Но дело вовсе не в мести, а в том, как распорядился невиданными доселе полномочиями, зафиксированными в ханской грамоте, московский, а после 1328 года – великий князь Иван Данилович.
Этот человек очень любил деньги и не скрывал своих чувств к звонкому металлу ни от кого. С помощью богатых даров он выпросил у хана не только ярлык на великое княжение, но и разрешение единолично собирать ханскую дань со всех русских княжеств и воспользовался этим правом как человек государственный.
Задолго до Ивана Калиты люди поняли, что деньги могут делать очень многое: радовать и мирить, ссорить и огорчать, убивать и даровать жизнь и так далее. Деньги могут даже влюблять и сводить с ума влюбленных. Все могут деньги в руках людей, умеющих распоряжаться деньгами. Но даже среди таковых в истории человечества было не так много политических деятелей, которые могли бы управлять государством только с помощью денег.
Всю свою жизнь Иван Данилович носил на поясе мешок для денег (калиту), как бы показывая всем и не скрывая ни от кого суть своей политики, внутренней и внешней. Все деньги, которые добывал великий князь, собирая с Русской земли ордынскую дань, он пускал в государственное дело, в развитие и укрепление Московского княжества.
Ничего необычного и удивительного в этом нет. Точно так же действовал в V веке до н. э. великий государственный деятель Древней Греции Перикл. На собираемые с городов-полисов средства он организовал строительство в Афинах прекрасных зданий, сооружений и храмов, украшенных великолепными произведениями величайших мастеров изобразительного искусства. Годы жизни этого человека историки называют греческим чудом, чудом Перикла, эпохой Перикла. Годы жизни Ивана Даниловича вполне можно назвать чудом Калиты, хотя перед великим князем стояла более сложная задача, чем та, которую решал Перикл. Афины образца V века до н. э. – это не Москва первой половины XIV века. Москву и московское пространство еще нужно было создать, как некий организующий, экономический, культурный, духовный и политический центр Восточной Европы. Кроме того, параллельно нужно было создавать в глазах народа совершенно новый тип вождя, которого бы народ принял и полюбил.
Калита набивал монетами мешок для денег и отправлялся в город. Перед этим он молился. Очень набожным человеком был Иван, влюбленный в деньги. В рай он мечтал попасть. А в раю, как хорошо известно по многочисленным, но косвенным и вторичным сведениям авторитетных лиц, злым людям делать нечего. Туда попадают только добрые люди. Иван Калита совсем уж добрым не был, но в рай хотел попасть, и поэтому выходил он с большим мешком за поясом, быстро добрел лицом, а со всех концов Москвы устремлялись к нему люди, просили у него, робко протягивая руки: «Дай на пропитание! Господь тебя не обидит!».
Великий князь доставал из мешка монеты, щедро одаривал просящих. Однажды нищий, получив от Калиты подаяние, подошел к нему вновь. Иван Данилович подал ему еще монету, но нищий в третий раз попросил подаяние. Великий князь удивился, подал упрямому нищему еще одну монету и недовольно сказал: «На, возьми. Несытые зенки». Нищий спокойно ответил: «Сам ты несытые зенки. И здесь царствуешь, и на том свете царствовать хочешь!». Иван не стал спорить с ним. Люди посчитали, что в образе нищего предстал перед Калитой ангел божий. Князь не стал разубеждать их в этом.
Добрые люди долго помнят щедрость и великодушие. Но не этим прославился Калита. Ему нравилось этаким барским жестом извлечь из поясного мешка горсть монет и одарить на виду толпы несчастного нищего. Он любил эту забаву, и, между прочим, в ней проявлялась совершенно новая черта для правителей Русской земли – черта отца-благодетеля, царя-батюшки. Однажды умирающая инокиня увидела во сне великого князя Ивана Даниловича в раю, рассказала об этом сне на смертном одре, и никто не усомнился в том, что Калита должен попасть только в рай. Конечно же, не поясной мешок и не театрализированные выходы великого князя к московским нищим «заказали» ему дорогу в рай.
Развитию Московского удела Иван Данилович уделял особое внимание. Великий князь активно заселял ближние и дальние окрестности Боровицкого холма, прельщая людей разными льготами, давая возможность каждому вновь прибывшему организовать свое дело, поднять хозяйство, экономически окрепнуть. Прослышав о благородной политике Калиты, сюда устремились люди со всех концов Восточной Европы. Великий князь, часто выезжая в Орду, выкупал там русских пленных, отправлял их в Московское княжество, создавал для вновь прибывших села, слободы, не жалея средств для обустройства жизни бывших полонянников. Еще в Древнем Китае почти за две тысячи лет до рождения Ивана Даниловича родилась прекрасная мысль о том, что если в стране каждый человек богат, то и страна богата. Иван Калита в своей политике исходил именно из этой мысли. Богатым, конечно же, можно и родиться. Но деятельность великого князя в развитии Московской земли говорит о том, что он больше ценил тех, кто богатым становится, а не рождается, кто может «делать дело», начиная с нуля. Это очень сильные люди. Собирая таковых в Московском княжестве и давая им возможность проявить себя, Калита изнутри резко усилил мощь своего удела.
Но жизнь непрерывно ставила перед ним сложные задачи. Борьба с Тверью за главенство в Русском государстве не закончилась. Это стало ясно уже в 1328 году, когда Иван Данилович с князем Константином Тверским явились пред грозны очи Узбека. Хан принял Калиту очень хорошо. Но и Константина Михайловича не отверг, выдав ему ярлык на княжение тверское. Кроме того, уже прощаясь с гостями, Узбек потребовал от обоих доставить в Орду князя Александра, прятавшегося во Пскове.
Выполняя приказ хана, Иван Данилович, собрав большое войско, в которое вошли дружины многих русских князей, в том числе и братьев опального Александра, приехал вместе с митрополитом в Новгород, а оттуда пошел медленно ко Пскову, надеясь, что жители этого города не решатся давать сражение огромной рати Калиты и выдадут ему без боя князя Александра. Псковичей, однако, не напугала сила противника. Они не предали человека, обратившегося к ним за помощью.
Новгородский владыка Моисей долго уговаривал Александра добровольно уехать в Орду на суд хана, «не давать христиан на погибель поганых». Князь Тверской чуть было не согласился с новгородским владыкой, «но псковичи удержали его и говорили: «Не иди, господине, в Орду; чтобы с тобой ни было, заодно умрем с тобою!»».
Тогда Иван решил использовать новое для Руси средство воздействия на неприятеля и уговорил митрополита «наложить проклятие на Александра и на всех жителей Пскова, если они не покорятся». Угроза отлучения от церкви подействовала на горожан, хотя решиться на предательство сами они так и не смогли. Помог им в этом трудном деле князь Александр. Он поручил псковичам свою молодую жену и, освобождая их от данной ему клятвы, уехал в Литву, где его очень хорошо принял Гедимин. Конфликт разрешился. Со Пскова сняли проклятие, но проблема накалявшихся с каждым десятилетием взаимоотношений между Москвой и Тверью разрешена не была. Тверское княжество, разоренное ордыно-русским войском, быстро восстановило свою мощь.
Через полтора года после этих событий Александр вернулся во Псков. Жители города признали его на вече своим князем, объявили Псковскую республику, независимую от Новгорода, но признававшую над собой власть великого князя.
Стараясь избегать военных столкновений с согражданами, Иван Данилович проводил жесткую политику централизации власти, не останавливаясь ни перед чем. Ему давно было известно, что новгородцы, торгуя с народами Зауралья, получают от них много серебра. Несколько раз он пытался повлиять на купцов Великого Новгорода, вынудить их платить в казну великого князя долю с выгодной торговли. Купцы отказывались платить «серебрянные деньги». В 1333 году терпение Калиты лопнуло, он собрал дружины князей низовских и рязанских и вторгся в пределы новгородской земли. Поход был чисто грабительский. Войско Ивана Даниловича взяло Бежецк и Торжок, принялось опустошать окрестности этих городов. Ущерб новгородской земле причинен был немалый, но справиться с сильной армией великого князя, поддерживаемого к тому же ханом Узбеком, новгородцам было трудно. Все попытки уладить дело миром успеха не имели. Калита, почувствовав слабинку соперника, отклонил все предложения, демонстративно отвел войско домой, а сам отправился в Орду с очередной порцией дани и богатых даров хану, жене его, вельможам.
Денег ему нужно было очень много. Чтобы полностью удовлетворить желания ордынских владык, чтобы продолжать развивать и укреплять Московскую землю. Но многим соотечественникам не нравилась такая политика. После отъезда Ивана Даниловича новгородцы примирились с псковичами и князем Александром Михайловичем, что резко изменило соотношение сил. (Надо помнить, что Александра поддерживал король литовцев Гедимин, опытный, влиятельный политик.)
Вернувшись из Орды, Калита примирился с новгородцами. Те, в свою очередь, порвали отношения со Псковом, обещали великому князю выделить войско для похода на отколовшуюся республику. Этот поход, однако, не состоялся, потому что Иван Данилович, обуреваемый жадным желанием получить серебро Зауралья в казну, нарушил договор с новгородцами и отправил в Двинскую область войско. Поход прошел неудачно. Изнуренные зимними дорогами воины не смогли дать решительное сражение богатому сопернику и вернулись ни с чем домой. Случилось это в 1337 году.
Буквально через несколько месяцев отправился в Орду Александр Михайлович, самый непримиримый враг Ивана Калиты. Перед этой опасной поездкой тверской князь провел, если так можно сказать, прекрасную дипломатическую подготовку, получил благословение Феогноста. Прибыв в Орду, Александр был немедленно приглашен в шатер хана. Суровому Узбеку понравился прямой, открытый человек. Повелитель Орды, выслушав смелую, но уважительную и краткую речь гостя, сказал: «Князь Александр смиренною мудростью освобождает себя от казни».
И возвратился Александр на родину князем Тверским. Братья и народ Твери встретили его хорошо. Это было серьезным ударом для Ивана Калиты. В планы великого князя не входила перспектива новой войны с Тверью. Действовать нужно было незамедлительно. Милость хана безгранична. Сегодня он даровал бунтовщику тверской ярлык, завтра сделает Александра великим князем…
В 1339 году Иван Калита, человек уже немолодой, вновь отправляется в Орду к Узбеку. Это был его последний шанс победить тверского князя. Великий князь взял с собою старших сыновей, Симеона и Ивана. Хан принял его милостиво. Дары великого князя понравились Узбеку. Иван Калита долго-долго о чем-то говорил с повелителем Орды. К сожалению, их разговор навсегда останется «не услышанным» ни одним человеком. И это обидно! Беседа двух политиков, двух хитрецов многому могла научить мечтающих о власти людей. В самом деле, как удалось Ивану Калите убедить Узбека в том, что Александр Тверской, который совсем недавно так понравился хану, является чуть ли не самым опасным врагом Орды?! Конечно же, объяснить это можно по-разному, в том числе и назвав Узбека «легковерным», как то делает Н. М. Карамзин. Но легковерных быстро убивали в Великой Степи в те века. Лекговерными ханы Сарая и Каракорума не становились, хотя бы потому, что их окружали опытнейшие в государственных делах советники.
Хан Узбек поверил Калите, вызвал Александра в Орду, и в том же году князя Тверского казнили.
Многие на Руси жалели пылкого и смелого Александра, многие стали бояться Ивана Даниловича, но… не все!
В 1340 году великий князь организовал крупный поход союзного войска многочисленных русских князей и ордынцев на Смоленск. Этот «малосильный» городок каким-то чудом спасся от нашествия ордынцев, от уплаты постоянной дани. Находился он на границе между княжествами могущественными и богатыми до начала XII века и областями, в которых жизнь забурлила после того, как экономическое значение Днепра резко уменьшилось.
Сам Иван Калита в поход на Смоленск не пошел, может быть, из тактических соображений, но вероятнее всего – из-за болезни. Огромное войско подошло к небольшому городу. Русские и ханские воеводы осмотрели крепость и вдруг отступили, вероятно, подкупленные богатыми дарами Смоленска.
Через некоторое время «внезапная болезнь» уложила Ивана Даниловича в постель, и 31 марта 1341 года он, приняв схиму, умер. Похоронили его на следующий день в построенной им церкви Архангела Михаила.
Семен Иванович Гордый (1316–1356)
Слово Гордого
Семена Ивановича Гордого жизнь долгое время баловала, и гордость ему была к лицу. До самых последних дней… Впрочем, до этого еще далеко.
В 1341 году после смерти Ивана Даниловича Калиты в Орду отправились Константин Тверской и Константин Суздальский. Они имели равные шансы стать великими князьями. Поехал на поклон к хану и Семен, сын Калиты. Он рисковал многим. Но хан Узбек принял его очень хорошо. Семен Иванович получил ярлык на великое княжение с еще большими, чем его отец, полномочиями. Почему повелитель Орды принял столь ответственное решение? Ответ на этот вопрос навсегда остался за кадрами истории XIV века. Может быть, хан увидел в Семене достойного продолжателя дела отца, который всегда вовремя платил Орде дань. В этом отношении Узбек не проиграл. Сын Калиты пять раз за двенадцатилетнее великое княжение ездил в Орду, естественно, не с пустыми руками…
Молодой князь с первых же дней повел решительную внутреннюю политику. Согласно преданиям, великий князь всея Руси, приняв в «руце своя всех князей», заставил удельных князей «целовать у отчего гроба крест на том, что они все будут заодно и будут чтить его во отца место, имея общих врагов и друзей».
Добившись полного подчинения, Семен делает еще один смелый ход, пытаясь покорить Новгород великокняжеской власти. Вместо того, чтобы поехать в этот город и уладить возникшие разногласия в связи со сбором дани, а также другие наболевшие проблемы, проявив тем самым, как и все князья до Семена Ивановича, уважение к новгородским обычаям, Семен отправил туда наместников. Они захватили Торжок и, зная о прочном положении своего князя, стали, собирая дань, притеснять население, грабить жителей города и его окрестностей. Новгородцы написали великому князю всея Руси: «Ты еще не сел у нас на княжение, а уже бояре твои насильничают!».
Семен прочитал послание, собрал дружины целовавших крест князей и пошел войной на Новгород. Огромное войско противника до смерти напугало республиканцев. На вече они решили просить мира у Семена с условием оставить все по-прежнему. Великий князь, проявив взвешенность и спокойствие, пошел на уступку, но взял за нее с побежденных «черный бор» (поголовный сбор), который больно ударил новгородцев по карману. Но этого победителю показалось мало. Он потребовал, чтобы новгородская знать просила у него прощения, и босые, униженные, одетые в простые платья, нечесанные явились к нему новгородцы, встали на колени, потупили глаза, повлажневшие от стыда: за себя, слабых, и за Семена – гордого. Бог дал право быть гордым любому, но дал ли Всевышний человеку право унижать человека?
Семену Гордому понравились униженные новгородцы и изъявленная ими покорность. Его авторитет в стране и в Орде, куда он, по-отцовски регулярно, свозил дань, пугали многих. Воевать в Заокскую землю другие князья ходить не решались, хотя между собой частенько выясняли отношения с оружием в руках. Великий князь относился к мелким распрям между уделами на удивление мудро: пусть дерутся, лишь бы дань платили. Мир в Заокской земле манил к себе людей из других княжеств. В 1346 году, например, к великому князю явился удельный князек из Твери. Естественно, это усиливало Московское княжество, и Семену было чем гордиться.
В том же году, когда великий князь распустил войско после похода на Новгород, начались войны Семена с Литвой. Ольгерд, сын Гедимина, подступил к Можайску, осадил город, выжег предместья и вдруг отступил. Причиной тому, вероятнее всего, была кончина Гедимина.
К середине XIV столетия литовцы резко усилились. Они взяли Ржев, Брянск, добирались в своих походах до Тверского и Рязанского княжеств. Ольгерд был крупным государственным деятелем, прекрасным полководцем, «не токмо силою, елико умением воеваши». С его похода на Можайск началась так называемая литовщина. Она продолжалась около сорока лет. Победа доставалась то одному, то другому сопернику. Этим пользовались люди: враги московских князей уходили в Литву и наоборот.