— Немного. Но зачем тебе что-то искать и от кого-то зависеть, когда у тебя есть крыша над головой? Нужно только немного доработать дом.
— Нет, Ген. Я дальше продолжу поиски возможности отсюда свалить. Может это не только из-за дома, но и из-за того, что я просто хочу найти нормального мужика. Не хочу быть одной. Вот можешь смеяться, но я хочу с кем-то жить. Не хочу быть одна. И не только в эмоциональном плане, но и банально, хочу с кем-то кровать делить, — ответила я. Как ни странно, но мне даже не было стыдно за мои слова и признания перед Геной. Он мною воспринимался, как человек, который был уже непросто чужой. Скорее между родным и другом.
— А кто вчера мне плакался по поводу Эдика? Переменчиво девичье сердце.
— Не переменчиво. Я его все еще люблю. Может и всю жизнь буду любить, понимая, что он не идеал и подлец. Я ничего не могу поделать с чувствами, но это не значит, что я потрачу всю жизнь лелея мечту о нем. Знаешь, как говорится, чувства чувствами, а кушать все равно хочется. — Я закинула тарелки в таз, в котором мыла посуду и залила их водой. Опять закружилась голова. Нет, пить надо бросать.
— Хочешь забыться в новых отношениях?
— Хочу дальше жить. — Я забралась в кровать. Весло было лежать и смотреть как кружится потолок. Алкоголь тяжело выходил из крови, хотя прошло больше двенадцати часов.
— Двигайся, — он лег рядом. — Я тебя чем не устраиваю? Сделаю я тебе дом. Моя зарплата пойдет на материалы, а твоя пойдет на еду. Жить? Мы и так с тобой вместе живем. Кровать делим. Тебе любовь не нужна, мне тоже. Чисто деловые отношения. Может и получится чего построить без раствора из розовых соплей.
— Я так не могу, — вздохнув, ответила я.
— Что не можешь?
— Ну, без симпатии.
— Девчонка, ты бы определилась чего от жизни хочешь. То ты мне говоришь, что ничего такого не нужно. Когда тебе предлагаешь дело, так сразу в кусты. Чего ты боишься? — спросил он. — Сама себе противоречишь.
— Да. Но что я могу сделать? Вот такая я ветреная.
— Ника, давай по пунктам определим, что тебе надо в отношениях, и что жду от них я. Мне нужна женщина, которая не будет меня пилить и стараться переделать под себя. Не надо мне читать морали по поводу курения, требовать достать денег. Все что я приношу, это максимум в данный момент. Я не сижу на месте, не отказываюсь от халтуры. Но у меня есть моя планка, выше которой мне не удается прыгнуть. Понимаешь меня? Так получается. И если денег мало, то придется выкручиваться с этими копейками. Воровать я не буду. Это не мое. Идем дальше. Я не умею праздновать праздники, устраивать сюрпризы. Вся эта мишура, о которой любят мечтать девчонки, мне чужда. Цветочки, конфетки, стишки — этого не будет. Но со мной надежно. В трудной ситуации не брошу. Вместе расхлебывать все будем. Согласна? — спросил он. Так как я не ответила, он продолжил. — Что касается детей. Этот год уйдет на налаживание быта. На следующий год будем уже и о детях думать. Как раз посмотрим уживемся с тобой или нет.
— Я хотела вначале образование получить. Думала на следующий год заново поступать. Может по другой специальности, — ответила я.
— Считаем. Учиться в среднем пять лет. Потом отработать два года до декрета. Это значит семь лет. Мне к тому времени будет сорок один. Что-то я сомневаюсь, что мне захочется в этом возрасте с пеленками и бутылочками возиться. А учиться? У тебя был шанс. Ты что сделала? Правильно. Его упустила. Да и выглядит твое желание сейчас малесь неправдоподобно. Тебе же в городе жить надо будет, за учебу платить, жилье. Ты сейчас не можешь свои потребности в полной мере оплатить. Так почему думаешь, что у тебя получится это сделать на следующий год? Или ты хочешь превратить то недоразумение в профессию?
— Хватит. Опять дразнишься.
— Я правду тебе говорю. Мне интересно понять на что ты надеешься. Найти богатого покровителя? В последний раз тебе предложили содержать симпатичного мальчика, за право проживания в его квартире, а не наоборот. Я тебе предлагаю честные отношения. На равных.
— И получится, что ты будешь все время меня погонять.
— Когда ты ничего не делаешь, тебе приходят плохие мысли. Вот если ныть не будешь, что все так плохо, то и гонять не буду. Ты то что хочешь в отношениях?
— Не знаю. Раньше любви хотела. Счастья. Знаешь, чтоб на всю жизнь. Чтоб друг за друга горой и в горе, и в радости. А теперь не знаю. Любовь — эта такая вещь эгоистичная, что больше не хочу такое переживать. Да и теперь как вспомню, так сердце заходится. Это когда-нибудь пройдет?
— Пройдет, — ответил он, обнимая меня за плечи. — Не плач.
— Я и не плачу.
— Чего слезы тогда капают?
— Не знаю. Их спроси, — вытирая щеки рукой, ответила я. — Не знаю, что делать. Как жить дальше. Ты спрашиваешь, а у меня плана никакого нет. Я знаю, что надо додергать траву перед домом, а послезавтра пойти на работу. Вот и весь план. Остальное лишь наметки из раздела: «было бы хорошо». Я не знаю стоит ли их в жизнь воплощать или нет. Есть определенные планы учиться дальше или уехать в Москву, а еще можно снять комнату где-нибудь в крупном городе. Мне страшно, что когда придет зима, я вновь буду сидеть в куртке и полночи топить печку, чтоб не замерзнуть. Я боюсь такого будущего. Боюсь, что вновь придется разговаривать с мышами, потому что темнеет рано и становиться страшно. Особенно страшно, когда за окном воет ветер. Этот ветер проникает в комнату сквозь щели, заставляя оживать самые глупые детские страхи. И приходит понимание, что если кто заберется в дом, то никто не придет на помощь. Да и труп не сразу найдут. А если мне просто плохо станет, то я так и буду медленно умирать в холодном доме. В последнее время страх одиночества стал очень сильным. Когда ты ушел, я вначале обрадовалась. Вздохнула свободнее. А потом мне стало страшно. Я даже себе в этом признаться не могла. Но одной возвращаться в пустой дом совсем не хотелось. Поэтому я и поехала в город. А там…
— Не бойся. Ты не одна.
Он больше ничего не сказал. Я же все-таки расплакалась. Позорно и горько. Мне было так стыдно и жалко себя. Может виной тому был алкоголь, что так и не вышел из моей крови. Не знаю. Так хотелось, чтоб просто пожалели. Гена не жалел. Обнимал и ждал, когда я успокоюсь. Но не дождался. Я наплакалась и уснула, уткнувшись носом ему в футболку.
Глава 17
Жарко. Я начал уставать от этой жары. Хотелось дождя. Вот какой капризный человек. Когда холодно, то мечтаешь о жаре, а когда жарко о холоде. Я вздохнула, вытерла пот и продолжила дергать траву перед домом. Гена ковырялся в бане, разбирая ее.
Работа, работа. Но там, где я уже избавила участок от зарослей, начала пробиваться молодая трава, мягкая и нежная, а не крапива, которая кусалась побольнее любой собаки. Вот только огород меня не радовал. Лук и зелень шли хорошо, а огурцы совсем на месте замерли. И жарко, а они замерли с двумя листочками. И такие чахлые были, что аж смотреть больно. Я решила их выдернуть и посеять новую порцию семян.
Потом собрала остатки ягод. Жаль, что кусты были старые и почти одичали. Тоже надо вырубать. Ягода мелкая, кислая. Надо будет ее с сахаром перемешать и можно будет в чай добавлять. Подошел Гена. Начал объяснять, как он хочет утеплить терраску и делать из нее ванную комнату. Ничего не поняла из его рассуждений, да и не стремилась понять. Как хочет, так пусть хоть трубы кладет. Только согласилась с ним и ушла за водой от него подальше. Никогда не понимала все эти тонкости. А сегодня вникать в них особенно не хотелось.
Я где-то читала, что после алкогольного опьянения наступает что-то вроде депрессии. Вот у меня была эта пресловутая депрессия. Настроения совсем не было. Но посмотрев на пол, поняла, что его сегодня придется мыть. Да и тарелки тоже. Они не виноваты, что мне тоскливо. Без меня их никто не вымоет.
Может, стоит согласиться на предложение Гены? Какая разница с кем жить? Все равно ведь вряд ли кого полюблю. Так почему мне не начать жить с ним? Я поймала себя на том, что уже минут пять сижу и смотрю на грязную тарелку. Одной тяжело протянуть. Личной жизни все равно нет. Так какая разница с кем? Ну и пусть, что он старше меня. А слезы текут по щекам. И себя жалко. Но ведь сама вляпалась. Никто не виноват.
— Чем тебя так тарелки расстроили? — спросил Гена, заходя на кухню.
— Больно грязные. Отмываться не хотят, — вытирая локтем слезы, ответила я. Даже улыбнуться попыталась.
— Я в магазин. Пойду сигареты куплю.
— Молоко возьми для кошки, — попросила я.
— Возьму. Больше ничего не надо?
— Нет.
И чего он так на меня смотрит? Спрашивать я его не стала. Он хмыкнул и ушел. Я помыла посуду, потом села на ступеньку. Легкий ветерок отгонял комаров, что крутились рядом. На горизонте собирались тучи. Может сегодня будет дождь? Я бы не отказалась. Тем более завтра выходной.
— Ника! Привет, — к дому подошел Паша с каким-то парнем.
— Привет, Паш. Давно тебя не было, — ответила я, разглядывая его товарища. Вроде парень как парень. Только мне не понравилась его сальная улыбка.
— Это Макс, про которого я тебе рассказывал, — кивнул Паша в сторону товарища. Макс, тот что не любит женщин и розовые сопли. Сейчас он смотрел на меня не как женоненавистник, а как матрос, что два года был в кругосветке, а женщину видел лишь на картинке.
— Знаешь, подруга, — он сел рядом со мной, фамильярно положив руку на плечо. — Давай не будем ходить вокруг да около.
— Руку убери, — сказала я сквозь зубы. А самой было страшно.
— Не надо из себя изображать недотрогу. Это ведь ты, — он достал телефон и щелкнул на экран. То видео. Почему оно меня и здесь нашло?
— И что дальше? Это обычная месть отвергнутого мужика, — ответила я, пытаясь сохранить спокойствие. Внутри все трясло от страха.
— Да ладно из себя скромницу строить, — рассмеялся Макс. — Мы ведь знаем, что ты и с Пашкой переспать хотела. Легко даешь всем подряд.
— Проваливайте оба, — сказала я. Попыталась скинуть его руку, но бесполезно. Он держал крепко.
— Сейчас мы идем к тебе домой и ты там без соплей спокойно делаешь свое дело, — жестко сказал он. По спине предательски прошел холодок страха.
— А если откажусь?
— Помну твою мордочку. Пошли.
— Я замужем. И когда муж вернется, то ему все это мало понравится.
— Ты эти сказки кому-нибудь другому расскажи. — Макс явно мне не поверил. — А если это и так, ты же не хочешь, чтоб твой милый узнал о таких похождениях молодой женушки?
— Паш, а ты чего стоишь? Мы же друзья, — не выдержала я.
— Я с Максом дружбу из-за баб терять не буду, — сказал он, а сам глаза отвел.
Трус. А мне-то что делать? Надо время тянуть. Не будут же они меня силой затаскивать? Или будут? Гены нет. Расплакаться бы да уже все слезы были выплаканы.
— Чего молчишь? Пошли. — Макс взял меня за руку. Так больно, что остались синяки.
— У нас гости? — спросил Гена, подходя к дому.
— Гости, — тяжело выдавила я.
— Это и есть твой муж, подруга? — хмыкнул Макс, поглядывая на Гену.
— Я тебе не подруга! Отпусти! — с усилием, я все же выдернула свою руку.
— Ника, так что это за товарищи? — спросил Гена, закуривая сигарету.
— Они не товарищи скорее Бори, а не мне, — нашлась я.
— Ясно. Иди в дом, — спокойно сказал он.
— Я…
— В дом, — настойчиво и твердо велел он.
Слова были сказаны так, что спорить с ним мне не захотелось. Я его испугалась еще больше, чем Макса. Мне не было слышно о чем они разговаривали. Я только видела, что Макс показал Гене то видео. Тот что-то спокойно им ответил и ребята ушли. Страшно. Спряталась в комнате с дырявым полом. Гена зашел на кухню. Я чувствовала запах его сигарет, слышала его шаги.
— Чего прячешься? Ушли твои горячие поклонники, — сказал он.
— Что ты им сказал? — я вышла на кухню.
— Какая разница, что я им сказал. Главное ведь результат? Или ты так не считаешь? — он весело посмотрел на меня. — Трясешься, как заяц. Чего они тебя так напугали?
— Да. Я не знала, что делать.
— Тут два варианта: или драться и получать синяки в ответ, или расслабляться и получать удовольствие.
— Ген!
— А что тут еще скажешь? — рассмеялся он. Затопил печку. Поставил кастрюлю с водой. — Сейчас помоемся, поедим кашу и ляжем отдыхать.
— Спасибо, что опять мне помог.
— Это чисто мой интерес. Думаешь мне доставит удовольствие, если с моей женщиной будут развлекаться два сопляка?
— А не сопляка? — ухватилась я за фразу.
— И не сопляка тоже, — он как-то странно посмотрел на меня. — Стыдно?
— Да, — не стала скрывать я. Даже взгляд не отвела.
— Значит еще не все потерянно. Ты садись. Будем дальше с тобой разговаривать, — подкладывая еще одно полено в печку, сказал Гена. Я села рядом с ним на скамейку. Вот чувствовала, что разговор будет неприятный. — Разговор наш помнишь что днем был? Так чего решила-то?
— Даже после сегодняшнего…
— Так я же в курсе о твоих «приключениях». Ничего нового не узнал. А все это рано или поздно забудется. Жизнь продолжается. Хотя отжигала ты, конечно, знатно. Я заценил. Но все это не люблю. Мне классика нравится. Хоть без разнообразия, но качественно, — сказал он.
— Не знаю, — я сжала руки замком. Нужна уверенность, а я ее не ощущала.
— Что ты не знаешь? — он накрыл мои руки своими ладонями. Тепло и спокойствие. Оно появилось так неожиданно, что я удивленно посмотрела на Гену. Встретилась с его взглядом, в котором продолжало играть веселье. — Только давай договоримся, что больше никаких поисков принца. Одни неприятности у тебя от этого.
— Хорошо. — Эти слова вырвались сами по себе.
— Договорились. О прошлом забыли и друг друга им не попрекаем. Хорошо?
— Да.
— Иди ко мне. И больше ничего не бойся. Все у нас с тобой будет хорошо, — он обнял меня. Его губы прижались к моим. Было непривычно. Я почувствовала себя девчонкой, которую еще никто не целовал. Он быстро прервал поцелуй и посмотрел на меня. Ласково провел по щеке. — Не бойся, обижать не буду. И в беде не оставлю.
— И не отпустишь, — брякнула я.
— Возможно. Может ты мне так понравишься, что я захочу с тобой всю жить прожить, — усмехнулся он.
Его слова смутили. Больше мы не разговаривали. Он просто обнимал меня. Поглаживал мои ладони, пока не закипела вода. Я думала он в эту ночь будет приставать, поэтому оттягивала до последнего момент, когда предстояло ложиться спать. Гена же посмеивался над моим желанием вымыть посуду перед сном. Перестелить кровать. Волосы высушить. Раньше меня волосы мало волновали. Я и с мокрой головой могла лечь спать. Он терпеливо ждал, когда я все это сделаю. Его терпению можно было позавидовать.
Но придумывать отговорки я вечно не могла. И почему боялась-то? Ведь не первый раз. Да и с Геной у нас были довольно близкие отношения. Но тут прям накатил страх и все. Не могла я с этим ничего поделать.
— Улеглась? — спросил он, задувая свечу. Теперь в темноте мелькал только огонек его сигареты.
— На улице ветер поднялся. Гроза будет, — слушая, как ветер свистит в щелях, сказала я.
— Нам это не страшно. Заодно проверим, как крышу починили. Или ты боишься грозы?
— Скорее боюсь, как ветер свистит.
— Надо потом дыры заткнуть в щелях, — он затушил сигарету, проверил печку и начал раздеваться. Я испуганно сглотнула ком, что встал в горле. Гена лег рядом. — Значит спать со мной в одной кровати, а эту кровать на прочность проверять, так сразу до остановки сердца себя довести хочешь?
— Не знаю, что на меня нашло.
— Только плакать не думай. И так сегодня целый день на твои слезы любуюсь. Давай я тебя обниму, а приставать сегодня не буду.
— Почему? — тут же спросила я.
— Девка, ты хоть определись, чего тебе надо! — рассмеялся он. — А приставать не буду, потому что вижу, что ты почему-то боишься. Я же никуда не тороплюсь. Лучше идти медленно, но верно.
Он провел ладонью по моей спине. Капли застучали в окно. Начался дождь. Молния вспышкой осветила комнату. Сразу грянул гром. Казалось, он раздался прямо над нашим домом. Я испуганно прижалась к Гене.
— Как же хорошо, что ты рядом, — прошептала я. Ветер свистел в щелях. Было страшно. Ветер ударял в стены с такой силой, что я боялась, как бы дом ни развалился. Но дом пережидал не одну такую бурю и оставался на месте, так почему он должен был развалиться именно сегодня?