догадался, что он замыслил некий приятный сюрприз. В сердце де Мариньи вспыхнула внезапная надежда, и он спросил:
— Хэнк, в чем дело? Что-нибудь случилось?
Вождь пожал плечами:
— Да ничего особенного. Но шанс имеется.
— Что именно ты имеешь в виду? Шанс на что?
— Как ты знаешь, Итаква ушел, но Часы он с собой все-таки не забрал!
Де Мариньи сжал обе руки Вождя:
— Так они здесь, на Борее?
Силберхатт помотал головой:
— Нет, не на Борее, а на одной из ее лун. Перед тем как отправиться в странствия, Итаква побывал на обеих лунах, и Часы стоят там, где он их оставил. Взгляни!
Он указал на отдаленный горизонт, где над горами постоянно висели две огромные, тускло светящиеся луны, словно нарисованные некими космическими художниками:
— Вот там твои Часы Времени, Анри, на лунах Бореи. Где именно — на Нуминосе или на Дромосе, я не знаю. Либо там, либо там — время покажет.
Де Мариньи мрачно кивнул, пытаясь понять:
— Но если Часы находятся на одной из лун Бореи, то нас отделяет от них как минимум двенадцать тысяч миль межпланетного пространства! Шанс, ты говоришь, но разве это шанс? Ну а самое главное — с чего ты взял, что они там?
Вождь поднял ладонь перед собой:
— Спокойствие, дружище, сейчас я все объясню. Армандра с самого начала следила за своим отцом при помощи телепатии и знает, что, когда Итаква закончил свои дела на лунах, Часов у него с собою не было. Само собой, она считает, что он специально дал ей понять, что Часы остались на какой-то из двух лун. Вероятно, Итаква хочет таким способом выманить ее с Бореи, но я не позволю этому случиться.
— То есть ты хочешь сказать, что Армандра может ходить меж звездами, как ее папаша?
— Может, но не хочет. Ее папаша спит и видит, как бы заманить Армандру гулять вместе с ним по ветрам, что дуют между мирами. И если он только сможет вытащить ее туда, — вскинув голову, он показал на усыпанное чужими звездами небо над ними, — то уже никогда не отпустит, скорее убьет.
— Да, но как же мы вернем Часы? — продолжал стоять на своем де Мариньи. — Лично я не понимаю, как…
— Анри, — перебил его собеседник, — а что бы ты сказал, если бы я предложил тебе величайшее приключение в жизни? И, кстати, с немалыми шансами за то, что ты сможешь получить обратно свои Часы Времени? Да, скорее всего, там будет опасно, возможно даже, все время мы будем в опасности, но ведь это удивительное приключение — отправиться на луны Бореи!
— Полететь на луны, — челюсть де Мариньи отвисла. — Хэнк, у тебя с головой точно все в порядке? Во имя всех чудес — как я полечу на луны Бореи, даже если б мог? В космос? В безвоздушное пространство? Я не знаю…
— Анри, это Борея, — напомнил Силберхатт, снова перебив его, — это не Материнский мир, не Земля. Здесь все так же отличается от Земли, как в мире земных сновидений, по крайней мере, как ты мне о нем рассказывал. Мы вообще в другом измерении, дружище, и здесь возможно такое, о чем на Земле и подумать страшно. Хочешь знать, как тебе попасть на луны Бореи? Я тебе уже говорил — ты полетишь. Полетишь на своем плаще!
— Мой летучий плащ? Но…
— Анри, никаких «но». Слушай, как это будет. Армандра призовет самый сильный ураган, ты даже представить не можешь, насколько сильный, фантастический ураган, огромную воздушную воронку длиной двенадцать тысяч миль — и мы полетим с тобой в центре урагана, как пуля из ружья!
— Ураган? — Мысли де Мариньи закружились, подобно чудесному атмосферному явлению, о котором говорил Силберхатт. — Лететь в центре гигантского урагана? И, кажется, ты произнес «мы»?
— «Мы», само собой! Ты что, всерьез думаешь, что я тебя пущу на луны Бореи одного? — Вождь расхохотался и похлопал себя по бедрам. — А теперь, знаешь ли, нам надо позаботиться еще кое о чем.
Часть вторая
НУМИНОС
1. Око урагана
Двое закутанных по самые глаза людей неподвижно стояли в самом центре замерзшего плато. Кроме них не было ни одной живой души — ни часовых за низким парапетом стен, ни зевак, глазеющих на белую равнину. Ничто не двигалось — лишь случайные порывы ветра вздымали снег и мелкие кристаллики льда. Минуту назад ушли все провожающие — Трейси Силберхатт и Джимми Франклин, старейшина Чарли Такомах, наперсница Армандры Унтава, ее муж Кота’на, Хранитель Медведей, и многие другие, — все они уже были внизу, в безопасности жилых помещений плато, где Великий ураган их не достанет.