Всадники добрались до колодца, рассыпались, чтобы разбить круговой лагерь вокруг животворного источника. Корабб натянул поводья следом за Леоманом, оба спешились, и сапоги их захрустели на ковре из костей и чешуи давным-давно мёртвой рыбы.
– Корабб, – позвал Леоман, – пойдём со мной.
Они двинулись на север и вскоре, отойдя на полсотни шагов от заставы, остановились посреди растрескавшейся плоской долины. Корабб заметил неподалёку небольшое углубление, в котором покоились полузасыпанные куски глины. Обнажив кинжал, он подошёл и присел на корточки, чтобы поднять один из этих кусков. Разломил его и увидел внутри скорчившуюся жабу, выковыряв её, Корабб вернулся к своему командиру.
– Нежданное лакомство, – заметил он, отрывая иссохшую лапку и вгрызаясь в жёсткое, но сладкое мясо.
Леоман уставился на него в лунном свете:
– К тебе придут странные сны, Корабб, если будешь их есть.
– Духовные сны, да. Они меня не пугают, командир. Если б только не перья.
Последние слова Корабба Леоман никак не откомментировал. Он расстегнул застёжку шлема и стащил его с головы. Посмотрев на звёзды, командир восставших сказал:
– Чего мои солдаты ждут от меня? Что я приведу нас к невозможной победе?
– Тебе предначертано нести Книгу, – пробормотал с набитым ртом Корабб.
– Но богиня мертва.
– Дриджна – нечто большее, чем эта богиня, командир. Апокалипсис – это в равной степени и особое время.
Леоман покосился на него:
– Ты по-прежнему умеешь меня удивить, Корабб Бхилан Тэну'алас, – хоть я и знаю тебя много лет.
Польщённый комплиментом (точнее, словами, которые принял за комплимент), Корабб улыбнулся, затем выплюнул косточку и сказал:
– У меня было время подумать, командир. На скаку. Я много думал, и мысли мои блуждали странными тропами. Мы – Апокалипсис. Последняя армия восстания. И я считаю, что нам суждено явить миру эту истину.
– Почему ты так считаешь?
– Потому что ты ведёшь нас, Леоман Кистень, а ты не станешь убегать, как жалкая сурикрыса. Мы скачем к некой цели… Знаю, многие здесь считают, что мы просто бежим, но только не я. Только не я.
– «Сурикрыса», – задумчиво повторил Леоман. – Так в Эрлитане называют грызунов Джен'раба, которые едят ящериц.
Корабб кивнул.
– Длинных таких, с чешуйчатыми головами. Да.
– Сурикрысу, – снова повторил Леоман, – почти невозможно поймать. Они умеют проскользнуть в такую щель, куда не всякая змея влезет. Череп, будто на петлях…
– И кости, как зелёные побеги, да, – добавил Корабб, обсосал череп жабы, а затем отбросил его в сторону.
И увидел, как тот вдруг выпустил крылья и воспарил в ночное небо. Затем воин взглянул на покрытое перьями лицо своего командира:
– Питомцы из них никуда не годные. Как напугаются, сразу прячутся в ближайшую дыру, какой бы крохотной она ни была. Говорят, одна женщина умерла от того, что сурикрыса ей в ноздрю забралась. А когда они застревают, начинают выгрызать себе путь. И перья, перья повсюду.
– Что ж, думаю, в питомцы их больше никто не берёт, – пробормотал Леоман, разглядывая звёзды. – Так мы, говоришь, скачем навстречу собственному Апокалипсису? Что ж…
– Можно бросить коней, – сообщил Корабб. – И просто улететь отсюда. Куда быстрей получится.
– Это было бы неблагородно.
– Верно. Достойные создания, наши кони. Ты поведёшь нас, о Крылатый, и мы всё сумеем превозмочь.
– Невозможная победа.
– Множество невозможных побед, командир.
– Хватит и одной.
– Ну, хорошо, – согласился Корабб. – Значит, одной.
– Не хочу я этого, Корабб. Ничего этого не хочу. Я подумываю о том, чтобы распустить армию.
– Не получится, командир. Мы возвращаемся к месту своего рождения. Такая пришла пора. Пора строить гнёзда на крышах.
– Думаю, – проговорил Леоман, – тебе пора ложится спать.
– Да, ты прав. Пойду спать.
– Давай. А я здесь ещё задержусь.
– Ты – Леоман Оперенье, и всё будет по воле твоей.
Корабб отдал честь и зашагал обратно к лагерю и стае огромных стервятников над ним. «Оно и неплохо, – подумал он. – Стервятники-то выживают потому, что другие создания не выжили».
Оставшись в одиночестве, Леоман продолжал вглядываться в ночное небо. Он пожалел, что рядом нет Тоблакая. В воине-великане не было ни капли неуверенности. Увы, скрытности и осторожности ему тоже недостаёт. Костеломная логика Карсы Орлонга никогда не позволила бы скрыть неприятные истины.
Сурикрыса. Об этом нужно ещё подумать.
– С этим в город нельзя!
Огромный воин оглянулся на собачьи головы позади, затем поднял Самар Дэв с седла, поставил её на землю и спешился сам. Смахнул пыль с мехового плаща и подошёл к стражнику на воротах. Подхватил его и швырнул в ближайшую тележку.
Кто-то закричал – и тут же замолк, когда великан обернулся на звук.
В двадцати шагах от них по улице мчался прочь второй стражник, который направлялся, как подозревала Самар, в блокгауз, чтобы привести ещё два десятка солдат. Она вздохнула:
– Не слишком-то хорошее начало, Карса Орлонг.
Первый стражник, раскинувшийся среди обломков тележки, не подавал признаков жизни. Карса смерил взглядом Самар Дэв и сказал:
– Всё в порядке, женщина. Я голоден. Найди мне таверну. С конюшней.
– Нам придётся двигаться быстро, а я на это неспособна.
– Проявляешь себя слабым звеном, – заметил Карса Орлонг.
На расстоянии нескольких кварталов послышался звон колокола.
– Посади меня обратно на коня, – сказала Самар, – и я тебе укажу дорогу, сколько бы от того ни было толку.
Великан шагнул к ней.
– Только поосторожней, пожалуйста, – моя нога тряски не выдержит.
Теблор презрительно скривился:
– Ты мягкая, как и все дети.
Однако, сажая её обратно на спину своего скакуна, он был менее резок, чем в прошлый раз.
– Вот сюда, по боковой улочке, – сказала она. – И прочь от колоколов. На Тросфальхадановой улице есть трактир, недалеко отсюда. – Бросив быстрый взгляд направо, она заметила взвод стражников в дальнем конце главной улицы. – И поторопись, воин, если не хочешь провести ночь в тюремной камере.
Вокруг уже собрались зеваки. Двое подобрались к мёртвому или бесчувственному стражнику, чтобы осмотреть бедолагу. Другой стоял рядом и громко причитал по поводу своей разбитой тележки, указывая пальцем на Карсу, – правда, только когда огромный воин поворачивался к нему спиной.
Они двинулись по улице, идущей вдоль старой городской стены. Самар нахмурилась, глядя на зевак, которые решили пойти следом.
– Я – Самар Дэв, – громко заявила она. – Хотите, чтоб я прокляла вас? С кого начать?
Горожане отшатнулись, а затем развернулись и устремились прочь.
Карса оглянулся на неё:
– Ты ведьма?
– Даже не представляешь, насколько.
– И если бы я тебя оставил на тракте, ты бы меня прокляла?
– Это наверняка.
Он хмыкнул, помолчал ещё шагов десять, затем снова обернулся:
– Почему ты не призвала духов, чтоб они исцелили тебя?
– Мне им нечего было предложить, – ответила Самар. – Духи пустыни – голодные твари, Карса Орлонг. Алчные и ненадёжные.
– Плохая из тебя ведьма, если тебе приходится с ними торговаться. Могла бы просто сковать их чарами и потребовать, чтобы исцелили твою ногу?
– Кто сковывает других, сам рискует оказаться в оковах. Я не пойду по этой дороге.
На это он ничего не ответил.
– Вот Тросфальхаданова улица. Вон там, видишь, большой дом, окружённый стеной? Называется «Лесной трактир». Торопись, пока стражники не добежали до угла.
– Они нас всё равно найдут, – сказал Карса. – Ты не справилась со своей задачей.
– Это не я швырнула стражника в тележку!
– Он говорил грубо. Ты должна была его предостеречь.
Они добрались до ворот, ведущих во двор трактира.
Позади послышались крики. Самар развернулась на коне и увидела, как к ним бегут стражники. Карса встал между ней и солдатами, высвобождая свой огромный кремнёвый меч.
– Постой! – закричала Самар. – Дай мне сначала поговорить с ними, воин, иначе тебе придётся биться со всей городской стражей города.
Великан замешкался:
– Они заслуживают пощады?
Самар некоторое время неуверенно смотрела на него, затем кивнула:
– Если не они сами, то их родные и близкие.
– Вы арестованы! – крикнул кто-то из-за спин приближавшихся стражников.
Татуированное лицо Карсы потемнело.
Самар сползла со спины коня и на одной ноге допрыгала до великана, чтобы встать между ним и стражниками, которые уже обнажили свои скимитары и полукругом разошлись поперёк улицы. Позади собирались зеваки. Самар подняла руки:
– Это недоразумение.
– Самар Дэв! – прорычал один из солдат. – Лучше отойди в сторону, это не твоё дело…
– Нет, моё, капитан Инашан. Этот воин спас мне жизнь. Моя повозка сломалась в пустоши, а сама я сломала ногу – вот, посмотри! Я умирала. И поэтому воззвала к духу диких земель.
Глаза капитана округлились, когда он взглянул на Карсу Орлонга:
– Это дух?
– Наверняка! – ответила Самар. – И он, разумеется, не ведает ничего о наших обычаях. Поведение стражника у ворот дух принял за враждебное. Он ещё жив?
Капитан кивнул:
– Без сознания просто. – Затем он указал на отрубленные головы псов: – А это что такое?
– Трофеи, – ответила Самар. – Демоны. Они сумели вырваться из своего мира и приближались к Угарату. Если бы этот дух их не убил, они бы учинили здесь великую бойню. А поскольку в городе не осталось ни одного толкового мага, нам бы пришлось несладко.
Капитан Инашан сузил глаза и посмотрел на Карсу:
– Ты понимаешь мои слова?
– До сих пор они были вполне просты, – отозвался воин.
Капитан нахмурился:
– Она говорит правду?
– Больше, чем сама понимает, но всё равно есть неправда в её рассказе. Я не дух. Я – Тоблакай, некогда бывший телохранителем Ша'ик. Но эта женщина заключила со мной сделку, как с духом. Более того, она не знала, ни кто я такой, ни откуда прибыл, поэтому могла вообразить, что я – дух диких земель.
Когда прозвучало имя Ша'ик, среди стражников и горожан послышались возбуждённые выкрики, и Самар заметила растущее понимание в глазах капитана.
– Тоблакай, спутник Леомана Кистеня. Мы слыхали о тебе. – Он указал скимитаром на шкуру на плечах Карсы. – Убийца одиночника, белого медведя. Палач предателей в Рараку. Говорят, ты сразил демонов в ночь перед гибелью Ша'ик, – добавил он, глядя на подгнившие, изодранные собачьи головы. – А когда её убила адъюнкт, ты выехал против всей малазанской армии – и они не решились биться с тобой.
– Есть правда в твоих словах, – сказал Карса, – если не считать разговора с малазанцами…
– Один из приближённых Ша'ик! – быстро встряла Самар, чувствуя, что великан собрался сказать что-то очень неразумное. – Как можем мы, жители Угарата, не приветствовать тебя с распростёртыми объятьями? Малазанских солдат изгнали из города, и теперь они умирают с голоду в крепости Моравал на другом берегу реки – осаждённые и безо всякой надежды на освобождение.
– В этом ты ошибаешься, – прогудел Карса.
Ей ужасно захотелось пнуть его ногой. С другой стороны, в прошлый раз всё закончилось сломанной ступнёй, верно? Ну и ладно, упрямый вол, вешайся сам, как хочешь!
– О чём ты? – спросил капитан Инашан.
– Восстание сломлено. Малазанцы возвращаются себе города десятками. Рано или поздно они доберутся и сюда. Советую вам заключить мир с местным гарнизоном.
– А тебя самого это не поставит под угрозу? – спросила Самар.
Воин оскалил зубы:
– Моя война окончена. Если они не смогут это принять, я их всех убью.
Смехотворное обещание, но почему-то никто не засмеялся. Капитан Инашан подумал, затем вложил в ножны свой скимитар, и солдаты последовали примеру командира.
– Мы слыхали рассказы о гибели восстания, – произнёс Инашан. – Что до малазанцев в крепости, увы, может быть, – слишком поздно. Они там просидели много месяцев. И уже некоторое время мы никого не видели на стенах…
– Я пойду туда, – сказал Карса. – Нужно дать им знак мира.
– Говорят, – пробормотал Инашан, – что Леоман всё ещё жив. Что он возглавляет последнюю армию и поклялся продолжать борьбу.
– У Леомана свой собственный путь. На твоём месте я бы не стал на него полагаться.
Этот совет не пришёлся ко двору. Разгорелся многоголосый спор, пока Инашан не повернулся к своим солдатам и не заставил их замолкнуть, подняв руку.
– Это дело нужно представить на суд Фалах'да. – Он вновь обернулся к Карсе: – На эту ночь ты остановишься в «Лесном трактире»?
– Да. Хоть он и не выстроен из лесного дерева, так что назвать его следовало бы «Кирпичным трактиром».
Самар рассмеялась:
– Это ты можешь сам сказать хозяину, Тоблакай. Капитан, это всё?
Инашан кивнул:
– Я пришлю целителя, чтобы вылечить твою ногу, Самар Дэв.
– И за это я благословляю тебя и твой род, капитан.
– Покорно благодарю, – с поклоном ответил солдат.
Весь взвод пошёл прочь. Самар повернулась к воину-великану:
– Тоблакай, как же ты так долго умудрился выживать в Семи Городах?
Тот посмотрел на неё сверху вниз, затем вновь забросил каменный меч за спину.
– Нет такой брони, что сдержала бы удар истины…
– Если ведёт её твой меч?
– Да, Самар Дэв. Я обнаружил, что дети это довольно быстро понимают. Даже здесь, в Семи Городах. – Он одним толчком открыл ворота. – Погрому понадобится стойло вдали от других зверей… по крайней мере, до того, как он утолит голод.
– Не нравится мне это, – пробормотала Телораст и нервно поёжилась.
– Это ворота, – сказала Апсалар.
– Но куда они ведут? – спросила Кердла, чуть покачивая головой.
– Наружу ведут, – повторила девушка. – К Джен'рабу, в город Эрлитан. Туда я и направляюсь.
– Тогда и нам туда же, – заявила Телораст. – Там есть тела? Надеюсь, что есть. Здоровые тела из плоти.
Девушка уставилась на двух призраков:
– Вы собираетесь украсть тела, чтобы они стали жилищем вашим духам? Не уверена, что могу вам это позволить.
– Нет-нет, ничего подобного! – заявила Кердла. – Это ведь было бы одержание, а одержание – это сложно, очень сложно. Память просачивается туда-сюда и вызывает замешательство и внутренние противоречия.
– Верно, – согласилась Телораст. – А у нас никаких противоречий и в помине нет, правда? Нет, дорогуша, просто нам нравятся тела. Поблизости. Они нас… успокаивают. Вот ты, например. Ты нас ужасно успокаиваешь, хоть мы и не знаем твоего имени.
– Апсалар.
– Мёртвая она! – взвизгнула Кердла и добавила, обращаясь к Апсалар: – Я знала, знала, что ты – призрак!
– Меня назвали в честь Покровительницы Воров. Я – не она во плоти.
– Здесь она, наверное, не врёт, – сказала Кердле Телораст. – Если помнишь, Апсалар была вовсе на неё не похожа. Настоящая Апсалар была имасска, ну, или почти имасска. И особым дружелюбием не отличалась…
– Потому что ты ограбила её храмовую сокровищницу, – заявила Кердла, продолжая ёрзать в облачке пыли.
– И до того тоже! Решительно недружелюбная была, а эта Апсалар, которая здесь, она добрая. Сердце у неё едва не разрывается от тепла и милосердия…
– Довольно, – сказала Апсалар и снова повернулась к вратам. – Как я уже говорила, они ведут к Джен'рабу… для меня. Вас двоих они вполне могут доставить во Владения Худа. Я не готова отвечать за то, что вы можете оказаться у Врат Смерти.
– Владения Худа? Врата Смерти? – Телораст начала двигаться туда-сюда, и Апсалар далеко не сразу поняла, что так привидение расхаживает из стороны в сторону, погрузившись в землю по колено. – Этого бояться не стоит. Мы слишком сильны. Слишком мудры. Слишком хитры.
– Мы когда-то были великими магами! – заявила Кердла. – Некромантами, духовидцами, призывателями, владыками Павших Обителей, Господами Тысячи Путей…
– «Госпожами», Кердла. Госпожами Тысячи Путей.