«Самопал» отличался от «поджиги» тем, что трубку прикручивали к выструганной из дерева рукоятке, а выстрел производили посредством поджигания смеси с помощью спичечной коробки через специально пропиленное в трубке отверстие, то есть использовался механизм, подобный фитильным пистолетам XVI века.
«Самопалы» Женя не делал, а вот «поджига» у него была, и сыграла она с ним скверную историю.
Дело было уже зимой, и сколько Женя ни крошил в «поджигу» спичечных головок и не щелкал гвоздем, «поджига» не срабатывала ни на улице, ни дома – и все тут. Он уже смирился с тем, что она никогда не выстрелит, иногда доставал ее из кармана даже на уроках и просто щелкал гвоздем от нечего делать. Так было и на одном из собраний, куда школьников согнали для каких-то воспитательных целей. Не выдержав нудных нравоучений, Женя вытащил «поджигу» и начал потихоньку щелкать. Слышно щелчков не было, потому что в большом зале стоял легкий гул детских голосов. И с этим шумом не могла справиться даже завуч, которую отчаянно боялись даже старшеклассники. Когда шум становился уж слишком громким, завуч выходила к столу лектора, и шум мгновенно стихал, но стоило ей только отойти, как он возобновлялся с новой силой. Воспользовавшись одним из таких моментов, Женя со злорадством особенно резко нажал на резинку и… раздался оглушительный выстрел. «Поджига» наконец-то сработала!
Кто-то ойкнул, наступила мгновенная тишина. Соседи и соседки быстро брызнули в разные стороны. Над Женей вился легкий дымок, и он увидел, как на него надвигается, словно танк, красная от гнева завуч. Он покорно сдал оружие, был отконвоирован в коридор и три дня, несмотря на каникулы, простоял около учительской с утра до 11 часов вечера.
Мишке с конного двора повезло меньше. «Самопал» разорвался у него в руках и ему ампутировали три пальца.
Пацаны взрослели, прошло и это увлечение, но до самого выпускного вечера Евгений вместо портфеля носил учебники и тетради в кожаной офицерской сумке, где было много отделений, а одно из них из прозрачного целлофана, предназначалось для карт. Эту сумку ему подарил сосед из дома напротив. Он был участником Великой Отечественной и работал в бригаде отчима.
В школах еще не отменили начальную военную подготовку: ученики осваивали строевые приемы, маршировали и даже стреляли на оценку из мелкокалиберной винтовки. Несмотря на близорукость, стрелял Евгений довольно метко, выбивая необходимое количество очков для отличной оценки.
…В классе, наверное, пятом, Женя приобрел в книжном киоске толстую книжку с красивыми картинками, из которых можно было понять, как надо делать те или иные «самоделки», в том числе и новогодние костюмы. Он всегда любил ходить в книжный киоск и наблюдать, как на прилавки выкладывают книги, аппетитно пахнущие типографской краской и, если позволяла продавщица, осторожненько полистать страницы, узнавая про то, что в этой книге написано. Продавщица к нему благоволила и иногда откладывала на недельку-другую понравившуюся книгу, пока он не насобирал необходимую для покупки сумму денег. К десятому классу у Евгения подобралась приличная библиотека, которую он в студенческие годы не растерял, а только дополнил. Впоследствии в многочисленных переездах к месту работы и службы семейный багаж в основном состоял из книг.
А в этом далеком и полузабытом пятом классе Женя мечтал, что сделает на новогодний праздник костюм мушкетера и ему за него дадут самый настоящий и лучший подарок. Он рассказал о своей мечте старше сестре, и она, нахохотавшись, порылась в сундуке, вытащила из него изрядно побитый молью воротник из меха рыжей лисы и бросила жене со словами:
– Лучше «Кота в сапогах» сделай.
Раньше была такая женская мода, когда воротник пристегивали к пальто на пуговицах, а сам он был изготовлен из целой лисы или соболя, причем сохранялись хвост, лапки и мордочка с искусственными стекляшками вместо глаз.
Воодушевившись и вооружившись ножницами, он вырезал из шкуры маску с прорезями для глаз и приспособил в качестве носа лисью мордочку.
Сверяясь с недавно купленной книгой про самоделки, долго клеил из бумаги шляпу с пером. Сапоги у него были, краги, как шляпу, из бумаги смастерил. Старые материны перчатки заштопал. Сестра снисходительно помогала сделать кружевной широкий воротник, а хвост от той же лисы он прикрепил проволокой, шпагу выстругал из деревянной палки. В общем, костюм получился хоть куда. Когда он нарядился, то получил полное одобрение и неописуемый до визга восторг младших домочадцев.
На утренник из всей детворы в новогоднем костюме пришел только один Женя. В актовом зале, который в обычные дни использовался как класс для занятий, было душно и жарко, и ему в маске пришлось изрядно попотеть.
Учителя вытащили его на сцену, заставили рассказывать известную сказку Перро, потом зашикали:
– Заканчивай, заканчивай!
Женя растерялся, не докончив фразу, но тут одна из учительниц громко объявила, что ему полагается подарок. Тогда слово «приз» еще так широко не употреблялось.
И вот ему вручили маленькую коробочку, в которой было аж… семь тоже маленьких разноцветных карандашиков.
Были разочарование и обида, да еще его дома пропесочили за испорченные вещи. Он решил больше никогда не делать новогодних костюмов.
С восьмого класса классным руководителем у них в классе была Галина Ивановна, выпускница Московского педагогического университета. Когда представили ее на линейке перед началом нового учебного года и она выпорхнула из дверей школы в коротеньком голубеньком платьице, с широким поясом (видимо, сохранилось еще со школьных времен), по всему строю пронесся вздох восхищения.
У нее была короткая стрижка, подчеркивающая густоту каштановых вьющихся волос, огромные голубые глаза, нежное округлое лицо с аккуратным носиком и румянец на щеках. Вся школа завидовала их классу.
Преподавала она географию и историю, и много времени уделяла внеклассной работе. Относительно небольшая разница в возрасте помогала ей в работе с учениками. В то время школьники поставили несколько спектаклей и даже сходили в летний многодневный поход по Приморскому краю, собрав при этом довольно внушительную минералогическую коллекцию. Сохранилась ли она до настоящего времени? Наверное, нет.
А в девятом классе на Новый год Галина Ивановна предложила Жене выступить в роли фокусника и дала книгу с описаниями «секретов» нескольких простеньких фокусов. Когда он «отработал» эти фокусы и показал их, Галина Ивановна заставила его одеться в ее лыжные шаровары, пестрый халат и навернула на голову чалму из банного полотенца. Усы и бороду Женя соорудил сам.
И вот наступил Новогодний вечер. Школьный актовый зал был полон, и после объявления, что сейчас на сцену выйдет фокусник Али-Бала-Абдулла-Вах-Алейкум-Ах-Саллям из Багдада, Женя выплыл из-за занавеса, стараясь, чтобы не свалились с ног расписные домашние тапочки с крючковато загнутыми носами, тоже принадлежащие Галине Ивановне. Все фокусы у него получились и завершились бурными аплодисментами. Но вот фокус с бутылкой потерпел фиаско. Фокус заключался в том, что он должен был показать зрителям бутылку и отлить из нее воды, чтобы доказать, что она наполнена, затем предъявить кусок веревочки, опустить его в горлышко и покачать на ней бутылку, демонстрируя тем самым искусство волшебного воздействия на предметы.
Увлекшись, Женя так сильно раскачал бутылку, что она сорвалась и полетела к зрителям, но, не долетев до первого ряда, упала и, не разбившись, завертелась на полу, разбрызгивая воду во все стороны. Визгу было много, но вечер был предновогодний, и все подумали, что так оно и должно быть.
В десятом выпускном классе у них был уже другой классный руководитель…
Откуда идея стукнула в голову, Женя не помнил, но в Новый год переоделся в женское платье, подставил в нужные места газетные холмики, на голову натянул беретик, на лицо – маску с прорезями для глаз. Классная руководительница смеялась до колик, показывая на выглядывающие из-под платья кривоватые ножки сорок четвертого размера в беленьких носочках. Так, что он лет на тридцать опередил и Верку Сердючку, и Олейникова со Стояновым, не говоря уже о других «юмористах».
Потом наступила взрослая жизнь, новогодние костюмы шили уже для своих детей, а вот елки ставили всегда и, как правило, живые…
Дядя Митя – киномеханик и одновременно директор клуба, был настоящим кумиром поселковой детворы. Когда привозили новые фильмы, у окошка кассы выстраивалась очередь счастливчиков, у которых были деньги на билеты. Правда, очередью эту толпу ребятни можно было назвать весьма условно. Просто к кассе устремлялись все, кому хотелось первым подержать в руках волшебный клочок бумажки, открывающий путь в совершенно другой мир – мир кино. Да и потом номера мест в билетах не указывались за отсутствием таковых, и занимали престижные места в первых рядах зрительного зала те, кто первыми туда прорывались. К тому же и количество билетов было строго определенным, могло и не достаться ничего. Так что даже наличие денег не всегда гарантировало возможность посмотреть фильм.
У кинотеатров и клубов, несколько в стороне, обычно кучковались те, кто на сегодняшний день, увы, не смог выклянчить денег у родителей или где-нибудь «достать». Вся надежда была на то, что у дяди Мити сегодня хорошее настроение, и после первой части, когда будут перезаряжать узкопленочный киноаппарат, он запустит в зал всех безбилетников, и, рассевшись на полу перед самым экраном, они смогут досмотреть то, что осталось от фильма. Некоторых пацанов, кто помогал дотащить коробки с лентами до кинобудки, дядя Митя пускал на сцену, и те смотрели фильм с самого начала, но с обратной стороны экрана. А какие это были фильмы! Про некоторые иностранные фильмы говорили, что они захвачены нашими войсками прямо в Берлине, на них сделали надписи на русском языке, и, наконец, доставили в Уссурийск, чтобы показать нам.
Жене запомнился фильм «Три мушкетера», в котором Д’Артаньян пел песню:
– Вар-вар-вар-вар-вары, еду я в Париж!
Эти слова он запомнил еще с тех пор, а что они означают, так и не знал. Ну и конечно, сверхпопулярностью пользовался многосерийный фильм «Тарзан». Дикие вопли старающихся подражать Тарзану пацанов перепугали не одну домохозяйку в поселке. А сколько было переломано деревьев, еще больше – мальчишечьих ребер, сколько метров канатов и веревок различной толщины и назначения не досчитались в своих хозяйствах мужики?!
Перевод произведения американского писателя Эдгара Берроуза о Тарзане появился у нас в стране значительно позже, а тогда, в начале пятидесятых, мальчишки просто бредили похождениями Тарзана, его подружки Джейн и обезьянки Читы.
Дядя Митя жил на отшибе поселка в доме, с обратной стороны которого была пристроена водокачка. Сам он был невысокого роста, полным до рыхлости, с пальцами, напоминающими толстые сосиски, как бы перевязанные невидимыми веревочками на суставах. Тем не менее передвигался он, несмотря на полноту, довольно быстро, подобно крабу, боком-боком. Иногда, ожидая своей очереди пропуска в зал после демонстрации первой части фильма, Евгений наблюдал через открытую дверь кинобудки, как дядя Митя обедал, вскрыв разноцветную жестяную банку с надписью «СНАТКА», вытаскивал волокнистое бело-красное мясо своими толстыми пальцами. Тогда эти яркие цветные банки целыми пирамидами возвышались на прилавках киосков и магазинов, но что интересно, первый раз отведать этот деликатес Евгению Петровичу довелось уже в зрелом возрасте.
Наверное, дядя Митя жил зажиточно, но уединенно. А его красавица жена почти не появлялась на людях. Отец дяди Мити отпускал воду на водокачке, и за какое-то нелестное высказывание против Сталина был арестован, как тогда говорили, «органами». Воду стала отпускать жена дяди Мити, а старика выпустили только после смерти Сталина в конце 1953 года. Но к тому времени бригада отчима выкопала несколько колодцев в разных уголках поселка, и надобность в водокачке отпала сама собой. Дядю Митю несколько раз арестовывали за махинации с отчетностью, несколько раз отпускали с миром, а потом как-то его семья исчезла из поселка, после того, как вступил в строй Дом шахтеров с большим зрительным залом и широкоформатным экраном.
Евгений помнил, как в пятом или шестом классе, вероятнее всего, в пятом, когда учились во вторую смену, пацаны сбежали с последних уроков смотреть широкоэкранный цветной фильм «Великий воин Албании Скандербег». Это название Евгений Петрович помнит до сих пор, потому что всю группу на следующий день вызвали в учительскую и допытывались, кто был зачинщиком. Все молчали, «как партизаны». В наказание их выстроили около учительской, и они простояли-промаялись с шести до десяти часов вечера, когда уже закончились занятия в вечерней школе. Еще и дома получили нахлобучку, но там уже каждый единолично изворачивался, как мог. Не стоял с ними около учительской только один Вовчик, сынок какого-то начальника из Шахтоуправления. Собственно, он-то и был тем самым зачинщиком, подговаривая сбежать с уроков и рассказывая в красках какой это замечательный фильм. Пацаны договорились не разговаривать с Вовчиком и не поддаваться на его попытки к общению. Но хватило их только на неделю.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.