— Кто ты? — спросил Иван, поворачиваясь следом за девушкой, обходившей его по кругу.
— Какое имя дашь, той и буду, — ответила она, весело поблескивая глазами.
— Меня Ваней зовут, — представился мужчина и вдруг смутился, словно ему было все еще шестнадцать.
— А я знаю, Иванушка, — рассмеялась незнакомка и направилась к лесу.
Ноги сами понесли Ивана следом. Он догнал девушку, вновь бросившую на него хитрый взгляд, пристроился рядом, сам не понимая, что его тянет за незнакомкой.
— Куда ты спешишь? — спросил ее мужчина. — Остановись, поговори со мной, мне очень нужна помощь.
— Поцелуешь, скажу все, что узнать хочешь, — ответила девица и рассмеялась, глядя на обескураженное лицо мужчины. — Поцелуешь?
Иван кивнул, чувствуя, что щеки запылали. «Ну точно, как малолетка», — отругал он себя.
— Целуй, — потребовала незнакомка, сложив на груди руки.
Мужчина накрыл ее плечи ладонями и склонился, целуя в щеку.
— Еще! — рассмеялась девица.
— Теперь мой вопрос и твой ответ, — погрозил ей пальцем Иван.
— Для ответов не так целовать надо, — прищурилась нахальная девка.
— А как надо? — усмехнулся мужчина, и незнакомка тут же прижалась к нему, поднимаясь на цыпочки, обняла лицо ладонями, и ее губы захватили мужской рот в сладкий плен.
— Вот так, — она оторвалась от ошалевшего Ивана. — Еще показать? — все еще шокированный мужчина кивнул, и девка опять впилась в его губы жарким поцелуем.
Наконец, она отступила, хмыкнула и снова направилась к лесу. Мужчина некоторое время смотрел ей вслед, не понимая, что делать дальше. Незнакомка обернулась, подмигнула и поманила за собой. Иван судорожно вздохнул и послушно побрел за ней. В голове мелькнула аналогия с бычком на веревочке, но эта мысль прошла мимо сознания зачарованного мужчины.
Девка скрылась за деревьями, и Иван все так же послушно шел за ней. Он уже шагнул в густую тень окружавшего их леса, когда заржал Сивка, ожесточенно стуча копытом по крыльцу избушки на курьих ножках. Мужчина остановился, как вкопанный. Он оглянулся на златогривого жеребца, и тот заржал повторно.
— Что со мной? — растерянно спросил Иван, посмотрел вслед девице и… — Твою ж…
Впереди ковыляла старуха, гаденько хихикая и маня за собой доброго молодца. Иван вспомнил, как она его целовала, и скривился, ожесточенно вытирая губы. Он уже хотел показать, что чары рассеялись, но передумал и поспешил за Ягой, окликая ее:
— Подожди, красавица! Теперь пора и на вопрос ответить.
— Еще поцелуй, — кокетливо проскрипела бабка.
— Обязательно, — кивнул Иван, приближаясь к ней. Положил руки на плечи, и вдруг оторвал от земли, закидывая себе на плечо. — Сманить меня решила, бабуся? Куда завести хотела? В болото, небось?
— Да что ты, Ванюша? — затрепыхалась Яга. — Игралась я, шутила.
— Шутила, говоришь? — усмехнулся Иван, усаживая бабку на ступени крыльца ее избушки. — А вот я сейчас пошучу. Избушка, избушка, вокруг себя оборотись и снова ко мне передом воротись, — велел мужчина.
Таких слов он не слышал ни в одной сказке, но… почему бы и нет?
Избушка послушно крутанулась вокруг своей оси.
— Быстрей! — крикнул Иван. — Еще быстрей! Давай-давай!
Избушка завертелась на одном месте под повизгивания своей хозяйки.
— Еще раз! И еще!
— Ваня, пожалей бабушку-у-у, — взвыла Яга. — Я больше шутить не буду-у-у, честное ведьменское! Ваня-а-а!
Наконец, куриные лапы разъехались, и избушка шмякнулась на землю. Бабку отбросило на Ивана, крыльцо затрещало, ломаясь, а из дверей вылетел на двух лапах ошалевший кот, прижимая к груди зеркало, заходившееся в восторженных воплях:
— Так ее, Иванушка, так каргу костеногую!
Кот аккуратно отложил вопящее зеркало в сторону и встал на две лапы, демонстрируя вздыбленную шерсть.
— Что ж ты, ирод окоянный делаешь? — возмущался котяра. — Я же сказал — лапы старые! И что теперь с ними делать?
Яга ничего не говорила, она повисла на шее Ивана, тихо причитая, прерываясь на надрывную икоту. Сивка ржал уж вовсе неприлично, перекатываясь на спине и молотя копытами по воздуху. Мужчина покосился на своего коня и усадил бабку на траву, оглядываясь в поисках колодца.
— Воды бы ей, — сказал он.
— Само пройдет, — отмахнулся кот. — Лапы жалко.
— А Ягу? — не удержался от любопытства Иван.
— Да что ей, лиходейке, сделается? — пренебрежительно фыркнул кот и сокрушенно покачал головой. — Лапы, вы лапы. Сейчас помну вас, потерпите.
Куриные лапы, словно поняв кота, поджали когтистые пальцы и заскребли по земле. Больше, ни на кота, ни на лапы Иван не смотрел. Он поднял зеркало, с обожанием взиравшее на него белесыми глазами.
— У Кощея Настенька, — тут же затараторило зеркало. — Дороги в его царство нет, только бабка тебя отнести туда может. Сам будешь плутать до скончания века, а не найдешь.
— Понял, — кивнул мужчина и покосился на очумелую Ягу, зрачки которой съехались к переносице и никак не возвращались на положенное место. Иван подошел к бабке и показал ей два пальца. — Сколько видишь, бабуся?
— Два, — ответила Яга. Мужчина облегченно вздохнул, и старуха закончила. — Два Ивана.
— Ясно, — вздохнул мужчина и снова посмотрел на зеркало. — И что с ней теперь делать?
— В избушке у Яги настой есть восстановительный. Рядом с печкой в глиняный кувшин налит. Плесни бабке, пусть подавится, — ответила зеркало.
Иван усмехнулся и вскоре уже отпаивал Ягу, уже не причитавшую, но икота все еще сотрясала сгорбленное тело, однако вскоре прошла и она. Бабка подняла на мужчину мутные зеленые глаза и погрозила ему сухоньким кулачком.
— Супостат, у-у-у, — мужчина помог покряхтывающей старухе подняться на ноги и усадил на пень.
— Ну, прости меня, бабушка Яга, — заговорил он, меняя тактику. — Ты сама пойми, обидно же, целует красавица такая писанная, а в болото старуха заманивает. В болото ведь вела?
— К болоту, — покаянно кивнула бабка.
— Но вот. Уж больно разница оказалась велика, не сдержался. А такой ты в молодости была? — Яга кивнула, и Иван, сильно переигрывая, восхитился. — Ну и хороша же ты была! Невероятная! Прекрасная! Великолепная!
— Ой, ладно уж, — кокетливо махнула ручкой Яга и захихикала. — Скажешь тоже…
— И сто раз повторю! Красивей в жизни никого не видел. Если бы уже жену свою не любил, то только в тебя бы и влюбился! Чаровница.
— Да, я такая, — игриво заерзала бабка, стреляя в Ивана глазками.
— И душа у тебя добрая, светлая, — продолжал источать мед мужчина. — По глазам вижу, что наговаривают все на тебя, Ягуся. Ну, какая ты карга? Женщина почтенного возраста, да и заслуг столько! Да тебя даже больше Кощея помнят. Кто такой Кощей? Тьфу. А Баба Яга — ого-го, сила!
Бабка махнула ручкой и встала, разминая поясницу. Она подошла к избушке и некоторое время наблюдала за тем, как кот возится с куриными лапами.
— Охо-хонюшки, — вздохнула бабка. — Встань, избушка, подымись. Все, как было воротись.
Кот едва успел отскочить, когда изба ловко вскочила на лапы, крыльцо вернулось на положенное ему место, дверь опять повисла на обеих петлях, и Яга обернулась к Ивану.
— Ну, заходи, что ли, добрый молодец, — позвала она.
Вскоре Иван уже пил ароматный чай с малиновым вареньем и слушал бабку, сидевшую напротив.
— Ты пойми, Иванушка, не по злобе я Настеньку украла, Кощей все. Он же чаровник. Как глянет, любая за ним, как на веревочке пойдет. Устоит только та, в чьем сердце любовь настоящая есть. Только такая чары разорвать может. А я что? Я же тоже женщина. Что скажет, то и сделаю. Только ты и снял с меня путы-то его. Так бабушку встряхнул, — она хихикнула и положил подбородок на ладошку. — А пригожий ты, Иванушка, ой, пригожий… Только так тебе Кощея не победить, — вновь перешла к делу Яга. — Он же Бессмертный. Тут даже Кладенец не поможет. Смерть его…
— На конце иглы, игла в яйце, яйцо в утке, утка…
— А вот это видел?! — в нос Ивану ткнулась фига. — Леший не дал. Говорит, тебе бы в зад яйцо пихали, а потом тебя в другой зад. А зайцу, говорит, каково? Не дам, говорит, животину мучить. Вот и весь сказ. — Яга жахнула ладонью по столу, а Иван хмыкнул.
— Гринпис местный, — буркнул он. — Тогда где игла?
— У Кощея игла, где ж еще, — недоуменно развела руками бабка. — Он ее при себе держит, всегда. Так что тебе, милок, прямо к нему надо. Игла в одежду его вколота, там и ищи. — Мужчина открыл рот, чтобы попросить отвезти его в Кощеево царство, но бабка опередила. — Отвезу я тебя, не переживай. Только в сам дворец-то не пойду, а то опять зачарует, там уж ты сам.
Иван согласно кивнул. До места доставит, и то хорошо. Он уже поднялся из-за стола, но вспомнил о том, что смутило его, и направился к дверям.
— Ты куда, Иванушка? — удивилась Яга.
— Сейчас, бабусенька, только тарелочку с жемчужинкой принесу, спросить у тебя кое-что хочу, — пояснил он, но вмешалось зеркало, уже висевшее на своем месте.
— Ваня, меня спроси, я все покажу.
— Настю мою покажи, — попросил Иван.
Зеркало подернулось туманом, а когда поверхность его прояснилась, на мужчину смотрело отражение его жены, все так же равнодушно глядевшей перед собой. Яга подошла сзади и взглянула на отражение. Затем отодвинула Ивана и подслеповато сощурилась, глядя на Настю.
— Ишь, что злодей удумал-то, — сокрушенно вздохнула бабка, качая головой. — Висюльку на шее видишь? Ожерелье-то непростое, самой Зимой подарено. Душу замораживает. Сейчас Настенька твоя тебя не вспомнит, даже имени. Льдом студеным душа ее скована, и чары эти снять можно только с ожерельем. Замочек непростой у него. Кто застегнул, тот и расстегнуть только может. Не сорвать, не сломать, не испортить. Коли сумеешь жену пробудить, тогда побрякушка эта колдовская растает, и чары спадут, а нет… — Яга развела руками. — Стало быть, и твое сердце не так жарко пылает.
— Вот и проверим, — ответил Иван и решительно направился к дверям. — Готов к вылету.
— По ступам! — скомандовала Яга, прихватывая помело, и заковыляла за добрым молодцем.
* * *
Ступа оказалась размером, едва ли не с лимузин, так что места хватило даже Сивке, решительно шагнувшему внутрь. Баба Яга лихо уселась на край ступы, лукаво сверкнула глазами и оглушительно свистнула, Иван только успел ухватиться за край, когда сказочный летательный аппарат стартанул, уходя вертикально в небо. Бабка разразилась карканьем, оказавшемся ее смехом, глядя на округлившиеся глаза мужчины.
— Не боись, Ваня, на землю не грохнемся, — крикнула Яга, перекрывая свист ветра, яростно хлеставшего в лицо.
— Кому верить, если не тебе, — попытался отшутиться мужчина, заодно вновь порадовав старушку.
И ступа тут же вновь ухнула вниз, вынуждая внутренности подпрыгнуть к горлу. Бабка снова закаркала, едва не свалившись со ступы. Иван успел схватить ее за ноги, и Яга повисла вниз головой, продолжая работать помелом и вереща под оглушительное лошадиное ржание:
— Вытягивай меня, Ваня, тащи назад бабушку!
Иван усадил ошалевшую бабку обратно и погрозил пальцем:
— Не балуй.
— Пошутить хотела, — вздохнула она.
— Ягусь, ну не Петросян ты, — усмехнулся Иван.
— Что за зверь? — с подозрением прищурилась Яга.
— Потом расскажу, — отмахнулся мужчина.
Сивка продолжал издавать издевательское иго-го, и бабка сунула ему под нос кулак. Конь фыркнул, но замолчал. Иван посмотрел вниз и присвистнул, они летели уже над морем, поверхность которого была покрыта росчерками пены.
— На море-окияне живет Кощей, — пояснила Яга. — Его все на земле ищут, а он на море-окияне, на остове Буяне. С тех пор, как последний Иван его иглу ломал за свою Василису, так и перебрался подальше. Еще и Леший взбунтовался, когда Кощеюшка новых хранителей отлавливал. Говорит, твоя смерть, ты ее и береги, а зверье опять терзать не дам. Вот и перенес сюда свой дворец Кощей, подальше от вас, от Иванов. Только от вас разве спрячешься?
— Сейчас расплачусь, — передернул плечами мужчина. — Нечего чужих женщин воровать, пора уже свою найти.
— Истинно говоришь, Ваня, — важно кивнула Яга. — Только такой уж норов у злодея нашего. Свое даром не надо, на чужое зарится.
— Тогда пусть и огребает. Иванов на Кощеев век хватит, — усмехнулся он.
На горизонте показался шпиль одной из башен Кощеева дворца. Иван подобрался, чувствуя одновременно и волнение и отчаянную решимость. Страха не было, все происходящее было настолько из ряда вон выходящим, что знакомые и привычные чувства притупились, уступая место тем, что всегда были в Иване, но не было ситуации, чтобы они выбрались наружу.
— Охраны полный дворец? — спросил он, не глядя на Ягу.
— Какая там охрана, Ваня, — отмахнулась бабка. — Он же колдун. Пальцами щелкнул и все готово. Да и натащил себе волшебных безделушек. Не нужен ему никто. А если и понадобится кто, так наколдует. Пустой дворец.
— Очень хорошо, — кивнул мужчина. — Просто замечательно.
Ступа пошла на снижение, и вскоре Иван уже спрыгивал на каменистую землю острова Буяна. Сивка вышел следом, но Яга не спешила улетать. Она выбралась следом и сунула руку за пазуху.
— Держи, Ванюша, шапка-невидимка это, — бабка сунула Ивану смятый треух. — Коня своего тут оставь, непростой он, никто обидеть не сможет… Он сам, кого хочешь, обидит, морда лошадиная. — Сивка презрительно фыркнул и повернулся задом. Яга не обратила на него внимания. Она заключила голову мужчины в сухонькие ладошки, поднялась на цыпочки, вынуждая Ивана склониться, поцеловала его в лоб и отошла. — Ну, бывай, добрый молодец.
— Спасибо, Ягусенька, — поклонился ей мужчина, и ступа вновь взмыла в небо.
Иван проводил бабку взглядом, после потрепал Сивку и нахлобучил треух. Он вошел во дворец и огляделся. Рассматривать местные достопримечательности мужчине было недосуг, и он достал из небольшого мешка, который ему дала Яга, тарелочку с жемчужинкой. Кощей сейчас находился в одной из башен своего дворца, Аси рядом не было. Она сидела все в том же деревянном кресле, глядя перед собой равнодушным взглядом. Иван бросил на пол клубочек.
— Веди к Насте, — велел он.
Клубочек покатился по переходам дворца, без труда находя дорогу, ловко поскакал по ступеням мраморной лестницы и остановился только перед высокими узкими дверями. Иван толкнул их и вошел в опочивальню. При взгляде на ложе чудовищных размеров, лицо мужчины исказилось злобной гримасой, и он сжал кулаки, решив свернуть похотливому злодею шею при первой же возможности.
Свою жену Иван увидел в другом конце опочивальни. Она не видела мужа. Тихо выругавшись, мужчина стянул с головы шапку-невидимку, и безразличный взгляд мазнул по статной фигуре Ивана. На короткое мгновение ему показалось, что в глазах Аси появился огонек узнавания, но мужчина тут же подумал, что выдает желаемое за действительное.
— Асенька, — позвал Иван, приближаясь к жене. — Ты меня слышишь?
— Слышу, — прошелестела она.
Мужчина опустился на колени перед Настей и взял за руки, поражаясь тому, какие они холодные. Он поцеловал одну женскую ладонь, затем вторую и стиснул их в своих пальцах, желая отогреть. После перевел взгляд на лицо Аси, с безразличием наблюдавшей за ним.
— Совсем не помнишь меня? — спросил мужчина. — Я — Иван, твой муж. — Она никак не отреагировала на его слова, и Иван начал вспоминать. — Помнишь университет? Мы с тобой так долго друг на друга смотрели, помнишь? Как в дверях столкнулись, и я тебя до дома проводил?
Он все говорил, вспоминая их самые яркие моменты. Их оказалось неожиданно много, и вспоминать их настолько приятно, что на мужских губах сама собой появилась улыбка. Иван поднялся с колен, пересадил Настю себе на колени и продолжил вспоминать, то смеясь, то грустно улыбаясь. Мужские пальцы поглаживали запястья Аси, и она смотрела на них. Смотрела и слушала. Перед внутренним взором женщины все чаще вспыхивали картинки. Вот она в легком сарафане заливисто смеется, вскинув руки вверх, а над ней летят воздушные шары. Мужчина, обнимавший ее, тоже смотрит в небо и смеется вместе с ней. А вот она в белом платье и прячет смущение, потому что он смотрит на нее с нескрываемым восхищением. А вот ночь, сковавшая мир, и только горячее тело мужчины рядом, его хриплый шепот и губы, от которых нет сил оторваться.