www.ilona-andrews.com
Перевод с английского языка
Аннотация к переводу
Короткий рассказ творческого дуэта из США под псевдонимом Илоны Эндрюс позволяет приобщиться к миру романтического фэнтэзи урбанистического толка, полному свойственных человеческой натуре коварства и любви, вероломства и отваги, в условиях совмещения магических и технических вариантов развития цивилизации и личности, описанных в серии произведений этой супружеской пары.
Это рассказ о взаимоотношениях подрастающего поколения магов-волшебников, вступающих во взрослую жизнь, о первых свиданиях, романтических победах и разочарованиях, о взлетах и падениях, о свинстве и благородстве. О том, что не нужно при падении сдаваться или отказываться от своих принципов, а следует не бояться вставать и бороться, и тогда на каждую матрицу иллюзорной реальности найдется своя патрица.
В целом, рассказ оставляет после прочтения самые приятные впечатления.
(2011)
Небольшой рассказ
о девушке, о поросенке
и о хуже некуда свидании
СВИНЬИ И РОЗЫ.
Источники:
https://apromontoryfirst.wordpress.com/2011/04/23/another-short-story-by-ilona-andrews/
Перевод:
ANŢ
Днепр (Украина)
2016
#1.
Элина глубоко вздохнула:
— Я не собираюсь идти на свидание с Чадом Турманом.
Оглушительная тишина обрушилась на столовую. Лицо мамы приняло задумчивое выражение. Без сомнения, в своей голове она уже подготовила убедительные и весомые логические аргументы в пользу свидания. Для мамы слово «нет» было проще слова «да», не дававшего шанса ее выслушать.
Тетя Ксения, сидящая возле мамы, выглядела пораженной ужасом. Ничего удивительного. Ради семьи тетя Ксения была готова на все. Поддержки, которую можно было бы получить, в ее углу не было.
Позади стула Ксении, сверившись с лицом своей матери, кузен Борис аккуратно привел свое лицо к маске покровительственного неодобрения. Если бы он когда-то и сумел сформулировать собственную мысль, вероятно, эта бессмыслица ошарашила бы его и самого, как нокаут.
Элина быстро пробежалась взглядом по всему столу. Старшая сестра Лиз выглядела обеспокоенной, с прикушенной между зубами нижней губой. Ее муж Вик, должно быть, находил ситуацию весьма занимательной, потому что уголки его рта поползли вверх, реализуя полуулыбку. Элина мысленно закалила себя и посмотрела на папу, опирающегося о стену. Глаза Александра Коронова ясно говорили, что ему не до развлечений. Подобно пристальному взгляду прямо в шторм.
— Ты… — начала Ксения, но мама подняла руку.
— Почему нет? — спокойно спросила она.
Элина точно знала, что последует дальше: все ее протесты будут демонтированы на кусочки, подобно разобранным по шестеренке за шестеренкой старым часам, но у нее не было выбора. По крайней мере, она должна была начать сражение:
— Он мне не нравится.
Мама поднялась, взяла глубокую тарелку из шкафчика, наполнила водой и поставила ее на стол. Она дотронулась до поверхности воды кончиком пальца и резко произнесла одно слово. Вздымающаяся вода расцвела изображением Чада во всем его великолепии.
— Ты не могла бы быть поконкретней? — сказала мама. — Что именно тебе не нравится в нем?
Глядя на него, Элина вынуждена была признать, что в Чаде физически не было ничего такого неправильного. В нем даже было много правильного. Он предстал высоким, с широкими и плотными плечами, мускулистого телосложения. Его рыжие волосы были подстрижены очень коротко, и он каким-то образом сумел избежать по-настоящему чувствительной кожи большинства рыжеволосых. Само по себе его лицо, освобожденное от выразительности, могло быть даже сочтено красивым, но было что-то в Чаде, что-то в его глазах и в его упрямо стиснутых челюстях, что телеграфировало «головорез» громче любых слов.
Весь город, и в частности Старый Город, давно поделили на территории между знатными семьями магов. Было обычным то, что молодые парни из местных семей группировались в банды для защиты их объединенного района от чужаков, прежде чем дальше продвигаться к реальным бизнес предприятиям. Это был переходный период, но Чад и в самом деле серьезно относился к этой работе.
— Он… — Элина запнулась. Чад точно не был глупым придурком. Наоборот, иногда он был вполне хитрым. Только на прошлой неделе он и его парни заманили в ловушку какого-то несчастного пацана с территории конкурирующего клана. Они могли бы просто избить паренька и остановиться на этом, но нет, Чад при помощи Марки колдонул несколько бешенных с виду дворняг и использовал их, чтобы загнать парня в сгоревший склад на улице Речной. Парень не обладал достаточной магией, чтобы разглядеть иллюзию, но он в панике сумел воплем оповестить свою семью, что был атакован стаей диких животных. Чад сидел там, пока не пришли друзья паренька, чтобы спасти его, а затем предъявил претензию по поводу вторжения на территорию Турманов. Конкурирующей семье пришлось заплатить реституцию.
Чад не был тупым, и для себя он сделал бы сполна хорошего; просто у него не было интереса ко всему, что бы ей ни пришлось сказать, а ей не было интересно, что бы он ни сделал.
— Он жестокий и опасный, — сказала она.
— Ты – Коронова, — произнес папа. — Турманы уважают нас. Он и пальцем не коснется тебя без твоего разрешения. А если он это сделает, у тебя есть мое разрешение сделать то, что необходимо.
Отсутствие разрешения точно бы не остановило ее, но указывало в данную минуту, что выход не похож на опцию выбора в смарт-тесте.
— Вы росли вместе, — сказала мама.
— Именно в этом и проблема! Вы вынуждаете меня пойти с парнем, которого я знала с тех пор, когда ему было семь лет, а мне четыре. Я видела, как он вытирал свою соплю о волосы младше него ребенка. Когда мне было пять, он сломал мои санки, спустившись по каменной лестнице на улице Мясной, и я сыта им по горло из-за этого.
— Так ты не хочешь пойти с ним, потому что он сломал твои санки двенадцать лет тому назад? — медленно произнесла мама.
Элина растиснула свои зубы:
— Нет, мама, я не хочу с ним идти, потому что он головорез. И в его семье полно убийц. О чем мы тут говорим? Он едва окончил среднюю школу. У нас нет ничего общего!
— Вы оба молоды и привлекательны, — сказала мама.
Элина отступила:
— Так вы хотите, чтобы я стала проституткой, да?
Мама приподняла брови.
— Нет необходимости быть такой мелодраматичной. Он очень порядочный мальчик, — она кивнула головой на водяное изображение. — Это естественно, что между вами двумя возможно некое притяжение. На самом деле, я думаю, ты чересчур много споришь.
Элина чуть не задохнулась:
— Притяжение к чему? Мам, он носит кастеты в обоих карманах!
— Ты пойдешь, — сказал папа.
Мама предупредительно бросила на него быстрый взгляд.
— Помните, как мы обсуждали приобретение автомобиля в прошлый понедельник и ты сказала мне, что к тебе пора относиться как к взрослой?
Элина заколебалась. Внезапный поворот вывел ее из равновесия:
— Да?!
Мама улыбнулась.
— Ты знаешь, чем отличаются взрослые от детей? Самодисциплиной. Мы не хотим идти на работу, мы не хотим заниматься домашней рутиной, мы не хотим принимать неприятные решения, но мы делаем все эти вещи, потому что мы осознаем последствия, которые последуют в противном случае. Теперь я обращаюсь к тебе как к взрослой, так как тебе семнадцать, и я буду очень откровенной. Наша семья никогда не была богатой, как тебе известно. Однако, твой дедушка был очень уважаемым человеком. Многие семьи были обязаны ему за его покровительство. Он имел определенное влияние. Когда он умер, часть его влияния умерла вместе с ним.
Твой папа был советником дедушки, вот почему семья инвестировала так много в его образование. Он никогда не претендовал на то, чтобы стать преемником твоего дедушки. Эта роль принадлежала дяде Руфусу; однако, он тоже умер, — мама быстро бросила извинительный взгляд на тетю Ксению. — Другие семьи в округе знают об этом. Даже сейчас, они вторгаются в наши бизнес интересы, в частности, относительно наших инвестиций в водные коммуникации. Чтобы избежать финансового краха, мы нуждаемся в большом займе, который смог бы компенсировать расходы на похороны твоего дедушки и позволил бы расплатиться с разными мелкими долгами, делая нас с виду более крепкими и финансово надежными. Все наши деловые расчеты проходят через банк «Солнечный». Тебе известно, кто владеет контрольным пакетом акций в этом банке?
Элина покачала головой.
В голосе мамы не было жалости:
— Турманы. Теперь ты можешь пойти на это свидание с Чадом Турманом, без каких-либо обязательств, я могла бы добавить, или ты можешь отказаться от этого приглашения, оскорбив Турманов, и разрушить наши шансы на получение кредита. Никто тебя здесь не принуждает. Мы оставляем выбор полностью за тобой.
Все аргументы умерли в горле Элины. Она сглотнула. Каждая клетка ее тела протестовала против того, чтобы идти, но сейчас отказ сделал бы ее похожей на испорченное, эгоистичное отродье. «Если это значило так много… И будущее семьи зависло на весах», — она должна сделать все, что сможет, для того, чтобы удержать его от падения в пропасть.
— Я пойду, — мягко сказала она.
— Спасибо, — сказала мама.
#2.
Во всем был виноват Дэннис, размышляла Элина, перерывая одежду в своем стенном шкафу. Она встречалась с Дэннисом Маллотом около года, всегда на людях. Они не делали ничего такого физического вроде поцелуев или держания за руки. Они просто встречались, прогуливались вдоль улицы Речной, сплетничая, и рассказывали друг другу о том, как плохо их родители обращались с ними. Они были друзьями. Она была ботанкой, умненькой девочкой, а он был странным, тихим пареньком.
Их семьи не возражали. Короновы и Маллоты стояли рядом на социальной лестнице, как солидные семьи с корнями в Старом Городе, как магически сведущие. За исключением дедушки и дяди Руфуса, все Короновы благополучно получили высшее образование и продолжили академическое направление, в то время как Маллоты посвятили свою жизнь сфере медицинской магии.
Все шло хорошо, а потом папе пришла блестящая идея отослать Элину на год в школу-интернат для того, чтобы «все усложнить ей». Сжатие двух сотен подростков в школьном городке и блокирование доступа к внешнему миру привели к некоторому количеству тяжелых общественных драм. После почти годового наблюдения бурных разрывов и разбитых сердец, за которыми следовали тучи бесконечных сплетен, Элина была готова к реальному бойфренду. Не к такому бойфренду, типа Дэнниса, а к действительной, настоящей, головокрушительной любви. Как только она добралась до дома, то купила платье цвета темно-красного вина, которое абсолютно не оставляло сомнений в том, что она была женщиной. Она завила свои темные волосы, сделала макияж, встала на криминально-высокие каблуки и направилась к своей старой школе, чтобы застигнуть там своих друзей.
Дэннис был близок к обмороку. Даже сейчас, вспоминая, Элина усмехалась: он, стоящий у стены, его выпяченные глаза, его раскрытый рот. Это был самый удовлетворительный момент в ее жизни, триумф. Все о ней говорило: «Да, хоть я и ботанка, но – похорошела. Видишь, что ты теряешь?»
Следующим утром Дэннис позвонил ей, приглашая на Майский бал, огромное торжество на открытом воздухе, когда новоиспеченные и старые выпускники появлялись на ночной вечеринке: «Там должны быть еда, группы и магические представления. Каждый должен быть там», — она согласилась.
Затем подошла ночь вечеринки. «Совершенные волосы – да, макияж – да, то самое красное платье – о…да, острые каблучки – есть, Дэннис?.. – не видно Дэнниса», — она продолжала выходить на балкон, желая знать, почему он опаздывал, думая, что увидит его внизу на улице. Вот тогда-то Чад Турман и увидел ее. Он проходил мимо, взглянул вверх, а вблизи, пригнувшись вперед, спикировал на тротуар. Полагая, что она застала его врасплох.
Дэннис никогда не устраивал представлений. Пьяные сплетни донесли, что вместо этого он напился со своим другом Джэрэми. Она чувствовала себя такой глупой и опустошенной в идеальном макияже и убийственном платье. Очень так глупо и трогательно.
Маллотам в определенных выражениях было сообщено, что оскорбление семье не будет забыто и впредь Дэннис – «персона нон грата». Но теперь, на беду Элины, для получения денег объявился Чад Турман, и только семья была уж слишком счастлива вытолкнуть ее за дверь в его руки. И проблема была в том, что если Чаду она понравится, то никто другой не будет с нею встречаться. У Чада была такая репутация, которая заставляла конкурентов бежать в укрытие. Однако, она должна сделать это. Семья нуждалась в займе.
Элина выбрала хорошенькую джинсовую юбку, не очень короткую, не очень длинную, белую простую блузку и новые белые туфли, которые были на волосинку ниже, чем та красная пара. Надев наряд, она рассмотрела себя в зеркале: «Самая любимая блузка, самая любимая юбка, совершенно новые туфли. Свидание должно быть достаточно удачным». По крайней мере, она бы могла комфортно себя чувствовать в своей любимой одежде.
#3.
Раздался звонок в дверь, и затем голос мамы позвал:
— Элина!
Она вздохнула и вышла в фойе. Чад прибыл с двумя дюжинами кроваво-красных роз в одной руке и бутылкой дорогой водки в другой. Цветы пошли к ее маме, в то время как водка пошла к ее папе. Турманы были семьей Старого Города, в конце концов. Они все делали так, как следует.
— Повеселитесь, — любезно сказала мама.
Ощущение внезапной слабости запретендовало на желудок Элины. У нее не часто возникали предчувствия, но в этот момент она с абсолютной уверенностью осознала, что это свидание ничем хорошим не закончится.
Снаружи Чад сделал паузу на мгновение, с серьезным до смерти выражением лица. Она видела такой взгляд прежде, когда он обычно замышлял какого-то рода стратегию сражения.
— Ты выглядишь очень мило, — тихо произнес он, задержав свой пристальный взгляд на ее груди.
— Спасибо, — Элина улыбнулась. — Ты тоже.
Он хорошо выглядел в джинсах и черной футболке.
Они неловко вылупились друг на друга.
— Я думаю, нам следовало бы пойти и посмотреть кино, — сказал он.
— Это звучит великолепно. Кино какого жанра?
— Это боевик, фильм о Китайской империи, «Гонзо–Копьеносец», — Чад глянул на нее, как будто в ожидании истерического приступа.
— Мне нравятся исторические драмы, — сказала она, выдавив и улыбку.
— Хорошо, — он предложил ей свой локоть.
Элина положила свои руки на его предплечье и осознала, что это было впервые, когда она действительно коснулась парня на свидании. Эта мысль почти заставила ее вздохнуть с сожалением, но она убила вздох до того, как он получил шанс начаться.
Они зашагали по улице, направляясь к кинотеатру. Чад пристально смотрел прямо перед собой, стиснув свои челюсти.