— Гермиона, — повернулся к ней Драко, а она настороженно посмотрела на него, в ожидание, что он скажет.
— Да, — резко ответила она.
— Гермиона, я хочу познакомить тебя с моей старой знакомой миссис Пенси Крэбб, — продолжил он. — Пенси — это Гермиона Грейнджер. Помнишь, я тебе говорил, что она пару недель поживёт у меня в Забини Меноре.
Гермиона была готова задушить его на месте. Мало того, что эта та самая миссис Крэбб, с которой он проводит столько времени, так ещё и смеет так двусмысленно высказывать о ней. Не трудно догадаться, что думает о ней миссис Крэбб.
— Я думаю, вам следовало объяснить, что когда я приехала в Забини Меноре, я понятия не имела, что вы там живёте, — ответила она, не обращая внимания на упрёк в глазах Драко. Она помолчала, но заметив неловкую паузу, добавила: — Миссис Крэбб скажите, а где здесь женский туалет? Мне надо вымыть руки.
— Ах, да, конечно, пойдемте, провожу, — ответила Пенси, она переглянулась с Драко, взяла Грейнджер под руку и повела её к двери в задней части здания. — Вон там, — указала она и улыбнулась, что ещё больше разозлило Гермиону. — Найдёте?
– Постараюсь, — коротко заявила Грейнджер, чувствуя, что никогда в жизни не вела себя так по-идиотски.
К счастью для Гермионы, в маленьком туалете никого не было, и она могла перевести дух. Грейнджер подошла к зеркалу и стала с ужасом себя разглядывать. Помады на губах совсем не осталось, и кожа вокруг рта слегка покраснела от поцелуя. На щеках лихорадочный румянец, волосы сильно растрепались, она выглядела истерзанной. — «Да именно так — истерзанной», — в отчаянье подумала она и поняла, как глупо было отрицать её отношения с Драко.
Гермиона открыла сумку и достала свою косметичку, сначала она припудрила кожу вокруг рта, покрыла губу блеском кирпичного оттенка и расчесала волосы. Потом решила брызнуть за уши духами, так она почувствовала себя увереннее. Последний раз, посмотревшись в зеркало, она пошла обратно в бар.
Надежды, что Пенси Крэбб ушла, пока её не было, не оправдались. Пенси сидела у барной стойки между Драко и ещё каким-то мужчиной. Грейнджер задержалась на пороге, чувствуя, что она здесь лишняя, на секунду ей захотелось выйти из этого бара, поймать такси и вернуться домой. Странный порыв, пропал, так же быстро, как и появился, ей нужно было подойти к ним, и она пошла. Шагая по каменным плитам, Гермиона как и днём почувствовала слабость.
Когда она подошла, мужчины встали, Грейнджер посмотрела на Малфоя, но он отвёл глаза, подождал, пока она сядет, указал на мужчину и представил его.
— Познакомься Гермиона — это Винсент Крэбб, муж Пенси.
Грейнджер постаралась повежливее ответить на приветствие мистер Крэбба, и его вид подействовал на неё отрезвляюще. Было понятно, что он тоже давно знал и хорошо относился к Драко, теперь поведение Гермионы казалось ей уж слишком глупым и нелепым. Конечно, может быть, отношения Драко с подругой детства не такие уж и невинные, но она-то, Грейнджер, здесь вообще не причём, и ей нельзя было так себя вести.
Винсент Крэбб был высокий, тёмноволосый обходительный мужчина с широкими плечами и мягкими манерами — это Гермиона поняла, очень быстро. Когда его жена и Драко начали разговаривать о лошадях, он стал расспрашивать Грейнджер о Лондоне, и она с удовольствием отвечала вопросы, расслабившись в его приятном обществе. Когда ей предложили выпить, она согласилась и лихо проглотила коктейль, а потом ещё один, очень скоро она поняла, что совсем не умеет пить. Гермиона делала это, только чтобы отгородиться от пристальных взглядов Малфоя, которые он то и дело бросал на неё.
Драко предложил всем вместе поужинать, и им быстро накрыли столик на четверых. Их обслуживал сам Дин Томас, и по разговорам было понятно, что он хорошо знал Пенси и Винсента.
— Драко говорит, что вы пишите книгу, Гермиона, — сказала миссис Крэбб, и Грейнджер пришлось быть вежливой, хотя ей всё равно не нравилась эта женщина.
— Да, пишу, — подтвердила она. — Но этого всего лишь повесть для детей.
— Всего лишь, — воскликнула Пенси, она явно была под впечатлением. — Я с трудом справлюсь с бухгалтерскими счетами, — она искренне улыбнулась. — Я просто не представляю, как можно написать книгу.
— Гермиона работает в издательстве, — внушительно вставил Малфой. — Она привыкла работать с рукописями.
— Всё равно — это очень трудно, — возразила миссис Крэбб.
Пенси была подкупающее искренне и Гермионе всё труднее было противостоять её природному обаянию и открытости. Вообще по своей натуре, она всегда была доброжелательной, тем труднее ей было видеть осуждающее взгляды Драко. Она не сомневалась, что он не скоро простит её, и со страхом думала, как они поедут назад.
Поэтому Грейнджер выпила куда больше, чем обычно позволяла себе, а ей уже безразлично, что о ней подумает Малфой. Во всяком случае, она себя в этом убеждала. Гермиона была слегка навеселе, и когда она вышла из ресторана на прохладный ночной воздух, покачиваясь.
Крэббы раскланялись и пошли к своей машине. Драко взглянул не неё чужими глазами, в которых всё кричало об осуждении её поведения.
— Ты доедёшь? — спросил он сдержано терпеливо, и она почувствовала себя глупой девочкой. По-видимому, он решил, невзирая на её поведение, быть с ней до конца вежливым и вести себя так, будто ничего не произошло. Но после того, что она натворила, она бы предпочла, чтобы он на неё сердился, может быть, даже накричал.
Гермиона ничего не ответила ему и нетвёрдыми шагами направилась к стоянке, где они оставили «ягуар». Малфой посмотрел на неё равнодушным взглядом и открыл дверцу машины.
— Садись, — сказал он уже жёстче, и она с трудом забралась, подобрав юбку, на низкое сиденье. Потом она напряжённо ждала, когда он обойдёт машину и сядет рядом.
Когда они выехали из Пензанса, за ними ехал «рейндж-ровер» Крэббов, его фары освещали салон «ягуара», и Гермиона чувствовала себя, чуть ли ни как актриса в свете рампы. Похоже, именно незримое присутствие Крэббов сдерживала Драко от вспышки гнева, которую она всё время со страхом ждала. А может, Грейнджер и ошибалась, и Малфой решил, что она не достойна даже его презрения.
Гермионе ничего не оставалось как смотреть только на дорогу, она боялась повернуть голову и взглянуть на Драко. Поэтому смотрела на встречные машины, скоро от света фар, глаза её начали слипаться, пока не закрылись совсем. Она не знала, когда Пенси и Винсент перестали ехать за ними и вообще не помнила, как они вернулись в Забини Менор. Когда она открыла глаза, у машины был выключен мотор, а тишину вокруг нарушал лишь шум прибоя.
Грейнджер вздрогнула и поискала глазами Малфоя, в машине его не было. Её сразу охватила обида, что он вот так бросил её одну в машине на растерзание любому, незваному гостю, который придёт в Забини Менор. То, что среди ночи вряд ли кто-то сюда придёт, было не существенно для Гермионы. — «Он меня бросил, — подумала она с обидой. — Если бы в зажигании был оставлен ключ, я бы не раздумывая, уехала в Лондон».
Шмыгнув носом, она потянулась за сумкой, когда с её стороны открылась дверца. Удивлённая, Гермиона широко раскрыла глаза и посмотрела на Драко. Заметив выражение её лица, он опустил уголки губ.
— Проснулась, — просто сказал он. — Когда я уходил, ты спала мёртвым сном.
Грейнджер не сразу нашлась, что ответить, она разозлилась.
— Это оценка…. Или пожелание, — ядовито осведомилась она. — Наверное, так и было бы, если бы я не проснулась, то провела бы здесь всю ночь.
— Между прочим, я ходил отпирать двери, чтобы отнести тебя в твою комнату, — ледяным тоном произнёс Малфой. — Однако, раз ты в состоянии оплёвывать меня, то вполне можешь сама туда подняться.
Он быстро пошёл к освещённому крыльцу, и Гермиона, в который раз за вечер, почувствовала себя ужасно. Он должна была сразу понять, что он, вот так бы, никогда её одну не оставил. Это совсем на него не похоже, уж в том, что он может быть заботливым, она имела возможность убедиться и не раз.
В более чем подавленном состоянии она вылезла из машины, закрыла дверцу и медленно пошла к дому. На лестнице и в библиотеке горел свет, и она без колебаний остановилась у открытой двери. Драко уже налил себя бренди и пил, а Грейнджер, чтобы привлечь его внимания кашлянула, но он лишь скользнул по ней взглядом и вопросительно поднял брови, говорить первым он не собирался.
— Простите меня, — сказала Гермиона. — Простите меня за то, что я сейчас так говорила с вами. И зато, что… была груба с миссис Крэбб.
Воцарилось молчание, Малфой поднял бокал к губам и сделал глоток. Когда он повернулся, всё ещё держа в руках стакан, она замерла, а он просто сказал:
— Значит, всё в порядке.
— Правда? — с сомнением спросила Грейнджер, сейчас ей было не важно, что он смотрит на неё, как на провинившегося ребёнка, которого он готов ублажать. — Так вы принимаете мои извинения?
— Да, — коротко ответил Драко.
— Что-то не похоже, — нахмурилась Гермиона.
— Ну, уж извините, — язвительно произнёс он.
— Эта пустая фраза, — надумала она.
— Вот именно, — ответил он.
Когда до Грейнджер полностью дошёл смысл слов Малфоя, она почувствовала себя ничтожной. Сейчас в его глазах не было ни капли жалости или сочувствия, и, судя по стакану бренди в его руках, он собирался утешиться совсем другим образом. Но всё-таки она решила, что обязана сделать ещё одну попытку.
— Я сама не знаю, что на меня нашло, — сказала она, пряча руки в карманах дублёнки. — Я никогда так… никогда…
— Забудь об этом, — посоветовал он.
— Как я могу? — изумилась Гермиона.
— Я думаю, очень даже сможешь, — опустил глаза Драко. — Когда тебе нужно, ты всё запросто забываешь.
Грейнджер сжала кулаки в карманах и спросила:
— Что вы хотите этим сказать?
Малфой сверкнул глазами, в которых легко читалась усталость.
— Ничего, — он вздохнул. — Уже ничего, иди спать. Увидимся утром.
По его тону было ясно, что на этом разговор закончен, и ей ничего не оставалось как пойти к себе в комнату, давно Гермиона не чувствовала себя такой разбитой.
========== Глава 13. ==========
Грейнджер пришла к себе в комнату, быстро скинула одежду и пошла в душ, когда вышла оттуда, прочесала волосы и легла в постель. Она долго не могла заснуть, постоянно ворочалась с бока на бок, мучаясь от чувства стыда и обиды, всё яснее осознавая, что так больше продолжаться не может, её пребывание здесь становиться невыносимым. Днём было проще обманывать себя, убеждать, что она может справиться со своими чувствами, когда сидишь одна в кабинете, делать это проще. А вот ночью, лёжа одной в темноте, чётно понимала, что просто играет с чувствами, управлять которыми она не в силах. А ей необходимо управлять ими.
«Я люблю Драко, — призналась себе Гермиона — это и так было очевидно. — Но я не могу ему признаться и открыть свою тайну». — Решила она и захотела как можно скорее уехать отсюда, пока не стало слишком поздно, и она не подалась желанию, полностью подчинить воле Малфоя.
«Вот бы Астория посмеялась, если бы узнала, что я натворила, — неожиданно вспомнила о ней Грейнджер. – Эгоистичная, равнодушная Астория, это она обманом послала меня сюда, она действительно готова пожертвовать кем угодно, для достижения своих целей, разумеется, только не собой. Неужели, она не думала о последствиях? Почему она не звонит, ни пишет? Или ей не интересно знать, что происходит? А может она плюнула на меня? Или решила, что из её затеи ничего не вышло, но она не даёт о себе знать, чтобы не вызывать подозрений?»
С такими мыслями Гермионе было трудно уснуть. Стоило ей подумать, что завтра утром надо будет уезжать, как стало невыносимо больно. Её мучили воспоминания, как Драко повёл себя, как обнаружил её таблетки, услышал её объяснение, сейчас она не могла не пытаться довести эту мысль до логического конца. Он сказал, что его не пугает её астма, а что бы он сказал, если бы узнал, что она неполноценная женщина, что она инвалид. Это были последние мысли, которые посетили её перед сном.
Грейнджер проснулась вначале восьмого от птичьего гомона. Хотя у неё была очень удобная кровать, и было ещё слишком рано, Гермиона поняла, что больше не заснёт, она встала с постели и решила сама приготовить себе чай, пока не пришла миссис Трелони как обычно готовить завтрак для хозяев.
На кухне было прохладно: здесь не закрывали одно окно, пока не закипел чайник, Гермиона стояла, прислонившись спиной к сушилке для посуды, и глядела в запущенный сад. Между корней старого вяза пробивались жёлтые нарциссы, а живая изгородь быстро зеленела. Скоро всё зацветёт, лето украсит своими пышными одеждами этот уголок, и тогда это место уже не будет таким мрачным. — «Только Драко вряд ли это увидит, – решила Гермиона. — Когда он закончит дела, то вернётся в Италию, а может, поедет во Францию. Там, наверное, его матушка уже нашла для него подходящую жену».
Эти неприятные мысли опять вернули переживания минувшей ночи, Грейнджер отвернулась от окна, прогоняя их, и стала наливать себе чай. Она даже обрадовалась, когда кипятком обожгла себе пальцы и почувствовала физическую боль, вместе душевной. Гермиона взяла чашку и пошла к себе в комнату, придерживая полу халата, когда поднималась по лестнице.
Проходя мимо комнаты Малфоя, она остановилась. — «Может, он хочет чаю, — сказала себе Гермиона. — А то как-то невежливо получиться, если я ему не предложу ». — Пыталась успокоить она саму себя, хотя, в глубине души прекрасно понимала, что это только повод, чтобы увидеть его. Она не сомневалась, что он ещё спит — это даже хорошо, так ей будет проще рассмотреть его, не стесняясь, что её заметят.
Держа в руках чашку с чаем, Грейнджер повернула ручку, и тяжёлая дверь подалась внутрь. Она прекрасно помнила эту комнату, здесь она провела ту первую, роковую ночь.
Хоть сквозь щели в шторах пробивались лучи солнца, в комнате было довольно темно, Гермиона сразу поняла, что Драко ещё спит. Он лежал на спине, закинув руки за голову, укрытый до пояса, но она не сомневалась, что он спит голый. Она смотрела на волосы на его груди, которые сужались, стрелкой спускаясь вниз к животу. Грейнджер захотелось провести рукой по его груди, от этих мыслей, кровь быстрее побежала у неё по жилам, сердце тревожно забилось. Она робко подошла ближе, глядя на очертания его сильных ног.
— Чем обязан твоему визиту? — вдруг раздался резкий голос Малфоя.
Гермиона от неожиданности вздрогнула, подняла голову, и чашка задрожала на блюдце. Оказывается, он уже проснулся и смотрел на неё с плохо скрываемой враждебностью.
— Я… ну… я, — мямлила она, пытаясь придумать подходящий повод и взглянула на свои дрожащие пальцы, увидела чашку в своих руках. — Я принесла вам чай.
— Ах, чай, — он резко сел, совсем не заботясь о том, что покрывало спустилось совсем низко. — С чего это вдруг?
— Я, — Грейнджер сглотнула. — А что мне ещё делать в вашей комнате в такой час? — запальчиво воскликнула она и оглянулась. Дверь по-прежнему была приоткрыта, этого добавило ей уверенности в себе. — Вы хотите чаю или нет?
— Хочу, почему бы и нет? — усмехнулся Драко. — Раз ничего другого мне не предлагают.
Облизнув пересохшие губы, Гермиона подошла ближе, держа перед собой чашку с чаем, как щит. Лишь бы он наклонился и взял чашку, тогда ей не придётся подходить ближе к кровати. Но Малфой не двинулся с места, он ждал, когда Грейнджер подойдёт, и только тогда взял из её слабых пальцев чашу.
Драко поднял чашку к губам и следил за ней, но Гермиона не сразу отошла, хотя уже могла это сделать. Сейчас, когда он не стал её трогать, она опять почувствовала себя брошенной. Она подождала, пока он попробует чай и нахмурилась, поняв по его гримасе, что он пришёлся ему не по вкусу.
— Чай не сладкий, — заметил он, ставя чашку на блюдце. — Ты на самом деле приготовила его для меня? Я думал, ты давно заметила, что я люблю всё сладкое.
— Я… а… я, — неловка начала она, и увидела в его глазах насмешку.