С одной стороны – это был почет, с другой – ссылка.
С третьей стороны – грабеж.
Глоина душила злость – вот она награда за верность! Служишь, служишь, а потом в награду тебя отрывают от семьи и отправляют за кудыкину гору, надсмотрщиком за местными самоцветными рудниками. И не сказать, что синегорские копи были богаты, скорее – нищи. Здесь за неделю добывали пол дневной нормы Эребора. По сравнению с Эребором тьфу и растереть! А долю в виде налога надо отсылать вовремя. Строго установленную, или камнями или золотом. Лишь излишек принадлежал синегорскому поселению – на него живите, хлеб закупайте, детей кормите…
А какой излишек, ежели с трудом на откуп наскрести получается?!
Не полную долю отправишь, отговорившись истощением рудной жилы, вопрос возникнет – а что ж вы, голубчик, на посту Главного Распорядителя, за просто так штаны просиживаете? Али вам несподручно зад свой поднять да в хвост и в гриву работников погонять? Что ж они так ленятся-то? Новые жилы просто так не находятся, искать надо, а вы прохлождаетесь… а казна не дополучает. Королевская Казна! Из которой вам же, Главному Распорядителю, платят за должность и высочайшее доверие. А вы Верховному Королю вредить вздумали?!
Дурно Глоину было от таких делов.
Платили надо сказать ему за место порядком, да вот только… не сходился у него кредит с балансом! И немалую плату за место свое приходилось почти всю вкладывать в тот оброк с Синегорских копий. Семье, жене да сыну, так и оставшийся под светлыми королевскими очами, отослать ничего почти и не выходило. Жена в письмах плакалась, что отец ее поедом ест, им, мужем корит и попрекает. Сидят они у деда на шее, он их кормит, поит, одевает… а он, Глоин, хорошо устроился.
Зная дорого родственника, Глоина трясло после каждого письма. Очень хотелось кого-нибудь прибить. Жмот и скотина!
От последнего письма Глоин чуть на стену полез. Сона пожаловать, что Гимли от обиды против деда слово только и сказал, а тот его, как щенка шелудивого, схватил за ворот рубахи и тряс, чуть ли не носом тыкая в сапоги на ногах. Вот, мол, щенок, рот раскрываешь, а сапоги твои кто купил?
И не выдержал мальчишка, сбежал.
Не видели его ни в Дейле, ни в Эсгароте, ни в деревнях рядом.
А он, Глоин, тут сидит.
Хоть ворлоком вой, хоть бороду себе порывай, а толку?! И место не бросишь, и сына где искать?! Мир-то ведь огромен…
И ведь не было бы ничего, если бы…
— Ты полагаешь, я совершил ряд ошибок, основывая поселение в Синегорье? Что с грамотным Распорядителем, рудники бы приносили больше самоцветов? Так докажи это делом. А по делу и награда будет.
Да уж, награда… жена в нищете, сын пропал…
А то, что жилы иссякли – так неправда то! В этом была главная ошибка, любой то сказал бы! Но его высочества НИКОГДА не ошибаются. А вот некоторые наглость имеют излишнюю.
Ну, спасибо же вам, ваше королевское величество, принц Торин Второй!
Глоин в отчаянье схватился за голову.
— Ваше превосходительство… — в дверь робко поскреблись и в комнату опасливо вошел в замызганной одежонке старшой над пятой жилой рудокоп. – Мы это… с ребятами обоз погрузили. Да только… эта… ну…
— Не хватает? – эхом отозвался Глоин.
Рудокоп виновато пробормотал что-то вроде «не виноваты мы, ваш-благородие… мы работали!»
Понятное дело, работали… а на плату себе не заработали.
И откуп не собрали.
— Деньгами доложим, — хрипло отозвался Глоин.
Ладно, откуп он из своей «платы» доложит. А следующую выроботку копей за неделю надо – кровь из носу! – на торг в Бри, чтобы хоть какое-то продовольствие закупить на зиму. И так третью зиму едва переживают…
А вот с сыном-то как быть?
И в душе затлела тихая ненависть к королевскому Эребору…
*** *** *** *** *** *** ***
… на месте сбора податей было неспокойно.
Впрочем, там, где собирают налоги никогда не бывает спокойно и тихо. Все Распорядители над Гильдиями и Рудниками, должны были в оговоренное время доставить Королевскому Доверенному откуп – золотом и товарами., а уж от туда уходил караван со всеми податями в Эребор. Но понятное дело не у всех Распорядителей дела шли хорошо.
— Да не успели мы, поймите вы! – взвывал, заламывая руки, один из Распорядителей. Судя по фибуле на плаще, был гном Распорядителем Гильдии Железных Копий. – Жила в сторону пошла, пока пробили, пока добыли да очитили, выплавлять некогда было! Нам бы отстрочку, все сделаем…
— Ничего не знаю! – отрезает сухо Доверенный. – Вы срок знали, так надо было заранее подсуетиться. Мне вам объяснять, как жилы капризны? Делали бы на вершок больше, простой бы обошелся. А к сбору откупа еще и отдохнуть бы успели…
— Ваше благородие… — схватился за бороду гном, чуть не заплакав.
— Мое. А вы получаете штраф! Сколько вам там жалование Король платит? – Доверенный сверяется с толстым талмудом. – Триста золотых? Вот двести в штраф, а остаток вот вам в руки. Делайте, что пожелаете! И к следующему сбору к оговоренному откупу треть сверхом! А то сами знаете, чем отвечать придется. Следующий! Опись на стол! Имя, Дом, должность?
Сухо, деловито, безразлично.
И вроде как Глоин с трудом и молитвами Всеотцу умудряется и опись сдавать правильную, и откуп сдавать из года в год (а то что золотом часть откупа покрывает из своего жалованья, то что ж кому до того?), а все одно на душе гадостно. Волнуешься, по десять раз опись по нормам в шахтах перечитываешь, пересчитываешь, да прикидываешь – точно ли? А ну как Доверенный в описи ошибку найдет?
И лишь тогда дух переводишь, когда отходишь от Доверенного. В кармане кошель с жалованием (который он до очередного сбора не посмеет тронуть), да грамота в руке с печатью – откуп сдан полностью и в срок. И отметка о том пойдет в Архив в Эреборе.
Глоин устал от этой жизни. Пост оставить по своему желанию – нельзя. Только Король может решить, отпускать тебя или нет. А кто ж неплохого Распорядителя, что умудряется выжимать из бедных шахт самоцветные камни и золото, на все четыре стороны отпустит? А плохим стать… тут тюрьмой да позором пахнет. Бросить да уйти? Самоволка и предательство королевского доверия. Тоже подсудное дело!
—… надоело! Все жилы выпили! – рыдал кто-то за спиной в заполненной до упора зале трактира. – Вынь им да положь!
— Уймись ты! – восклицает кто-то.
— Уймись! Ты-то откуп привез, а?! Сда-ал! А нашим зубы на полку! Третий лекарь ушел, платить нечем! Все, все Эребор забирает! Все, до копеечки! – все продолжал возмущаться и жаловаться смутно знакомый голос.
Глоин устало поморщился, цедя пиво из кружки.
Рядом, во всю орудуя ложками, ели старшие над отрядами его рудокопов. Простые-то не ездили к месту сбора… все необходимое в поселок старшие да Распорядитель, его благородие, привезут.
Глоин вздохнул. Зерно завтрема на торгище купить надо…
—… Да я дочке ленту для волос купить не могу!
Вот врун…
— А побаловать охота! Да я этого вот за серебняк продать готов! Кому нужен, а?!
Кого он там продает?
Глоин нехотя покосился в сторону выкриков. Посреди громким голосов, обсуждающих предложенный «товар» послышался тоненький скулеж… будто кутенок плакал.
Это озадачивало…
Слабое любопытство подняло голову и Глоин, допив пиво, встал. Все одно идти в снятую комнату, заодно и глянет, мимо проходя…
Того самого штрафника, с которого сняли двести золотых, он узнал сразу. Рядом с его столом стояло разом четверо гномов и даже двое людей. А на столе, сжавшись в трясущийся комочек, сидел зареванный хоббитенок в потрепанной да рваной одежонке.
—… да мелкий какой-то! Ломанный грош за него дашь! – цыкнул языком один из верзин, ткнув в мальчонку пальцем.
Слезинки потекли по чумазому личику перепуганного ребенка…
— Да мошь и не ломанный! – возражает уже гном. – Ладно, Дрок, коль продаешь, пол монеты дам… этот клоп аккурат в печную тропу пролезет! Дымоход прочистит…
— Ты ему только пятки подпали, а то не полезет! – хохотнул другой.
Гнусь последних дней и так душу травила, а тут это!
Хоббитенок уже в голос ревел с перепуга, и слушать это все стало невыносимо.
— Вот тебе золотой! – не выдержал Глоин, с грохотом вдавив в столешницу монету. — Доволен?
От неожиданности и громкого хлопка ладонью по столу все вздрогнули и отшатнулись. А мальчишка взвизгнул, закрыв светлую головенку с золотистыми кудряшками тощими, как спицы, ручонками.
— Э-э-э… да. Бери, — обалдено моргнул на Глоина «разнесчастный» Дрок.
Сграбастав ревущего и брыкающегося мальчишку под мышку, Глоин убрался из зала.
*** *** *** *** *** *** ***
— Тебя как звать-то, а? – спросил Глоин, разглядывая «покупку».
Мелкий хоббитенок, всхлипывал, одной ладошкой утирал щеки, а второй рукой, зажав в кулаке ложку, уминал кашу за обе щеки.
— А, мелочь? Как тебя звать-то? – повторил добродушно Глоин вопрос.
На душе как-то стало легче, просто смотря на смешного мальчишку-хоббита.
— Сэм…
— И что мне с тобой делать…
Мальчишка враз испуганно бросил ложку, слетел со стула и бросился к нему. Уткнулся головенкой в живот, обнял ручонками.
— Дядя, не продавайте! Я буду хорошим!
И заревел.
Тьфу ты!
Глоину очень хотелось выругаться. Вот мало ему проблем было…
— Ладно… проживем как нибудь…
… Мальчишка был забавным. Впрочем, все хоббиты были забавны на взгляд Глоина. Не то, чтобы ему было до них дело, гномы держаться крепко только за своих, а весь остальной мир с его проблемами и делами на втором месте. Но рабства Глоин никогда не одобрял. Уж больно гнилью и шакальством пахло от таких делов. Вот и старался держаться подальше…
А тут попал.
Купил мальчишку-хоббитенка.
И что теперь делать?
Что-что… благо что хозяин раба сам решает его судьбу. Хочет – отпускает, хочет на себя работать заставляет, захочет – убьет-покалечит. И потому первое, что сделал гном – снял с Сэма ошейник. Противно было на него смотреть! А на утро решил отвести мальчишку на торг в вещевой ряд. Не в лохмотьях же его подопечному ходить – свои не поймут.
Свои, кстати говоря, удивили. Старшие над рудокопами враз все поняли да обмозговали. Денег-то лишних ни у кого не было, а все равно скинулись и наутро у малыша хоббитенка уже была обновка – и штанишки, и рубашка, и теплая курточка с плащом… пусть и не особо богатая, но крепкое и целое. Даже на торг идти не пришлось.
Выходило, зря терять время не нужно было.
Собрали пожитки, запрягли уже пустые телеги, Глоин усадил в седло впереди себя Сэма и поехали назад – в Синегорские Копи.
— … Господин!! Ваш благородии-иее!! – Они только подъехали к воротам, а на встречу выскочил Фрайн, старый, хромой гном-старшой, единственный, кто не поехал с ними. — Радость-то какая! Из Эребора ваш сын прие…
Глоин не дослушал. Слетел с пони, бегом в ворота, а на площадку перед главными ворота поселка уже выходил молодой парнишка-гном.
Живой!
С души будто камень упал.
— Отец?
Глоин, чувствуя, как дрожат руки, подошел и крепко обнял сына.
— Живой…
— Да живой, живой… что со мной сделается? – пробурчал тот в плечо. — Надоело в Эреборе штаны просиживать, к тебе решил приехать. Примешь?
— А мать-то что бросил? — укорил его Глоин. Рад, конечно, был, но…
Сын только плечами пожал.
— Так она сама меня отправила… чтобы я деда не прибил. Раз уж ты не мог приехать, место бросить…
— Ясно.
И впрямь все ясно. Ох, Сона… всегда ты была умна. Раз уж перед королевскими очами всегда остаются семьи Главных распорядителей, то хоть сына с тех глаз убрать… с мальчишки и спрос иной.
— А это что за мелочь? — Гимли с любопытством глянул ему за спину.
Глоин обернулся. В нескольких шагах от них стоял, опасливо глядя изподлобья, маленький хоббитенок. Вся его фигурка была наполнена настороженностью..
— Да вот… один остался, — сказал Глоин как можно более легко. — Младшим примешь?
Гимли с любопытством оглядел хоббитенка, поймал взгляд настороженных серых глаз и усмехнулся мальчишке:
— Эй, мелочь! Тебя как звать-то?
— Я не мелочь… — пробормотал тот также настороженно. — Я Мерри…
— Ну, не мелочь, так не мелочь, — легко согласился Гимли и протянул руку. — Иди сюда, братишка!
Сэм опасливо сделал шажок…
тридцать лет спустя…
— Я… я отнесу Кольцо! — выкрикнул хоббит, и все изумленно обернулись, молча смотря на него.
Фродо Бэггинс побледнел под множеством взоров, обращенных на него, но вновь повторил:
— Я отнесу Кольцо в Мордор. Только я не знаю дороги.
Элронд поднял голову. Его глаза словно пронзили хоббита.
— Думаю, я правильно понял твои слова, — проговорил он. — Я убежден, это — твоя задача, Фродо. Если ты не справишься с ней, значит, не справится никто. Для народа Шира настала пора уйти от своих мирных полей сотрясать крепости и советы Мудрых. Кто из нас мог предвидеть это? А ведь если Мудрые действительно мудры, они должны были бы предвидеть этот час.Тяжкий груз достался тебе. Столь тяжкий, что никто в мире не осмелился бы взвалить его на ближнего. Не осмелюсь и я. Но если ты добровольно выбрал свою участь, я скажу: выбор твой верен. Встань из прошлого все могучие друзья эльфов — Хадор, Хурин и Турин, даже сам Берен — твое место было бы среди них.
— Но вы же не отправите его одного, господин?! — вдруг воскликнули рядом, и вперед, из-за кресла Глоина вышел хоббит, которого никто не заметил ранее.
У него были длинные волосы, заплетенные в тонкую косицу у виска, скрепленные несколькими разноцветными бусинами. Сухой, подтянутый, в одежде гномов он выглядел странно, но двигался он так, что маленький меч у его пояса не казался игрушкой. Сразу было видно, этому полурослику привычно сражаться.
— Кто ты? – спросил Элронд.
— Я Сэм из Синегорских Копий, приемный сын Глоина, сына Гроина.
— И ты пришел на Совет…
— Я пришел с братом. Если вы не видели меня, в чем моя вина? – храбро возразил Сэм. – И я повторю – его нельзя отпускать одного.
— Может, тогда ты пойдешь с ним? – с тонкой улыбкой спросил Элронд, без всякого гнева на резкость хоббита.
— И пойду, — пожал плечами Сэм. — Отчего бы и не пойти? В отличии от него, я держал меч в руке и убивал гоблинов.
Он сказал это просто, чуть поморщившись в конце. И его слова не были пустым хвастовством.
— Ну, уж если он идет, то и я пойду! — прогудел Гимли, вставая. — Когда это я от Мелкого отставал?
Сэм возмущенно посмотрел на него, но Гимли только насмешливо подмигнул ему.
— Я не останусь в стороне, — сказал тут Леголас, принц Зеленолесья. — Я пойду с хоббитами и гномом.
— Фродо, я не оставлю тебя одного. Я пойду с тобой до конца, — пообещал, положив руку на рукоять меча, Арагорн.
— Если пойдет он, то и я пойду, — твердо сказал Боромир из Гондора.
— Хорошо. Значит семеро будут в отряде, — согласно склонил голову Элронд.
— Мы тоже пойдем! – возопили тут, выскакивая из уголка залы двое хоббитов. — Мы не оставив Фродо одного с Верзилами и… этим!
Пиппин с возмущением ткнул пальцем в Сэма. Однако того, это не впечатлило.
— Раз уж вы пробрались на тайный Совет, куда вас не звали, — с легким недовольством ответил Элронд. — Вряд ли нам удастся вас разлучить с другом. Итак, в отряде будут Девять вместе с Гэндальфом.
И так было. И Сэм, приемный сын Глоина из Синегорья прошел весь путь с Кольценосцем и был ему верным телохранителем. Лишь он один был с ним до самого конца…