«Тише, Ксандр, тише. Успокойся, все хорошо».
Пришедшие в ответ эмоции на миг оглушили и тут же схлынули, оставив после себя лишь благодарность и ощущение фантомного поцелуя на губах. Натан медленно выдохнул, улыбнувшись, и привычно начал «серфить» планар, проверяя все ли в порядке. Гейр спит, и это хорошо и ничуть не удивительно. Он наконец вспомнил, что на свете существует отпуск, и теперь отсыпался на пару с Эдди где-то на островах. Такое безмятежное и уютное спокойствие… На мгновение сердце сжалось, и Натан тут же отпрянул, отпуская ленту вероятности Гейра. Беспокоить чужой сон не хотелось: несмотря на то, что их связи больше не было, Линдстрем все равно чувствовал его присутствие. Это и радовало, и приносило боль, но чем дальше – тем больше она стиралась, тускнела. Это просто сегодня…
Ксандра не будет целый день, мальчишек вчера забрала к себе их мать на неделю, и Натан остался представленным сам себе. Не так уж плохо немного побыть в тишине на самом деле. Да и есть возможность подумать немного в одиночестве. Забавно, но к Инге, бывшей жене Ксандра и матери двух очаровательных сорванцов, он ревновал так, как не ревновал Гейра в свое время. Глупо на самом деле, Ксандр говорил, что они остались хорошими друзьями и только, но Натан ничего не мог с собой поделать. Он никогда этого не показывал, был с Ингой неизменно вежлив и дружелюбен, но стоило ему перехватить взгляд Ксандра на нее, как внутри взрывался вулкан, а по венам вместо крови начинала течь едкая лава. В такие моменты он был практически счастлив, что умеет закрываться, и Ксандр не чувствует всего безобразия. Ну или по крайней мере, никогда ему об этом не скажет. И все это было так непохоже на то, что было когда-то у них с Гейром.
Ксандр вообще был абсолютно другим. Не ледышка и не робот, просто отличный самоконтроль и соответствующее воспитание, но ни то, ни другое не могло скрыть истинный темперамент Александра Эмметта. Неуемный, любопытный, жадный до новых знаний до безрассудства, болезненно честный, но способный поступиться правилами ради справедливости, иногда по-детски непосредственный, иногда кажущийся умудренным сединой старцем. Упорный. Почти упертый. Он ломал зависимость Натана от Гейра мягко, но непреклонно. Секунда за секундой, день за днем. Был рядом, когда Натан был готов сходить с ума от пустоты внутри, держался подальше, когда было необходимо именно это. Он защищал, оберегал, окружал стеной из заботы, уважения, ощущения безопасности и обещания никогда не оставить. Все остальное появилось позже, гораздо позже.
Они сходились долго, почти мучительно. Их первый поцелуй случился почти через год знакомства, первый секс – еще через несколько месяцев. Натан плакал в ту ночь. Кусал губы, захлебывался слезами, чувствуя, как сгорает то, что еще жило в нем от его былой любви к Гейру. Если бы Ксандр тогда испугался, остановился – Натана бы больше не было. Но Ксандр, теперь его и только его Ксандр, считывал его эмоции кончиками пальцев, собирал губами слезы со щек и любил так, что на следующее утро все тело было усыпано следами этой болезненной, но такой нужной страсти. Все оставшееся время до утра Натан провел в кольце его рук и в каком-то обморочном сне. А утром они повторили, и это уже было больше похоже на любовь. Неторопливо, долго и почти нежно. Именно с той ее долей, которая так нравилась Натану. И кто бы знал, что за фасадом спокойствия и кажущегося безразличия скрывается такой огонь…
Жить вместе они стали еще через месяц и только после того, как выбор отца одобрили сыновья. И Натан с головой погрузился в свою новую жизнь. Совсем другую. И очень-очень далекую от той, о которой когда-то мечтал выросший в американских трущобах ребенок. Всегда с большими, вечно норовящими сползти очками, неуклюжий, злой и виртуозно умеющий становиться незаметным мальчишка. Впрочем, наверное, он просто уже тогда интуитивно умел пользоваться своим слабеньким Даром оракула, который по-настоящему проявился лишь когда он попал в филиал и почти мгновенно вляпался в высокого белокурого Викинга, который на мелочь, крутящуюся у его ног, обращал внимание едва ли не меньше, чем на насекомых. Тогда Натан и не мечтал о том, чтобы стать кем-то в его жизни. Он просто смотрел издалека, и одним этим был счастлив. Выправлял его вероятности, по-детски неуклюже избавляя от неприятностей вроде разбитого стакана, и замирал зайчонком, стоило взгляду холодных голубых глаз случайно остановиться на нем.
Эта первая любовь превратила кровь в шампанское, проросла в сердце и саму душу. Избавиться от нее до конца у него никогда не получится, да сейчас уже и не нужно. Гейр счастлив, даже сейчас в своем сне видя сопящего в его плечо парнишку, вытащенного фактически с того света. А Натан… счастлив за него. И сам по себе тоже счастлив. Не первая, просто другая, но не менее настоящая любовь заполняла сердце и душу до краев. И в своих снах Нат больше не видел Гейра. Линдстрем остался лишь оттиском где-то глубоко, и только. И, наверное, стоит за это сказать Ксандру спасибо. Приготовить ужин, например. Зажечь свечи, поставить на стол фарфор и хрусталь, открыть бутылку вина. В конце концов, у них сегодня маленький, совсем крохотный юбилей. Такой смешной и сопливый день первого поцелуя. Того самого, после которого жизнь наконец-то снова обрела смысл, за который он будет благодарить Ксандра всю оставшуюся жизнь.
Натан медленно выдохнул, выныривая из своих воспоминаний, улыбнулся, почувствовав, как окутывает его мягким коконом чужое тепло с ярким привкусом Ксандра, и встал, оставив книгу на столике. День идет к своему завершению, его лорд скоро будет дома, а это значит, что у него еще много дел…
Собственно, Натан:
http://static.diary.ru/userdir/3/4/4/2/3442111/85610528.jpg
========== О маленьких секретах ==========
Комментарий к О маленьких секретах
Генри/Марек в детском рейтинге. Марек на 2 курсе ИСТа.
— Генри!
— Да, солнышко? — Синие глаза, затянутые туманом, смотрели прямо на него.
— Ты обдолбался по самую маковку, — Марек, сам еще немного покачиваясь, обвиняюще ткнул ему пальцем в грудь.
— И кто в этом виноват? Кто хотел попробовать планарное опьянение? — Генри изобразил усмешку, разведя руки. Задел какой-то подсвечник и тот с грохотом упал на пол. — Фааак…
— Я думал, что это миф! — Марек искренне возмутился.
Ощущение было странным. Голова была ясной и одновременно как в тумане, реакции тела не изменились, а вот ощущения обострились, кажется, до предела. Это действительно было похоже на опьянение от алкоголя и кальяна одновременно. Марек потряс головой, но ничего не изменилось, только глаза Генри, кажется, стали ярче.
В ответ на его обвинения Гилрой только рассмеялся.
— Не сваливай всю вину на меня, моя прелесть. Ты хотел — ты получил.
— Бес! — Марек зашипел потревоженной змеей. Черт бы побрал Генри-мать-его-Гилроя. Если их обоих застукают здесь в таком состоянии — плохо будет обоим. Ему влетит от кураторов и хорошо если просто ограничатся словесной выволочкой. А вот Гилрой рискует гораздо большим. Ну не должен технолог, вот уже как несколько лет закончивший обучение, спаивать студента. Хотя как спаивать… На этом месте мысли словно размыло, как приливной волной. Они ничего не пили, это точно. Они напились кофе и рухнули на планар, опускаясь так глубоко, как только можно. А потом просто открылись, позволяя всему, что было вокруг, пройти через себя. И кто бы знал, что это окажется все равно что выпить высокоградусного пойла и закусить кальяном? Ясность мыслей сменялась туманом, чувствительность росла, настроение скакало, словно белка. В реальный мир их выкинул сам планар, спасибо ему за это.
Марек снова тряхнул головой, его повело, и он уткнулся лбом в плечо Генри. Вобрал в себя его запах и зажмурился.
— Нам надо вернуться. В блок.
Генри в ответ только что-то промычал, поводя носом по его шее, посылая толпу мурашек по телу.
— Гилрой. Я с тобой разговариваю. Если нас здесь застукают…
— Ты жуткий зануда, Марек Арестов. Но я все равно тебя люблю, — Генри с трудом от него отстранился, несколько мгновений стоял, прикрыв глаза, словно приходя в себя, а потом встряхнулся, вскинул голову и улыбнулся. Туман из глаз исчез, фигура выпрямилась, да и вообще никто и никогда, глядя сейчас на Генри Гилроя, не сказал бы, что тот обдолбан. Хотя, может, у него иммунитет и все уже прошло. И у него, Марека, сейчас тоже все пройдет.
— Ну что, пошли? — Генри сначала взял его за руку, а потом приобнял за талию и повел за собой. Судя по тому, как он ориентировался по этим лабиринтам замка, изучить его успел гораздо лучше, чем сам Марек. Впрочем, у него и времени для этого было побольше, а Марек только на втором курсе.
— Генри?.. — в голову пришла еще одна мысль, и Марек поспешил ее озвучить. — А почему это… эта… эту… хрень считают мифом?
— Потому что это доступно только корректорам, малыш, а мы очень жадные, делиться своими секретами не любим, — Генри покосился на него, вывернул из-за угла, отпрянул, чуть не врезавшись в смутно знакомого Мареку парня, обошел его по широкой дуге и направился дальше. Арестов обернулся через плечо, поймал какой-то странный взгляд парня и поморщился.
— Гилрой. Он на тебя пялится, — неожиданно даже для самого себя сделал он вывод и тот ему очень не понравился.
— Кто? — Генри, занятый тем, что обойти без потерь очередное препятствие, даже не оглянулся.
— Этот… — Марек мотнул головой, и его тут же повело в сторону. — Черт… ходят тут всякие…
Генри хмыкнул, а Марек вдруг обиделся. И почти сразу же рассердился. И снова обиделся. Так что к моменту, когда они наконец-то добрались до блока, в котором, на их счастье, никого не было, он был похож на закипающий чайник. И когда Генри сгрузил его на диван и попытался выпрямиться, подался следом и вцепился в руку, заглядывая в глаза.
— Убью, — мрачно заявил он со всей своей пьяной серьезностью. — Вот только попробуй на кого-то еще посмотреть.
Генри насмешливо вскинул бровь, даже не пытаясь скрыть затопившее синие глаза веселье и странное, пьяное счастье.
— Его или меня?
— Что? — Марек недоуменно сморгнул. Логика Генри осталась непонятной.
— Убьешь меня или того, на кого я посмотрю? — уточнил тот, и Марек на миг задумался.
— Обоих, — наконец выдал он, и вдруг дернул Генри на себя. Не ожидавший такой подлости, тот не устоял на ногах, рухнул сверху, не удержался и скатился на пол, увлекая за собой Марека и даже успев зацепить подушку. Падая, Марек только тихо пискнул и всем весом опустился на распластавшегося на полу Генри. Тот охнул, выматерился сквозь зубы.
— Марек, твою мать… Ты когда есть начнешь, одни кости торчат.
— Не вредничай, — проворчал тот, тыкаясь теплыми губами в шею. — Тебе все равно нравится.
— Нравится, — признался Генри, откидывая голову и медленно выдыхая. Марек тут же оставил след на его коже и победно улыбнулся, нависая над ним на руках.
— Попался.
— Мой храбрый охотник, — Генри фыркнул, оттолкнулся и теперь Марек лежал под ним, придавленный тяжелым телом. — Твоя очередь.
— Так нечестно! Я пьяный, — тут же заявил Марек, пытаясь выбраться.
— Да ладно? — Генри склонился над его лицом, коснулся губами губ. — Странно. Совсем не пахнет.
— Бес!
— Да, солнышко? — муркнул Генри, принимаясь целовать его скулы, губы и спускаясь ниже к ключицам.
Марек хотел выругаться, может, даже стукнуть, но ощущения были такими сильными и острыми, что вместо этого он только тихо застонал. Довольный его реакцией, Генри улыбнулся, сплел их пальцы. Погладил костяшки, и Марек разве что не замурлыкал, расслабляясь еще больше. Генри подтянулся повыше, чмокнул его в нос, снова развернулся и теперь Марек лежал на нем. Оказавшись сверху, тот растекся по всему сухому поджарому телу и уткнулся носом в плечо, закрывая глаза. Его немного покачивало, но качка была почти приятной.
— Из тебя отвратительное одеяло, прелесть, — Генри обжег дыханием ухо, и Марек поежился.
— А матрасы вообще не разговаривают. И подушки тоже, — пробурчал он, даже не открывая глаз. И вдруг наивно, как-то совсем по-детски спросил: — Ты ведь не уйдешь?
— Да куда я от тебя денусь, — Генри обнял его руками, немного поерзал, укладываясь поудобнее.
— А пойдем завтра в подземелье? — уже сонно спросил Марек, подтягиваясь и принимаясь уютно сопеть уже в шею. — Ты здесь еще два дня, так что можно.
— Оно же закрыто. И вообще откуда ты о нем знаешь?
Сонное фырканье Марека было очень… демонстративным.
— Не только ты умеешь по закрытым секциям лазить.
— Засранец ты, солнышко, — почти нежно пропел Генри.
— Но я тебя все равно люблю, — хмыкнул в ответ Марек прежде, чем сон окончательно сморил его.
Собственно, мелкий Марек: http://static.diary.ru/userdir/3/3/1/8/3318586/85459104.jpg
И он же возраста чуть постарше: http://static.diary.ru/userdir/3/3/1/8/3318586/85459106.jpg
========== Первые шаги ==========
Комментарий к Первые шаги
На самом деле это нужно в самое начало, но и тут нормально.
Вряд ли что-то по-настоящему объяснит, но, может, кому-то станет понятнее.
Комната была залита лунным светом. Снег, лежащий на склонах гор вокруг, отражал его, многократно усиливал и рассеивал по долине. Зрелище утопающих в этом свете предметов было волшебным, но сердито-обиженное сопение сбивало весь настрой.
— Ромашка, хватит изображать страдашки, — Фрея хватило ненадолго. Он честно пытался уснуть, но извертевшийся на соседней кровати Ромка не давал расслабиться. — Просто расскажи папочке, что случилось.
— Я тебе спать мешаю, да? Прости, — Ромка шмыгнул носом. Немного поколебался, а потом выдал. — Я не могу выйти на планар. Не получается. Вообще не представляю себе, как это делать.
Фрей только вздохнул. Не то, чтобы он не понимал Ромкиных проблем, просто…
— Иди сюда, — он откинул одеяло и сдвинулся к стене. — Учится будем.
Ромка вытянулся рядом через секунду. Уже привычно после ночных кошмаров, доверчиво прижимаясь спиной к груди.
— Понимаешь, теорию я вроде понимаю, но как это сделать — нет. Может, я все-таки бракованный?
— Конечно, бракованный, — уверенно заявил Фрей, несильно стукнул его по темечку и обнял. — У нормальных таких мыслей обычно не возникает. Значит, слушай сюда. Ничего сложного в этом нет на самом деле. Ты уже все умеешь, твой блок снят, это твой мозг сопротивляется. А еще тебе страшно.
— Я просто не представляю, как это.
— Ну… ты же знаешь истории о том, что вот был обычный человек, а потом молния ударила или кома, или еще что — и он вдруг начал призраков видеть? Планар — это что-то вроде. На самом деле мы, технологи, способны видеть тонкий мир постоянно, но в нашем мозгу есть блок, который не дает нам свихнуться от обилия информации. Твой блок изначально был очень мощным, но это не проблема. Проблема в том, что ты до сих пор блокируешь сам себя. А ведь тонкий мир вокруг нас всегда. Давай попробуем так… Расслабься. Ни о чем не думай. И просто смотри сквозь ресницы, позволь всему окружающему течь сквозь тебя. Давай, Ромашка, сегодня у тебя должно получиться.
Вышло не сразу, но лунный свет и тепло чужого тела, прижимающегося к его собственному, помогли, и Рома расслабился. Задышал медленнее и глубже, словно поплыл, а потом вдруг изумленно выдохнул.
— Я вижу… Словно светящаяся нить. Рядом с моей кроватью.
Фрей улыбнулся.
— Твоя вероятность. У тебя получилось. Смотри на нее, смотри, пока она не станет ярче. А когда станет, осмотрись вокруг. Ты увидишь, что она не одна. Видишь?