Мама и профессор Снейп.
Неужели они встречались?
Раньше модно было подписывать фотографии — Гарри перевернул снимок.
«Лучшему другу на память. Всегда оставайся собой»
Гарри сел на кровать, разглядывая фотографию. Мама сказала Снейпу оставаться собой. Несмотря на истории тети Петуньи, Гарри верил, что его мать была умной женщиной. В конце концов, ее научные работы были впечатляющими.
Джеймс, который не умеет держать язык за зубами? Что произошло между ними на самом деле?
Гарри отложил фотографию и еще раз обошел комнату. Снейп не жил здесь. Не хотел здесь жить.
Чего же он тогда хотел?
Уже стемнело, когда Гарри решил возвращаться. Он подошел к выходу и посмотрел в зеркало. Отражение глядело уставшим взглядом. Импровизированный обыск ни к чему не привел.
Потом он замер, глядя на себя с ключами в руках. Снейп дал ему эти ключи в ответ на глупое, импульсивное «я буду ждать».
— Ладно, — пробормотал Гарри. — Ладно, значит, вот как.
На следующий день он отправился в небольшой магазинчик недалеко от кампуса, где купил тряпку, перчатки и средства для уборки дома. У него был большой опыт благодаря тете Петунье.
Заплесневелые пирожные полетели в мусорный пакет вместе с осколками кружки. Гарри провозился до глубокой ночи, но после его визита комнаты стали выглядеть прилично. Здесь все еще неуютно было сидеть, но по крайней мере, теперь не стыдно было бы сдать ее другому жильцу.
Дни превратились в недели. Гарри заходил на территорию преподавателей, приветствуя старичка как давнего друга. Он купил новый сервиз, дешевый, но целый. Нашел хороший чай, положил его в шкаф вместо старого, пропахшего гнилью. Для фотографии с мамой купил простую деревянную рамку и поставил ее на тумбочку возле кровати. Подклеил старые учебники, потом подумал и поменял на новые, простояв в библиотеке несколько дней подряд, чтобы экземпляры, которые ему выдадут, выглядели хоть немного прилично.
Забота о чужом доме, который не был нужен хозяину, стала отдушиной. В импровизированном коридоре появился половик с гостеприимной надписью, зеркало заблестело, рядом с ним Гарри прикрутил ключницу.
Прежде чем вернуться обратно на половину студентов, он подолгу сидел за столом, глядя на свет в своей комнате. Зима стала совсем суровой. Теперь сугробы достигали человеческого роста. Внизу вечно пыхтел небольшой снегоуборочный аппарат. Гулять по парку стало бессмысленно, горы сваленного на обочины снега превратили его в лабиринт.
В тот вечер, когда профессор вернулся, Гарри учил теорию вероятности, сидя за обеденным столом. Он заварил чай и поставил рядом две чашки — по привычке.
— Поттер? — Снейп застыл на коврике с надписью «Home Sweet home».
— Проходите, — сказал Гарри, погруженный в уравнения. — Я заварил чай.
Профессор стряхнул снег с обуви, снял пальто, бросил в сторону тяжелый чемодан — подозрительно грохнул металл. Он прошел в комнату и сел напротив Гарри.
— Вам нечем было заняться? — Снейп налил себе чаю и посмотрел в окно. Там в очередной раз пытался спасти дорожки дворник.
— Честно говоря, да, — ответил Гарри. — Как прошла ваша командировка?
Он отложил учебник и попытался придать тону непринужденность. У него дрожали пальцы и начали постукивать зубы. Он прекрасно понимал, к чему все шло. «Не думать» больше не получалось.
— Плохо, — сказал Снейп, сделав пару аккуратных глотков. — Хороший чай.
— Он просто еще не успел протухнуть, — пробормотал Гарри.
— У всех свои рецепты. Как ваш доклад?
— Который из них?
— Любой.
— Отвратительно.
Гарри улыбнулся первым. Он посмотрел на Снейпа — постепенно и на его лице расплылась улыбка.
— Я заметил фотографию, Поттер.
— На ней мама.
— Вы рылись в моих вещах.
— Здесь нет ваших вещей, профессор. Я пытался найти их, но эта фотография — единственная ваша вещь. За исключением протухшего чая и пары пирожных, покрытых плесенью.
— Не надейся ни на что, и не будешь разочарован, — сказал Снейп, глядя на шкаф, где теперь поселился хороший чай.
Гарри отвернулся к окну. Там был Рон. Там была Гермиона. Там были Драко и его подручные. Там была нормальная жизнь, о которой он так мечтал, когда жил у Дурслей.
Тут? Тут был хаос. Сомнительная авантюра с человеком, которому довериться может только душевнобольной.
Или директор. Впрочем, Гарри не был уверен, что это не синонимы.
— Но вы же дали мне ключи.
— И теперь у меня в комнате не хватает только вазы с цветами.
— Нужно было возвращаться раньше.
— Звучит как угроза.
— Это и есть угроза, профессор.
Снейп улыбнулся, глядя в окно.
— Знаешь, сколько мне лет?
— Нет, но у меня есть учебник по теории вероятности, — Гарри помахал им. — Думаю, вам столько же, сколько было маме.
— Приблизительно, — усмехнулся Снейп.
У Гарри вспотели руки. Стало жарко, хотя отопление в корпусе было отвратительным и не справлялось с холодом за стенами кампуса. Они могут препираться так до утра, но уже все ясно. Гарри не уйдет, а Снейп… Что он сделает? Будет ждать? Шутить, издеваться? Скорее всего, да.
Вместо этого профессор встал и пошел к выходу. Он взял тяжелую сумку, с которой вошел в комнату, и принес к кровати. Потом сел, резко, решительно, как будто спрыгнул в бассейн или залпом выпил стопку текилы.
— Садись.
Гарри вздрогнул от этого голоса — так приглашают на похороны. Но пришлось подойти и сесть, потому что альтернатива была хорошо видна за окном в свете фонарей: друзья, поручения Дамблдора и остальные куски жизни, которая была недостаточно хороша, чтобы он считал себя счастливым, и недостаточно плоха, чтобы порвать с ней и пуститься во все тяжкие. Гарри надеялся, у профессора есть компромисс. Или, по меньшей мере, он рассчитывал на понимание.
Из сумки на свет появился пистолет. С первого взгляда было ясно, что он «настоящий». Возможно, его стащили из музея и к нему не прилагаются патроны, но он точно настоящий — в этом Гарри был уверен.
Потом вылезло нечто в кожаном чехле, продолговатое, очень похожее на здоровенный нож. Гарри упорно отказывался даже мысленно назвать это «мачете». Ну а дальше он просто следил взглядом за рукой профессора. Рука эта, как завернутая в белую перчатку рука фокусника, доставала из сумки разные небылицы. Винтовка? Наверное, винтовка. Патроны? Наверное, патроны.
— Мои вещи, — прокомментировал профессор, обводя сокровища взглядом. — Ты искал их вроде бы.
— Зачем это? — спросил Гарри, пока его взгляд изучал винтовку на предмет царапин и зазубрин.
— Много лет назад я совершил ошибку, — ответил Снейп. — Я не показал своих вещей и лишился друга.
— Друга? — переспросил Гарри.
Снейп кивнул на фотографию, где они с мамой стояли рядом и счастливо улыбались камере.
— Она бы сейчас ударила меня по лицу.
— Мама?
— Тогда она ударила, — Снейп мечтательно улыбнулся.
— Почему вы улыбаетесь?
— Она узнала, кто я, — сказал он. — На очень короткий миг мы с ней были настоящими друзьями. Никаких секретов. Она узнала все обо мне, я — все о ней.
— Да вы тот еще перфекционист, — пробормотал Гарри, чтобы заполнить тишину, хотя знал, как глупо это прозвучит на фоне разложенной горы оружия.
— Поэтому я и нужен ему, — охотно ответил Снейп. — У него талант собирать вокруг себя полезных людей. Кому-то лучше быть перфекционистом, а кому-то — не задавать лишних вопросов. Так ведь?
Гарри свесил голову. Да, Снейп был прав. Вот только все происходящее не было похоже на него. Ни на его поведение на занятиях, ни на слухи о нем — ни на что. Даже слова, которые он произносил вслух, будто выбивались из характера. Как будто прежний профессор навсегда покинул стены университета, а с Гарри сидел новый.
— Что теперь будет? — спросил Гарри.
— Что захочешь, — легко ответил профессор, что тоже не вязалось с ним. Снейп должен был сам сказать, что, когда, зачем. Именно так он делал на занятиях.
— Что захочу? — рука Гарри потянулась к пистолету. Он надеялся, что Снейп остановит его, но ничего подобного не произошло. Пистолет оказался тяжелее, чем ожидал Гарри, и поскольку он никогда не держал в руках оружия страшнее кухонного ножа, этот вес показался ему жутким.
— У тебя есть свои мысли? Идеи? Мечты?
Гарри, повертев в руке пистолет, положил его обратно на пол. Он так долго ждал этого дня, совершенно не думая о том, что произойдет, когда день настанет.
— Я другого ожидал, — сказал Гарри, и это было ложью, потому что на самом деле он не ожидал вообще ничего. Так было проще. Нет ожиданий — нет разочарований.
— Что я приставлю пистолет к твоему виску? — спросил Снейп.
— Что-то вроде того, — ответил Гарри, и это тоже было ложью, потому что при всех своих дурных манерах и отвратительном педагогическом подходе профессор никогда не причинил студенту вреда или даже намека на вред. Вряд ли он был способен…
Холодный металл оказался возле виска Гарри раньше, чем он успел сказать слово «неожиданность». Снейп смотрел на него безразлично.
— Что дальше по сценарию? Я скажу тебе раздеваться?
Гарри проглотил воображаемый комок, застрявший в горле, и стал мотать головой. Аккуратно, чтобы ненароком не спровоцировать Снейпа.
Металл больно впился в тонкую кожу на виске.
— Раздевайся.
Гарри покосился на окно. При желании можно было увидеть, как в одной из бесчисленных комнат преподаватель лишенного смысла предмета приставил к виску студента пистолет.
— Никто не смотрит, — сказал Снейп. — Никто не смотрит, никто не видит, а если кому-то так сильно не повезет, что он наткнется на нас с тобой, он отвернется и забудет, какое сегодня число. Ты слишком хорошо думаешь о людях, Поттер. А теперь раздевайся.
Гарри казалось, что на него смотрит весь университет. Как будто приемная комиссия, которая в реальной жизни в случае Гарри состояла из одного только ректора, на сей раз решила посетить его в полном составе. Дрожащими пальцами, боясь задеть руку Снейпа, Гарри начал стаскивать с себя свитер. Его связала заботливая миссис Уизли, на нем были инициалы Гарри: «HP».
Гарри подумал, что лучше бы ей вывязывать на свитерах «SOS», тогда в случае необходимости ими можно будет размахивать перед окном. Воспаленный опасностью мозг начал подбрасывать отвратительные шутки.
— Что дальше? — спросил Снейп, и Гарри услышал «хрясь», которое в криминальных драмах означало, что убийца взвел курок.
— Н-не н-нужно, — пробормотал Гарри.
— Похоже, что нужно, — профессор свободной рукой толкнул его на кровать.
— Я никому не скажу, — продолжил Гарри.
— Я знаю.
«Хрясь» раздалось еще раз, но Гарри не мог понять, хороший это знак или плохой, так что на всякий случай зажмурился.
Прежде чем ему хватило смелости открыть глаза, он почувствовал на шее холод металла.
— Не двигайся, — сказал профессор.
И Гарри решил, что открывать глаза тоже не стоит. Зачем? Он не увидит ничего хорошего. Чем бы это ни было, ножом, очередным пистолетом, бензопилой, ракетницей, ему, Гарри, от этого ни жарко, ни холодно. Может быть не важно, что у него в руках? Может быть, когда они пили чай с пирожными, Гарри был в такой же опасности, как и теперь?
— Помнишь Хэллоуин? — спросил Снейп.
Гарри издал тихий звук, похожий на «угу», стараясь не шевелить горлом.
— Ты много выпил, — сказал Снейп. — Не настолько, чтобы отключиться, но достаточно, чтобы вся эта глупость вылетела из твоей головы. Ты тогда был красивым. Похожим на Лили. Она умела забывать, какая паршивая жизнь окружала ее. Ты тоже умеешь, но вместо этого ведешь себя как последний болван.
Увлеченный монологом профессора, на секунду Гарри забыл, что возле его горла торчит нечто холодное, неудачно дернулся и почувствовал, как вдоль шеи потекла струйка. Она щекотала, захотелось немедленно провести рукой вдоль шеи. Он зажмурился еще сильнее.
— Пока твои однокурсники веселятся, Поттер, ты строишь из себя невесть кого. Героя? Дамблдор найдет себе десяток героев, можешь даже не сомневаться. Тебе двадцать три, а не пятьдесят три. Какого черта ты творишь?
Давление на шею ослабло — Гарри облегченно выдохнул, но тут же на горло легла горячая ладонь. И вдохнуть он уже не смог.
— О чем думаешь сейчас, Поттер? — спросил Снейп. — О докладе на следующий раз? О премиальных?
Гарри попытался разжать хватку Снейпа, но это было все равно что отталкивать перегруженный шкаф или грузовик.
— Подумай, Поттер, — продолжил Снейп. — Неужели это важно?
Гарри в последний раз попытался сделать вдох — грудь жгло. Темные точки в глазах слились в единое полотно и заслонили комнату. Он упал в бассейн с обрыва и выпил залпом рюмку текилы. Горло жгло. Глаза болели от яркого света.
— Так и не сказал? — презрительно спросил у него незнакомец из зеркала.
Потом стало мокро, холодно и отвратительно темно. Он очнулся. Голова гудела. Мозг долго пытался оценить обстановку. В руках оказался бокал с водой.
— Можешь посидеть здесь еще пару минут, — сказал Снейп. — Потом выметайся.
— Куда? — спросил Гарри и тут же закашлялся. Говорить было больно.
— Мне все равно.
Гарри удивленно посмотрел на профессора — еще несколько секунд назад тот держал его на прицеле.
Неужели это все? Зачем? Почему нельзя было просто поговорить, обсудить все…
Снейп сидел возле стола и протирал салфеткой широкое лезвие. В тусклом свете от фонарей на улице оно красиво блестело.
Гарри сделал пару глотков, поставил стакан на пол. Рядом лежал пистолет. Тяжелый и, возможно, еще теплый от прикосновения Снейпа. Гарри поднял его и взвесил в руке. Потом направил на профессора. Подтянул на себя рычажок.
Снейп замер.
— Вы боитесь, — сказал Гарри, перехватывая пистолет второй рукой, потому что он оказался тяжелее, еще тяжелее. Прицел колебался из стороны в сторону. Руки вспотели и задрожали.
— Стрелял когда-нибудь? — спросил Снейп.
— Нет.
— Начинать лучше с банок, — Снейп собрался встать, но Гарри взмахнул пистолетом и перехватил его, показывая, что готов выстрелить.
— Почему я? — спросил Гарри. — Почему из всех вы выбрали меня для своего розыгрыша? Для всех своих розыгрышей. Для издевательств. Почему мне бросили связку ключей? Из-за мамы?
— У нее были красивые глаза, — ответил Снейп. Он, казалось, даже не моргал — застыл неподвижно перед болтающимся в воздухе пистолетом. — Но еще у нее был недостаток.
— Какой?
— Тот же, что у мисс Грейнджер, — уголок рта Снейпа осторожно пополз в сторону. Как будто резкое движение могло спровоцировать Гарри.
— У Гермионы нет недостатков, — ответил Гарри.
— Неужели? Тогда почему ты позволил очередному мистеру Уизли дарить ей дешевые букеты и водить в кино на последний ряд?
— Вы так тщательно следили за Гермионой?
— Нет, — Снейп усмехнулся, — не за Гермионой. Умная, красивая девушка, с которой вы отлично ладите. Она понимает тебя, ты понимаешь ее. Но романа не вышло.
— Если вы про то, что я…
— Я про то, что иногда недостаток в глазах смотрящего, — Снейп аккуратно отложил нож и салфетку. Его ладони легли на колени.
Держать пистолет стало невыносимо тяжело. Почему об этом не говорят в фильмах?
— Так дело в том, что я парень? — Гарри попытался придать себе побольше смелости. — У нас половина университета — парни. Если приглядеться, так еще больше.
— Убери пистолет, — попросил Снейп. — Еще немного, и у тебя соскользнет палец. Будет сложно объяснить, что ты здесь делал.
Гарри подержал пистолет еще несколько секунд, из чистого упрямства, а потом убрал его.
— Я тебя хорошо понимаю, — сказал Снейп. — Наверное, психоаналитик назвал бы это извращенной формой нарциссизма, но я был тобой. С одним важным исключением — Дамблдору тогда я был не нужен. Никто не возился со мной, не отправлял выступать от лица университета. Я стал нужен, но это другое. Заваришь чай?
Уже выливая кипяток в чайник, Гарри очнулся. Он сделал все на автомате, не прибегая к помощи мозга. Встал, дошел до чайника, вытащил из шкафа коробку с заваркой. Снейп возился с вещами, изредка доносился глухой стук. Когда Гарри обернулся, сумки уже не было. За окном окончательно стемнело, часть фонарей в парке погасла.