– Здесь замечательно! – посмотрела Рона на друга, явно ожидающего ее реакции. – Мне очень нравится. Ты все это сделал сам? – снова обвела она глазами комнату.
– Ну я же делал это для тебя, – смутился Ерк и поспешно добавил: – Поздно уже. Ты, наверное, жутко устала и хочешь спать. Столовая уже тоже отремонтирована, и Никола распорядился, чтобы завтрак для слуг накрывали в восемь. Увидимся тогда на завтраке…
Он еще какое-то время потоптался на пороге, а потом оставил ее одну. Наверное, Рона много чего хотела сказать другу, но все слова выветрились из головы. Да и что тут скажешь, кроме благодарности? Она очень ценила все то, что Ерк для нее делал, и надеялась, что он об этом знает.
Пока умывалась и готовилась ко сну, не могла избавиться от образа волка, что стоял перед глазами. Не угрозы страшили, а то, как он выглядел. Злость делала его очень опасным – это Рона прочитала в его глазах. Но и с собой она ничего поделать не могла. Даже если бы она впустила обратно в душу Николу, подарила ему частицу тепла, то ничего хорошего из этого не вышло бы. И ее нежелание, а вернее, невозможность этого сделать играло на руку им обоим, как ни крути. Ведь если только его брат прознает, что Никола, возможно, испытывает к человеческой девушке чувства более сильные, нежели участие в ее судьбе и беспокойство за ее рассудок, какова тогда будет его реакция? Не нужно быть ясновидящей, чтобы понять, каким скандалом это грозит, а для нее, быть может, и изгнанием из Караса, если даже не из Моровии. Так что, своим поведением она оказывает и ему услугу. С этими мыслями Рона и уснула, очень надеясь на новый день, и что принесет с собой он что-то хорошее.
Такой знакомый и горячий свет окутывал ее всю, струился по телу, лаская, как руки самого умелого любовника. Он проникал в каждую пору, даря ни с чем не сравнимое удовольствие. Она нежилась в нем, силясь открыть глаза и посмотреть на того, кто дарил ей сейчас неземное блаженство. Но все попытки оставались тщетными. Как и заговорить у Роны тоже не получалось, лишь улыбка трогала губы, как реакция на ласку.
– Рона, девочка моя, – прошелестел знакомый голос, но так далеко, словно принес его порыв ветра. – Я скучаю по тебе. Мой разум сходит с ума, а тело пожирает огонь страсти. И я не знаю, как ты и что с тобой… Эти мысли преследуют меня постоянно, с того момента, как ты ушла, и я потерял возможность хоть издалека любоваться тобой. Я люблю тебя, и только сейчас понял, что любовь эта гораздо сильнее всего остального, даже самой жизни. Но я не в силах что-либо изменить…
Куда же ты? Останься еще ненадолго! Мне так хорошо, когда ты рядом. Только ты можешь дарить мне тепло, ничего не требуя взамен…
– Роун! – имя сорвалось с губ, и вместе с ним Рона распахнула глаза, уставившись в темноту комнаты.
Что это было? Сон? Но она еще до сих пор ощущала на себе тепло его света. Оглянувшись на дверь, она заметила яркую полоску под ней, которая стремительно тускнела.
– Роун! – позвала она громче, но ответом ей послужила тишина, нарушаемая потрескиванием в камине догорающих углей.
И так ей стало больно в этот момент, что она не выдержала и застонала, сгибаясь пополам. В солнечном сплетении загорелось пламя, причиняя адскую боль, заставляя слезы брызнуть из глаз.
– Роун, ты убиваешь меня, – кое-как удалось прошептать. – Ты не должен этого делать.
Показалось ей, или в ночи действительно снова прозвучал его голос, просящий у нее прощения? Только боль отступила сразу же, а вот слезы из глаз не скоро перестали струиться на уже мокрую подушку, куда Рона уткнулась лицом. За что ей все это?! Почему Великий творец так жесток именно к ней? Разрешить любить двух таких разных существ, ни с одним из которых она никогда не сможет быть вместе! Это ли не мука всей ее жизни!
Глава 4
Первый рабочий день на новом месте начался с довольно раннего пробуждения. Рона лежала в постели и прислушивалась к тишине в доме. Она вспоминала свой сон, если это был сон, и размышляла, каких сюрпризов ей ждать от сегодняшнего дня. Постепенно свойственные ей практичность и ответственность вытеснили тревожные мысли, и она принялась планировать, с чего начнет исполнять свои обязанности. И полагаться на свою память не стала, решила набросать план, которому будет в строгости следовать.
Начать следовало с организации питания в поместье. Кто тут готовил раньше, она не знала, но с сегодняшнего дня к обязанностям поварихи приступала мамина ученица. Одна из особенностей поварской службы заключается в том, что встают они раньше всех. Мама уходила на работу еще ночью, чтобы заместить тесто на хлеб, подготовить начинку для пирогов, разделать мясо, составить список продуктов на завтра, чтобы отрядить кого-нибудь за ними на рынок… И это при том, что у нее было несколько помощников. Тут же все это придется делать поварихе самой.
После утреннего туалета, надев форменное платье и замотав волосы в тугой пучок на затылке, Рона спустилась в кухню. Она не ошиблась – Стефа уже вовсю колдовала на вверенной ей территории. Тесто послушно месилось в ее умелых руках, а над огнем дымился котелок, источая ароматные запахи.
– Не дело это, когда работники едят там же, где господа, – проворчала Стефа, завидев Рону.
– Что ты хочешь сказать?
– А то, – уперла она руки в боки, – что для нас завтрак накрывается к восьми утра, а для господ – к девяти. И столовая тут одна!
Не согласиться с ней Рона не могла. Что если хозяева решат спуститься раньше в столовую и увидят разобранный стол и их за столом? Такого допускать нельзя. Она осмотрела довольно приличную кухню и приняла решение:
– Попрошу Ерка принести сюда еще один стол, и обедать мы будем уже здесь. Ну а с завтраком постараемся управиться побыстрее.
Потом они обсудили меню на неделю, составили вместе список продуктов и решили, кого отправят после завтрака за ними на рынок. И тут встала необходимость встретиться с Николой, потому как денег на хозяйственные расходы ей еще не выделяли.
Из кухни Рона отправилась осматривать дом, чтобы знать точно, как организовать работу нового персонала. Ведь это придется делать с нуля. Ни она, ни остальные с поместьем не знакомы.
На улице уже занимался рассвет, и можно было обойтись без свечи. Бродя по коридорам и комнатам поместья, Рона приходила во все большее уныние. Отремонтированной оказалась та часть мансарды, где находились комнаты слуг и ее в том числе. В хозяйскую половину, где располагались спальни Николы, Марка и рабочий кабинет, она пока сунуться не решилась. Но, должно быть, они тоже пригодны для обитания. От Ерка она еще вчера узнала, что для себя он выбрал комнатку на цокольном этаже, чтобы быть поближе к лаборатории, что находилась там же. К слову, цокольный и подвальный этажи единственные практически не пострадали от пожара. За счет этого уцелели прачечная, склад постельного белья, продуктовая кладовая и каморка с бытовой утварью. Все их Рона тоже посетила и провела инвентаризацию всего того, за что теперь отвечала. Все остальные помещения в доме все еще хранили на себе следы пожара. Особенно ее опечалил вид библиотеки, где все было покрыто толстым слоем копоти. Рона чуть не расплакалась, когда достала со стеллажа одну из книг и обнаружила, что половина ее страниц обуглились. Решение пришло сразу же – первым делом после завтрака они попытаются отмыть библиотеку и спасти хоть часть книг.
Заслышав шум с улицы, Рона выглянула в окно и была шокирована тем, что увидела. Теперь она понимала масштабы тех работ, что предпринял Никола для восстановления поместья. Вчера, в темноте, она лишь заметила во дворе какие-то постройки. Теперь же перед ней развернулась панорама настоящего строительства. То, что было тут раньше, сейчас превратилось в груды обугленных головешек, которые рабочие сваливали на тележки и вывозили со двора. И повсюду уже вырастали новые постройки, какие-то из камня, иные из дерева. Должно быть, когда-то хозяйство Николы было очень внушительным. Страшно было даже представить, как много живых существ, не считая обитателей дома, пострадало во время пожара.
Когда все служащие собрались в столовой, чтобы не терять драгоценного времени, Рона решила совместить завтрак с собранием. Она распределила всех по рабочим местам, небольшой отряд направила в библиотеку, велев привести ту в порядок уже к вечеру. И поскольку все на сегодня были очень заняты, то на рынок за продуктами Рона решила отправиться сама, попросив Ерка составить ей компанию. Но сначала ей предстоял разговор с Николой, который страшил до такой степени, что даже аппетит пропал, и позавтракать Роне пришлось себя заставить.
– Ерк, ты не знаешь, хозяин уже встал? – спросила она у друга, когда служащие принялись подниматься из-за стола, прихватывая с собой грязную посуду.
– Он вернулся на рассвете и кажется даже не ложился.
– Вот как? И где же он пропадал всю ночь? – удивилась Рона, ругая себя мысленно за излишнее любопытство.
– Ну ты даешь! – рассмеялся Ерк. – Забыла повадки волков? Они же ночью охотятся…
– Ну да, об этом я как-то не подумала, – пробормотала Рона. – А не знаешь, где я могу найти его сейчас?
– Должно быть, он в кабинете, читает газету за утренним кофе, – пожал плечами Ерк, но от Роны не ускользнуло, как внимательно тот на нее посмотрел.
– Хорошо, – сосредоточенно кивнула она. – Не мог бы ты пока заложить телегу? А я… мне нужно переговорить с хозяином.
– Конечно, – охотно согласился горбун. – Буду ждать тебя на улице.
Входить в кабинет, из которого не доносилось ни звука, было страшно, но Рона пересилила себя и решительно толкнула дверь. Никола сидел в кресле и, как и предсказывал Ерк, читал газету. На столике дымилась небольшая чашечка, разнося по комнате приятный пряный аромат кофе. Рона тоже любила этот напиток, но он был настолько дорогой, что люди могли позволить себе его разве что по праздникам.
Волосы волка были мокрыми и гладко зачесанными назад. Кроме махрового халата, что распахнулся на его груди и ногах, открывая взору сильное мускулистое тело, на волке больше ничего не было. Пользуясь тем, что на нее он не смотрел, хоть Рона и не сомневалась, что он точно знает, кто посмел нарушить его покой, она позволила себе бегло окинуть его взглядом, прежде чем вновь уткнуться глазами в пол и спрятать руки в подол платья.
– Не ожидал увидеть тебя так скоро, – насмешливо проговорил Никола, и Рону покоробили нотки высокомерия в его голосе. Раньше он не позволял себе так с ней разговаривать, старался казаться ровней. Теперь же он конкретно указывал ей на ее место в этом доме и в его жизни. – Не ошибусь, если предположу, что пришла ты не для того, чтобы пожелать мне доброго утра.
– Я пришла по делу, господин, – стараясь говорить ровно и не выказывать обиды, ответила Рона.
Вздох то ли огорчения, то ли раздражения не заставил себя ждать. Судя по шелесту, Никола отложил газету в сторону, но, хвала Творцу, не предпринял попытки встать с кресла. Чем дальше от нее он находился, тем спокойнее Рона себя чувствовала. Сама же она остановилась у самых дверей.
– Говоришь, как рабыня, – грубо выплюнул волк.
Могла бы Рона с ним поспорить или, по крайней мере, поделиться своим мнением по поводу царящего в Моровии общественного строя, но не стала. Внезапно она подумала, что даже скучает по Млеке, по тем беседам, что они вели с Николой. Казалось, все это осталось в далеком прошлом, и сейчас перед ней сидело совершенно другое существо – ее новый хозяин.
– Мне необходимы средства на расходы. Нужно закупить продуктов на неделю, кое-что для уборки в помещениях, еще нужно…
– Можешь не продолжать, – перебил он, – мне это не интересно.
Вот теперь Никола встал с кресла и подошел к секретеру. Рона слышала звук выдвигаемого ящика, сопровождаемый звоном монет. Когда волк направился к ней, она было запаниковала, но решительно взяла себя в руки. Нельзя ей тушеваться перед господином. Им обоим нужно привыкать общаться друг с другом, иначе она не справиться с новыми обязанностями и опозорит себя в глазах Дмитрия и Ульги Солодеев.
Он молча взял ее руку, и положил в нее увесистый мешочек. Но выпускать не спешил, поглаживая большим пальцем запястье. Как зачарованная Рона смотрела на загорелую руку, с длинными красивыми пальцами, что дарила такое приятное тепло. И не было сил отобрать свою, остаток их ушел на то, чтобы покрепче сжать мешочек и произнести:
– Я буду отчитываться каждую неделю о потраченных средствах.
– Не стоит, Рона, это такие мелочи…
Голос Николы ласкал в унисон с его пальцами. Сейчас в нем было столько нежности и грусти, что на глаза Роны навернулись слезы. Но это были слезы жалости к себе, а возможно, досады, что не может справиться с собой, что каждый раз, когда он рядом, душа ее откликается на его молчаливый зов.
– Я буду отчитываться, – упрямо повторила она, злясь на себя, что никак не может покинуть кабинет. Но руку все же отобрать получилось. Вместе с мешочком она благополучно спряталась в складках платья.
Только вот уйти ей не позволили. Никола коснулся подбородка Роны, заставляя посмотреть на себя. На этот раз она не стала зажмуривать глаза, знала, что не поможет, да и желание видеть его оказалось сильнее.
– Чужое вероломство не позволило проклюнуться тому, что между нами зарождалось, – тихо произнес он. – Но ты же не можешь не помнить, как это было прекрасно. Я околдован тобой, Рона. Еще там, в лощине, ты уже казалась мне удивительной. Словно пугливая лань, что хочет убежать и не может этого сделать. Сейчас ты такая же…
Он склонился к ее лицу с явным намерением поцеловать, но она увернулась. Это получилось непроизвольно, особых усилий от нее не потребовалось.
– Ничего не было. Ни тогда, ни сейчас, – с трудом проговорила она, видя, как уже знакомая злость разгорается в его глазах. – А даже если и было, то об этом следует забыть, – тише добавила.
– А ты сможешь? И не слишком ли много ты требуешь от меня?
– Я просто хочу жить дальше, – умоляюще взглянула Рона на Николу. – Хочу, чтобы все стало как раньше. Вы – господин, а я служу вам.
– Боюсь, ты обманываешь саму себя, – Рона заметила, что злость, не успев разгореться, снова уступила место печали. – Иначе, нам снова должны стереть память. Тогда мне проще было жить.
«Тогда и мне проще было жить, – повторила Рона про себя. – Тогда я могла мечтать о любви, которая сейчас находится для меня под семью замками».
– Я пойду… В конце недели принесу отчет.
– Хорошо, Рона. По крайней мере, так я смогу чаще видеть тебя, – усмехнулся Никола, отходя, наконец-то, на безопасное расстояние.
Дышать стало немного легче, хоть лицо все еще продолжал заливать жар. И руки все еще подрагивали. Зато в ноги вернулась сила и позволила Роне развернуться и покинуть кабинет. И лишь за дверью, к которой на несколько секунд прислонилась спиной, она позволила себе выдохнуть с облегчением. Еще одна встреча осталась позади. Только вот что-то подсказывало Роне, что легче становиться если и будет, то не скоро.
Глава 5
– Верховный совет Моровии направил делегата в Коалицию с требованием о прекращении существования этой позорной для нашего общества организации магов, – сообщил Дмитрий Солодей представителям волчьих кланов Караса, что собрались сегодня в его доме для проведения экстренного совещания. – Теперь, когда на нашей стороне большинство, пора покончить с беззаконием, творящемся в мире. И начать следует со своей страны.
Все дружно загалдели, и Дмитрий призвал волков к порядку.
– Давайте так – желающие высказаться, выступают по одному. Иначе собрание превратится в бардак.
– Предвижу, что коалиция откажется удовлетворить требования Совета, – встал альфа одного из древнейших кланов города.
– Что ж, тогда нам придется перейти к более решительным действиям, – кивнул Дмитрий. Он и сам не надеялся, что с Коалицией будет легко справиться. Но война началась и теперь уже поздно было идти на попятную.
Никола тоже присутствовал на собрании, но как вольный его член и правая рука Дмитрия. Он внимательно всех слушал, но сам в диалог не вступал. И в отличие от многих тут волк понимал, что так просто справиться с Коалицией не получится. Впрочем, понимали это и другие волки, о чем и высказывались, собственно. И все же одно преимущество у них было – на их стороне была численность. И пусть магия оборотней не так сильна, как у потомственных магов, но в совокупности она все же превышала. Только вот, не достаточно справиться с кучкой магов, творящих бесчинства тут. Есть еще Млека, с ее монархией, и как там все устроено Никола знал лучше всех собравшихся сегодня тут. Именно об этом он и говорил брату перед совещанием.