Но еще миг – и кто-то звонко, уверенно заколотил в дверь, огорошивая нас, словно воров.
Дернулся Боря, перевел взгляд в непонимании на дверь. Выжидаем.
И наконец-то слышится:
- Борис Федорович, - Лилькин голос. – Совещание. Народ тут уже собрался… нервничает.
С*ки.
Злобно, раздраженно скривился Кузнецов. Шумный, обреченный вздох – и подался назад. Мигом одеть, заправить одежины.
Лежу, смотрю на него… готова уже зареветь от всех этих измывательств.
- Прости, зай… Но, сама понимаешь. Не вовремя как-то всё…
Поднял с пола платье – протянул мне. Поддаюсь. Молча беру, встаю, одеваю.
- Не умею я вовремя… - обижено надула губы.
Заметил. Подошел ближе, обнял, прижал к себе. Короткий поцелуй в губы – и вдруг погладил, провел по волосам. Ухватил за подбородок. Добрый, пристальный взор в очи:
- Прости меня, малыш… Но оно и к лучшему… Рано еще пока.
Хмурюсь, кривлюсь, злобно стискиваю зубы.
Прячу, отвожу взгляд.
- Рано… всё время рано и не вовремя. С одной только Сиськастой – в самый раз.
Обмер, ошарашенный, закатил глаза под лоб. Зажмурился.
- Причем тут она? – не выдерживает и отчасти грубо, озлобленно рявкнул.
- Ни при чем, - язвлю.
Шумный, нервический вздох. Ухватил меня за плечи. Движение, напор, подчиняюсь – смотрю ему в очи.
- Что уже случилось? Говори… Что ты там себе надумала?
- Завтра пятница.
- И че?
- Баня… Ты опять с ней, да?
Застыл, округлив очи. Но миг – и лихорадочно заморгал:
- Причем тут она?
- Не сочиняй, а. И дурака не валяй. А то я не заметила, что все «рандеву» вместе с ней проводишь.
- Ты сейчас серьезно? – немного приблизился, лицом к лицом, пристальный взгляд. Неуверенно смеется: - Тебе прям сейчас хочется о ней поговорить?
- Ну… а как? Пять лет вместе с ней…
- Десять, б***ь! – неожиданно гневно рявкнул, движение – и оторвался, встал, шаги в сторону, сгорая от раздражения. Звонкие вдохи, пытаясь сдержать зарождающуюся злость. Миг – и обмер, взгляд на меня.
Выжидаю, сверлю ответным взором.
- Какое вместе, Лесь? – рявкнул внезапно. Че ты, б***ь, несешь? Кто тебе вообще такую х**ню в башку вбил? Временами перепихон – да, б***ь, не скрою! И только! Олеся, - шаг ближе, но не решается меня коснуться. Сдержанный, пронзающий взгляд в очи: – Если она себе там что-то напридумала, то – исключительно ее проблемы. Я никогда ничего ей не обещал: знала, на что шла. А забыла – ее косяк. Не мой. Так-то у нее за эти пять лет и муж организовывался, и дочь она ему родила. А потом развелись – и снова про меня вспомнила, увязалась. А мне че? Мне ниче… по***, если только потом без претензий. Понимаешь? Так что не надо… опять эту тему поднимать. Ты думаешь, она одна у меня такая? Или че?
Обмерла я, болезненно опустила очи.
- Проснись! Сама знаешь, кто я – и как все эти бабки тянут к нам шкур. Лиши меня всего этого – и всем сразу по*** на меня станет, не вспомнят, и как звали. Пока красивая жизнь вокруг меня – пока и я для них красивый. А тебе я верю… Верю, что не только эти споли нужны, и не только тра*. Или что? – едва заметно, но уверенно киваю одобрительно, еще больше пряча взор от позора, что довела до такого крика, до таких слов. – Вот и я надеюсь, что так. И всё у нас будет. Придет время – и всё будет. Хочу тебя. Очень хочу – аж зубы сводит. Ну, и что? Пять минут – и твари на всю жизнь. Дело не только в принципах. Не только, чтобы… не за спиной Киселя, пока ему х*ево. Нет. Я не хочу… чтоб вышло так, что ты спишь со мной, только пока я нужен, пока разруливаю его ситуацию… - мигом выстреливаю ошарашенным взглядом Кузнецову в глаза. – И не надо мне тут, - машет рукой, - слов… я все понимаю, верю, доверяю. Я решил, что сначала сделаю, а потом все остальное – то так и будет. И нечего со мной пререкаться. А уж тем более ревновать... ибо не к кому. Всё прошлое - в прошлом. Ясно?
Вновь виновато опускаю взор, киваю покорно головой.
Стук в дверь. Отчаянное Лильки:
- Борис Федорович!..
- А сейчас мне, Лесь, пора… прости, но дела зовут. И тот факт, что я иду в баню с друзьями – никак не значит, что я иду туда тра**ться. Минимум – по**здеть, максимум – побухать и подраться, - шаг ближе, обнял, притянул к себе. Поцелуй в макушку. Тихим, ласковым шепотом: - Теперь ты у меня есть… и на*** мне какие-то шмары? Мне не шестнадцать, что у меня чешется… и хочется хотя бы кому-то присунуть, или всё перепробовать. Нет, давно уже перегуляно, и до одури перенасыщено. Везде одно и то же. Другое дело – что-то… серьезное, семья.
И снова стук, гул, что волной уже превращался в бешенство за дверью.
- От, с*ки неугомонные, - ржет пристыжено. – Ладно, родная моя… Давай. Вечером наберу, потрещим еще. А пока иди – тебе пора.
- Я буду ждать.
Сел в кресло. Я к двери… провернуть замок, дернуть на себя полотно – пропустить ораву взбешенных зябликов. Больше десятка, уставших стоять, ждать, раздраженных мужиков ввалилось внутрь. Это вы еще в наших очередях соцслужб не стояли, гады зажравшиеся!
И вот он, момент. Едва ринулась к двери, как вдруг кто-то тут же перехватил меня за руку. Оборачиваюсь – Киселев. Напор на меня – оба вываливаемся за дверь, в приемную.
Живо прикрыл полотно, сдерживая галдеж. Глаза в глаза:
- А ты че здесь делаешь?
- Привет, - нехотя, раздраженно язвлю. Шумный вздох. – На работу устраиваюсь.
- Почему ко мне не зашла?
Нахмурилась. Думала, было, еще соврать – но… реально, за**алась… всех огораживать, холить:
- Киселев, - озлобленно гаркаю, - че те надо? У вас совещание? Вот и пи**уй на него!
- В смысле? – выпучил на меня свои очи. – И, вообще, че ты со мной так разговариваешь?
- Да за**ал ты меня! – шаг ближе, тихо, в лицо: - Че ты ко мне вяжешься? Ну, сделка это была! Сделка! Когда ты это поймешь? Ради тебя старалась!
- И че терь? С тобой даже поговорить нельзя?
- О чем? Всё и так на мази.
- Хотя бы об этом… почему все так стало.
- *** нужный от****ла – и всё.
Округлил, огорошенный, очи, секунды - и закивал вдруг головой:
- Кузнецов, да?
Нервно цыкнула, раздраженно пустив глаза под лоб. Шумный вздох. Едва не срываясь на крик, рычу:
- Ничего не было, Киселёв! Словами достучалась – и всё!
- А, - кивает головой, а на губах – жестокая, болезненная ухмылка, презрительный взгляд: - Потому сейчас без лифа и трусов, да?
Скользящий взгляд по моему телу – его, мой (вторя).
Взгляд в лицо. Очи в очи:
- Шалава ты конченная…
- Иди ты на***, Артемушка! Я тебя из тюрьмы вытаскивала, а не семью с тобой создавала! И ты знал это, знал с самого начала!
- И тра**лась ты со мной… тоже? … из-за тюрьмы? Из-за жалости, или вины? А?
Обмерла я, прибитая неожиданной правдой. Молчу позорно. Не знаю даже, что толковое выдать в ответ.
- Понятно всё с тобой, - внезапно гаркает. Резвый разворот – к двери босса.
- Артем, стой! – живо кидаюсь вслед, попытка схватить за руку, но тут же увиливает.
Уверенно дернул на себя полотно и молнией скрылся в кабинете, с лязгом пресекая мне следом путь.
Глава 19. «Гоп»
Глава 19. «Гоп»
***
Прийти домой и завалиться в постель. Дурные, шальные мысли… То Киселёв (совесть грызущая за него), то Боря. Вновь Боря… Всепоглощающий Боря. Сладкий, страстный, безмерно желанный Боря… и так - пока не уснуть от отчаяния и боли, от горечи и обиды.
Ждать, опять ждать… и неизвестно еще сколько.
…
Но внезапно звонок, привычная мелодия, отчего сразу реагирую, соображаю. Нащупать телефон и принять вызов:
- Да? – сухо, охрипло, едва внятно.
- Собирайся, нашли мы ее…
***
Кто мы? Кого нашли? Плевать. Догадки есть, и того хватит. Самое главное – звонок от Кузнецова, и он скоро будет у моей двери.
А что еще нужно влюбленной дурочке? Ничего. Хоть на край света – лишь бы только за ним, одним…
***
В его машине: он – за рулем, я - рядом. Далеко за город. Мчим, в неизвестном (мне) направлении.
Лыбимся, как дураки, то украдкой метая друг на друга взгляды, то отворачиваясь, пряча стыдливо чувства.
- Че ржешь? – не выдерживает и гаркает, хотя сам не меньше моего заливается.
- А ты че скалишься?
- Рад тебя видеть… - бросил пытливый взор.
Вальяжно откидываюсь на спинку сидения. Горделивый, важный вид.
Царски язвлю:
- Так виделись же сегодня…
- И че? – пристыжено ухмыляется. И снова на мгновение оторвать от дороги взгляд. – Всё равно соскучился…
Нахально, неприкрыто хохочу:
- Надо же… То две недели ни слуху ни духу, то за полдня… уже соскучился. Че так?
Шумный (его) вздох, но все же тихонько смеется и отвечает:
- Лесь, вот ты себе… черти где сережек натыкала. А язык так и не проколола.
Удивленно вздернула я бровями от услышанного:
- Надо? Проколю, - ухмыляюсь коварно, хотя все еще в замешательстве: не думала, что он вообще одобряет эту тему.
- Да, - откровенно уже ехидничает, заливаясь терпким ядом. – Проколи, хорошенько так проколи, да приколи его к нёбу, чтобы меньше пи**ела...
Пристыжено ржу, заливаюсь краской.
Вот, с*ка…
- Че молчишь? – буквально сразу и отзывается испуганно Боря, реагируя на то, что я отвернулась: – Обиделась что ли?
Оборачиваюсь, демонстрируя свою невольную, что не в силах сдержать, улыбку. Хохочу позорно:
- Да думаю, куда тебя послать… только так, что бы обидно было.
- М-м-м… смотри, как бы потом не передумала.
- А ты че, сразу побежишь? – не сдерживаюсь и еще громче заливаюсь, давлюсь смехом.
- Смотря куда, - и вдруг откровенный, с вызовом взгляд мне на низ живота.
Обмерла я, ошарашенная. Но все еще пытаюсь, не уступить сей бой:
- Губу закати, - гордо вздернула подбородком кверху. – Упустил ты свой шанс. Теперь только лес или пень.
Цыкнул обиженно, перевел взор на проезжую часть:
- Нет, тогда не согласен.
***
Отыскали мы ее, свидетельницу эту. Ту самую дуру, за которую я вступилась тогда… той злополучной ночью. Приезжей оказалась, из деревни. В городе же жила на съемной квартире с подругами. С учебой не сложилось, зато работу нашла, корпела там, пока идиота… на свою голову не повстречала. Отношения взрослые. Первая любовь.
В общем, вся х**ня понятная, и не понаслышке мне знакомая. Не за что было ее осуждать. По крайней мере – мне. Даже, что сбежала – понятно. Не знаю… возможно, и я бы так поступила: зашкерилась и сидела бы… дрожала. Боялась, что и на меня чего-нибудь повесят. А жизнь она такая – никогда не знаешь, где повернет, и кто когда подставит.
В общем, талантом оратора, харизмой, пятиэтажными обещаниями защиты… и реальными деньгами, уговорил мой Кузнецов ее написать маляву, дать показания. Засняла я даже на видео, как все это было, ее слова. Обещала эта курица в понедельник к Фирсову приехать (Боря ее заберет и отвезет, а после и домой обратно доставит). В общем, всё что угодно, чтоб доказать, что тот ублюдок сам начал драку, что мы просто вписались, защищали ее, что никто ничего такого не хотел. Получилось всё случайно. Хотели угомонить… а вышло - как вышло.
Причем, ей совсем не было его жаль. Давно мечтала уйти – но ходу не давал: прессовал, угрожал, бил. Других кавалеров отгонял. Унижал, насиловал…
Черт, в общем. Хотя… и нельзя так говорить о тех, кто… «ушел». Но и… нельзя себя так вести. Послали – иди, максимум – плюнь в рожу. Это же баба… ну, куда ее бить? А особенно эту, чахоточную глисту. Тут я один раз приложусь – и ей уже недельку отходить придется, а то больше года изматывал...
***
- Ну, че, всё? Поехали? – взгляд на меня, раскинувшуюся в пассажирском кресле.
- А че еще? – удивленно уставилась я в ответ.
- Ну, мало ли, - пожимает плечами Борис. – Может, что забыла…
Взор около… На дом дряхлый этой девки. Забор перекошенный. Зато огород аккуратный, ухоженный. Бедность и обреченность… Реальность как она есть.
Печально скривиться и отвернуться.
- Да ниче… Выдохнуть разве что… - долгая, глубокая, полная жутких мыслей, воспоминаний, пауза. – Бо-орь… - горько протянула, переведя очи на Кузнецова: - Неужели всё закончилось? А?
Вздернул бровями, поджал губы на мгновение.
Скривился:
- Рано еще, конечно… «гоп» говорить. Но… - несмело закивал головой, - есть такая вероятность. По крайней мере, Фирсов точно уже не будет залу**ться…
- Эт да… - задумчиво, брожу бесцельным взором по верхушкам деревьев за окном. Скорбный, болезненный вздох. - Эт точно… С-с*ка он, - обиженно закусила на мгновение губу. - Ну, че стоим? – дернулась, кивнув на дорогу. Взгляд на Бориса: - Поехали…
***
- Ну, не на внедорожнике же мы! – обижено рявкнула я, утонув в кресле. – Хр*на лысого ты в эту лужу полез? – отчаянно махнула рукой на вид за лобовухой. - И, кстати, - разворот, взгляд в лицо, - почему не на джипе… за город-то?
Коротко рассмеялся. Отвечает взором:
- Да менее устрашающе хотел выглядеть…
Истерически захохотала я:
- Ты, б***ь, себя в зеркало видел? Менее угрожающе... он хотел. Ты бы еще на велосипеде сообразил...
- На мопеде, - ржет пристыжено гад.
- На х*еде! – раздраженно сплевываю. – И че, вообще, сюда попёрся?
- Да судя по навигатору… тут невъ***нная дорога…
Скривилась.
- И че теперь? Пешком идти, до города? Эвакуатор искать?
- Да сейчас дозвонимся…
- Куда? Глянь, - тычу взглядом на экран телефона. – Ни единой полоски…