Он, конечно, разграничивал работу и личную жизнь, а потому статью написал почти честную, не забыв упомянуть про криворукого официанта, премерзкую ступеньку и еду без изюма. Немного подумав, добавил художественного вымысла: Билл в его статье не просто пролил кофе, но пролил его прямо на него. Впрочем, чтобы не подставлять официанта, Том не стал упоминать его имени или даже описывать.
Зато позволил себе также приврать, что макароны в пасте были недоварены.
В целом, статья получилась на редкость ядовитой, даже немного неприятной. Что поделать – предыдущие три обзора состояли из сплошного мёда, и пара человек даже написали, что Том совсем расслюнился.
В конце концов, Билл ведь и не знает, что это именно его статья, и ему ничего от нее не будет: имени-то он не указал!
Весело насвистывая, Трюмпер отправил письмо с прикрепленным файлом в редакцию, и пошел собираться на самое настоящее свидание. Правда, сборы едва не окончились катастрофой: он поскользнулся в ванной, зацепился за шторку и, упав, набил некислую шишку на затылке.
- Мне только сотрясения не хватало, - пробурчал парень, выползая на кухню, чтобы попить кофе.
Да, им он обварился. Да и по дороге к Биллу пару раз едва не навернулся, еще раз его чуть не сбили, облаяла собака, а еще фрау из цветочного. В общем, в Lucky People он пришел без настроения, конечно, забыл про ступеньку, и снова чуть не пересчитал полом зубы.
- Том! – всплеснул ручонками Билл, подбегая к нему и помогая подниматься. – Дважды за день, на одном и том же месте!
- Просто я очень удачливый, - пропыхтел Трюмпер, вставая и с удовольствием принимая помощь.
Рука у Билла была мягкой, но сильной. Он крепко схватил Тома, дергая на себя, и в итоге чуть не упали оба, но умудрились не потерять равновесия. Зато Билл оказался прямо в объятиях Тома, и сразу зарделся.
- Ты как девятиклассник, - прошептал Том.
- Я как помидор, - фыркнул Билл и покраснел еще сильнее. – Подожди пять минут, я переоденусь… Сядь, пожалуйста, за барную стойку, а то посажу тебя в другом месте, убьешься, а тут хоть под присмотром бармена будешь.
- Угу… Или мы расколотим тут все вместе.
К счастью, пока он ждал Билла, эксцессов не случилось. Он не обварился кофе, который ему сварил болтливый бармен, не упал с высокого барного стула, не подавился круассаном.
Билл выплыл из подсобки спустя каких-нибудь пять минут. Он был облачен в белые штаны и такого же цвета майку-боксерку. На руках красовалось множество браслетов, а макияж стал еще агрессивнее. Тому очень хотелось присвистнуть, но это наверняка не та реакция, которую ждет лохматый официант, поэтому он аккуратно сполз со стула и улыбнулся Биллу:
- Есть у вас тут магазины с техникой? Я сегодня телефон утопил, придется купить новый.
- Ну ты бедовый, - округлил глаза Билл. – Недалеко эппл-маркет есть, если ты не ярый противник яблочной продукции.
- Это идеальный вариант, - кивнул Том.
Оказалось, Билл учится в том же вузе, что и он, только был вынужден взять академический отпуск из-за продолжительной болезни, и теперь старательно зарабатывает, чтобы не брать денег у родителей. На осторожный вопрос Тома, не боится ли он разгуливать ярко накрашенным, Билл со смехом ответил, что все нападки по поводу внешнего вида пережил еще в школе, и теперь у него имеется своеобразный иммунитет. Более того – чужие насмешки лишь забавляют его. Еще он жутко любит татуировки, и делает их, не особо заморачиваясь над значением, просто потому, что картинка нравится. Также он долгое время был блондином, а однажды даже покрасился в розовый, но это оказалось слишком: какой-то мальчишка назвал его чупа-чупсом, и, взглянув в зеркало, Билл видел там только эту конфету вместо своей головы.
Все это парень рассказывал, хохоча, будто так и надо, а когда Том ответил, что он с прибабахом, быстро парировал:
- Ты и сам не очень-то обычный, вон, косу, как у Рапунцель отрастил.
Волосы у Тома и в самом деле были чуть длиннее обычного, и он втайне гордился своими густыми, ниже плеч, гладкими и мягкими на ощупь волосами. Впрочем, обычно он скручивал их в дульку, чтобы не раздражать своим внешним видом преподавателей, но сегодня он лишь перехватил их резинкой, оставив несколько прядей небрежно распущенными. Так что замечание Билла было к месту, и Том даже немного стушевался.
Билл оказался веселым малым, его было не переслушать. Рассказывал, что по малолетству собрал группу, написал несколько песен и почти успешно гастролировал по друзьям родителей. Те даже платили им за выступления.
- Скорее всего, они давали нам денег, чтобы мы поскорее заткнулись, - хохоча, заметил он. – А ты? У тебя была группа? Ты выглядишь, как человек, который мог бы лабать на гитаре, размахивая хаером. В свою группу я бы тебя взял.
- Была, - привычно соврал Том. – Но мы были не слишком популярны, вскоре по… ай!
Он споткнулся на полуслове, и едва не пропахал носом землю. Вообще-то, пропахал бы, если бы Билл не подхватил его. Они снова оказались близко друг другу, и Том не отказал себе в удовольствии немного перейти грань и огладить официанта по спине, от чего тот снова смутился, но не отпрянул. Вместо этого парень потерся щекой о грудь Тома и осторожно отодвинулся, предлагая идти дальше.
Дальше разговор пошел о домашних животных, и Том немного расслабился. Говорить о школе он не любил: ничего хорошего его с ней не связывало. Не то, чтобы он был изгоем, или его задирали, нет, просто в школе он был совершенно никаким. У него не было друзей, не было интересов, все веселье наступило с поступлением в универ. Именно там его очень удачно нашел Георг, именно там он начал шататься по вечеринкам, именно там нашел себя в написании ядовитых статеек.
Он даже инстаграм удалил, когда к нему стали добавляться бывшие однокласснички: не хотелось тащить прошлую, совершенно безынициативную и неинтересную жизнь в настоящее. Теперь он был счастлив, а тогда – просто существовал.
Они на удивление быстро разобрались с покупкой телефона, и Билл позвал его в свое любимое кафе, в котором почему-то совсем не было посетителей. Впрочем, парень все равно потащил их в дальний уголок. Ребятам подали удивительно вкусный чай с пирожными, которые таяли во рту, и Билл уминал их за обе щеки, а Том чувствовал себя совершеннейшей размазней, любуясь им. Им невозможно было не любоваться: агрессивный макияж и непосредственность, с которой он поглощал сладости не могли не умилять. Билл испачкался в сливках, и Том, не думая даже, стер пальцем крем, и парень застыл, глядя на него так внимательно, что по коже галопом поскакали мурашки, и внутренний голос подсказал, что нужно сделать.
Том молча встал, передвинул свой стул ближе, наклонился к Биллу и прижался к его губам своими. Они были такими теплыми, такими нежными, и парень сразу ответил на поцелуй, будто ждал этого долгие месяцы или даже годы. Всё происходящее было очень правильным и ужасно сладким, то ли от только что съеденных пирожных, то ли Том превратился в кисейную барышню.
В голове шумело, и сквозь этот шум он слышал лишь биение сердца. Своего? Билла? Обоих сразу? Не хотелось останавливаться, вообще никогда. Парень был таким теплым, мягким и нереально вкусным – так бы и съел вместо того несчастного пирожного! Теплое дыхание на губах, ласковые прикосновения… Том и не заметил, как Билл начал водить губами по щекам, но ощущения были совершенно крышесносными, внутри будто разлилось теплое молоко. Он чувствовал, как горит лицо, было ужасно жарко.
- Я сейчас умру нафиг, - прошептал он, прикрывая глаза.
- Я тебе умру, - пригрозил Билл и, улыбнувшись, отстранился.
Естественно. Красный, как помидор. Том рассмеялся и, неловко взмахнув руками, обвалил на пол чашки и блюдца с недоеденным десертом, потянулся за ними неловко, и едва не упал со стула. Билл на все это лишь покачал головой и, успокаивающе проведя рукой по плечу, собрал осколки, несмотря на то, что к ним уже бежала официантка.
- Что вы, - забормотала она, - Не нужно было!
- Это профессиональное, - улыбнулся Билл. – Темнеет, - заметил он, обращаясь к Тому. – Где ты живешь?
- В центре, - признался парень. – Так что, думаю, надо просить счет.
Путь до остановки занял еще минут тридцать. Они постоянно останавливались, чтобы пообниматься, и это было так правильно, так здорово, что у Тома перехватывало дыхание. Странно, что человек, которого он, по сути, совсем не знал, настолько нравился ему.
О том, что они забыли обменяться телефонами, парень вспомнил лишь подъезжая к дому. Выматерившись про себя, Том подавил желание вернуться в Lucky People, чтобы вытрясти номер Билла из бармена, тем более, что он всё равно поцеловал бы закрытую дверь.
Здорово расстроившись, Том весь вечер хмуро листал каналы, так и не остановившись на каком-нибудь одном. Его терзала одна простая, но очень неприятная мысль: а что, если Билл не забыл дать ему свой номер, а утаил его специально? Ну, типа, полобызались и будет.
Телефон брякнул смс-кой, и Том подорвался в пустой надежде, что официант каким-то образом вызнал его номер, но это был всего лишь Георг, сообщивший, что завтра с него требуют домашку по зарубежной литературе.
«Я болею», - ответил парень.
Завтра у него есть дела поважнее, чем показывать кому-то домашку, которую он, тем более, не сделал.
Телефон снова оповестил о сообщении, и Том опять дернулся, и снова зря: это начальство сообщило о том, что обзор получили и остались им довольны, посоветовали почаще включать «вредного» Тома – расходится лучше.
Утром Том ударился мизинцем о стол, и это подействовало на него лучше любого кофе. Страстно матерясь и хромая, он умылся (вместо горячей воды сегодня подали лаву прямо из ада), оделся (все носки попрятались, искал полчаса), причесался (волосы никак не хотели собираться в сколько-нибудь приличный пучок) и, решив не завтракать от греха подальше, полетел на остановку, чтобы посетить самое неудачное для него заведение.
Мерзкое кафе еще было закрыто, и Том мысленно проклял себя за то, что не посмотрел часы работы заранее. Когда вчерашний бармен открыл Lucky People, оказалось, что, ко всему прочему, у Билла сегодня выходной. Видимо, у Тома была совершенно убитая горем рожа, потому что на его просьбу подсказать адрес бармен ответил согласием, и даже продиктовал номер телефона, по которому, впрочем, никто не ответил.
Терять, в общем-то, было нечего, и Том пошел искать коряво написанный на бумажке адрес. Исходя из его удачливости в последние дни, Трюмпер был готов к тому, что его убьют, изнасилуют или обворуют, но дом Билла нашелся быстро и без приключений.
Дверь открылась так быстро, будто парень стоял в коридоре и ждал, пока постучат. С полсекунды он тупил, глядя на Тома, а тот судорожно придумывал слова, но они не пригодились: Билл сам бросился к нему, крепко обнял и заговорил:
- Я, блин, такой тупой! Как можно было забыть оставить свой номер?! И ты тупой!!! Я так переживал, что ты решишь, что я тебя кинул, и не приедешь! Как бы я тебя нашел, а? Собирался идти в кафе, забить на выходной и сидеть там весь день! А ты сам нашелся, у Карла адрес взял?
- Я не знаю, кто это…
- Это бармен, я ему пригрозил, что кишки выну, если он тебя пропустит. Это ведь он тебе мой адрес сказал?
- Я тебе звонил, - невпопад ответил Том, чувствуя, как отлегло от сердца, как хорошо, тепло внутри.
- Зайдешь? – посторонился Билл, пропуская Трюмпера в квартиру.
Если бы у парня было время представить себе его квартиру – то примерно так он ее и видел бы: просторная кухня, совмещенная с гостиной; эти две комнаты разделены барной стойкой, на которой стоит корзина с фруктами. В гостиной просторный угловой диван, напротив которого стоит телевизор. Тихонько мурлычет музыка. Комната светлая, теплая, и пахнет тут так же, как и от Билла – весной.
- Я еще не завтракал! – отвлек его от мыслей официант. – Будешь яичницу с колбасой и помидорами? Могу еще сыру натереть сверху, вообще пальчики оближешь.
- Давай! Только внимательней готовь, я сегодня уже раз пять чуть не убился, - улыбнулся Том.
- Давай пока кофе заварю? Купил себе офигенную кофемашину, а испробовать ни времени нет, ни гостей…
- Давай свой кофе.
Том рухнул за стойку, сложил подбородок на скрещенные руки и позволил себе спокойно посидеть, наблюдая за тем, как Билл суетится. Сегодня парень был совсем не накрашен, и таким понравился Тому даже больше. В груди аж ныло от нежности, от желания быть вместе, и, если это не любовь, то что же еще?