Похоже, от Харриссона этому юнцу тоже досталось, — хмыкнул про себя Валиант, наблюдая, как вокруг и внутри дома продолжает суетиться полиция.
Пострадавшего осторожно погрузили в машину скорой, и та спешно тронулась с места. Одна из прибывших патрульных машин уехала следом. Валиант проводил процессию глазами и вдруг изумленно вытянулся. Внутри него пробежала волна, которую невозможно было спутать ни с чем другим — повинуясь подобной волне, он явился по этому самому адресу, а теперь это необъяснимое чувство, доступное лишь представителям его вида, влекло его вперед по дороге, указывая на определенный объект.
Но ведь это невозможно! Зараженная девушка уехала с Харриссоном, все верно, и Валиант видел и чувствовал, как она удаляется, однако сейчас такая связь ощущалась ближе и четче. При этом Валиант совершенно ясно понимал, что чувствует не присутствие той девушки. Нет, сейчас эта волна всколыхнулась в связи с совсем другим объектом.
С кем? Черт, я никого больше не трогал! Я не мог заразить этого юнца, просто не мог! У меня не было никакого контакта с его кровью, или у него…
… с моей.
Последняя мысль пронзила Валианта, словно удар молнии, и он в отчаянии покосился на прорванный рукав своего плаща. Воспоминание о том, как резко пуля Харриссона прочертила жгучую глубокую борозду на коже, ожило в памяти, и Валиант вспомнил, что немного его крови действительно попало на пол комнаты. Можно ли хоть на минуту предположить, что у юнца, которого увезли на скорой, произошел контакт с кровью вампира? Можно ли допустить такую безумную мысль?
Абсурд! — отчаянно подсказывал внутренний голос, однако факты шли с этим вразрез. Да, это можно было счесть злым роком, проклятием чертового Лоренса, сарказмом судьбы, но возможность оставалась, и связь, которая протянулась от зараженного была тому прямым подтверждением.
У Валианта не осталось сил даже на злость, ему лишь захотелось мучительно застонать от досады. Как это могло произойти? Почему? Неужели, получив удар в висок от Харриссона, юноша упал на пол и коснулся той самой ранкой нескольких капель крови, угодивших на пол из раны на плече Валианта? Иначе как насмешкой судьбы это просто нельзя было назвать.
Нет! Нет, нет, нет, нет…. — мучительно скривившись, повторял он про себя, но понимал, что нечто непоправимое для молодого человека по имени Крис уже случилось. Заражение — каким-то непостижимым образом — произошло, и уже через несколько часов в Лоренсе будет буйствовать новый «перевертыш». Вряд ли стоило рассчитывать, что и этот Крис окажется устойчивым к яду — таких случаев было один на миллион. И скоро зараженный окажется в больнице, где много людей, а следовательно, много потенциальных жертв.
Сжав кулаки от злости, Валиант понял, что теперь последовать за Крисом — не просто его выбор и желание, а острая необходимость.
Будь проклят Харриссон, «Крест» и этот чертов Лоренс! Будьте вы все прокляты!
Постаравшись собрать в кулак остатки самообладания, Валиант развил большую скорость и последовал за своим зараженным туда, куда влекла его связующая волна.
23
Канзас Тернпайк 24 декабря 2003 года
Вопреки ожиданиям Ривер, первое время в пути ее похититель — или спаситель, пока трудно было сказать наверняка — провел молча. Девушка заговорить не решалась. От пережитого стресса у нее болела голова, а в животе стояла легкая дурнота, и сейчас все силы уходили на то, чтобы справиться с этими ощущениями. Вырваться она не пыталась — ее молчаливый спутник заблокировал двери сразу же, как сел за руль. Да и куда Ривер смогла бы сбежать, если бы каким-то чудом сумела выбраться из несущейся по дороге машины? Наверняка он догнал бы ее в считанные секунды. Нет, она понимала, что пока что любая попытка побега будет обречена на провал, поэтому перестала даже думать об этом.
Мысли тем временем сосредоточились на состоянии Криса. Как он? Пришел ли в себя? Слышал ли кто-нибудь выстрелы? Вызвал ли скорую? Не вернулся ли за ним этот… Декоре, вопреки тому, что говорил вооруженный незнакомец?
Одновременно Ривер посетили мысли о родителях. Боже, они ведь с ума сойдут, когда узнают о том, что случилось! Увижу ли я их еще когда-нибудь?
От страха слезы вновь наполнили глаза девушки, и она потерла лицо дрожащими руками, постаравшись совладать с собой.
— В чем дело? — строго поинтересовался водитель.
Ривер ахнула от неожиданности, услышав его голос, и страх быстро сменился злостью.
— Вы еще спрашиваете! — воскликнула она. — Я еду в машине с неизвестным вооруженным человеком, который ударил моего друга и угрожал мне пистолетом, вот, в чем дело! А еще в том, что Лоренсе остались мои родители… и мой друг, которому нужна помощь и которому, возможно, угрожает опасность! Вдруг этот ваш Декоре, или как его там, все-таки вернется? Что тогда? Мы даже не вызвали скорую… или полицию! Мы ничего не сделали, мы просто бросили Криса там со сломанной рукой и, скорее всего, с сотрясением мозга! А я… что будет со мной? Господи, я так не могу!.. Это какой-то кошмар, это страшный сон…
Перебивать или угрожать незнакомец не стал, он попросту подождал, пока девушка успокоится и сумеет снова мыслить здраво. Через несколько минут пассажирка стала вести себя чуть тише, и он вздохнул.
— У тебя есть телефон?
— Что? — непонимающе нахмурилась девушка, утирая раскрасневшиеся от слез глаза.
— Сотовый телефон у тебя есть?
— Да… в кармане.
— Дай его мне. Только без глупостей.
Сомневаться в том, что этот человек сумеет пресечь любую попытку к сопротивлению, не приходилось, поэтому Ривер нашла в кармане джинсов телефон и послушно протянула его водителю. Тот бегло наощупь набрал «911» и принялся ждать. Ответ оператора последовал незамедлительно.
— На Лорен-Стрит, 766 слышались выстрелы. Два. Возможно, нужна скорая. Нет, я не знаю, пострадал ли кто-то. Случайно. Да, благодарю, я вас понял. Что? Мое имя? Конечно, записывайте, — отрапортовал он, однако, когда пришла пора называть имя, нажал на сброс, открыл окно и вышвырнул телефон прочь.
Ривер ахнула, однако, собравшись возмутиться, тут же прикусила язык, решив, что не стоит раздражать вооруженного человека.
— Скорая и полиция уже на месте, так что с твоим другом все будет хорошо. Ему уже ничто не угрожает, — невозмутимо сказал незнакомец.
Ривер поджала губы и смогла лишь кивнуть в ответ.
— Как ты себя чувствуешь? — явно не без опаски поинтересовался незнакомец несколько минут спустя. Ривер нахмурилась, прислушиваясь к собственным ощущениям.
— Сносно, — передернула плечами она.
— Симптомы, о которых я говорил, не беспокоят?
— Я просто знаю, что жутко напугана… возможно, приобрела пару седых волос, лишилась куртки и телефона, ничего не ела, хотя вряд ли после всего этого смогу хоть кусок проглотить, устала, и вряд ли ноги меня удержат, когда я выйду из машины, — осмелев, проговорила она. Мужчина ухмыльнулся в ответ.
— Главное, что ничто из описанного тобою не свидетельствует о необратимых изменениях.
— Не настало ли время рассказать мне, о каких изменениях речь? — осторожно спросила Ривер.
Некоторое время водитель молчал, словно собираясь с мыслями.
— Думаю, начать следует не с этого, — заключил он, наконец. — А с того, что ты вообще знаешь о существе, которое на тебя напало.
Ривер вздохнула.
— До сегодняшнего… то есть, до вчерашнего дня я о его существовании-то ничего не знала. Произошла авария…
— Об аварии мне известно. Ее засняли на видео.
— Да. Мы с Крисом наткнулись на это видео, когда искали какие-либо сведения о вампирах. Я бы никогда в жизни не подумала, что буду всерьез искать нечто подобное, если бы не эти два следа на руке, — девушка закатала рукав и вновь присмотрелась к начавшим заживать точкам. Водитель тоже взглянул на руку девушки и быстро отвел взгляд, убедившись, что ранки не вызывают опасений. — Но мне просто не приходило в голову, от чего еще мог остаться подобный след, кроме вампирских клыков, учитывая, что укусил меня человек. Не знаю, насколько правдивы старые легенды, но в мифах, фильмах и книгах говорится, что укус вампира способен обратить человека в ему подобного. Это… действительно так?
Мужчина покачал головой.
— Не совсем. Он способен изменить человека, но вампиром он его сделать не может. В организме вампиров содержится особый яд, который отравляет человеческий организм, воздействует на психику и даже изменяет физиологию. Этот яд обрекает свою жертву на мгновенную зависимость от крови вампира, фактически превращает человека в послушного раба, в марионетку того, кто его заразил. Мы называем их «перевертышами» или просто зараженными. Они кратковременно приобретают физическую силу и выносливость, как у самих вампиров или даже больше, полностью теряют собственную волю, готовы пойти на все, чтобы угодить своему новому хозяину.
— Как жутко… — поморщилась Ривер.
— Жутко не только это. «Перевертыши» страшно агрессивны, и если заразившего их вампира не оказывается рядом, они начинают рвать на части всех, кого видят в радиусе поражения, напиваются людской крови, которая нисколько не продлевает им жизнь.
Девушка вздрогнула.
— И я… стану таким монстром?
— Ты должна была уже им стать, судя по тому, сколько прошло времени. Обыкновенно изменения начинаются в первые несколько часов. Как минимум, возникают первые симптомы. Зачастую человек начинает резче реагировать на запах и свет, у него изменяется восприятие вкуса еды. В горле пересыхает, начинается сильная жажда, которую не удается утолить, сколько бы воды человек ни выпивал. Может появиться сильная, почти судорожная дрожь, предшествующая потере сознания. Состояние чем-то напоминает сильное похмелье или интоксикацию. Вокруг раны от укуса начинается первый некроз, ткани начинают отмирать, почти полностью исчезает чувствительность к боли. В первые двенадцать часов должно проявиться хоть что-то из этого. В истории не было зафиксировано ни одного случая, когда изменения наступали позже…
Ривер нахмурилась.
— В истории, — повторила она. — Вы сами уже видели подобное?
— На моем веку вампиры перестали плодить «перевертышей», потому что не были способны поддерживать их существование, не привлекая внимания. Они никогда не могли слишком долго содержать своих рабов, но мои предки заставали и подробно фиксировали детали этого процесса…
Ривер прерывисто вздохнула.
— Ваши предки… они — кто? Потомственные охотники на вампиров?
— Можно сказать и так.
— В сети мы наткнулись на некоторые упоминания одной организации, которая прислала своего сотрудника на место происшествия, когда какой-то парень назвал себя вампиром и напал на девушку. Прокусил ей горло. Вы из этой организации, ведь так? «Харриссонский Крест», кажется.
Он вздохнул.
— Да, все верно. Я являюсь ее фактическим руководителем. Меня зовут Джеймс.
Ривер вспомнила это имя, в статье его указывали.
— Джеймс Харриссон?
— Да. Я выезжал на множество таких происшествий, надеясь напасть на след той твари, что укусила тебя.
— Декоре, — уточнила Ривер. — Так вы его назвали.
— Валиант Декоре, — кивнул Джеймс, и лицо его заметно помрачнело. — На данный момент он — последний из своего вида. Остальных тварей наша организация за минувший век практически стерла с лица земли. На счастье человечества, их рождалось не так много.
Ривер пыталась сосредоточиться на словах Харриссона, но почти все ее мысли заняло одно имя. Валиант Декоре. Она не могла отделаться от воспоминаний об аварии. Она помнила гипнотическое синее свечение глаз и отчаяние, с которым он спросил о крови. Он искренне боялся, что Ривер заразится его ядом. Отчего же он решил все же укусить ее? Было это инстинктивно или сознательно? Так или иначе, Ривер не могла забыть его нетерпеливый, требовательный и даже испуганный взгляд в доме Криса Келлера. Ее мучил вопрос о реальных намерениях этого существа, и хотя она видела, что Харриссон стремится окрасить образ Валианта Декоре в самые мрачные из возможных красок, она заранее готова была поставить это под сомнение.
Ривер покачала головой, возвращаясь из своего задумчивого состояния.
— Так вампирами, выходит, не становятся, а рождаются? — спросила она. Отчего-то теперь ей уже не казалось, что ее таинственный спутник станет применять против нее оружие.
— Да. И, вопреки тому, что пишут в книгах или показывают в фильмах, они вовсе не бессмертны. Но живут они намного дольше человека: в их организме ускорены и усилены процессы регенерации клеток, старение происходит в несколько раз медленнее, чем у людей. Они сильны и очень быстры, а также обладают природной способностью гипнотизировать свою жертву.
— Зачем им жертвы? — качнула головой девушка, вспоминая об укусе. — Потому что они от природы склонны к насилию?
— Наша организация направляла основные силы не на изучение физиологических процессов в их организмах, а на избавление человечества от вампирской заразы, — поморщился Харриссон. — Но все же кое-какие знания мы о них приобрели за время своего существования. Искали первые упоминания и уголок планеты, где они впервые появились.
— И где же это? — искренне поинтересовалась Ривер.
— Предположительно, в Малайзии.
Девушка изумленно округлила глаза. Отчего-то она ожидала услышать что угодно, но не это. Легенды о вампирах в ее памяти всегда ассоциировались с Европой, в частности, с Трансильванией.
— И когда же они там появились?
— Очень и очень давно. Точной даты я тебе назвать не могу, да и никто не может. Во всяком случае, они появились явно позже людей.
— Кто же они? — нахмурилась Ривер. — Люди, которые заключили договор с дьяволом?.. Или с каким-то другим злом?
Харриссон усмехнулся.
— В основе наших знаний о вампирах лежит более научный подход, хотя церковникам, которые начали с нами сотрудничать, хватало и версии с дьяволом. В ходе изучения вампиров мы пришли к выводу, что, по сути своей, вампиры — это те же люди, претерпевшие устойчивую мутацию, связанную с одним паталогическим заболеванием.
— С каким?
— Ксеродерма пигментная. Или XP. Знаешь, что это?
Ривер нахмурилась, почти обиженно.
— Мой отец врач, — буркнула она.
— Значит, знаешь, — хмыкнул Джеймс. — Так вот, если верить нашим источникам, вампиры — это люди, организм которых сумел адаптировать это отклонение себе на пользу. С течением времени мутация передавалась, укоренялась, укреплялась и изменяла их генетический код. Именно эта мутация развила в них все те способности, о которых говорят в мифах и легендах. Правда, фантазеры и киноделы приписали вампирам множество несуществующих качеств, но часть из того, что известно каждому школьнику, хоть раз слышавшему о графе Дракуле, действительно имеет место. В особенности это касается их нужды в жертвах, о которой ты спрашивала. Насколько мне известно, их тела довольно быстро расходуют железо, и гемоглобин у них нуждается в постоянном восполнении извне. Лучше всего для этого подходит…
— Человеческая кровь, — тихо закончила Ривер.
— Да.
На некоторое время в салоне вновь повисло тяжелое молчание. Девушка нарушила его первой:
— А что происходит с марионетками?.. То есть, с «перевертышами». Вы говорите, что они тоже приобретают силу и выносливость…
— И скорость вкупе с невосприимчивостью к боли, — кивнул Джеймс. — Но яд вампира взамен убивает их. В отличие от организма вампира, человеческий организм начинает стремительно разлагаться заживо. ХР словно проявляется в ускоренном, очень ускоренном темпе. И если вампирам для восполнения регенерационных способностей требуется человеческая кровь, то «перевертышам» нужна кровь их… если можно так выразиться, создателя.
— А вампиры просто не могут отдавать ее много, потому что и сами нуждаются в ее постоянном восполнении, — кивнула девушка.
— Ты быстро схватываешь, — улыбнулся Джеймс, и Ривер на миг замялась, заметив, что улыбка этого человека может быть весьма обаятельной. Однако вряд ли он слишком часто ее демонстрировал.
— Хм… я вот, чего никак не могу понять: почему же у меня не началось никаких изменений? Я переволновалась, да, но чувствую себя вполне хорошо. На запах или вкус реагирую по-прежнему, головокружения или потери сознания не было, сухости во рту тоже… ну, разве что, только кофе перепила за эту ночь. Да и следы от укуса не вызывают опасений. А ведь при этом он не только укусил меня — после аварии он закашлялся, и его кровь попала мне в глаз. Какое-то время его чуть жгло, как если бы туда попала мыльная вода, но это быстро прошло…