— Может, и похоже, — мрачно кивнул де Мариньи. — Знаешь, какая бы там ни была эта Морин, нам сейчас меньше всего нужны любовные треугольники — ни с летучими мышами, ни, прости господи, с Итаквой! Посмотри, что вообще вокруг творится. Можешь представить, чтобы я в таких обстоятельствах крутил любовь с абсолютно незнакомой девицей — здесь, на Нуминосе, в нечеловеческих условиях? Будто у нас других проблем нет.
— Анри, да я пошутил, — сказал Вождь, ускорив шаг. — Но согласись, пока что все пророчества Аннахильд сбываются от и до.
Не услышав ответа, Силберхатт добавил:
— Проехали.
Де Мариньи услышал во тьме тихий смех техасца и порадовался этому: раз смеется — значит забыл о своем страхе, что шел из темных глубин подсознания, а раз забыл — то и хорошо!
Они спускались все ниже и ниже внутрь горы по пыльному, пахнущему птичьим пометом тоннелю. Тишину нарушало лишь эхо, повторявшее приглушенный звук их шагов.
После первых двух поворотов дневной свет остался позади и погас, однако тьма была не полной — плесень в трещинах стен слабо фосфоресцировала, но путешественники были и тому рады — теперь они могли идти немного быстрее. Тут и там встречались участки без светящейся плесени, погруженные в абсолютную тьму, но они постепенно приспособились ощупывать путь руками и ногами и не прекращали движения.
В одном из таких темных мест, где путешественники скорее не видели, а угадывали очертания друг друга на фоне еле-еле светящихся стен, Силберхатт внезапно остановился и схватил де Мариньи за руку:
— Анри, стой! Я только что кое-что узнал от летучих мышей. Впереди опасность… Подожди…
— Что там?
— Ловушка, — пробурчал Вождь. — Но поставлена она не для нас. Просто пойдем аккуратнее, вот и все.
Дальше они пошли еще медленнее, и скоро им в лицо подул свежий бриз, потом откуда-то сверху, из трещины, что выходила наружу, просочился тусклый свет Темночаса. В этом неверном свете они увидели, что тоннель значительно расширился, а справа, прямо у их ног, зияет провал. Оттуда было слышно бульканье воды, текущей куда-то в совсем неведомые глубины.
Когда трещина осталась позади, ветер пропал и вокруг путешественников снова сгустился мрак, широкий уступ, по которому они шли, и пропасть справа будто растворились во тьме. Путешественники слышали только свое учащенное дыхание и где-то вдалеке капала вода: кап-кап-кап. Вдруг впереди они заметили оранжевое пламя — сперва как искорку, но по мере приближения свет делался все ярче, и скоро они смогли идти быстрее.
Это оказался факел, сделанный из водорослей, пропитанных какой-то медленно горящей клейкой смолой. Он был укреплен на подставке из почерневшего твердого дерева, приделанной к стене тоннеля. В его неверном свете путешественники разглядели уступ, пропасть, а также кое-что еще. Поперек уступа в нескольких дюймах от пола была установлена растяжка. Она соединялась с бревном, торчавшим из левой стены на высоте примерно тридцати футов. Трещина была в форме буквы «У».
В трещине были сложены огромные булыжники, и самого незначительного давления на растяжку было достаточно для того, чтобы бревно соскочило со своего места и камни обрушились на неосторожных, сметя их в пропасть.
— Я бы не сказал, что это называется «теплый прием», — иронически заметил Вождь, — но нас хотя бы предупредили.
Де Мариньи кивнул:
— Прием не был бы таким теплым, если бы они не оставили факел гореть! Иди аккуратнее, Хэнк.
Они осторожно перешагнули растяжку, каждый из них хорошо осознавал, какая опасность таится в нависающих над головой камнях, и инстинктивно втягивал голову в плечи. Преодолев опасный участок, они снова ускорили шаг и прошли вниз по тоннелю еще примерно четыреста ярдов. Широкий поворот — и путешественники снова погрузились во тьму, однако скоро увидели невдалеке дрожащее пламя следующего факела. Теперь они шли быстрым шагом вдоль цепочки чадящих факелов, аккуратно обходя ловушки, возле которых эти факелы были установлены. Под конец тоннель сузился, пропасть справа исчезла, и путешественники вошли в невероятно огромную пещеру, где их уже ждала компания местных жителей.
Сперва путешественники не заметили этих людей — настолько тихо они стояли. Пол пещеры находился футов на пятнадцать ниже выхода в тоннель, и там повсюду горели факелы вдоль стен, образовывая неровный круг диаметром около пятидесяти ярдов. Высоко на стенах пещеры также были установлены факелы, освещающие проходы в другие пещеры, поменьше. Треть пещеры занимало озеро, по нему плавали плоты, на которых ярко горели медные жаровни. По всей пещере светились сотни огоньков в совсем небольших пещерках, судя по всему, использовавшихся для жилья. Все это напоминало какую-то пещеру троглодитов или же алмазные копи легендарного царя Соломона. Дым от многочисленных факелов уходил вверх, и ветерок уносил его в дыру в центре потолка, так что воздух пещеры был на удивление чистым.
Путешественники молча разглядывали пещеру — рыбаков, ставящих сети в ярком свете факелов, людей, собравшихся вокруг огня на какой-то непонятный обряд и поющих какой-то тихий гимн — и появление встречающих застало их врасплох. Они вышли из тени, окружив путешественников, и зажгли новые факелы при помощи огнива.
Люди пещеры были не такими высокими, как викинги, и весили меньше. Их кожа была мертвенно-бледной, глаза — практически бесцветными. Они носили одежду из шкур, мехов и шерстяной ткани, шерсть, судя во всему, была взята от тех самых летучих мышей. Большинству встречающих на вид было за тридцать, молодежи среди них не было, у всех были сутулые плечи, особенно у тех, кто постарше.
Некоторое время в воздухе висело неловкое молчание, потом де Мариньи выдавил:
— Мы пришли с миров.
— Да, мы знаем. — Седобородый мужчина с факелом в руке вышел вперед. — Если бы не с миром, летучие мыши растерзали бы вас.
Седой повернулся к Силберхатту, посмотрел сперва на топор в его руке, затем ему в лицо:
— Раз вы явились с миром, то это тебе не понадобится.
— Что? — не понял Вождь, но потом догадался, о чем говорит седой. Он быстро убрал оружие.
— Прошу прощения, — сказал он, — мы не знали, чего нам ждать.
Вперед вышел мужчина помоложе, и свет факела озарил его лицо — строгое, но не злое.
— Прежде чем оказать вам подобающий прием, — сказал он, — небольшая формальность, ритуал, так сказать. Мы вам расскажем, что можем вам предложить, а вы скажете, чем будете платить за гостеприимство.
Двое пещерных жителей шагнули назад, и вперед вышел третий:
— Мы предлагаем вам убежище в пещере, тепло, дружбу с летучими мышами, мясо зверей с внутренних гор и их меха, грибы пещеры, воду из озера, чтобы пить, и рыбу из озера, чтобы есть. Вот что мы вам предлагаем. Что у вас есть взамен?
Путешественники переглянулись, и де Мариньи заговорил:
— Как я должен отвечать? — спросил он.
Седой мужчина снова вышел вперед и взял его за руку.
— Отвечай как умеешь, — посоветовал он.
— Ладно… — де Мариньи немного подумал и сказал: — Мы благодарим вас за ваше предложение. Хоть мы к вам ненадолго, мы с радостью его примем. Взамен вам будет наша дружба, уважение ваших законов и… и…
— И информация, — вступил в разговор Вождь, решив помочь де Мариньи, — информация, от которой зависит ваша жизнь или смерть!
— Информация? Жизнь или смерть? Продолжай, — велел седой.
Силберхатт продолжил:
— Сюда идут викинги — все сразу. По приказу Итаквы к Гористому острову плывет тысяча длинных кораблей. Они найдут вашу пещеру — с моря или перевалив через горы на внутренние склоны, без разницы, и они дали клятву убивать всех, кого найдут. Всех, кроме женщины по имени Морин, которую Итаква, Шагающий с Ветрами, объявил своей собственностью. Вот такая у нас информация.
— Ох, мы знали, что рано или поздно это произойдет, — медленно кивнул седой, а затем более деловым тоном спросил: — Сколько у нас осталось времени?
Силберхатт пожал плечами:
— Не очень много. Мы уверены, что викинги подплывают к острову прямо сейчас. По меньшей мере три судна из клана Тонйольфа уже в ваших водах.
— Остался один вопрос, точнее даже два, — пробормотал седой. Внезапно он замолчал, будто чего-то засмущался, однако в итоге нашел нужные слова и продолжал: — Мы следим за морем, на вершинах гор всегда стоят часовые, в проходах к морю тоже. Прямо перед тем, как вы явились, прибежал часовой от входа в тоннель, молодой парень. Он, конечно, молодой и легко возбуждается, но он сказал, что вы пришли вслед за летучими мышами и что вы, как и они…
— Да-да, мы, как и они, прилетели, — ответил де Мариньи, угадав, к чему клонит седой предводитель. — Плащ, который на мне, может летать, он несет нас по воздуху с огромной скоростью. Я принес его с собой из Материнского мира. Вождь, кстати, тоже чужеземец — он с Бореи, Мира Ветров. Мы пришли сюда, чтобы найти женщину по имени Морин, потому что мы считаем, что она сможет нам помочь… — Де Мариньи замолчал, потому что слова вызвали немедленную реакцию жителей пещеры и его голос тут же потонул в общем шуме.
Своими откровениями путешественникам удалось преодолеть недоверие жителей пещеры — реальное или надуманное, и теперь в воздухе носились слова «Материнский мир!», «Борея!», «тысяча кораблей», «женщина по имени Морин!», «плащ, который летает!».
В конце концов седой мужчина — похоже, что местный вождь, — вышел из себя, поднял руки и закричал:
— Тихо! Новостей много, а времени, чтобы их обсуждать, мало. Мы немедленно соберем совет, но сперва… — Он повернулся к путешественникам. — Ты, — обратился он к Силберхатту, — похож на великого воина, хоть и ростом мал, и твой друг называет тебя вождем. А ты, — седой повернулся к де Мариньи, — у тебя есть плащ, на котором ты летаешь по небу, как птица. Я должен посмотреть на это чудо. Вдобавок ко всему, хоть вы двое и не похожи на колдунов, но говорите, будто бы пришли из других миров. Что ж, — кивнул он, — поверим, что вам подчиняются могучие силы, осталось увидеть, как вы с ними управляетесь. Перед тем как созвать совет, я хочу узнать кое-что еще. Когда придут викинги, будете вы…
— Само собой, будем! — прервал Силберхатт. — Если мы все еще будем здесь, когда придут викинги, мы сделаем все, что в наших силах, чтобы вам помочь. — Он посмотрел на товарища. — Так, Анри?
— Так, — подтвердил тот. И откуда-то с высоченного потолка, куда не достигал свет, летучие мыши поддержали его своим зловещим визгом.
8. Морин
После заседания совета в честь гостей с Бореи был устроен праздник, они пили, ели и перезнакомились с доброй половиной пещерных жителей. Неоднократно путешественники заводили разговор о том, как бы им увидеть Морин, но всякий раз им отвечали, что сейчас это невозможно, ибо Темночас еще не кончился, а в потемках никто не осмелится проводить их к ней.
Дело было в том, что Морин жила не в пещере — тяжесть горы над головой давила на нее. Ей больше по душе были покрытые лесом внутренние склоны гор, там была ее собственная пещера — высоко на склоне одного из пиков за центральным озером. Там ее можно найти — ее и свиту из верных ей летучих мышей, но только после Темночаса, а пока лучше отдохнуть с дороги и воздать должное кушаньям и питью. Путешественникам сказали, что они среди друзей и поэтому могут спокойно выспаться, а как станет светло, их разбудят и проводят к Морин.
Предложение пещерных жителей звучало здраво, однако де Мариньи долго не мог заснуть — так крепко засели в его голове мысли об этой загадочной Морин и о том, что она сможет расшифровать каракули Аннахильд на клочке мягкой кожи. Де Мариньи был уверен, что еще чуть-чуть — и он отыщет Часы Времени, и предвкушение этого момента вышибло из головы весь сон.
Однако в конце концов он уснул — сказывались усталость и стресс после путешествия по темным тоннелям, а также выпитый на празднике эль, но сон нельзя было назвать спокойным.
Два раза он судорожно вскакивал от приснившегося кошмара, нервно оглядывался вокруг и видел в ярком свете, падавшем из входного отверстия, свою меховую постель, спящего на соседней койке Силберхатта и огни часовых на уступах большой пещеры. В третий раз он заметил гигантскую летучую мышь, что висела вниз головой на каменном потолке почти рядом с ним, словно дикая пародия на сторожевого пса.
Глаза рукокрылого создания блеснули, летучая мышь посмотрела на него, а затем на спящего Вождя. Силберхатт пошевелился во сне, все его тело напряглось, но в следующий миг он расслабленно растянулся на мехах и глубоко вздохнул, продолжая спать. Летучая мышь снова повернулась к де Мариньи, и ему показалось, что она почуяла, что он не может заснуть.
Тут же он ощутил, как тревога и отчаяние покидают его, а взамен неведомо откуда пришло чувство покоя. Без какой-либо обиды он понял, что таким образом ему поет колыбельную летучая мышь — гигантское создание, мелкие земные родственницы которого на Земле ассоциируются с ночью и с пугающей бездной кошмара. Висящее на потолке существо прогнало прочь его страхи и успокоило встревоженный разум, и столь убедительным было это гипнотическое воздействие, что де Мариньи отдался ему полностью и быстро заснул спокойным сном без сновидений.
Разбудило его хлопанье кожистых крыльев той же самой летучей мыши и короткая команда Силберхатта, ворвавшаяся в подсознание. Приподнявшись на локте, де Мариньи увидел, что Вождь сидит на кровати и смотрит летучей мыши в глаза, а та висит перед ним в воздухе, хлопая могучими крыльями. Рукокрылое создание принесло очень важную информацию, об этом де Мариньи догадался по его движениям, но понять, что именно существо сейчас телепатически передавало техасцу, он не мог. Пусть Титус Кроу в свое время и говорил де Мариньи, что у него есть зачатки телепатии, но никакой практики у него толком не было.
Тем не менее он попробовал догадаться, а догадавшись, ужаснулся. Он знал, что если Вождь что-то обещает, то никогда не нарушает слова.
— Викинги? — спросил он.
Вместо ответа Силберхатт лишь кивнул. Он не отрываясь смотрел в глаза летучей мыши. Ее могучие крылья раскидали золу в очаге и при каждом взмахе раздували уголья до ярко-красного пламени.
— Они здесь? — снова спросил де Мариньи. — Уже здесь?
— В нескольких часах отсюда, Анри, а нам еще многое нужно успеть.
— Я знаю, — ответил де Мариньи с некоторой горечью. — Раз мы обещали — поможем.
— Нет, — сказал Вождь, повернувшись к нему. — Я обещал.
Летучая мышь убедилась, что ее поняли правильно, и улетела во мрак большой пещеры. Силберхатт положил де Мариньи руку на плечо.
— Я обещал, Анри, — повторил он. — Мне и выполнять.
— Но я…
— Дружище, никаких «но». Я именно об этом говорил после праздника со старым Скальдсоном — здешним вождем. Ты отправишься к Морин, а я посмотрю, как обстоят дела с обороной тоннеля. Горы защищать довольно легко — дюжина мужчин, спуская оползни по внешним склонам, может надолго задержать армию викингов, но вот тоннель — совсем другое дело. Ловушки, которые они там понастроили, штуки эффективные, но одноразовые. Как только упадут все камни, уцелевшие викинги пойдут дальше, еще более злые, чем были, и покончат со всем здешним народом.
— Думаешь, они заберутся настолько далеко? — спросил де Мариньи.
Силберхатт кивнул:
— Даже не сомневаюсь. Их слишком много — на кораблях их несколько тысяч, и в бой их поведет известный нам Харальд. Я узнал все это из мыслей летучей мыши. Рукокрылые до сих пор следят за длинными кораблями и убивают викингов при первой же оказии — ну и расплачиваются за героизм своей жизнью.
— Но я не могу все бросить и пойти разыскивать эту девушку, когда ты будешь…
Вождь перебил его снова:
— Анри, это приказ. Нам нужно расшифровать записку, чтобы найти Часы Времени. Мы оба знаем, что они должны быть где-то рядом, а с Часами…
— Мы разгромим всю их армию!
— Именно! — Вождь хлопнул его по плечу. — Ладно, пока ты ходишь, я свяжусь с Армандрой. С Часами или без Часов, но долго задерживаться нам здесь ни к чему. Плюс к тому для меня есть работа в тоннеле. Там куча мест, где можно поставить дополнительные ловушки, и если я возьму помощников из местных и мы начнем со входа, то сможем их так задерживать по всей длине тоннеля. Ну а ты бери свой плащ и лети знакомиться с Морин и возвращайся, пожалуйста целым и невредимым.