Через полминуты все закончено. Тассо отпускает своего мертвого соперника, и тот падает на пол. Старик поворачивается к присутствующим медленно и болезненно — его правая нога почти не действует — и пристально смотрит своим здоровым глазом на тех, кто несколько мгновений назад был готов отправить его на пенсию.
— Если кто-то еще хочет обсудить мои лидерские качества, — отрывисто бросает он, и на этот раз его голос тверд, как и раньше, — скажите это прямо мне в лицо.
Наступает тишина. Он отвешивает трупу пинок ногой, затем нажимает кнопку на столе.
— Мэгс, пришлите установку для утилизации отходов. Надо убрать дерьмо с пола.
— Да, мистер Тассо, — слышится голос секретарши.
Секунду спустя четверо гвардейцев строевым шагом входят в комнату, поднимают останки Рона Пены и увозят их.
— Ну? — кричит Тассо. — Я — правитель этого вонючего муравейника или нет? — Немедленно раздается одобрительный гул. Каждый желает засвидетельствовать свою преданность. — В таком случае, не будем тратить время, идите на улицу и сообщайте всем, что во Дворце все идет, как обычно.
Толпящиеся военачальники и бизнесмены начинают расходиться.
— Джентльмены, — окликает он их, — если у меня возникнет хоть малейшая мысль о том, что вы замышляете против меня заговор, ваши головы будут использованы в качестве шаров в боулинге, ваши жены отправятся в публичные дома, а дети — в чернорабочие.
Несколько человек начинают хихикать. Потом они понимают, что он не шутит, и смешки неловко затихают. Тассо поворачивается к ним спиной и с трудом тащится к балкону, чтобы глотнуть свежего воздуха.
— Чертов характер, — восхищенно шепчет Франк.
— Я же говорил, что он еще покажет свою власть, — ухмыляется Джерри.
Тассо медленно возвращается с балкона. На его лице я вижу утомление, смешанное с торжеством. Он обожает подобные вещи.
— Привет, Алжир, — кивает он мне.
— Здравствуйте, Форд. Хорошо выглядите.
Он фыркает:
— Я выгляжу как настоящая развалина. Вы двое, — рявкает он, обращаясь к Франку и Джерри, — что здесь делаете?
— Ожидаем приказов, — отвечает Франк.
— У вас что, нет никакой инициативы? Я только что задушил председателя одной из самых преуспевающих фармацевтических фирм в городе. Охота за его должностью уже началась. Я хочу иметь там своего человека. Позаботьтесь об этом.
— Есть, сэр! — энергично отвечает Франк.
— Сей момент, мистер Тассо! — Джерри передразнивает Франка.
— Пара чертовых клоунов, — ворчит Тассо, когда они выходят, но левая сторона его рта складывается в довольную полуулыбку, — садись, Алжир. — Я беру пластиковый стул и сажусь напротив после того, как он удобно устраивается в мягком кожаном кресле. — Ну, как жизнь?
— Лучше, чем ваша, — отвечаю я.
Он сдавленно хихикает:
— Я в полном дерьме, хуже не придумаешь. Но я всегда буду давить такую мразь, как Рон Пена.
— Пена был пустым местом. А сможете ли вы так же расправиться с Эженом Даверном, когда он появится?
Тассо делает гримасу:
— Давай не будем об этом. Хочешь что-нибудь выпить?
— Мне бы хотелось опустить прелюдию и узнать, зачем вы меня пригласили?
— Как скажешь. — Тассо массирует запястье правой руки, потом поднимается выше к локтю. — Слышал про Капака и Холодильник?
— Джерри мне сообщил.
— Ты встречался с ним?
— С Райми? — Я качаю головой. — Так, видел пару раз.
— Странный парень, — раздумчиво говорит Тассо, — чужой и холодный внутри. Дорак был подлый сукин сын, но он был человек. Не понимаю, что за птица этот Райми.
Тассо кидает мне куклу. Это двойник Капака Райми. Он напоминает мне, что некогда эта комната была полна кукол. Теперь они отсутствуют.
— Я запер их в стенном шкафу, — объясняет Тассо, когда я удивленно смотрю на пустые стены, — никогда не выносил этих чертовых марионеток. Приходилось их терпеть, когда я играл вторую скрипку при Кардинале.
— Когда кот за порог…
— Вот именно.
Я поворачиваю куклу, рассеянно ее разглядывая.
— Думаете, он мертв? — спрашиваю я.
— Его нельзя убить.
Я улыбаюсь, опустив голову, чтобы Тассо не заметил этой улыбки:
— Вы никогда не казались мне легковерным.
— Так оно и есть. Но, говорю тебе, Капака Райми нельзя убить. Он бессмертен.
— Слышал я эти байки. Я им не верю.
— Я видел это собственными глазами. Его застрелили, зарезали, разорвали на куски и выбросили с балкона. Но этот сукин сын постоянно возвращается. Не знаю как, но он оживает. Его останки пускают по ветру, а несколько дней спустя он создает себе новое тело и возвращается. Если не веришь мне, поговори с Франком и Джерри. Они тоже это видели.
Я неловко ерзаю на стуле:
— Если это правда, тогда что вас огорчает?
— Он никогда не отсутствовал так долго. Обычно он возвращался через три дня. Максимум — через четыре. Никогда дольше не задерживался. Но на этот раз он исчез. Я не знаю, где он. И я не думаю, что он сможет вернуться самостоятельно.
— Но если его нельзя убить…
— Я не знаю, как это объяснить! — раздражается Тассо. — Если бы знал, то не было бы нужды обращаться к тебе.
— Но я-то что могу поделать с пропажей вашего Кардинала?
Левая рука Тассо ползет к правому плечу, и он ожесточенно начинает чесаться.
— Капак пришел повидаться со мной за неделю до своего исчезновения, — говорит Тассо, — он был обеспокоен. Город летит в преисподнюю, и он хотел остановить это падение. Он считал, что виллаки — эти слепые священники…
— Я знаю, кто они такие, — тихо вставляю я.
— …виновники беспорядков. Они сталкивались уже не в первый раз. Капак всегда действовал по-своему. Виллаки этого не одобряли. Он чувствовал, что они подрывают его авторитет. Он попросил меня стать его помощником, чтобы иметь время для общения с ними. Я отказался. В этот же уик-энд он оказался в Холодильнике, и с тех пор о нем никто не слышал.
На этом месте я его останавливаю:
— Но зачем тогда вы вернулись сюда в столь трудной ситуации, если не захотели сделать этого раньше?
— Чувство вины, — отвечает он без обиняков. — Я думал, что Капак справится сам со своими трудностями. Не принял всерьез его предложения. Если бы я помог, возможно, его не было бы сейчас в списке пропавших и город не находился бы на пороге войны.
— Сейчас уже поздновато жалеть об этом.
Тассо пожимает плечами (поднимается только его левое плечо):
— Опоздал так опоздал. Суть в том, что я нахожусь здесь и нуждаюсь в твоей помощи.
— И все же я не понимаю, что могу сделать. Я понятия не имею, где находится Райми.
— Ты можешь это выяснить, — спокойно говорит Тассо. — Я думаю, его похитили виллаки, а ты единственный, кто может иметь дело с этими слепыми сыновьями шакалов и убедить их выпустить его.
— Почему вы так решили? — хмурюсь я.
— За эти годы стража Капака мне много чего порассказала. Я знаю про Аюмарканов, про твоего отца и про то, что, кроме Капака, ты единственный уцелел из армии Дорака.
— Вы помните Паукара Вами? — шепчу я.
— Весьма смутно, но Капак все рассказал мне о нем.
Я дрожу. Это лишнее. Мне надо держать себя в руках. Я считаю про себя до тех пор, пока не удается восстановить самообладание. Дойдя до двадцати двух, я чувствую, что руки перестали дрожать.
— Даже если между мною и Райми есть связь, почему вы думаете, что я могу его найти?
— Я здесь с пятницы, — говорит Тассо, — но только вчера вечером, когда кто-то оставил это на моем столе, я подумал о тебе.
Тассо швыряет мне конверт. Осторожно, стараясь не помять, я открываю его. Оттуда выскальзывает большая покерная карта — валет пик. Во всех отношениях обыкновенная карта, но на два лица валета наклеены два маленьких фото, одно — Капака Райми, второе — мое, в обличье Эла Джири. Посередине красными чернилами на белом поле карты напечатано послание: «Род объединится».
Я читаю послание дважды, снова разглядываю фотографии, потом вкладываю карту в конверт и протягиваю его Тассо.
— Вы правы, — спокойно говорю я, — виллаки его заполучили.
— Но что это может означать? Я имею в виду слова насчет объединения рода.
— У священников есть мечта. Они хотят сделать этот город центром мира. Они верят в бога Солнца и думают, что он благословит их, если они создадут нужные условия, и обеспечит им вечную жизнь. Но это может наступить лишь при условии, что три рода сольются в чакане крови — Кровь Плоти, Кровь Снов и Плоть Снов.
— Я вообще не понимаю, о чем ты болтаешь, — говорит Тассо.
— Райми рассказывал вам, как были созданы Аюмарканы, как Дорак и священники сотворили их из ничего, создав их образы из видений, которые приходили им в снах?
— Да, — осторожно произносит Тассо.
— Предполагается, что Капак — явление из мира снов, иначе — Кровь Снов. Виллаки — человеческие существа — Кровь Плоти. Как порождение Аюмаркана и человека, я должен быть Кровью Плоти и Снов — то есть Плоть Снов. Короче, если я объединюсь с ними и Райми и мы станем действовать как чакара — команда из трех звеньев, — этот город станет наш, и мы будем править вечно.
Тассо выглядит растерянным.
— Я все еще не уверен, что догоняю. Но ты подтвердил то, что я предполагал: ты и Капак завязаны с виллаками и, следовательно, друг с другом. Вот почему ты должен разыскать его. Если я пошлю других, священники убьют или прогонят их. Эти мерзавцы берегут только тех, в ком нуждаются. Раз они нуждаются в тебе, ты сможешь проникнуть в такие места, куда никто другой проникнуть не сможет.
— Возможно, — осторожно соглашаюсь я, — но мне не интересны ни Райми, ни священники. Чем меньше я буду иметь с ними дело, тем лучше.
— Ты мне отказываешь? — прямо спрашивает Тассо.
— Ничто не заставит меня связать свою судьбу с этими слепыми ублюдками, — не менее прямо отвечаю я, — деньгами меня не купишь, а угрозами не испугаешь. Я не хочу вмешиваться в это дело, и это все, что я могу сказать.
Я встаю, понимая, что иду на огромный риск, готовый к бою и почти уверенный, что далеко мне не уйти. Но Тассо не делает ни одного движения, чтобы остановить меня. Он дает мне дойти до двери, потом произносит два слова достаточно громко, чтобы я мог услышать:
— Билл Кейси.
Я останавливаюсь и, закрыв глаза, издаю стон. Где-то в глубине души я подозревал, что у него припрятано что-то в рукаве. Я просто не думал, что это будет так убедительно.
Повернувшись к нему лицом, я ожидаю продолжения.
— Ты восхищался Капаком, — говорит Тассо. — Когда ты принял образ и имя Вами, он все разузнал о тебе. Он разведал все, что мог, большей частью из файлов Дорака — старый Кардинал имел на тебя чертову кучу материалов.
Билл Кейси признался в письме копам, что он испортил тебе жизнь. Он сообщил им, что руководил убийствами твоих девушек и бывшей жены. Но он никогда не объяснял причины. Капак думал, что это связано с твоим отцом. Он считал, что Паукар Вами очень сильно навредил Биллу Кейси и тот извращенным путем мстил своему мучителю — через его сына.
— Любопытное предположение, — холодно говорю я.
— Капак очень хитер, — преодолевая одышку, продолжает Тассо. — Он не понимал только одного — почему ты принял облик своего отца. Кейси издевался над тобой, но он погиб во время взрыва, который чуть не уничтожил и тебя. Это должно было положить всему конец. Если, конечно, он действительно погиб.
Тассо вытаскивает из конверта валета пик с наклеенными фотографиями и разглядывает карту, о чем-то думая.
— Капак считал, что Кейси заранее подготовил этот взрыв и убрался оттуда, и твое преображение в Вами — это уловка. Хочешь выманить его из укрытия, чтобы свести с ним счеты.
— Просто дипломированный гений, — ворчу я.
— Это еще не все, — продолжает Тассо, кладя карту. — Будучи Кардиналом, Капак везде имел информаторов, даже в тех местах, о существовании которых остальные не имеют понятия. Его люди искали Кейси… — Следует точно рассчитанная пауза. — И они его нашли.
Самообладание оставляет меня. Закрыв глаза, я стою, прислонившись к двери, и ловлю ртом воздух, борясь с безумием.
— Билл жив? — хрипло спрашиваю я.
— И живет в этом городе.
Мои глаза открываются, и холод пронизывает меня до костей.
— Где?
Тассо холодно смотрит на меня:
— Я скажу тебе это только тогда, когда Капак будет возвращен в целости и сохранности.
— Нет! — кричу я. — Скажите сейчас!
Я бросаюсь к старику в кресле, одержимый желанием мести, не терпящий возражений. Я разорву этого Тассо на части! Если он думает, что может размахивать Биллом у меня перед носом, как морковкой перед ослом, он очень сильно ошибается.
— Не делай этого, Алжир, — тихо говорит Тассо, и неожиданная мягкость его голоса лишает меня мужества. — Если ты нападешь на меня, я буду защищаться. Или я тебя убью, или ты меня. Последнее более вероятно, но тогда ты не узнаешь адреса Кейси и будешь казнен моими гвардейцами.
Это серьезный довод. Хорошо бы немного придушить его, но это бесполезно: я слишком хорошо его знаю. Насилие — это не аргумент, по крайней мере в данном случае.
— Я согласен, — рычу я, — но сначала адрес! Я займусь Биллом, а потом разыщу…
— Нет! — рявкает Тассо. — Сначала Капак, потом Кейси. Таков порядок. Принимай его или откажись.
В уме я считаю до десяти. Думаю о Билле и его горестном выражении лица, когда он объяснял, как решил разрушить мою жизнь. Двадцать. Вспоминаю взрыв, его последствия, медленно возвращаюсь к мысли, что он, возможно, все еще жив. Пятьдесят. Подробно останавливаюсь на десяти годах убийств и сумасшествия. Восемьдесят. Думаю о будущем, исследую альтернативы и вижу только один путь.
На девяносто шести я испускаю долгий вздох:
— Если вы блефуете…
— Я не блефую.
— Окей. — Я поднимаю стул, на котором сидел, и ставлю его перед временным Кардиналом. Чувствую приближение нетерпеливых демонов, слетающихся ко мне в предвкушении хаоса и кровопролития, которые обязательно должны начаться. — Говорите, когда надо приступать.
Глава третья
ДЕЖАВЮ
Я уже давно не играл в детектива. Десять лет назад в отеле «Скайлайт» была убита женщина, и Кардинал по наущению виллаков дал мне поручение найти ее убийцу. Это был первый и единственный случай в моей практике. Его оказалось достаточно. Во время расследования я узнал и пережил больше, чем любой детектив. Настоящее крещение огнем. Я поклялся, что никогда больше не соглашусь на подобные пытки.
Но вот, пожалуйста, я в центре еще одной тайны, перед лицом тех же опасностей, что и тогда. Но на этот раз я хотя бы заранее знаю обо всех трудностях, и мне уже не так много есть что терять. Предыдущее расследование отняло у меня друзей, возлюбленных, весь мой образ жизни. И я не сомневаюсь — если за этим стоят виллаки, они найдут какой-нибудь новый способ вонзить нож мне в спину.
Я провожу во Дворце большую часть вторника, опрашивая тех, кто ближе всего стоял к Капаку Райми, чтобы понять, какой это был человек. Тассо рассказал мне, что Райми видел лица из прошлого — Аюмарканов. Он верил, что духи прошлого были опять воскрешены. Тассо показывает мне фото Паукара Вами, реального, не меня в его обличье, но я не допускаю этой мысли.
— Это фото могло быть сделано в любое время, — фыркаю я.
— Но Капак видел его несколько недель назад. Это кадры с камеры наблюдения, а они не лгут.
— Еще как лгут! — говорю я. — Вероятно, виллаки наняли двойника, чтобы встревожить Капака, а потом для правдоподобия вставили в камеру старое изображение Вами.
— Не знаю, — говорит Тассо, — Капак в это поверил.
— Тем хуже для него, — бормочу я.
Незадолго до того, как Райми отправился к Холодильнику, в его кабинете появилась какая-то женщина и, по словам Джерри Фальстафа, довела его до невменяемого состояния. Райми знал эту женщину. Они о чем-то говорили, но, когда он приблизился к ней, она прыгнула вниз с балкона. Джерри было поручено убрать все, что от нее осталось. Но когда он с помощниками спустился вниз, то не нашел ни следа от изувеченного тела.