Так как почти вся прислуга путешествовала с леди Малфой, дом практически пустовал, в нём оставались только Абраксас, его доверенный эльф Ринкли, который был старше хозяина всего на десять лет, и их кухарка — эльфийка Дотти. Вследствие чего в усадьбе царили безмятежная тишина и покой… Ну, и может быть (самую малость!), одиночество… Потому что все друзья Абраксаса до сих пор догуливали лето на Адриатике.
Добровольное затворничество совершенно не беспокоило его: когда желал, он мог работать в лаборатории, кататься на любимом жеребце или читать. К тому же общения Браксу с излишком хватало с сентября по май, во время сезона балов. Он не питал ненависти к тем обязанностям, что налагало на него имя Малфоев и светское общество, совсем нет! Но иногда находил их утомительными…
Итак, сегодняшнее утро началось как обычно: Абраксас проснулся, покончил с утренним туалетом и позавтракал. Затем провел несколько часов в лаборатории, экспериментируя с различными ингредиентами и зельями. На обед он опоздал, поэтому когда появился в собственной спальне, его там уже дожидался с полным подносом Ринкли. Проголодавшийся после долгой и напряженной работы над зельями Бракс сразу же набросился на еду, а покончив с ней, отправился на привычную прогулку по вишнёвому саду.
День стоял тёплый и тихий, а мягкий летний ветерок нежно ласкал цветы, наполняя воздух дразнящим ароматом вишни. Абраксас медленно прогуливался по дорожке, отсыпанной гравием, глубоко дыша и до отказа наполняя лёгкие душистым воздухом. Каждый шаг его сапог для верховой езды отдавался мягким, хрустким звуком трущихся друг о друга камешков, который тревожил вспархивающих колибри и бабочек, а сверчков заставлял прервать их песни. Дневная жара, безжалостно обрушив свою мощь на молодого Малфоя, вынудила его расстегнуть белую батистовую рубашку, что частично пряталась в тонких льняных бриджах, до самого пояса, позволяя ветерку шутя играть с островком коротких светлых завитков на груди.
Бракс направлялся к беседке, что стояла в центре сада. Когда он был маленьким, бабушка читала там ему книги. Это было их тайное убежище. Увы, давно, когда ему было всего тринадцать, она умерла от старости. В тот тяжёлый год он единственный раз видел, как плачет мама, и впервые ему показались фестралы… И пусть прошло много лет, а Малфой стал взрослым мужчиной, это место по-прежнему ему нравилось.
Он подошёл уже достаточно близко, чтобы различать очертания деревянного строения, когда на траве рядом с беседкой заметил что-то странное. Подстёгнутый любопытством, Бракс ускорил шаг и срезал путь через луг, быстро преодолевая расстояние до непонятного объекта. Подойдя ближе, он вдруг понял: там лежал человек. Более того, по очертаниям фигуры можно было смело сделать вывод, что это женщина.
Наконец, в паре шагов от тела, Абраксасу открылась картина, которая и напугала его, и встревожила. Там, на траве, в самом центре чрезвычайно охраняемой территории, принадлежавшей не кому-нибудь, а Малфоям, лежало тело. Которое при ближайшем рассмотрении оказалось молоденькой девушкой.
Она была жива. Абраксас отчётливо видел, как ритмично вздымалась её покрытая розовым шёлком грудь. Преодолев два последних шага, он опустился на колени рядом с ней и осторожно прижал пальцы к месту под подбородком, где пульс прощупывался лучше всего. Сердце билось ровно, непрерывно, но она по-прежнему была без сознания. Опомнившись, Бракс поспешно вытащил палочку и судорожно выпустил над ней несколько диагностических заклинаний, которые знал от семейного лекаря.
— Хм, — выдохнул он, ошарашенный тем, что не смог обнаружить ничего, более-менее серьёзно угрожавшего здоровью.
Откинувшись назад, Малфой приподнялся с колен и присел на корточки, задумчиво глядя на лежащую перед ним девушку. Прежде чем пытаться привести её в сознание, он решил подождать некоторое время и рассмотреть её внимательней. Абраксас хотел понять, с кем имеет дело.
Одно стало очевидно сразу: таинственная посетительница выглядит слишком необычно для того, чтобы жить где-то поблизости.
«В самом деле, странное у неё платье. Оно не вписывается в каноны принятой моды… А может быть, — пришло ему внезапно в голову, — оно и вовсе ещё не вошло в моду…»
Пара туфелек, что валялись на ступеньках беседки, лишь подтвердила его догадку. Абраксас никогда раньше не видел женской обуви, выполненной с таким высоким уровнем мастерства.
«Интересно…»
Сама девушка, однако, не просто заинтриговала его, нет. Она задела Бракса гораздо сильней. Он нашел её очаровательной и первое, что заметил, — её босые ножки и узкие, аккуратные, маленькие ступни.
«Несомненный признак аристократизма», — решил он и тут же, к своему огромному изумлению, заметил, что ногти на них выкрашены в тёмно-бордовый цвет.
Хотя и с трудом, но Малфою всё же удалось оторвать взгляд от её пальчиков, подняв его выше. Конечно, вид гладкой, слегка мерцающей кожи обнажённых плеч, ложбинка между грудями, прикрытая полупрозрачной тканью быстро отвлекли его внимание от ног девушки. А уж бабочка на плече просто добила!
«Очень экзотично… — подумал Абраксас. — Лестренджи умерли бы от зависти, если бы увидели меня вместе с такой изысканной красоткой».
Бракс нашёл, что эта впечатанная в тело девушки метка добавляет ей таинственности и действует на него чрезвычайно возбуждающе. Что предельно ясно подтвердило характерное шевеление заинтересованно поднимавшего голову члена.
— Позорная несдержанность! — смущённо шепнул Абраксас и повторил голосом отца: — Веди себя как джентльмен. Как Малфой.
С этими словами он перевёл дух и, продолжив исследовать объект наблюдения, запоздало заметил, что её правая рука сжимает палочку.
— Хм, она — ведьма. Ну, конечно! — пробормотал Бракс.
Тут он решил, что для начала узнал достаточно, снова опустился на колени, наклонился ближе к лицу девушки и, долгим взглядом изучив её губы, покрытые розовато-лиловой помадой, и растрёпанные кудри цвета «красное дерево», шепнул:
— Рэннервейт.
Не успел он и глазом моргнуть, как почувствовал, что под подбородок ткнулось что-то острое.
— Кто вы? — угрожающе прошипела девушка, продолжая упираться палочкой в опасной близости от пульсирующей артерии, вперив в него тёмно-карие, цвета шоколада, глаза.
— Абраксас Малфой, к вашим услугам. А вы?
Девушка открыла рот, чтобы ответить, и внезапно запнулась:
— Я… — глаза её заволокло смущение, и она забормотала: — Я… Не знаю… Не могу вспомнить…
Застонав, она схватилась за голову. Лицо её стало бледным как полотно, палочка в руке задрожала, и, спустя один удар сердца, незнакомка вновь потеряла сознание.
Абраксас тихо выругался, поднял обмякшее тело с земли и аппарировал в дом, где сразу же вызвал Ринкли, который с негромким хлопком явился мгновение спустя донельзя довольный. Первую секунду он внимательно изучал Малфоя удивлённым взглядом, задумчиво покручивая собственное ухо.
— Хозяин звал Ринкли? Хозяину надо помочь с юной мисс? — сочувственно спросил он.
— Нет, Ринкли, мне не нужна помощь. Отправляйся в беседку и обыщи всё вокруг. Найдёшь что-нибудь, принадлежащее этой девушке, неси сюда, — дал ему задание Абраксас.
Горя энтузиазмом и кивая головой словно китайский болванчик, Ринкли тут же исчез, а Малфой продолжил путь в одну из гостевых комнат, по-прежнему держа на руках девушку, которая всё ещё не пришла в себя. Лишь только потому что это было проще всего, он выбрал ближайшую к собственной спальне. Толкнув дверь, он вошёл в красиво обставленную комнату. Не желая выпускать из рук мягкое соблазнительное тело, он остановился посреди комнаты и окинул её взглядом. Раньше Бракс никогда не бывал в ней и оказался приятно удивлён обстановкой. Стены были декорированы лавандового цвета шёлком, украшенным мелкими цветами барвинка, а прямо напротив окна в сад висел огромный портрет, в данный момент пустой.
— Хм, как мило, — пробормотал Малфой.
Мягкий хлопок, сигнализирующий о появлении Ринкли, помешал дальнейшему изучению комнаты. Бледное лицо Абраксаса окрасилось нежным оттенком розового, и он поспешно опустил лёгкое тело девушки на покрытую шёлковым покрывалом кровать.
— Здесь всё, хозяин, — пропищал эльф, выставив на туалетный столик принесённые вещи.
Малфой, чей взгляд в это время ласкал мягкие соблазнительные формы незнакомки, оторвался от приятного занятия и подошёл ближе, чтобы рассмотреть находки, доставленные эльфом.
Туфельки, всё такие же красивые, он уже видел, поэтому не обратил на них внимания. Следующая вещица, впрочем, несколько удивила его, потому что он узнал её. Это был маховик времени его отца, в этом Бракс был уверен.
С каждой минутой ситуация становилась всё запутанней. Последней уликой, что нашёл Ринкли, оказалась маленькая карточка. Абраксас открыл её и прочёл:
Дорогая Гермиона,
Рады узнать, что вы приняли наше приглашение на благотворительный бал в Малфой-Мэноре. Этот билет — портал, который активируется в четыре часа пополудни.
Ждём встречи с вами сегодняшним вечером.
С уважением,
Люциус и Нарцисса Малфой.
10 июня 1999 года.
— Семьдесят три года… — ошарашенно пробормотал Абраксас. — Неудивительно, что она всё ещё без сознания. Это было довольно долгое путешествие.
Тут внимание серых глаз в очередной раз сосредоточилось на девушке, лежащей на кровати, и Бракс, присев на самый краешек, улыбнулся и нежно провёл по обнажённому плечу кончиками пальцев.
— Гермиона, — прошептал он, — какое красивое имя.
В этот момент молодой Малфой ещё ничего толком не знал о таинственной незнакомке. И всё же ему было известно достаточно, чтобы почувствовать некоторое удовлетворение:
«Она прибыла из будущего, она великолепна, и, судя по всему, в одна тысяча девятьсот девяносто девятом году её с удовольствием приглашают в Малфой-Мэнор. Так кто я такой, чтобы спорить с мнением потомков? Мне даже приятно оттого, что эта маленькая прекрасная бабочка из будущего посетила и моё время».
Внимание Бракса привлекло слабое шевеление на кровати. Девушка открыла глаза и теперь смотрела на него с явным подозрением.
— Здравствуйте, Гермиона. Добро пожаловать в поместье Малфоев.
Абраксас постарался ослепить её лучшей улыбкой из тех, что существовали в его арсенале, и был чрезвычайно доволен, когда заметил, что губы её чуть дрогнули в ответ.
«Ну вот, уже лучше», — подумал он.
Бракс хотел узнать о ней всё. Увы, после короткого разговора выяснилось, что Гермиона отчего-то потеряла память, поэтому не в силах была ничего объяснить. Кроме того, у неё хватало и собственных вопросов. Например, она понятия не имела, как у неё оказался маховик времени, принадлежащий Малфоям. И ничего не смогла вспомнить о себе или о том времени, откуда появилась.
Вся эта неизвестность усугубила всё ещё слабое состояние несчастной потеряшки, и от волнения дыхание её участилось. Абраксасу, обеспокоенному здоровьем так внезапно появившейся гостьи, удалось уговорить её принять успокоительное, и, спустя несколько непростых минут, Гермиона уснула.
Всю остальную часть дня Бракс не мог не думать о ней, продолжал проверять её состояние каждый час или около того и после ужина решил навестить свою таинственную бабочку в последний раз, отложив все посещения до завтра. Прикрыв дремлющую девушку кашемировой шалью, он оставил на краю кровати парочку своих батистовых рубашек и несколько материнских мантий, чтобы ей было что надеть, когда проснётся, и покинул комнату.
Только он знал, с каким нетерпением ожидает следующего утра.
========== Глава 3 ==========
Июнь 1926 года. Часть вторая
Ничто не предвещало беды.
На следующее утро, приняв ванну, Малфой направился проведать гостью и обнаружил, что её покои пусты. Паника в то же мгновение безжалостно стиснула сердце в липком, холодном кулаке, ослабив хватку лишь, когда из гостевой ванной комнаты послышался звук льющейся воды. Опустившись в стоящее в углу кресло, Абраксас облегчённо выдохнул: совсем не хотелось, чтобы необычная гостья исчезла. Гермиона ворвалась в его жизнь менее двадцати четырёх часов назад, однако он по какой-то причине всецело наслаждался её присутствием рядом. Бракс чувствовал себя маленьким мальчиком, отыскавшим прекрасный, таинственный клад и, что вполне понятно, не желал расставаться с ним. Как бы по-детски не звучала фраза: «Что нашёл — теперь моё», именно она кристально ясно отражала мысли, без устали крутившиеся в упрямой голове молодого Малфоя в данный момент.
Скользнув взглядом по небрежно брошенному на кровать пурпурному платью, Абраксас заметил, что одежда матери, предложенная гостье вчера, лежит нетронутой, а вот одной из его рубашек как раз не хватает. Вид расправленной постели вытащил на поверхность воспоминания о мягком, тёплом теле Гермионы и о том, как приятно было держать её на руках, как легко, почти незаметно поднималась и опускалась её грудь в тот момент, и как соблазнительно выглядела маленькая нежная бабочка на её плече…
— Она великолепна, правда?
Тихий голос прервал размышления Абраксаса, и он испуганно обернулся, чтобы увидеть неожиданного собеседника. С портрета на стене ему приветливо улыбалась молодая светловолосая ведьма. Он смотрел на неё, насторожённо прищурив серые глаза. Черты лица однозначно указывали на родство с семьёй Малфой, но Бракс так и не смог узнать её.
— Кто вы? — воскликнул он, от удивления слегка подзабыв о правилах вежливости.
Ведьма на портрете усмехнулась.
— Люциана, дочь Брутуса Малфоя и твоя пра-пра-тётя, дорогой.
— О… Рад познакомиться с вами, — Абраксас чуть склонил голову в знак приветствия. — Хм, очень странно… Интересно, почему тогда я не заметил вашего имени на родословном древе? Мне внушали, что у Брутуса Малфоя был только один ребёнок — сын. И я отлично помню, что в роду Малфой последняя девочка, Аманда, появилась на свет в семье Николаса. Так что, если я не ошибаюсь, уже несколько столетий у Малфоев не рождались девочки.
Вздохнув, женщина на портрете печально улыбнулась.
— Я не в праве объяснять, почему так случилось, милый мальчик. Тебе придётся спросить об этом у своего отца, — вздохнув ещё раз, она продолжила, испытующе глядя на него: — Помяни моё слово, дорогой племянник, твоя загадочная маленькая ведьма — магглорождённая. Она тебе нравится, не так ли? Что же, не могу тебя винить за это: она — лакомый кусочек. Будь жив мой братец, он бы ей прохода не давал…
Нахмурившийся Бракс резко оборвал её:
— Нет! Вы сами не знаете о чём говорите. Она не может быть… такой.
Слова пра-пра-тётки разозлили его. Сам он не ощущал какой-либо разницы между чистокровными волшебниками и магглорождёнными, даже считал, что вторые зачастую бывали остроумнее и интересней, особенно женщины. Тем не менее Абраксаса всю жизнь учили держаться от таких людей подальше: они не дотягивали до уровня наследника рода Малфой ни по одному параметру.
«Но Гермиона … Она ведь достойна меня!»
— Почему вы считаете, что она магглорождённая? Как…
Бракс хотел подробнее расспросить тётку обо всём, но в этот момент услышал, как по мраморному полу шлёпают босые ножки, и увидел, что затейливо выкованная ручка двери в ванную комнату дрогнула и начинает поворачиваться. Это едва заметное движение заставило умолкнуть и его, и ведьму на портрете. Поспешно вскочив с кресла, он сосредоточил всё своё внимание на источнике звука.
Дверь распахнулась, и у Малфоя пересохло в горле: на пороге стояла Гермиона, одетая только в его белую рубашку, что едва доходила до середины бедра. Влажные пряди свободно вились вокруг излучавшего свежесть лица. Сердце Абраксаса на миг замерло, а потом забилось с удвоенной силой, теперь не только в груди, но и болезненным эхом отдаваясь ниже. Ему казалось, что тонкая батистовая рубашка и нежные розоватые отсветы утреннего солнца объединились с одной только целью: свести его с ума. Он мог видеть практически всё: изгиб её тонкой талии, мягкую округлость бёдер, запретный холм лона… буквально всё… Сначала он даже решил, что коварная ведьма нарочно дразнит его. Однако, заметив встревоженное, почти испуганное выражение лица Гермионы, понял: она не ожидала, что хозяин дома окажется в её комнате именно в этот момент, и уж точно не подозревала, какое действие на молодого человека окажет её скудный прозрачный ансамбль.