Это была любовь, и она была всепоглощающей, примирив со всем на свете. Девушку почти не заботило, успеет ли она домой до того, как ее отсутствие заметят. Она лишь навсегда хотела застыть в этом состоянии: в точности так, как сейчас, ощущая мягкость, благоухание и дружелюбие нового дня, чувствуя на коже прикосновения Ариадны. Ее будущее, такое запутанное ранее, сейчас было кристально ясным: они с Ариадной будут вместе всегда, путешествуя по миру и сражаясь с плечом к плечу.
Наконец, ей пришлось повернуть к дому, где она с легкостью забралась в окно своей комнаты. Анна откинула одежду брата и скользнула под одеяло. Спустя мгновение девушка уже погрузилась в теплые объятия сновидения, представляя, что она снова с Ариадной.
Проснулась она ближе к полудню. Кто-то принес поднос с чаем и оставил рядом с кроватью. Анна выпила остывший чай, приняла холодную ванну и осмотрела рану на руке. Нанесенные Ариадной исцеляющие руны сделали свою работу. На месте раны все еще было покраснение и раздражение, но она могла скрыть это под шалью. Она облачилась в самый простой, строгого покроя наряд — было так забавно теперь одеваться, как девушка, — и накинула шелковую шаль на плечи, бережно обернув вокруг раненой руки. Затем она спустилась, застав свою мать сидящей в освещенном солнцем уголке гостиной с Александром на руках.
— А вот и ты, — сказала мама. — Ты не заболела?
— Нет, — ответила Анна. — Просто сглупила, засидевшись допоздна с книгой.
— Теперь я точно уверена, что ты заболела, — поддразнила ее мама с улыбкой, на которую дочь ответила.
— Хочу прогуляться, пока светит солнце и стоит такой прекрасный день. Я, пожалуй, навещу Люси и Джеймса и обсужу с ними прочитанное.
Мать окинула ее любопытным взглядом, но дала разрешение.
Анна не пошла к Эрондейлам. Вместо этого она свернула в сторону Белгравии, сделав по пути лишь одну остановку, чтобы купить букетик фиалок у продающей их на улице пожилой леди. Мир был идеальным, и все предметы и существа в нем заслуживали любви. Сейчас Анна была способна на все: сразить разом сотню демонов, поднять карету над головой, станцевать на натянутой под потолком веревке. Она шла по тем же мостовым, что и несколько часов назад, возвращаясь к любимой.
Анна постучалась в дом, стоящий на площади Кавендиш, и нервно застыла в ожидании на ступеньках, глядя вверх. Была ли Ариадна в своей комнате? Выглянет ли она?
Дверь открыл неулыбчивый слуга Бриджстоков.
— В данный момент семейство принимает гостей, мисс Лайтвуд. Возможно, вы бы хотели подождать в…
В это время открылась дверь парадной, и оттуда вышли Инквизитор с молодым человеком, чьи черты лица были ей знакомы, как и рыжие волосы — Чарльз Фэйрчайлд, брат Мэттью. Анна редко встречалась с Чарльзом, так как тот всегда где-то отсутствовал, обычно в Идрисе. Они с Инквизитором были увлечены беседой.
— А, — сказал Инквизитор Бриджсток, заметив Анну, — мисс Лайтвуд. Какая приятная неожиданность. Вы знакомы с Чарльзом Фэйрчайлдом?
— Анна! — Приветствовал ее Чарльз, тепло улыбаясь. — Да, конечно.
— Чарльз временно займет место главы Института в Париже, — проинформировал Инквизитор.
— О! — Воскликнула Анна. — Мои поздравления! Мэттью мне не рассказывал.
Чарльз закатил глаза.
— Представляю, что он думает об этом, наверняка, считает политические амбиции безвкусными и мещанскими. А что вы здесь делаете?
— Анна с Ариадной проводят совместные тренировки, — объяснил Инквизитор.
— Ясно, — ответил Чарльз. — Великолепно! Вы должны как-нибудь навестить нас в Париже, Анна.
— О, — произнесла Анна, не совсем понимая, о каких «нас» говорит Чарльз. — Ну да. Спасибо. Обязательно.
Ариадна вышла из малой столовой. На ней было розовое платье оттенка свежего пиона, а волосы уложены кольцом. Увидев Анну, она покрылась румянцем. Чарльз прошел далее вместе с Инквизитором, а Ариадна приблизилась к ней.
— Не ожидала увидеть тебя здесь так скоро, — тихо прошептала девушка на ухо Анне.
— Не могла быть вдали от тебя, — ответила Анна. От Ариадны снова доносился аромат духов, разносясь по воздуху. Цветки апельсина теперь были любимым запахом Анны.
— Возможно, мы могли бы встретиться позднее, — сказала Ариадна. — Мы …
— Я вернусь примерно через год, — проговорил Чарльз, завершая беседу, которую вел с Инквизитором Бриджстоком. Затем он снова подошел к ним, поклонился, взял руку Ариадны и церемонно поцеловал ее.
— Надеюсь на более частые встречи после моего возвращения, — объявил он, — это должно случиться не далее, как через год.
— Конечно, — ответила Ариадна, — мне бы тоже очень этого хотелось.
— Анна! — Окликнула миссис Бриджсток. — У нас есть попугай. Ты должна на него взглянуть. Идем.
И Анна внезапно обнаружила, что миссис Бриджсток взяла ее под руку, мягко подталкивая по направлению к другой комнате, где стояла массивная золотая клетка с большим разноцветным попугаем. При их приближении птица разразилась громкими криками.
— Какой замечательный экземпляр, — пробормотала ничего не понимающая Анна, пока миссис Бриджсток закрывала за ними дверь.
— Прошу прощения, Анна, — сказала женщина. — Я просто хотела дать возможность этим двоим достойно попрощаться. В таких делах стоит быть деликатными. Конечно же, ты понимаешь.
Девушка не понимала, но ее накрывало леденящее предчувствие.
— Мы надеемся, что они поженятся через несколько лет, — тем временем продолжала щебетать миссис Бриджсток. — Окончательное решение еще не принято, но они были бы такой прелестной парой.
Попугай клекотал, а миссис Бриджсток продолжала говорить, но Анна слышала только звон в ушах. Она до сих пор ощущала поцелуй Ариадны на губах, видела перед собой образ разметавшихся по подушке темных волос. Все это случилось лишь несколько часов назад, однако на нее снизошло чувство, будто минули столетия, и мир превратился в холодное и незнакомое место.
Дверь отворилась, и к ним присоединилась притихшая Ариадна.
— Мама уже представила тебя Уинстону? — Спросила она, глядя на попугая. — Она в нем души не чает, правда, Уинстон, негодное ты существо?
Она произнесла эти слова нежно, и попугай Уинстон затанцевал на жердочке, протягивая лапу Ариадне.
— Как прошла ваша беседа? — Задала ей вопрос мать.
— Матушка! — Запротестовала Ариадна. Она слегка побледнела, но ее мать, казалось, этого не заметила. — Позволь, я поговорю с Анной?
— Да, конечно, — ответила миссис Бриджсток. — Можете как следует насладиться девичьими сплетнями. А я пока дам распоряжение кухарке приготовить клубничного лимонада и бисквитов.
Когда она ушла, Анна пристально посмотрела в глаза Ариадне.
— Ты собираешься замуж?! — Сухо проговорила она. — Но ты не можешь выйти за него.
— Чарльз — достойная партия, — произнесла Ариадна таким тоном, словно они обсуждали качество отреза материи. — К тому же, окончательное решение пока не принято, но вскоре мы достигнем соглашения. Подойди, Анна, ближе. Присядь.
Ариадна взяла девушку за руку и повела к одному из диванчиков.
— У нас по меньшей мере еще год впереди или даже больше. — Начала Ариадна. — Ты слышала Чарльза. Пройдет не меньше года, прежде чем я снова его увижу. И все это время я проведу с тобой.
Она нарисовала пальцем небольшой круг на тыльной стороне руки Анны, нежный жест, от которого у нее перехватило дыхание. Ариадна была такой красивой, такой мягкой. Анна почувствовала, как разрывается на части.
— Без сомнений, ты не можешь хотеть выйти замуж за Чарльза, — сказала Анна. — Я имею в виду, что он — достойный человек, но любишь ли ты его?
— Нет, — ответила Ариадна, сжимая руку Анны. — Я не люблю его или кого бы то ни было из мужчин таким образом. Всю жизнь я смотрела на женщин и знала, что лишь они смогут поразить меня в самое сердце. Как это сделала ты, Анна.
— Тогда зачем? — Поразилась девушка. — Зачем выходить за него замуж? Из-за родителей?
— Из-за того, что так устроен мир, — произнесла Ариадна трясущимся голосом, таким же, каким впервые спрашивала Анну, может ли она поцеловать ее. — Если бы я сказала родителям правду, если бы открылась им о том, какая я на самом деле, то они бы стали презирать меня. И я бы осталась одна, без друзей, изгоем.
Анна покачала головой.
— Они бы так не поступили. — сказала она. — Они бы продолжали тебя любить, ведь ты их дочь.
Ариадна вырвала руку у Анны.
— Меня удочерили! Мой отец — Инквизитор. У меня нет таких понимающих родителей, какие, должно быть, есть у тебя.
— Но ведь любовь — это все, что имеет значение, — прошептала Анна. — Мне было бы достаточно тебя одной. Ты для меня — все, Ариадна! Я никогда не выйду замуж за мужчину, мне нужна только ты.
— Я хочу детей, — сказала Ариадна, понижая голос на случай, если мать вернется. — Анна, я всегда хотела быть матерью, больше, чем чего бы то ни было на свете. Если мне придется выносить прикосновения Чарльза, что ж, это того стоит. — Она пожала плечами. — Я никогда, никогда не полюблю его так, как люблю тебя. Я думала, что ты понимаешь, мы можем ухватить для себя лишь краткое мгновение счастья прежде, чем мир силой разлучит нас. Мы можем любить друг друга весь следующий год, пока не вернется Чарльз, и навсегда запомнить это время, вспоминая с теплотой…
— Но когда Чарльз приедет, то все будет кончено, — холодно подвела итог Анна. — Он заявит свои права на тебя. Ты это имеешь в виду?
— Да, я не смогу ему изменять, — тихо произнесла Ариадна. — Я — не лгунья.
Анна поднялась.
— Думаю, ты обманываешь себя.
Ариадна вскинула свое милое личико, слезы полились по ее щекам, и она вытерла их трясущимися руками.
Анна, пожалуйста, поцелуй меня. Пожалуйста, не покидай меня. Прошу, только один поцелуй. Она умоляюще посмотрела на Анну, и та почувствовала, что ей не хватает воздуха, а сердце выстукивает бешеную чечетку в груди. Идеальное будущее, о котором она мечтала, разлетелось на миллион осколков, превратилось в пыль и развеялось по ветру, а взамен возникло что-то странное и жестокое. Ей было нечем дышать. Горячие слезы жгли глаза.
— Прощай, Ариадна, — сумела выдавить она и бросилась прочь из комнаты.
* * *
Анна просидела на краю своей кровати и проплакала очень долго. Она рыдала, пока не осталось больше слез, и теперь лишь машинально всхлипывала.
Раздался легкий стук в дверь, и брат просунул голову внутрь.
— Анна? — Позвал он, моргая своими глазами цвета лаванды. — Ты как? Мне показалось, что я что-то услышал. — О, Кристофер, милый Кристофер. Анна быстро вытерла лицо.
— Я в порядке, Кристофер, — ответила она, прочищая горло.
— Ты уверена? — спросил он. — Я могу тебе чем-нибудь помочь? Я мог бы провести спасительный научный опыт.
— Кристофер, довольно! — мама Анны появилась в коридоре позади сына неслышно, словно кошка. — Иди и займись чем-нибудь. Только никаких взрывчатых веществ, — добавила она, подталкивая своего средненького в сторону выхода.
Анна торопливо вытерла последние следы слез, пока матушка проходила в комнату, неся с собой длинную, украшенную лентой коробку. Она подсела к ней на кровать и спокойно посмотрела на дочь.
Как обычно, облачение Сесили было безупречно, а взгляд безмятежен. Волосы были уложены в гладкую прическу, а голубое платье чрезвычайно ей шло. Анна не могла не подумать о своей ночной рубашке и красном, покрытом пятнами лице.
— Ты знаешь, почему я назвала тебя Анной? — спросила Сесили.
Анна озадаченно покачала головой.
— Во время беременности я была очень больна, — начала матушка. Анна удивленно моргнула — она об этом не знала. — Я очень боялась тогда, что ты не доживешь до рождения или будешь слабенькой и болезненной. Но ты родилась, и была самым очаровательным, здоровым и идеальным ребенком. — Она улыбнулась. — Имя Анна означает «благоволение», так как Бог был благосклонен ко мне. Я думала, что Ангел подарил мне тебя, и я должна позаботиться, чтобы ты всегда была счастлива и довольна. — Она потянулась, чтобы мягко прикоснуться к щеке Анны. — Она разбила тебе сердце, не так ли? Ариадна?
У Анны пропал дар речи. Так ее мама все знала! Она всегда подозревала, что и мать, и отец осведомлены про пристрастие дочери к женщинам… но они никогда раньше это не обсуждали.
— Мне так жаль. — Сесили поцеловала Анну в лоб. — Моя прелестная, дорогая доченька. Знаю, сейчас тебя это не утешит, но появятся и другие девушки, которые будут бережно обращаться с твоим сердцем, как ты того и заслуживаешь.
— Мама, — вымолвила Анна, — и ты ничего не имеешь против того, что я, возможно, не выйду замуж и не смогу иметь детей?
— Сейчас так много детей Сумеречных охотников, оставшихся сиротами, как и Ариадна, и все они ищут дом, в котором их будут любить. Поэтому я не вижу причины, по которой однажды ты не смогла бы им предоставить такой дом. Что же до замужества… — Сесили пожала плечами. — Поговаривали, что и твой дядя Уилл не сможет сочетаться браком с тетушкой Тессой, и что дяде Гидеону и тете Софи также не суждено быть вместе. И все же, как ты знаешь, все вокруг ошибались, а даже если бы им и запретили пожениться, то это было бы неправильно. Влюбленные сердца найдут способ быть вместе, даже если закон несправедлив к ним. Если ты кого-то полюбишь, то не сомневаюсь, что у тебя получится связать с возлюбленной свою жизнь, Анна, ведь ты самое целеустремленное дитя из всех, что я знаю.
— Я уже не дитя, — заявила Анна, но при этом она улыбалась, испытывая немалое изумление. Может, Ариадна и разочаровала ее, но мать удивила ее совершенно по-другому.
— И все же, — сказала мама, — ты не можешь продолжать носить одежду своего брата.
Сердце девушки упало. А вот и подвох. Материнское понимание все же имело пределы.
— Я думала, ты не знаешь об этом, — слабым голосом произнесла Анна.
— Конечно же, я знала. Я ведь твоя мать, — объявила Сесилии, словно провозглашала себя, по меньшей мере, Королевой Англии. Она постучала по коробке с ленточкой. — Я принесла тебе новый наряд. Надеюсь, тебе он покажется более подходящим, и ты сопроводишь в нем свою семью сегодня в парке.
До того, как Анна смогла что-либо возразить, по дому разнесся громкий требовательный плач. Воскликнув «Александр!», Сесили вылетела за дверь, бросив на ходу Анне, чтобы та присоединилась к ней внизу в гостиной сразу, как переоденется.
Нахмурившись, Анна развязала ленту на коробке, не торопясь, однако открывать ее. В прошлом она неоднократно получала одежду в подарок от матери. Еще один отрез пастельного шелка? Или очередное хитроумно скроенное платье, чтобы подчеркнуть ее немногочисленные выпуклости?
Убрав ленты и обертку, девушка удивленно ахнула: внутри был самый великолепный костюм из всех, что она видела. Угольно-черный твид в синюю полоску, пиджак строгого покроя. Роскошный шелковый жилет лучезарно-голубого оттенка отлично дополнял накрахмаленную белую рубашку. Ботинки, подтяжки — ничто не было забыто.
Словно в трансе, Анна переоделась и уставилась в зеркало. Одежда сидела на ней, как влитая — должно быть, матушка передала ее мерки портному. И все же одна вещь казалась неправильной.
Сжав зубы, девушка пересекла комнату и взялась за ножницы. Глядя на себя в зеркало, она схватила прядь волос.
Она колебалась всего мгновение, вспомнив голос Ариадны: «Я думала, что ты понимаешь, мы можем ухватить для себя лишь краткое мгновение счастья прежде, чем мир силой разлучит нас».
Волосы издавали приятный хрустящий звук, когда она отрезала их, и дождем осыпались на ковер. Она взяла еще одну прядь, и еще, пока не остригла все волосы по подбородок. Стрижка придала чертам ее лица резкость. Она состригла еще немного спереди, подрезала на затылке, пока оставшиеся локоны не улеглись волнами в подобающую джентльмену прическу.
Вот теперь все было просто идеально. Ее отражение вернуло ей пристальный взгляд, скривив губы в недоверчивой улыбке. Жилет подчеркивал глаза, покрой брюк — длину ног. Она почувствовала, что снова может дышать, даже несмотря на боль в груди от потери Ариадны: возможно, она лишилась девушки, но зато обрела саму себя. Новую Анну — уверенную, одетую с иголочки, сильную.
Сердца разбивались по всему Лондону ежедневно. Не исключено, что Анна и сама разбила парочку. Будут и другие девушки на ее пути, они будут приходить и уходить, а Анна отныне станет держать свои эмоции под контролем. Она никогда снова не будет чувствовать себя, будто разорванной на тысячу кусочков.