— Ладно, — заулыбалась Соня. Подняла взгляд и вдруг закапризничала, как малый ребенок: — Ой, а на тебе моя шапоч…
Люсиль быстро зажала ей рот ладонью и зашипела:
— Иди к остановке и подожди меня там.
— Я не муху, — промычала Соня. — Фы муня дерфыфф…
— Погодите-ка, — встряли парни. — Вы, это, нам головы не морочьте. Давайте признавайтесь, которая из вас Софья?
— Я! — хором ответили девушки.
Парни шутку не поняли и выхватили из-под курток пистолеты.
Соня скосила глаза на Люсиль. Подруга не встала в борцовскую стойку, но при этом всё равно имела вид решительный, боевой. Соню пробил холодный пот. Спирт наконец-то стал выветриваться из организма, а здравомыслие возвращалось в функциональный режим.
— Что тут такое вообще происходит? — пробормотала Соня с опаской.
— Когда скажу — беги, — шепнула ей Люсиль.
Противный холодок страха липко мазнул от затылка до копчика. Соня поняла, что на улице никого нет, просить о помощи некого. В возвышающихся вокруг бетонных зиккуратах полно людей, но на крики никто спасать не бросится. Их просто не услышат сквозь пластиковые, законопаченные на зиму окна, сквозь радостный шум вечерних телевизоров и звон кухонной посуды. А если и услышат, вряд ли хотя бы полицию вызовут. А если и вызовут, когда те еще приедут?..
Соня вздрогнула. Дальше всё понеслось, замелькало перед глазами, как в кошмарном сне.
Один из пистолетов уставился ровно на нее. Последние остатки алкоголя мгновенно сгорели в горниле заполошно заколотившегося сердца. Соня остолбенела от невероятности, невозможности такого происшествия: как так? Вот прямо сейчас будет выстрел — и она умрет? Неужели такое впрямь возможно?..
Из столбняка ее выдернул резкий визг подруги. Люсиль в лучших традициях восточных боевиков вскинула ногу в ударе — и с разворота двойным неуловимым движением вышибла, во-первых, из руки пистолет, а во-вторых, дух из самого парня.
— Зараза! Она мне каблуком по морде! Ах ты!.. — взвыл парень, хватаясь за кровавый фонтан, чуть ранее бывший носом.
— Беги, дура! — крикнула Люсиль.
Но в тот же миг коротко хлопнул выстрел. И Соня с ужасом увидела расцветающее на светлой куртке подруги пятно крови. От удара пули та неловко развернулась, ноги у нее подкосились. И она упала на Соню, оседая, цепляясь за руки.
— Беги! Беги!.. — выдохнула Люсиль, сползая вниз, коленями в заляпанный кровью грязный снег. — Спасайся!..
Соня сглотнула, закивала мелко, на глаза навернулись слезы. Когда Люсиль догадалась отцепиться от нее, то кинулась бежать, спотыкаясь на обледенелых колеях дороги. Она ничем не может помочь! Только позвать на помощь!.. Заметив воткнутую в сугроб лопату, забытую дворником — выдернула, схватила наперевес, с криком бросилась обратно выручать подругу… Но в десяти метрах опомнилась, увидев разом вскинувшиеся в ее сторону стволы. Бросила лопату, бросилась, скользя, прочь.
— Не уйдет. Подстрелю, заразу, — решил один. Нацелился, прищурив глаз.
И получил каблуком в пах. Удостоверившись, что Соня скрылась наконец-то за домами, Люсиль ловко взлетела из позы умирающего лебедя в стойку крутого бойца кунг-фу. На всякий случай оба застывших в изумлении мужлана еще получили по крепкому «упреждающему предупреждению», отбившему всякое желание… Ну и желание сопротивляться в том числе.
— А теперь, голубчики, вы мне поведаете страшную тайну, — предложила Люсиль, — кто же имел глупость вас нанять на нашу голову?
__________
Соня, задыхаясь, добежала до остановки. Нужно скорее позвать на помощь… Но вокруг было безлюдно. Лишь под заснеженной пластиковой крышей остановки стояла надутая бабка, с осуждением разглядывавшая рекламный плакат с мужским нижним бельем.
— Пожалуйста! — бросилась к ней Соня. — У вас есть мобильник? Нужно вызвать милицию! То есть полицию! Скорее! Там! На нас напали!.. Убили!..
Соня была готова разрыдаться: свою сумочку, с мобильником и кошельком, она, оказывается, уронила там, в проклятом переулке.
— Тебя убили, что ли? — поджала дряблые губы бабка. — Знаю я вас! Дашь вам — и ищи-свищи потом. За милую душу стащите. Оберете до зубных коронок, наркоманы паршивые!
— Да поймите, там двое в Люську стреляли! Нужно полицию, скорую, врачей вызвать!
— Нету у меня телефона, — отвернулась бабка.
В темноте незамеченная школьница, притопывавшая в сторонке, подошла и протянула свой сотовый.
Соня лихорадочно потыкала кнопочки, закричала в трубку. Но диспетчерша в ответ проскрипела сонным голосом: «Имя-фамилия-возраст убитой? Местожительство? Точный адрес диктуйте… Как это не знаете? Этого не знаете, того не знаете… Перезвоните, когда выясните!» И отключилась.
Соня чуть не разревелась.
На счастье, на шоссе из-за угла вынырнула сине-белая машина с лениво моргающими мигалками. Соня кинулась наперерез, размахивая руками.
Поймав двух упитанных «формованных» городовых, Соня потащила их на место преступления.
— Ну и где убитый труп обещанной красавицы? — со скучным разочарованием протянул коп.
Соня в полнейшей растерянности озирала окрестности. Место преступления теперь выглядело чистым и не запятнанным ни единой уликой. Ни пятен крови на сугробах, ни намешанной мужскими сапогами грязи. Никаких следов на припорошенном свежими снежинками тротуаре, кроме цепочки ее собственных. От всех других следов не осталось и следа.
— Как же так? — бормотала в смущении Соня. — Они забрали ее с собой? Уничтожили все улики! Вот здесь она упала… Вот отсюда они стреляли… Я видела всё собственными глазами! Почему вы мне не верите?!
— Верим, девушка, верим, — с благожелательным пониманием терпеливо кивали менты. — И нисколько не сомневаемся, что вы всё это видели, галлюцинации бывают очень убедительными. А скажите, пожалуйста, часто с вами такое случается?
И напрасно Соня горячилась, пыталась что-то доказать. Менты лишь понимающе кивали шапками и сыпали уточняющими вопросами: а не страдаете ли случайно хроническими заболеваниями мозга и прочими расстройствами психики? А какие препараты принимаете? А наркотики сегодня не пробовали? Подобрались поближе, принюхались к девичьему дыханию. Соня, запоздало опомнившись, испуганно прикрыла рот варежкой. Но копы весело перемигнулись и, взяв с двух сторон под локотки, препроводили к машине, невзирая на возражения: а не хотите ли, гражданочка, проехать в участочек? Там тщательно зафиксируем ваши свидетельские показания. Заодно и вашу личность освидетельствуем. В трубочку подышите, отдохнете немножко, успокоитесь…
___________________
Впервые в жизни Соня ночевала не дома. И уж в мыслях у нее не было, что этот первый раз случится в отделении полиции. Сердце в стельки ушло, едва она представила, как сейчас ее бросят за решетку в обезьянник, где придется провести целую ночь в обществе проституток и маньяков.
К счастью, камеры оказались переполнены спасающимися от зимнего холода бомжами, а сотрудники отличились прозорливостью. Опасаясь вызвать среди мужиков нездоровую активность при виде задержанной девушки, Соню решили просто оставить в кабинете у дежурного писать длинные объяснительные. Дрожащая и икающая от острого приступа панического голода, она с трудом понимала, сколько извела бумаги, пытаясь связать расплывающиеся в сознании слова во вразумительные предложения.
В итоге все старания ее оказались напрасными. Утром листы отправились непрочитанными прямиком в мусорную корзину. Уставшая нервничать, отупевшая от бессонной ночи, Соня получила строгий выговор от явившейся на службу с изрядным опозданием усатой тетки, ответственной за подростковую преступность и наркоманию. И была выставлена за дверь, на колючий морозец серого рассвета. Почему-то больше всего Соню обидело то, что ее приняли за несовершеннолетнюю.
_____________
Наконец-то добравшись до дома, Соня молча снесла нешуточный нагоняй от бабушки. В иное время она от такого наезда разрыдалась бы в истерике, а нынче просто закрылась у себя в комнате. Не раздеваясь, без сил рухнула на кровать.
Однако долгожданное сонное забытье вместо облегчения принесло кошмарные видения. Соня резко вздрагивала во сне: то от ужасающей картины выстрела и медленно оседающей в сугроб подруги. Потом эту сцену сменяла не менее пугающая погоня, когда приходилось бежать без оглядки по сюрреалистичной, темной, бесконечной улице, а за спиной грохотали настигающие шаги убийцы с пистолетом. Холодное дуло было назойливо наведено точно в затылок…
В общем, спала Соня недолго и скверно. А проснувшись, вместо позднего завтрака первым делом схватилась за телефон и справочник. Принялась обзванивать все больницы города с единственным вопросом: не поступала ли девушка с пулевым ранением? Спустя многие бесплодные попытки, ее огорошили ответом: да, поступала, но спасти не удалось. С зашевелившимися на голове волосами Соня пролистала справочник до раздела «морги», выписала на листочек все адреса. Так и не сумела заставить себя проглотить бутерброд — унеслась мотаться по городу, не слыша несущуюся вслед ругань здравомыслящей бабушки…
Следующие дни стали для нее продолжением кошмара. Она затвердила приметы пропавшей подруги, пересказывая их из приемной в приемной, от одной регистрационной конторки до следующей. Она врывалась в морги и умоляла допустить на опознание. И после в полуобмороке, пошатываясь, выбиралась на воздух — со смешанными чувствами и рвотными позывами в пустом желудке. По нескольку раз в день заезжала на квартиру к Люське, упорно жала на кнопку дверного звонка, с надеждой вслушивалась, но ответа не было, висела угрюмая тишина…
Она требовала в полиции начать розыск, но те упрямо не желали принимать заявление о пропаже, ведь Соня не родственница, не сожительница и даже не соседка. А от подруги у подруги мало ли какие могут быть секреты! Вот и сидите, девушка, дома — ждите, когда ваша подруга нагуляется вдоволь и сама объявится. Или ищите ее родных, пускай заявление подают они.
И Соня в сумрачном настроении, в сумерках возвращалась домой, снова садилась на телефон. Дежурные в больницах и моргах уже стали узнавать ее по голосу. Некоторые сочувствовали, старались обнадежить, некоторые посылали полуматерно за то, что мешает работать.
Разумеется, Соня позвонила и в контору. Спросила о Люське осторожно, наученная горьким опытом недоверия, не вдаваясь в подробности. Насмешливые дамы снизошли сообщить, что Люсиль на работе не объявлялась и ни коим образом не давала о себе знать. И выдвинули встречный вопрос: почему отсутствует сама Софья? Соня рассеянно сослалась на простуду и повесила трубку.
Одна из версий, крутившихся у нее в голове, рассыпалась как неподтвержденная. Ведь если бы те парни похитили Люсиль с целью выкупа, то они бы сразу прислали в контору анонимку со своими требованиями? Их фирма владеет достаточным финансовым капиталом, чтобы соблазнить подобных типов на преступление. Но если похитители не потребовали денег, зачем же им заложница?
Зачем они напали, избили, возможно, изнасиловали несчастную Люсиль? А теперь держат ее где-нибудь за городом, связанную по рукам и ногам, пристегнутую наручниками к батарее отопления, в каком-нибудь ужасном, холодном, сыром, темном подвале? Без пищи и без воды, без возможности выйти в туалет? Всякий раз представляя себе подобную картину, каждый раз с новыми подробностями плачевнейшего положения подруги, Соня не могла удержаться от всхлипов.
Она спать по ночам не могла! Часами сидела в пижаме перед телевизором, в темной комнате, освещаемой лишь всполохами экрана. Сквозь занавески пробивался желтоватый свет уличных фонарей, оставляя тусклые пятна на обоях. Соня нервно вздрагивала, когда под окном проезжали машины — холодные лучи фар косо скользили по потолку, и что-то угрожающее чудилось в этих полосах призрачного света…
Соня смотрела криминальные хроники не отрываясь, не пропуская выпуски ни по одному каналу. Сжимала в руках пульт, широко распахнутыми, покрасневшими глазами впивалась в кадры, стараясь в окровавленных, обезображенных лицах потерпевших, выхваченных безжалостным объективом камеры, узнать знакомые черты, старалась угадать что-то конкретное за прозрачной мозаикой-ретушью цензуры.
Она не желала слушать разумное брюзжание бабушки, твердившей, что так Соня совершенно расшатает свои и без того потрепанные стрессом нервы. Что правы в милиции — мало ли куда могла деться ее обожаемая подружка, с которой Соня и знакома-то, если хорошенько подсчитать, без году неделя. Мало ли в каком криминале эта Люська может оказаться замешана! И теперь вот тянет в эти грязные разборки дурочку Соньку. И никогда у бабушки не было доверия к Люське, шалаве шальной, та только плохому внучку учила! Так что если кто ее и подстрелил, чует бабкино сердце, не иначе за дело Люське досталось!
Соня зажимала уши ладонями, по–детски мотала головой. Никакие бабкины доводы не могли вытеснить из ее воображения картину страданий подруги в богом покинутом подвале.
На четвертый вечер подобного времяпрепровождения бабушка устала от тихих всхлипываний внучки и от нервирующих телепередач — и ушла в круглосуточный магазин за кефиром. Соня осталась в их скромной квартирке одна. Первым делом она вдоволь порыдала, да так, что разбуженные соседи вежливо постучали в стенку. Во-вторых, утерев нос мокрым рукавом пижамы, отправилась на кухню за крепким чаем — потому что основные криминальные сводки показывали очень поздно ночью.
Но когда Соня осторожно взяла кружку с кипятком, неожиданно резко прозвучавший звонок в дверь так ее испугал, что кружка выскочила из рук — и брызнула осколками-кипятком, встретившись с полом. Соня метнулась в туалет за совком и шваброй. Звонок тренькнул еще раз — и позабыв о луже и черепках, Соня кинулась к двери. Лишь отперев замок, она опомнилась, что должна была спросить через дверь, кого черти носят среди ночи — ведь у бабушки-то имеется свой собственный ключ, она бы звонить не стала!
Но громко вопрошать «Кто там?» было уже поздно. За порогом стояли двое мужчин.
4
Соня испуганно отпрянула, машинально запахнув ворот пижамной курточки у горла.
Первый мужчина в элегантном зимнем пальто шагнул вперед.
— Добрый вечер, Софья. Извините, что мы так поздно вас беспокоим. Девочки в офисе мне сказали, что вы заболели, — заговорил гость знакомым голосом, бархатным, обволакивающим, как карамель.
Соня мысленно прокляла весь мир — и тусклую лампочку на лестничной клетке в особенности, из-за которой едва не схватила инфаркт от ужаса. Догадалась щелкнуть выключателем в прихожей.
— Ольгерд Оскальдович? — пролепетала она.
Перевела дух с облегчением, ведь к ней явились не те двое киллеров, которые напали на Люську, а теперь, вероятно, разыскивали ее саму. Слава богу, это оказались не убийцы, а только ее шеф со своим шофером. Хотя, после секундного размышления ей подумалось, что видеть у себя дома в такое время начальника… когда она сама в таком виде… Соня уже была готова пожалеть, что к ней явились не киллеры!
— Мне передали, что ты заболела, — повторил Ольгерд.
— Разве? — переспросила Соня.
Шофер ловко скользнул в узенькую тесную прихожую: внес огромную корзину, наполненную дорогими фруктами, увенчанную подарочным бантом. Поставив презент в гостиной на стол, выскользнул обратно на лестничную клетку — даже не задев никого плечом, что было весьма трудно при малогабаритности квартиры. И — вот ужас! — прикрыл за собой дверь. Словно не желал мешать их разговору вдвоем наедине.
Ольгерд не отрывал взгляда от Сони. Той ничего не оставалось, кроме как пригласить гостя пройти в комнату.
— Так что случилось? — снова спросил Ольгерд. — Простуда? Грипп? Чума? Если нужны какие-нибудь лекарства, любая помощь…
— Нет-нет, спасибо, — ответила Соня. — Ничего такого не нужно.