Этот историк особое внимание уделяет именно Г. Жукову: «Говорить, что благодаря Жукову мы выиграли войну – просто смешно» (с.157). А кто говорит-то? Ты назови. Всем нормальным людям ясно, что победил народ во главе со своими руководителями и полководцами, в числе которых был и Жуков, игравший выдающуюся, первостепенную роль. И не зря же книгу своих воспоминаний он посвятил советскому солдату.
Но вообще-то кое-кто иногда говорит «Он победил!»… «Он спас!» Вот, например, Александр Сергеевич Пушкин однажды перед гробницей Кутузова воскликнул:
«Ты спас»!.. Ну так тащи Пушкина в околоток. Тебе поможет и мадам Яровая, опять мягко усевшаяся в Думе
Автор дошел до заявления о том, что Жуков – немецкий агент. Как Ленин в 1917 году, о чем 18 февраля еще раз напомнило нам телевидение в чудо-передаче «Кто заплатил Ленину?». Да ведь многие для свержения нынешней власти взяли бы денег у самого сатаны, а та была не лучше этой. Интересно, а кто финансировал Разина или Пугачева – не Людовик ХIV, не Ротшильд?
Всю войну, оказывается, говорит борец за правду, Жуков только и мечтал, как бы удрать к немцам: «Понимать надо, почему его постоянно сопровождала охрана из офицеров НКВД». Он понимает! «Даже на Парад Победы был выписан пропуск сопровождавшим Жукова 16 офицерам «охраны». При таком конвое к немцам не сбежишь» (с.146). А были основания опасаться, что даже с Парада сбежит? Так ведь бежать тогда уже некуда было, немцы-то капитулировали. Как некуда? А в американское посольство? Оно тогда было в Охотном Ряду, совсем близко от Красной площади. Что стоило профессиональному кавалеристу пришпорить своего белого красавца и ускакать туда! И эти 16 не догнали бы. Но товарищ Сталин всегда был начеку. «Он не дал возможности Жукову удрать к немцам и помочь им выиграть войну» (с.160). Это, должно быть, Михаил Веллер писал? Нет, Веллер вот что: «Советские генералы тупые сволочи… Если бы Жукова пристрелить с самого начала, то, возможно, толку было бы больше» (ЛГ.1.8.7). И до сих пор никто не пристрелил подонка? Господь с вами! Вон Д. Каралис нахваливает его в той же ЛГ. А ведь эти люди сейчас лишь повторяют то, что в сентябре 1948 года следователь Лихачев заявил Герою Советского Союза генерал-лейтенанту Крюкову, которого избивал и допрашивал: «Всем известно, что Жуков предатель» (Военные архивы России, № 1’93, с. 217).
А началось-то все это давно, и делалось грязными руками людей, которых уже нет в живых. Григорий Бакланов напечатал в «Знамени» статью писателя Владимира Карпова, члена ЦК, и генерал-полковника Волкогонова, заместителя начальника ГлавПУРа, в которой «с документами в руках» они доказывали, что в свое время Жуков Г.К., будучи сослуживцем маршала Егорова, написал донос на него, и он был репрессирован. Ни одна правительственная стерва, включая министра обороны, и не ворохнулась при появлении этой подлой публикации. Но, слава Богу, в дело вмешались дочери Жукова. Они потребовали расследования, графологической экспертизы. И выяснилось: да, Жуков Г.К., но совсем не тот, а тот с Егоровым никогда и не служил вместе.
И какая готовность, какая жажда у известных высокопоставленных людей совершить гадость, плюнуть в советское время под горбачевским девизом «Нет сфер, закрытых для критики!». И ведь ни наказания, ни извинения, ни раскаяния… Я однажды Карпова спросил: «Как же ты мог?» Он ответил: «Да ведь Волкогонов такой пост занимал, такое звание имел! Да еще доктор двух наук!». Как им там всем троим на том свете?..
Ну, а коли все генералы – предатели, доносчики и просто гадюки с лампасами, то итог такой: «В Вермахте (с большой! – В.Б.) высоко поддерживалось понятие воинской чести, и это резко отличало его от РККА и вообще от СССР. У нас понятие чести уничтожалось в принципе, в довоенной бухаринской энциклопедии даже слова такого нет» (112). Вы думаете, это писал какой-нибудь Лев Залманович Копелев? Нет, это, условно говоря, Иван Иванович Иванов.
Ему неведомо, что он семенит по тропке, которую проторила еще Надежда Мандельштам, утверждавшая, что до войны слова «совесть», «честь» «совершенно выпали у нас из обихода, не употреблялись ни в газетах, ни в книгах, ни в школе» (Воспоминания, с.80). Но что взять с покойницы! Она же чистосердечно признавалась: «Я лгала всю жизнь» (там же, с.29). А тут-то – буйный советский патриот!
И приходится напомнить сразу по двум адресам – покойной антисоветчице на тот свет и здравствующему патриоту, что, во-первых, надо знать, к каким словарям и энциклопедиям обращаться. В словаре В. Даля, который в советское время переиздавался много раз, разумеется, упомянутые слова стоят на своем месте. А довоенная воинская присяга начиналась так: «Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным…» Прежде всего – честным. И дальше: «Я клянусь защищать Родину мужественно, умело, с достоинством и честью». Но где критику знать это! Он же не принимал присягу. И неинтересно ему, что еще и в «Военном энциклопедическом словаре» есть статья «Честь воинская». А он нам про Бухарина! Наконец, и та и этот могли бы вспомнить, что было время, когда на всех перекрестках красовались лозунги со словами «ум, честь и совесть нашей эпохи».
А патриот продолжает хвалебный псалом вермахту: «Гитлер не мог взять и просто так снять какого-либо генерала – это немедленно возмутило бы остальных – немецкий офицер не скотина. Немецкие генералы и офицеры никому не давали возможности унизить свое достоинство» (Там же). Неужто? А кто же дал возможность Красной Армии привести себя в Карлсхорст, усадить за стол и подписать акт капитуляции. И какой! Безоговорочной. Или это акт высокого достоинства?
Напевая нам о том, что немецкий офицер не скотина, а человек высокой чести, что в этом вопросе фашистский вермахт, сама Германии «резко отличались от Красной Армии и вообще от СССР», автор, судя по всему, имеет в виду такие, например, истории. В 1938 году 60-летний военный министр Германии фельдмаршал Бломберг женился на 24-летней красотке по имени Ева Грун. Свидетелями на бракосочетании были сам Гитлер и Геринг. А потом вдруг выяснилось, что милашка с юных лет в семи городах страны промышляла проституцией и позировала для порнографических журналов. И что? Гитлер немедленно выпер фельдмаршала с высокой должности и даже запретил носить военную форму. Ах, какая мощная эманация воинской чести, да? Но старичок-то, скорей всего, не знал о прошлом своей избранницы, его пожалеть бы. А если знал, то это просто подвиг благородства: простил, как Христос грешницу, и взял в жены, а после скандала не развелся, а уехал с ней в Италию. Гитлеру следовало бы не старика позорить, а запретить порножурналы, но он этого не сделал, хотя и был воплощением чести, да?
Могла подобная история приключиться в Красной Армии, в Советском Союзе? Конечно нет. Хотя бы потому, что у нас не было ни порнографических журналов, ни проституток. (Блядешки-то сердешные везде водятся.)
Вот еще один пример офицерской чести в германской армии: Гитлер предложил на место страдальца любви фельдмаршала Бломберга генерал-полковника Фрича, но того обвинили в гомосексуализме, и хотя офицерский суд чести оправдал Фрича «за недоказанностью вины», Гитлер все-таки выставил с высокого поста и его, несмотря на уверения Ивана Ивановича, что он не смел это делать, ибо «немецкий офицер – не скотина». Могло такое случиться в Красной Армии? Конечно нет. Хотя бы потому, что огромное большинство русских людей и не знали, и не слышали о гомосексуализме, несмотря на то, что в Уголовном кодексе на всякий случай имелась суровая статья о нем. Ну, я-то лично человек довольно осведомленный, и с поэзией Сапфо знаком и знаю, кому посвящены сонеты Шекспира, а вот мой родной племянник, впрочем, тоже человек с высшим образованием, узнал о существовании «лесбийской любви», когда ему было уже лет сорок, а раньше и в голову не приходила мысль даже о самой возможности ее!
Но главное здесь не эти грязные истории. Главное – русский человек, считающий себя патриотом, назойливо твердит о чести, достоинстве армии и ее офицеров – ах, у них всегда были свежие носовые платки, они умели так ловко щелкнуть каблуками, они уступали дорогу женщине – русский нахваливает иноземцев, которые вторглись на землю его родины и истребили миллионы его соотечественников! Мы входили в немецкие города и первым делом из походных кухонь кормили кашей голодных немецких детей, а они…
23 июля 1941 года начальник штаба Верховного главнокомандования фельдмаршал Кейтель, у которого всегда был свежий носовой платок, издал приказ по вермахту: «Всякое сопротивление на оккупированной территории должно караться не путем судебного преследования, а путем создания вермахтом такой системы террора, которая будет достаточна для выполнения этого приказа путем применения драконовских мер» (Нюрнбергский процесс. Т.4, с. 77). И вот лишь один пример того, как выполнялся этот приказ: в белорусской деревне Борки расстреляно 705 человек, из них 372 женщины и 130 детей (Там же). А нам взрослые, образованные, сочиняющие книги люди толкуют о чести и достоинстве тех, кто творил такие дела! Ведь этого мы не слышали ни от Радзинского, ни от Сванидзе, ни от Млечина…
Почтение и похвалы Вермахту (с большой!), конечно, соседствуют с поразительным невежеством и бесстыдным враньем относительно важнейших событий войны. Читаем: «Каково было советским генералам после поражений вверенных им войск возвращаться домой?» (с.152). Что за чушь? О каком возвращении речь? С футбольного матча, что ли? После поражений 41-го и 42-го годов наши генералы продолжали сражаться. А домой они вернулись лишь в 45-м как победители.
«В старину такие генералы бросались на меч от позора». И что было бы, мыслитель, если бы в 41-м и 42-м годах перестрелялись командиры всех частей, потерпевших поражение? Кто стал бы командовать? Что это было бы, как не малодушие в помощь врагу?
«А в гитлеровской армии, – стыдит он Красную Армию, – в день капитуляции Германии свыше 200 генералов застрелились». Это уж такой сияющий образец воинской чести, что автор падает перед ним на колени. Да, были в вермахте и в гражданском руководстве Германии самоубийства и во время войны, и после. Ведь знали они, как в России нашкодили и что за это отвечать придется не путинскими условными сроками, вот и предпочли заранее смыться.
Например: еще 15 ноября 1941 года застрелился начальник технического управления люфтваффе генерал-полковник Эрнст Удет. Видимо, он уже тогда понял: блицкриг не удался, а без него неизбежно поражение. И что остается, как не пустить пулю в лоб?.. 19 августа 1943 года застрелился начальник штаба люфтваффе генерал-полковник Ганс Ешоннек. Есть основание полагать, что он пошел на это из-за того, что в грандиозной воздушной битве над Кубанью в апреле-июне 1943 года немцы потеряли свыше 1100 самолетов, а главное – навсегда утратили господство в воздухе. И Ганс понял: война проиграна… А за ними последовали генерал-полковник Людвик Бек (в июле 1944-го после колоссального разгрома в Белоруссии), генерал-фельдмаршал Клюге (18 августа 1944-го), рейхскомиссар Австрии Йозеф Бюркель (28 сентября 1944-го), генерал-фельдмаршал Эрвин Роммель (14 октября 1944-го), генерал-фельдмаршал Вальтер Модель (21 апреля 1945-го, когда наши пушки уже били по Берлину), сам фюрер присоединился к большинству (30 апреля), за ним – Геббельс со всей семьей (2 мая), Гиммлер (21 мая), Геринг (15 октября 1946)…
Так что много было добровольных покойников, но в день капитуляции «свыше 200» именно генеральских трупов – лютое вранье, ни один не пожелал. Но вообще-то, как видим, их оказалось немало. Надо понимать, что самоубийство в иных случаях равноценно дезертирству или трусливому бегству от ответственности. У нас одна поэтесса, будучи известным человеком и даже депутатом Верховного Совета, могла кое-что сделать для страны в роковой для нее час, но предпочла улизнуть, написав трогательный стишок:
Какой патриотизм! – без конца восхищаются в «Правде».
А историк уж совсем зашелся в прославлении «Вермахта» и в поношении родной Красной Армии: «Полководцы РККА в массе своей были неспособны застрелиться» (Там же). Вот досада какая! И как бы он был рад, если бы перестрелялись. Не может человек сообразить: мы проигрывали сражения, но выиграли войну. Это даже Новодворская понимала.
Автор пишет, что с детства его увлекала история Отечественной войны, я, говорит, «мемуары наших военачальников читал взахлеб, свято веря всему». А когда повзрослел, научился сморкаться, начал бриться, получил высшее образование, то пришел к выводам, например, такого рода: «Немецкие армии трижды попадали в окружение советских войск, но при этом частично прорывались. А немцы окружали советские войска, по моему счету, восемь раз» (с. 215). Если такой прекрасный для немцев «счет», то чего ж они пятились от Волги до Берлина и сдались на милость победителя? Ответа нет. И приходится внести ясность.
Мы окружали немцев не три раза, а несколько больше. А именно – в ходе следующих операций: Сталинградская (22 дивизии), Острогожско-Россошанская (13 дивизий), Воронежско-Касторненская (9 дивизий), Корсунь-Шевченковская (10 дивизии и 1 бригада), Витебско-Оршанская (5 дивизий), Бобруйская (6 дивизий), Минская (20 различных соединений, около 100 тыс. человек), Львовско-Сандомирская (8 дивизий), Яссо-Кишиневская (18 дивизий), Будапештская (20 различных соединений), Восточно-Прусская (около 32 дивизий), Берлинская (70 пехотных, 23 механизированных и горных дивизий), Пражская (более 50 дивизий). Это сколько будет? По моему счету, 15. Во сколько раз больше, чем придумал в пользу немцев наш историк? В пять раз. Круто! И ведь какие наши окружения сбросил со счета – по 30–50—90 дивизий. Дать бы ему Железный крест.
Его энергия и неутомимость в изыскании фактов превосходства вермахта над нашей армией поразительны. Вот пишет: немецкий пулемет МГ-34 делал до 1500 выстрелов в минуту, а наш Дегтярев – только 600 («Своими именами», № 66). Какой позор! Но подумал бы: а зачем нужна такая бешеная скорострельность? Ведь для поражения живой цели достаточно одного – двух метких выстрелов. Или обязательно требуется рассечь противника пополам? Пулемет с такой скорострельностью подобен самолету, который умел бы еще и по деревьям лазать. А сколько требуется боеприпасов для каждого такого пулемета!..
Но главное, став взрослым, любитель истории своим умом пришел к убеждению о высоком нравственном достоинстве «Вермахта», о недосягаемом для нас чувстве долга и чести фашистских офицеров и генералов. Ну, это…. Е. Евтушенко, нагрянув однажды из Америки, принял участие в телепередаче «100 детских вопросов». И дети его спросили: «Как же так, дядя Женя, вы прославляли Сталина, Ленина, а теперь…» Он ответил: «Это, детки, э-во-лю-ци-я личности и ее взглядов». Вот такая э-во-лю-ци-я и на сей раз перед нами.
Эта книга, повторю, вышла в издательстве «Яуза». Я был уверен, что автору тут же дадут отпор, но этого не произошло доныне. Мало того, нашлись такие, как К. Колонтаев, которого вместе с Д. Медведевым бросает в дрожь при виде, по его кривогубому выражению, «дебильного» лозунга «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Он выразил свои восторги аллилуйщику вермахта: «С удовольствием прочитал книгу «Если бы не генералы». Видно, как от одного издания к следующему растет Ваше мастерство как историка» (Дуэль, № 508). После этого я терпеть уже не мог…
Надо сказать, что маршала Жукова особенно яростно и самозабвенно поносят самые большие почитатели Сталина. Им говоришь: что ж вы делаете, в каком свете представляете и Сталина-то? Ведь он на самые важные участки фронта посылал именно Жукова, самым большим и важным Западным фронтом в боях за Москву назначил командовать его, своим заместителем сделал не кого-нибудь, а его, он и звание маршала во время войны получил первым, и орден Победы № 1, и две Золотых звезды Героя, и Берлин брал, и капитуляцию принимал, и Парад Победы… Неужели вы знаете Жукова лучше, чем знал Сталин?